В Вареновке грибные дожди

Однако ж, заболел я. Угораздило. Съездил на рыбалочку. Сижу, теперича,  в хате своей, в рОдной Вареновке, на пятой этаже, да на Сливянку сквозь окошко гляжу. А в речке рыбы бултыхаются; веселятся, негодницы! Будто, и не Пост нынче Великий. Впрочем, рыбам энтим,  что до Поста християнского? Рыба – животная совсем глупая. Хвост да голова. Что с неё взять? В голове-то у рыбы разве мозг водится? Карась он и есть  карась!




«А всё ж, рыба-то  - животная! - сижу я и, промеж себя, рассуждаю, в окошко на Сливянку глядючи – Вон, как прыгают! Из речки на бережок, с бережка – на другой да и обратно - в речку! Радуются, что на сковороду ко мне не попали!».




Рыбе глупой, конечно, и радостно! А мне что ж? Мне-то как?! Приехал, надысь, из Городу в Вареновку рОдную! А дождичек-то с полдня накрапывает, накрапывает;  так всё сильней и сильней,  и уж к зорьке вечерней совсем разгулялся! «Это ж,  – думаю, - как бы нового Потопа не случилося!Чудеса, прям, весной этой творятся чудные!».  Однако ж, рыбалку мне из-за дождика апрельского пропускать-то  не хочется. «Ну дождь… И что, как дождь?- размышляю - Рыба в дождь ещё лучше ловится. Факт! Дуреет рыба от обилия влаги! И снизу ей вода, и сверху, с небес падает. То-то рыбе глупой и радость!».




Взял я ведёрко, дудочку в карман сложил - рыбу глупую приманывать; животная моя хищная апрельская обрадовалась, что на рыбалку идём. Сачок из пианины достала. Ходит округ меня на задних лапах, ластится. То же-ть  - кот! Раскрыли мы красные зонтики и махнули на Сливянку. А дождик-то не простой зарядил. Грибной дождик. А я страсть, как грибные дожди люблю!




Сидим мы, с животной, на бережке. Я на дудочке мелодии вывожу, для рыбы соблазнительные; животная моя, между тем, вдоль берега ходит, сачком примеряется: коли рыба морду из речки  высунет, так животная моя сачком её – хлоп! Хвать! И в ведро. Гляжу я на животную хищную, вдоль бережка промышляющую, и думаю: «Чистая тигра камышовая! Только размером поменьше!».




«Нейдёт что-то рыба, хозяин! - мне животная недовольная жалуется.- Может, случилось чего? Во внутриречном, так сказать пространстве?».





«Да кто ж её разберёт, рыбу эту глупую!- отвечаю,- И пространство глубинное…  Я и сам, задумавшись! Надо-ть бы в речку полезть, да поглядеть, что там к чему! Бросай-ка ты  сачок свой и тащи сюды аквалангу! Буду глядеть, отчего это рыба нос из воды не кажет!».






Побежала моя животная верная огородами в хату. А я сижу на крутом бережке, под красным зонтиком, думу думаю - отчего рыба глупая на мою музыку из реки не выманывается?  И мелодии для слуху приятные вывожу, кажется. А рыба – ни гу-гу! Странное дело енто! 





Принесла животная моя аквалангу. Хорошая акваланга у меня, добрая! Шлем медный, заклёпками  клёпанный, с круглыми окошечками, а к нему шланга сбоку присобачена. И ботинки подводные в комплекции имеются! Ещё дед мой с аквалангой энтой рыбалить ходил, сетки проверять. Шлем-то на голову одевается, наверчивается, а через окошечки всё видать, чего в мире подводном деется! Потому как окошечки энти, на все стороны света выглядывают.  А через шлангу воздух с берега подаётся, для комфортного человеку дыхания.




Облачился я в аквалангу. На ноги ботинки  надел специальные, на свинцовом ходу, чтобы ото дна речного не всплывать. Перекрестился, через левое плечо три раза плюнул и, с Богом,  принял водное погружение. А животная  верная на берегу осталася.  Шлангой дыхательной управлять. Наказал я животной своей строго-настрого, к шланге воздушной никого не допускать – дело-то нешуточное, через шлангу эту и жизни лишиться можно, ежели неумеючи!..




Ага… А вот и животная моя, заботливая,  чай несёт мне, с вареньем малиновым! Сейчас передохну трошки, чаю выпью с малиной и дальше сказку сказывать буду.




Малина, между прочим – первое дело от всякой хвори болезненной! У меня в огороде малинник – ого-го, какой имеется!Не малинник, а самые  настоящие жунгли!Ежели без компаса по малину пошёл, местов тех незнаючи, в два счёта заплутаешь, а назад ли выберешься? В прошлом годе малина так разрослася, что по ягоду мы с навигаторами да со свистками ходили! В навигаторы карты вобьём гугловские, свистки  так и, вовсе, изо рта не вынимаем! Для верности верёвками обвяжемся, чтобы вдруг-чего… Навигаторы энти-  техника, так себе, ненадёжная, малоизученная… А верёвки - самое то! Так и ходили. Идём, верёвка распутывается;  в свистки дуем-свистим, чтобы ориентир друг на дружку надёжно держать. Где и топором прорубаться приходится: дюже густой малинник у меня!




А ещё в том малиннике… ведмеди водятся! Ведмедь – штука, сами понимаете, серьёзная! И до малины больно зверюга охочая. Хоть ты палкой ведмедя гони, а только, ежели прознает он, что ягода поспела - не выведешь зверя из малинника никакими средствами! А коли они стаями шастать зачнут, всё - пиши пропало!




Впрочем, ведмедь - он для кого как… Лично мне не помеха. Малину-то он, положим и объедает, ежели прокараулил – за ним не успеешь… А с обратной стороны…С обратной стороны посмотреть - от ведмедя бо-ольшой прок и польза всему человечеству! Перво-наперво – сало ведмежье. Первейшее средство от  болезни всякой, опосля малины, конечно! В стародавние времена салом этим топлёным пули из раны выгоняли! Охота, опять же…На ведмедя охота – первейшее дело! Знатная охота, завлекательная! Кто на ведмедя ходил – знает! Вот,  у меня друг – самый лучший охотник во  всей нашей округе. Так он первым делом, когда звонит мне,  интересуется: а малина, малина-то поспела? Но про то я  другим разом расскажу, как в Вареновке мы на ведмедей охотимся!




Потом – шерсть!Шерсть ведмежья!Первейший продукт! Животная моя приспособилась шерсть с ведмедей специальной щёткой чесать. Как завидит ведмедя -  шипит-воет страшным голосом,  на спину ему запрыгивает, одной лапой за ухо ведмедя -  хвать, чтобы не шебурхался  косолапый и… давай шерсть чесалом вычёсывать!Начешет,начешет, а потом и отпустит ведмедя восвояси: иди уж голубь, куды собиралси! А шерсть – на просушку. А потом на прялке нитку из шерсти добывает. А зимой снежной, когда вечера долгие, тёмные и за окошком волки с голодухи воют, носки животная моя вяжет из ведмежьей нитки;  носки да свитера, с горлом, да шарфы с шалями всякими. Так-то вот! В прошлую зиму носков да шарфов животная моя с хозяйкой столько навязали - не сосчитать, семь роялев ими доверху набито! Теперича волнуемся, как бы моль шарфы-то с шалями не пожрала! А всё оттого такое великолепие, что малинник у меня в годе минувшем так разросся, что отбою от ведмедя не было, почитай,  аж с марта и до Покрова! На Покров – дело известное - ведмедь в берлогу лезет, тогда какая с него шерсть? А малины-то, малины сладкой насобирали - так не одну пианину укупоркой затарили! Но, чегой-то заговорился я об малине… Больно хороший чай мне животная заботливая приготовила!




Ага… Совсем и забыл, старая кочерыжка, об чём речь веду! Так  надел я аквалангу подводную, шлем медный с окошками круглыми завертел, завертел и в Сливянку-то и погрузился. Иду себе, гляжу через окошки ,чего под водой деется,  да отчего это рыба вся попряталась разведываю. Раки – те по дну ползают, шарохаются, лапками хрустящими тонкими перебирают. Вона, рачина на хвосте поднялася, здоровенная,  клешни растопырила и на меня прямо целится… «Ах ты, насекомая вредная!- кричу я рачине панцирной - Ты на кого целишься? На кого ты , насекомая подводная, клешнями щёлкаешь?!» А рачина глаза свои выпучила, на тоненьких стебельках, со стороны в сторону ими водит, водит;  усами шевелит длинными, клешнями колючими щёлкает… Стра-ашно! Погнал я палкой лыжной рачину опасную, насекомую подводную. Попятилась она, попятилась да и скрылась в густых зарослях травы речной.




Иду я себе дальше. Не видать что-то рыбы. Хоть бы, пескарь паршивый на глаза попался – нету!Что за диво такое?Когда ж это у нас,на Сливянке,рыбы-то не было? Сливянка наша, не просто тебе,  речка-речушечка. А река древняя. Может,  тыщу лет ей, а может,  и все три! А заместо воды в ней - компот сливовый текёт! Оттого и зовётся речка Сливянкою. Компот энтот дюже крепкий и сладкий, и  полезный очень для всеобщего здоровья. Хоть для рыбы, хоть для птицы,  хоть для человека, хоть для животной или насекомой любой! Имеет, так сказать,  эффект омолаживающий. Мы-то завсегда компот  в кадушках держим. Захочется, например, в жаркий денёк летний компоту студёного испить -  пожалуйте, нате - вона в погребе кадушка стоит, а не так – так пей прямо из речки! Корячком зачерпнёшь серебряным;  пчёл, на компот налетевших,  отгонишь  -  и-и-и, пей на здоровьечко! А потом на бережочке пиджак  постелишь, лягай и считай облака в небе! Вот она – жизнь настоящая!




Однако же, смотрю я сквозь аквалангу - нету рыбы! И куды ж она вся подевалася? Дальше иду. Животная учёная шлангу мне с берега дыхательную стравливает. Подхожу к заросли водной. Стоит заросль эта , ровно стена: коричневая, зелёная, красная, листвяная и непролазная, вовсе! Рубанул я кое-где топориком, поднатужился, раздвинул растению руками…




А за зарослью самый и есть притон рыбный. Сазаний , значит-ца, притон. Место сазаны себе для притона выбрали доброе! Хорошее место. Большущая такая поляна круглая, на ней травка мягкая вьющая речная колышется, ракушки - перловицы да жемчужницы, окаменелости всякие, по дну  раки с креветками  ползают, аммониты с трилобитами и, хто там ещё. А на поляне той солнечной сазаны и сидят! Отдыхают. Кто на боку лежит, хвостом помахивает да жаброй пошевеливает. Кто торчком встал, хвостом кверху и ракушки разбирает. Кто на пеньках в «дурака» да домино  дуется. Одно слышно: «Рыба!Рыба!».  Вот, гляжу, сазаны молодые в салочки играют, а некоторые в интернете сидят, на сайтах социальных,  чатятся. А промеж сазанов всякая иная рыба вольно шныряет. Чуть далече, смотрю, яма тёмная глы-ыбокая! А в яме Сом с сомятами сидит. А вона, Щука за коряжиной примостилась, рыбина хищная. Зу-убастая, страсть! Окуни стайкой по над травами вьющими бродят, глазищи свои выпучили;  полосатые, ровно  тигры речные, в зарослях мелочь рыбную  караулят. Вот, гляжу,  лещи сетку старую рыбацкую натянули и через неё в волейбол  играют. А заместо мяча волейбольного  у них ракушка круглая. А судят соревнованию  две краснопёрки  и одна чехонь. А карасей-то, карасей золотых да серебряных – тех и, вовсе, не счесть -  великое множество рыбы всяческой в притоне сазаньем обретается!




«Так отчего не клюёте, негодники?! - вопрошаю я, с гневом праведным.- Нешто, мне без ухи и без рыбы жаренной  с животною хищной сегодня, ввечеру,  оставаться?!».




Услыхали меня рыбы глупые, юркнули в разные стороны, кто-куда попрятались. Остались одне караси да сазаны панцирные. И ещё Щука глазом хищным из-за коряги поглядывает.




«Это что же за недоразумение?- спрашиваю сазана я , самого толстого, бронзового - Отчего же?! Как же так получается? Или мелодии у меня уже не модные?».



«А потому, добрый человек, на уху к тебе не выманываемся - мне Сазан бронзовый в ответ губами толстыми говорит, важно  - дождь-то, дождь-то какой, погляди, идёт!».




«Так что ж вы мне, рыбы,  ваньку валяете?!- говорю я строго -  В дождь-то рыбе в самый раз на уху клевать!».



«Так то -  какой дождь, смотря! Дождь – он дождю рознь! Этот, вот сам погляди, грибной! Как есть - грибной! Чего ж ты от нас, мил человек, клёва требуешь?».




Поглядел я сквозь окошки на шлеме своём аквалангическом,  туда-сюда… И, впрямь – грибной дождь идёт! Падают в Сливянку  рыжики и опята, волнушки да лисички, маслята да грузди, подосиновики с подберёзовиками - каких только грибов в речку с неба не летит! А сыроежек, сыроежек-то, так тех, страсть сколь! «Эге,- думаю , - в такой дождь  какая , однако, рыбалка!».




«Извиняйте,  тогда   меня,  рыбы речные! Мой недогляд! Не судьба, видимо, нам с животною ушицей сегодня свежей отужинать!».




«А ты, вот что, мил человек - мне Сазан бронзовый  молвит - Ты , вот на пробу,  возьми таранки вяленой. Отваришь молодую картошечку, а тараночка-то наша, сливяновская , к ней и в самый раз будет! Жи-ирная! Смотри, жир рыбный, так  по ней течёт! Всяк на прокорм тебе, с животною твоей, и сгодится. А на рыбалку-то, ты в четверг приходи. После дождичка! Клёв по четвергам зна-атный!».



«Благодарствую, за рыбку вяленую!» - отвечаю я Сазану, а тот на меня глядит ,навроде,  усмехается, усищами своими шевелит.




Делать нечего. Взял я таранки с дюжину, на шею себе повесил, будто ожерелье, какое многоценное и пошёл из глубин компотных сливяновских на берег.



Выхожу я на бережочек, а животная моя смышлёная даром времени не теряла: уж грибов всяких насобирала. И в ведро, и в сачок, и в рубаху мою со штанами, и в сапоги;  даже-ть,  в зонты раскрытые рыжиков напихала!  «Что же ты, животная глупая, зонты-то грибами позаполнила?!- закричал я на животную жадную - Или тебе грибов мало? Теперича, как же  до дому идти нам – дождь так и сыплет!» А дождь и , впрямь, не на шутку разгулялся - сыплются с неба волнушки да свинушки, грузди с грибом каштановым,  да с боровиками вперемешку. А вот, гляжу, зачастил рядовкою серой, ма-аленькой;  ну так теперь  и к бабке не ходи - обложной, надолго! Похватали мы с животной вёдры да зонтики, да ещё, чего в руках и лапах уместилося, и скорей до хаты бежать, огородами!




Грибов-то в тот день нападало с неба, страсть сколько! Уж и насушили,  и нажарили, и засолили впрок. А только захворал я  с того вечера. Взяла меня лихоманка нелёгкая.  Промок под  дождём ,видать, сильно! Вот сижу теперича, в кресле-качалке у окошка, тоскую. Животная моя -  та, конечно, старается. То термометр мне подаст, то супу грибного, то чаю с малиной поднесёт. А вчера, ближе к вечеру, растопила печку русскую поленьями берёзовыми и говорит: «Садись-ка, хозяин, у печи, да поближе. Лечить тебя буду! И горло-то к печке подсовывай!Рот свой развёртывай, да поширше! Так и сиди два часа! Горло мы тебе пропекём, пропекём - почище всякой лампочки синей! Это метод старинный, как есть! Известная методика, качественная!» Вот ,ведь, какая вокруг меня забота имеется!




А всё ж тоскливо на душе моей, скучно. Сижу я в хате своей, в рОдной Вареновке, на пятой этаже, да на Сливянку гляжу, сквозь окошечко. По радио один и тот же прогноз погодный заладили: « В  Вареновке грибные дожди…».    А в речке, Сливянке, рыбы глупые бултыхаются; веселятся, негодницы! Будто и невдомёк им, рыбам глупым, что Пост нынче Великий  идёт. Горло моё шарфом тёплым ведмежьим замотано, на ногах носки вязанные, а на дворе - солнце светит, птички поют: «Весна, весна!». И никакого дождя. Ни грибного, ни самого обыкновенного. Всё кругом цветёт и радуется. Вот и верь, после этого, прогнозам!




«Глупые же вы, рыбы! – думаю – Ужо, выжду я времечко, как Сазан мне советовал, а опосля дождичка, ровно в четверг, вас-то я всех и словлю! Словлю! Дело-то нехитрое… Главное, точно время угадать!».




© Copyright: Светозар Афанасьев 2, 2013
Свидетельство о публикации №213042601781 








Рассказ объединён в один цикл с миниатюрами "Весна,весна...", "Нелепица", "Апрельский Кавардак",рассказами  «Армагеддон на Вареновке», "Землескоп" и миниатюрой "Писало".  Автор.