Кое-что о нелёгкой доле оренбургских феминисток

В те далёкие времена, продвинутые в борьбе за свои права
оренбургские дамы вовсе не желали вкалывать наравне с мужчинами. Большинство тогдашних барышень и барынь вообще предпочитали не работать. Но западные феминистические настроения уже плотно овладели умами особо энергичной части прекрасной половины оренбургской губернии. К тому же модные дамские журналы активно готовили почву для зреющего феминизма.
    Так оренбургские газеты того времени настойчиво предлагали горожанкам подписаться на серию журналов под кодовым названием «Женщина». В течение года дамы должны были получить 12 журналов, каждый из которых был посвящён какой-то одной, но очень животрепещущей проблеме. «Женщина – гражданка» разъясняла дамам их права и учила отстаивать интересы. В анонсе к специальному выпуску «Женщина – жена» подчёркивалось, что «мир и счастье семьи прочны лишь до тех пор, пока муж любит свою жену. Поэтому она постоянно должна стремиться к тому, чтобы нравиться своему мужу своею красотой, изяществом, своим скрытым обаянием. Она должна научиться уходу за всем своим телом, имея всегда под рукой необходимые указания, которые ей даст этот журнал».  Далее шла реклама к тематическим номерам: «Женщина – мать», «Женщина – хозяйка», «Женщина – врач», «Женский мир», «Детский мир», «Домашний стол», «Цветы, овощи, плоды», «Домашние животные», «Домашняя энциклопедия», «Последние моды». В общем, целая женская библиотека. Каждый месяц дамы получали по 25 номеров каждого журнала, так что к концу года их должно было накопиться 300 экземпляров. Таким образом, начитавшись специальных дамских журналов, некоторые экстравагантные дамы захотели нравиться не только мужьям, а обращать на себя взоры буквально всех кавалеров губернии. Для этого самые смелые уже в конце 19 столетия эпатировали публику тем, что облачали пышные формы в традиционно мужские одежды. Прямо скажем, реакция была далеко не однозначной.
 
      
       Хотя в 19 столетии вряд ли кто из оренбургских дам знал мудрёное слово «феминизм»,
некоторые европейские идеи уже успели поселиться в их хорошеньких головках. А так как у нас спокон веков «встречали по одёжке», то именно с гардероба женщины и начали борьбу за свои права. Начитавшись модных журналов, и, объективно вглядываясь в собственное зеркальное отражение, некоторые прогрессивные горожанки решили, что довольно скрывать свою красоту под широкими длинными юбками и отважно натянули на свои выпуклые формы традиционно мужские брюки. Последствия столь безобидного  шага оказались настолько бурными, что вылились даже на страницы тогдашних периодических изданий. Подобная подача женских прелестей прямо-таки взбесила журналиста газеты «Оренбургский край» в 1893 году. И он разразился целой гневной тирадой под названием «Дама в брюках – признак дурости…» Начав своё повествование с нравоучительного экскурса в недалёкое прошлое, журналист привёл исторический пример, когда ношение мужских брюк было действительно оправдано. «В 1812 году,- писал газетный моралист, - Дурова, вступив в ряды русской армии, ОБЛЕКЛАСЬ  В УЛАНОВСКИЙ  МУНДИР, ПО ЧУВСТВУ  чисто патриотического движения души, ибо она ревниво скрывала свой пол, пренебрегая жизнью, творила чудеса храбрости в битвах с врагами». Затем господин журналист в порыве праведного гнева и обыкновенного мужского шовинизма заклеймил позором одну из первых оренбургских феминисток: «начинают облекаться дамы в неприсвоенную их полу форму просто  по дурости. Одну из таких оригинальных особ можно чуть ли не каждый день встретить проезжающую в казачьем костюме (только не верхом, а в корзинке) из пределов второй части на меновой двор, а там - в трактире за бильярдом. Любовь ли к шарам, желание ли заинтересовать публику красными лампасами и выпуклыми формами, или какие-то иные причины заставили нашу современную героиню наносить оскорбление юбке, решить трудно, но факт описанного маскарада не подлежит сомнению – мы только стыдимся заносить на страницы газеты фамилию особы, бравирующей в этой комедии».
      С тех далёких времён многое изменилось, мужчин давно не возмущают брюки на выпуклых формах прекрасной половины человечества, но, к сожалению, сильный пол быстро смекнул, что женщине стоит уступить право на труд наравне с мужчинами, не снимая с неё при этом традиционных обязанностей по дому. Как говорится – за что боролись, на то и напоролись.
 
    Несмотря на то, что в 19 столетии Оренбург наш был просто дремучей провинцией, однако и до наших прабабушек и прадедушек доходили не только последние веяния моды, но и другие прогрессивные идеи. Так в одном из мартовских номеров «Оренбургской газеты» за 1899 год в разделе «Смесь» просвещённые жители губернии могли познакомиться с условиями одного из первых международных конкурсов красоты, который проходил, конечно же, в Париже. Оренбургские дамы рыдали, ведь первый приз был назначен в 5 000 франков, причём 2 000 обещали выдать деньгами, а на 3 000 – роскошных моднейших нарядов; за второе место полагались шикарные туалеты на 2 000 франков; за третье – наряды на тысячу. Состав  жюри впечатляет и спустя более 100 лет: неподражаемая Сара Бернар, художники Эннер и Бенар, поэт Мендес, скульпторы Роден и Фальгьер. Автор статьи сообщал, что стоимость платьев, изготовляемых парижскими модными фирмами, «как вычислил представитель знаменитейшей из этих фирм Гастон Ворт», достигает суммы в миллиард франков.  Из них четвертая часть падала на «претендующих на парижский шик американок, англичанок и русских». И это в 19 веке, когда ещё не начали шустрить  китайские «кутюрье».
  Кстати, в городском краеведческом музее можно увидеть наряд из самого Парижа, который примерно 100 лет назад одной оренбурженке выписал из столицы моды любящий супруг, бывший тогда всего лишь директором гимназии.
    Было бы странно, если бы первые парижские конкурсы красоты не вдохновили российских ценителей прекрасного и весьма предприимчивых господ на нечто подобное.
 Летом 1913 года один столичный журнал под названием «Жизнь» объявил среди своих подписчиков конкурс женских ножек. За снимки самых красивых ножек, присланных в редакцию, обещано было три премии в 100, 50 и 25 рублей. В составе российского жюри были заявлены весьма знаменитые личности: балерина императорской сцены Гельцер, творец «Леды» писатель Каменский, московский башмачник Скурятников и художник Сварог. По желанию прекрасных конкурсанток, фамилии их обещали не публиковать. В анонсе конкурса особо указывалось: «преимущество будет отдано женским ножкам, освобождённым от чулок и обуви». Этот факт до глубины ранил пуританскую душу одного оренбургского журналиста, который под псевдонимом «Изгнанник» как мог оклеймил это столичное безобразие. « Мне не известно ,- писал «Изгнанник»,- за какие части тела «прекрасных конкурсанток» будут потом назначены премии… Больше и дальше идти некуда».
  Ах, как ошибался оренбургский пуританин.