Раз... Два... Нелепица!

А, ведь, совсем недавно весна была!


Сливы цвели, яблоки... Пчёлы над полями пышноцветными  жужжали.  То да сё… А теперича  нету! Нету ни одного, ни другого, ни третьего. Будто и не было никогда!


Нынче проснулся я, поутру – темно. Темно, хоть глаз выколи! И ветер за окошком воет. «У-ууу!»- завывает ветер проклятущий, будто стая голодных волков у меня в огороде собралась. Не люблю я ветер этот, восточный. Ой, не люблю! Кости у меня от него ломит, колена в чашках выворачивает… И в башку мысли странные так и лезут! Да.


А какой сон мне снился, давеча! Ох, и сказочный! Странный, даже сказать, сон. Вы сны любите глядеть? Вот и я. Очень. Иной раз, такое привидится!.. Ни в одной фильме не увидишь такого!  Я, когда спать ложусь, первым делом, перекрещусь на иконку, молитву прочитаю, потом лампадку задую, и под одеялу – юрк! Прошу Господа Бога мне сон хороший ниспослать. Со значением. Или же просто, хотя  какой-нибудь, поинтереснее… А в одеяле тепло, хорошо в одеяле мне лоскутной! На дворе чёрте, что делается. Это ж верховой, как возьмётся дуть - до самой весны с ним не распрощаемся! Я перед сном на ноги носки шерстяные одеваю, пО две пары, те, что Хозяйка моя в прошлом годе вязала, наверх валенки, на голову шапку тёплую нахлобучиваю из собачьего меха, и лезу себе на печку. Хорошо мне на печи лежать. Комфортно. Одеяла у меня лоскутная, прабабка ещё моя её шила, добрая одеяла, и-и-и! А к тому, печь я с вечера протоплю, протоплю -  так, что хоть ты бери - и  двери в хату нараспашку расстёгивай!


Но открывать двери совсем мне, как-то, боязно. Раки по огороду ещё ползают. Шарохаются на своих хрустящих лапках. До чего же вредная насекомая, раки эти, красные панцирные! Я вам так скажу: вреднее рака, пожалуй, только медведь будет, в период вызревания малины! А рак – он, покудова в спячку на зиму не уляжется, жди от него беды! Зазеваешься, схватит тебя клешнями вострыми  – и поминай, как звали! Клешни у рака, не дай Боже, с ним повстречаться! Страшные клешни, шипастые. Клешнёй своей рачина, насекомая вредоносная, может столб телеграфный переломить! Запросто. Не то  - человека!  Душу християнскую раку сгубить – раз плюнуть! Нету, кажется,  ничего проще!


Я вчера, вот, после ужина,  в огород специально выглядывал – есть ли раки? Не ушли оне на зимовку? Что же вы думали? Так и снуют, так и снуют, вредоносцы! Перебирают ножками тонкими хрустящими. Шастают в огороде моём, почём зря! Только шелест тихий в воздухе от того  делается. Хвостами по земле загребают, точно снеговыми лопатами. Ищут раки лёгкую поживу. Ты только зазевайся, человече! Шебурхнут  мимо тебя, вроде… Будто никакого у них  к тебе интереса не имеется. А ты лишь щелчок, напоследок, и услышишь… Щ-щёлк, только!  И прощевай, навсегда, человек!
 


До чего же рак этот - вредная и опасная тварь! Прости Господи, что скажешь! Спасу никакого нет от них! Одно – ждать, покудова оне в спячку впадут.  Медведи - и те на Покров в норы свои позалазили. Потому -  всякой живности на Покров полагается. А ракам – нет! Не пришло им ещё время на зимовку ямы рыть. Осень-то в энтом годе тёплая! Доселе грибы собирают в деревне нашей! То-то раки голодные и рыскают.  Промышляют всяко, насекомые зловредные.



Вот и я. Вроде, ещё зазимки не приступили, не завьюжило, а на печь русскую меня затягивает. По всем приметам календарным пора бы…


А снился мне сон, со вчера на сегодня, сказочный. Волшебный, прямо, сон!


Будто, лежу я на печи, под лоскутной одеялой, сверху тулуп на мне бараний наверчен, на башке шапка собачья нахлобучена, а в горнице моей уютно так и тепло.  А за окошком  метель метё-ёть! И слышу: зазывает меня наружу метелица. Снеговиков лепить да в снежки играть. Приостановит чуть и хохочет. Смехом-снегом расссыпается. Зовёт меня: «Выходи, мол, на улицу, добрый человек! На дворе, ай,  как хорошо! Морозец и небо ясное; вона, погляди,  как вызвездило! А между звёзд золочёных,  месяц молодой лодочкой серебряной качается. Выходи, скорей! Будем с тобой в снежки играть  да на саночках с горки кататься! ». Хитрая! Что же я не знаю –  одного она добивается  – заморозить меня! Это ж она специально картины мне сказочные, искристые  рисует! На двор выманывает. А как выйдешь, только засвистит,  завоет она, заметёт колючим снегом - и пропал человек! К весне, может, и откопают из сугроба.  Хитрая ты,  метелица, да и мы не лыком шиты!  Не буду тебя слушать! Лучше я ещё дровишек берёзовых в печь подкину. Пускай жарче в горнице моей сделается!


 
Вижу я дальше.


На столе моём, самовар медный, пузатый, точно купец, подбоченился,  дымом пыхтит. Рядом блюдо расписное и на блюде - блины. До самого потолка стопкой масляной сложены. Упираются в потолок закопченный. И, как будто, различаю я  - возле стоят крынки со сметаной и  мёдом майским.  На печи я под тулупом ворочаюсь, силюсь слезть,  до блинов горячих вилкой дотянуться. А не идёт дело!  «Что за чудеса такие! – удивляюсь - Что за нелепое притяжение? И откудова блины? Хозяйка, что ли моя вернулась?».  А только я хотел Хозяйку позвать, как гляжу, из-под лавки животная хищная на блины со сметаной целится.


Так, я ей тут же кричу: «Кыш! Кыш, отседова! Морда твоя усатая, ненасытная! Куда лапы свои тянешь загребущие! Ишь ты,  бесстыдная какая, животная! Тебе ли блины со сметаною дадены?».

   
А сам-то, про себя, думаю: «Куда же Хозяйка моя запропастилась? Блинов напекла, цельную стопку, а самой нету! Неужто, на двор, за какой надобностью хозяйственной пошла? Там же такая метель…».


И, вроде бы, как пересилил я немощь свою, с печи по шаткой лесенке слазию, иду в сени, дверь приоткрываю… А мне метелью в лицо,  снегом колючим - хлоп, хлоп! Это что е-ща за шутки?! И вроде, смеётся метелица, хохочет негодница,  кружит снежных бесов, по всему  християнскому миру… А я стою и чего делать дальше не знаю-не ведаю: где, как  в снежной кутерьме этой Хозяйку мою искать?  Хотел, было, я ухватить за хвост метелицу, слепить из неё снежную бабу, а снег-то не лепится! Не лепится снег. Раз попробовал бабу снежную вылепить, два – не лепится! Летит одно, овсяными хлопьями. А у самого-то в башке мысль: «А на кой чёрт сдалась она тебе, эта баба снежная? Что за нелепица?».



Кружат, хороводятся  снежные бесы, завывает, вьюжит  метель, а я уже, кажется, и не в хате своей вовсе, а иду, иду, куда глаза глядят, по белу свету, Хозяйку свою искать… Да только всё, что иду я – в одной поре, не выйти мне никак за околицу! Ноги, будто ватные, не идут ноги мои. Тону я в снежном густом тумане. И не видно ничего уж в лилейной бесовской  кутерьме. «Что же это! - думаю - Что за  странное такое происшествие? Сколь иду, а всё на одном месте! И Хозяйка, как будто давно ушла она, а всё одно, где-то в сердце её тихий голос слышу!».  Издалека, из страшного далека,  слышу - зовёт она меня тихим печальным голосом...



А потом, вдруг, снова в хате я своей оказался. И гляжу: за столом вся моя семья дружная. Во главе я сижу, в бараньем тулупе. На башке моей собачий треух нахлобучен. По правую руку от меня - Хозяйка, в тёплой шали оренбургской и с чашкой расписною в руке. А в чашке чай липовый. С лимоном. Слева, на лавке,  животная моя ноябрьская примостилась. На носу у ней очки зрительные, за ухом гусиное перо и читает она, вроде, книгу учёную, электронную. Читает и выписку, тотчас,  в блокнот делает.  А мы  с Хозяйкой чай липовый пьём и блинами масляными, с мёдом душистым закусываем. А только я хотел животной нахальной замечание сделать, чтобы не лазила лапой в крынку со сметаною, как  из ходиков, на стене присобаченных, вылезает кукушка и говорит куриным  голосом: «Ку-ку! Ку-ку! Нечего  на печи лежать, бока отлёживать! Вареники надоть  с вишней лепить! Раз… Два… С вишней лепить!..».



Проснулся я. А на дворе первое декабря! Такое во сне привидится! Это ж… сплошная НЕЛЕПИЦА!



Почти декабрь, 2013г.


За картинку - спасибо сайту Карикатура.ру! И отдельно, Наталье Шайн-Ткаченко. За рачиный окрас!:))))



© Copyright: Светозар Афанасьев 2, 2013
Свидетельство о публикации №213113000749