Бомба 2

Мы сидели на лоджии в моей квартире и за неспешным разговором попивали ароматный зеленый чай. Через огромное витражное стекло, с высоты четвертого этажа, открывался чудесный вид на осенний ташкентский дворик. Багряное золото листвы фруктовых деревьев, яркое солнце и глубокая синева неба создавали какой-то особый душевный настрой.
- Турция прекрасна, там всё замечательно: море, климат, сервис на высоте, - тихо говорил мой друг. – Можно бесконечно отдыхать. Австрия, сам понимаешь, это одно из лучших мест в мире. Венесуэла самая экзотическая страна на земле. И везде там я могу жить и работать без проблем, но мне всегда не хватает именного того, что мы видим сейчас. Этого ощущения домашнего покоя, этого круглого стола из чинары, твоих кресел-качалок, этого чая и тебя, мой брат. Жаль, что скоро всё изменится здесь, и, скорее всего, не к лучшему.
Я не один раз был свидетелем удивительных провидческих способностей Саид Алишер Хана. Потомок столпа суфизма в третьем поколении он чудесным образом сочетал в себе дар народного целителя, профессионального врача, мастера кун-фу и провидца. Я точно знал, что он каким-то непостижимым образом видит будущее.
- Ты видишь, что здесь жизнь изменится в худшую сторону? - Осторожно уточнил я.
- Видишь ли, брат, здесь будет очень плохо жить. Не сегодня и не завтра, но будет плохо, – печально продолжил он.
- Как долго мы ещё можем здесь находиться?
- Думаю, года два у тебя ещё есть, - жестко произнёс Саид Алишер Хан. – А потом разорвётся БОМБА, не знаю какая, но всё разрушится, и надо будет выживать. Если до того времени сам не определишься где-то на жильё, то мой дом в Анталии всегда в твоем распоряжении. Вот ключ от него и схема как добраться из аэропорта.
Саид Алишер Хан положил передо мной на стол листок бумаги, а сверху ключ от дверного замка и легонько похлопал меня по плечу.
Я поблагодарил гостя и стал отвлекать его от неприятных мыслей, незаметно выводил из лабиринта мрачных перспектив и направлял на воспоминания приятных событий из прошлого. Так постепенно мы окунулись в школьные годы Саид Алишер Хана, когда и произошла это история с бомбой.
- Мы учились где-то в 8-9 классе, - начал свой рассказ мой друг. – Химию нам преподавала Елизавета Петровна, заслуженный педагог, участница Великой Отечественной войны, которую она прошла от начала и до конца минёром или сапером. Химичка постоянно нам рассказывала всякие минные истории, и, мы под впечатлением её рассказов, изучив, что такое сера, селитра и древесный уголь, решили собрать БОМБУ. Мой друг и вечный соучастник юношеских проказ, сын профессора химии Сохибова из университета, одноклассник Улугбек, стал моим компаньоном. Долго с ним мы думали, какая должна быть эта бомба, толком не понимали, зачем она нам, но хотелось повторить услышанные от учительницы минёрские истории. У отца Улугбека была дома своя лаборатория, родители его как раз уехали на курорт, и мы дневали и ночевали в ней, колдуя над своей бомбой. Где-то в хозмаге мы купили полведра селитры, потом уговорили махаллинского садовника дядю Нурмата достать нам серы, которую якобы нужно для школы.
- Вам что, нужно опрыскивать виноград?- Поинтересовался дядя Нурмат.
- Да, да, виноград, будем опрыскивать! – Беззастенчиво врали мы.
Он раздобыл нам из какого-то подсобного хозяйства полведра серы и долго объяснял, как надо её разбавить и как опрыскивать виноград. Мы согласно кивали в ответ и хитро переглядывались. Потом несколько дней на пустыре мы жгли дрова для получения древесного угля и вот, наконец, приступили к созданию своей бомбы. В лаборатории мы подбирали соотношение ингредиентов для создания взрывчатого вещества, что-то добавляли, что-то убавляли, пока не добились потрясающего эффекта. Причём реально потрясающего, при последнем эксперименте мы частично взорвали лабораторию и чуть не погибли сами. После этого мы перенесли изыскания в наш двор.  И так, бомба была готова, оставалось изготовить запал к ней. Здесь встал вопрос, каким он будет. Я предложил изготовить электромагнитный взрыватель. Индукционная катушка, гвоздик как стержень электромагнита, на конце другой полюс, магнит срабатывает и появляется искра, которая воспламеняет взрывчатое вещество. Попробовали несколько раз, вариант оказался не надёжным, срабатывало через один раз. Подумали ещё и остановились на бикфордовом шнуре, ещё неделю думали, где его достать. Наконец решили изготовить самостоятельно, благо мой папа раньше работал на киностудии, и дома хранилась масса бобин с кинохрониками. В то время в киноиндустрии применялась кинопленка, которая было очень огнеопасна, горела как порох. Мы изрезали на куски массу киноплёнки, которая составляла гордость архива моего отца, особого даже не сознавая, как мы его разорили. Несколько раз поэкспериментировали с запалом, все попытки прошли успешно и мы скрутили почти настоящий бикфордов шнур длиной более трех метров. Во время опытов мы обратили внимание на то, что запальный шнур очень быстро сгорал и взрывчатое вещество мгновенно взрывалось. Где-то вычитали, что замедлить процесс поможет бертолетова соль. С большим трудом нашли её, провели эксперимент, подсыпали соли в запальный шнур и во входную часть бомбы. Все выходило теперь на славу.
Бомбу подготовили, зарыли под соседским дувалом* и протянули в сторону под соседнее дерево свой запальный шнур. Подожгли, а сами отбежали за сарай и наблюдали за горением шнура. Огонек то живо бежал, то останавливался, попыхивая на несколько секунд, и опять бежал к своему финалу. Затаив дыхание мы наблюдали, как он вдруг остановился буквально в пяти сантиметрах от бомбы. Секунды показались нам вечностью, и когда мы собирались уже выйти из укрытия, прогремел мощный взрыв.
А в это время за дувалом наш сосед, уважаемый Мухиддин ака, готовился к полуденному намазу. Этот убеленный сединой старец был глубоко верующим человеком и скрупулёзно исполнял все предписания ислама. Он подмывался в дальнем конце своего сада в ожидании призыва на молитву.
Взрыв бомбы на секунду оглушил нас, в воздух взметнулось огромное облако обломков сырцового кирпича и пыли. Когда оно рассеялось, мы увидели вместо забора большой пролом, и в нём бегал в ужасе сосед в белой рубашке, без штанов, с кувшином в руке.
- Вай дот! Вай дот! – Кричал оглушенный старец. - Вай бошим! Вай миям! Дузак очилди! Дузак очилди!*
Чуть позже, заметив нас, Мухиддин ака стыдливо подтянул портки и прикрыл свою голую задницу.
- Ах, это вы натворили, проказники! Меня четыре года немцы на фронте не могли убить, оказывается для того, чтобы вы меня сегодня в родном доме подорвали?
Понятно, нас смыло со двора как взрывной волной. Только вечером, перед приходом отца с работы мы тихо просочились домой. Осторожно выглянули в сад, в пролом был виден соседский сад и двор. Мухиддин ака лежал один на суфе* и тихо стонал. Тут пришёл мой папа, умылся, переоделся и сел за столик на нашей суфе, которую отгораживал от сада виноградник.
- Что-то у нас сегодня во дворе как-то дует? Как успехи в школе? – Спросил он нас. – Что такие задумчивые вы сегодня, опять что-то натворили?
- Да, - ответил я тихо, - бомбу взорвали.
- И что? – Уточняюще спросил папа. – Получилось? Взорвали чей-то сарай?
- Получилось, но не сарай, а соседский дувал. Вон посмотрите, за виноградником.
Папа, отложил газету в сторону, встал с суфы, и прошёл за виноградник. Увиденная им картина большого пролома в дувале на фоне темнеющего голубого неба, заставила его присвистнуть. Папа присмотрелся, и увидел в глубине соседского двора суфу, на которой лежал и причитал весь зеленый старец.
- Теперь понятно, откуда стало дуть, - сказал папа и пошёл через пролом к соседу. – Ассалом Алейкум, Мухиддин ака! Мир вашему дому! Что натворили эти безобразники Алишер с Улугбеком?! Как вы себя чувствуете? Что болит? Вызывали ли врача?
- Спасибо, сынок, сейчас уже лучше. Врача не надо, кажется, обошлось. Но взрыв был очень сильный, меня оглушило, даже пришлось отложить намаз. Но ничего, на войне было хуже, пережили ведь. Как эти сорванцы такому научились? Чуть не умер.
Папа посмотрел на меня и сказал:
-Всё ясно. – И обратился к старцу. - Вы не умерли, Мухиддин ака, и не умрёте. Сейчас я приглашу врача, он осмотрит вас. А ребят мы обязательно накажем.
Недалеко от нас жил известный невропатолог Махмудов. Папа пригласил его, вместе они осмотрели старца и пришли к заключению, что никаких последствий от взрыва для здоровья нет, и Мухиддин ака отделался лёгким испугом.
Когда отпустили врача, папа опять посмотрел на меня строгими глазами и ничего не сказал. Я понял, что совершил какое-то гигантское зло и теперь, когда придёт мама, которая была у нас очень сурового нрава, меня ждёт страшное наказание.
Только я проводил Улугбека, как пришла с работы мама. Все сели ужинать, я чувствовал себя так, как будто по мне проехал асфальтовый каток. Боялся оторвать свои глаза от тарелки, а мама что-то рассказывала, как у неё прошло какое-то профсоюзное мероприятие.
- Гулбахон, - осторожно прервал её рассказ папа, - а у нас ЧП.
- Что за ЧП? – Спросила мама, особо не паникуя по этому поводу.
- Наши дети взорвали бомбу, - спокойно ответил отец.
- Как взорвали бомбу? - Переспросила мама, беспечно поедая салат.
- Нет ничего, просто бомбу.
- И что, кого взорвали? Кого-то убили?
- К сожалению, да.
- Как? – Поперхнулась огурцом мама.
- Вот так, просто. Дяде Мухиддин ака наши дети взорвали забор, когда он делал омовение перед намазом, он в испуге голышом бегал по двору и позже не смог читать намаз.
В этот момент мама машинально улыбнулась, представив благопристойного соседа в панике бегающего по двору без штанов. Проглотив застрявший в её горле огурец, мама обрушилась на меня:
- Ну-ка, подними свои глаза, посмотри на меня!
А я смотрел в тарелку с машхурдой, утопал в неё, закапывался в эту кашу, только бы не смотреть в мамины глаза.
- Ах, эта химия, ах эта алхимия, ах эта радиотехника! Как мне это всё надоело! Не может этот ребёнок жить нормально: или пожар, или из ружья стреляет по тракторам! Ему, видите ли, нужны подвижные цели?! И теперь бомба! Хорошо ещё не атомная, а то была бы всемирная катастрофа!
- Ну, раз не всемирная катастрофа, то давай на этот раз простим Алишерчика, не будем его сильно наказывать, - начал вкрадчиво папа. – Только родителям Улугбека надо будет сообщить.
- Опять этот Улугбек! Где этот Улугбек, там вечно беда! – Взвинтилась мама, которая уже начинала остывать.
Позже она всё же позвонила матери Улугбека, которая только в этот вечер приехала с мужем из отпуска. Нозимахон была известным в городе врачом-кардиологом, уважаемой и авторитетной женщиной. Она уже знала, что что-то произошло, так как по-приезду в доме они обнаружили взорванную лабораторию, запахи горения, сажу, пепел и полный бардак. Мама только уточнила детали происшествия, чисто по женски, ненароком, упомянула, что взрыв застал почтенного аксакала в неглиже. При этом благовоспитанные матроны скромно хихикнули.
Три дня не появлялся в школе сильно наказанный Улугбек, меня родители тоже образцово отлупили. На четвёртый день в школе ко мне на встречу бежал Улугбек с пачкой журналов «Юный техник»:
- Алишер, Алишер! Я здесь такое нашёл! Можно будет…..
Я постарался не услышать своего неугомонного друга.
Так закончил свой рассказ Саид Алишер Хан, ибо шалости его юношеской компании были бесконечны, а время знать честь уже пришло.

Ташкент, сентябрь 2013 года.

Примечания:
Дувал* – забор из глиняных сырцовых кирпичей или окатышей.
Суфа* – глиняная, деревянная или металлическая кровать настил размером  от 10 до 25 кв. метров во дворе, служит для отдыха и приёма пищи.
Вай дот! Вай бошим! Вай миям! Дузок очилди!* -  в переводе с узбекского: Ой, беда! Ой, голова! Ой, мозги! Окрылись Врата Ада!
Машхурда* – азиатское блюдо, очень питательная и вкусная каша из маша - мелких светло зеленных азиатских бобов.