Чудо обыкновенное

(Из цикла детских страшилок)

В одном славном, светлом Городе, настолько чистом, что самый сильный ветер носил по тихим улицам только старое эхо, жила Девочка, у которой вместо ноги была третья рука.
Но Девочка не грустила. Лишней рукой она навострилась действовать так виртуозно, что ей даже завидовали обычные, двурукие, девочки. Она и готовила вкуснее, и стирала проворней, и бегала быстрее, и в карты выигрывала за полтора человека. Про нее так и говорили: та, что работает и гуляет в три руки. А ела она, как птенчик, хоть и брала по три куска сразу.
Дети – они, словно солнце ясное, тучками не прикрытое. Злость и зависть их так чисты и безусловны. Ох, уж мне эти Даша, Маша и Глаша! Решили они наказать Девочку. Не нравилось им, что все вокруг восхищаются ей да нахваливают. Знали они единственное огорчение Девочки: когда та ходила по улице, ладошка ее чудо-руки все время пачкалась, ведь ботиночек был только на ноге, а дополнительная перчаточка быстро изнашивалась.
И вот наступил ее тринадцатый день рождения. Все вокруг радовались, дарили подарки, целовали в щеку и нежно дергали за уши. Тут пришли и злые девочки. Они подарили имениннице чудо-сандалики. Секрет был в том, что чудо-сандалики можно было надевать на любую ножку и на любую ручку – те сразу же приходились впору. Девочка так обрадовалась обнове, что тут же надела их. Они были теплые и мягкие. А еще там был злой порошочек. Злые девочки всю ночь смеялись и сыпали его в чудо-сандалики. От этого порошечка Девочка стала быстро усыхать и через две недели умерла. Врачи списали все на ее сложную мутацию.
Злые девочки – Даша, Маша и Глаша – веселились и пребывали в эйфории.
-Нет больше Девочки! – кричали они и прыгали через лужи.
Так прошло девять дней. Наутро перед поминками машина мама стала стучать в дверь и звать доченьку. Та подозрительно не откликалась. Конечно, она и до этого любила поспать, но дело было уже к вечеру.
Люди выломали дверь и увидели Машу. Она лежала задушенной поперек кровати с выпученными от страха и нехватки воздуха глазами.
Все заплакали, а Даша и Глаша задумались. Они заметили черные отпечатки на горле покойницы, вот только не двух, а одной руки.
Злые девочки очень удачно оказались сестрами и жили в одной комнатке на втором этаже красного домика с белой трубой. Поэтому они решили спать по-очереди. Они долго соблюдали договор, но через три дня, когда Глаша спала, Даша не выдержала – и тоже уснула. И больше не проснулась.
Утром Глаша проснулась рядом с холодным трупиком. По характеру она была весьма выдержанной, но, увидев на горле сестры черный пятипалый отпечаток, заплакала горькими слезами.
Бросилась Глаша к взрослым и принялась рассказывать про Девочку. Как не любили ее двурукие злые девочки. Как черно-начерно ей завидовали. Как договорились подсыпать злой порошочек и как убили ее, избежав суда и позора. Глаша кричала, обливаясь горючими слезинками, что это Девочка мстит им за безвременную трагическую кончину.
Взрослые внимательно выслушали и только посмеялись над глашиными страхами.
Не бывает таких чудо-сандаликов, говорили они, не бывает порошочка, убивающего через пятки, и не встают мертвецы из гроба, чтобы отомстить кроваво, иначе уже большая часть мира давно бы повымерла.
Никто не поверил Глаше. Даже дядя Миллиционер.
Несколько ночей последняя злая девочка не спала. Сидела в углу кровати, укутавшись с головой одеялом. Оно казалось ей защитой, с чьей помощью можно укрыться от окружавшего ее сознание ужаса. Если ничего не видишь – ничего и не происходит, уговаривала она себя.
Однако природа всегда берет свое. Как только Глаша клюнула носом и слегка задремала, в комнату вплыла Девочка. Она была совсем маленькой и высохшей. Только большая толстая рука бугристым канатом свисала вместо левой ноги.
Глаша сразу проснулась и завизжала. Она кричала и звала на помощь, но ее не было слышно.
-Мы все любили тебя, - стала тогда нагло врать злая, описавшаяся от страха, девочка. – Мы всего лишь дети, которые хотели подшутить над тобой. Ты бы высохла, а мы бы полили тебя из лейки, и ты бы опять выросла, расправила крылышки. Не была ты для нас ни калекой, ни уродиной. Просто обыкновенной девочкой!
-Если бы я была обыкновенной девочкой, - сказала, надвигаясь, Девочка, - ты бы, Глаша, моя милая, осталась в живых. А так…
И задушила ее.