1 курс. 8 глава. Увольнения в город, наш досуг

1 курс. 8 глава. Увольнение в город, наш досуг.
Итак, наконец, я получил право на относительную свободу перемещений в течение примерно 4 часов.  Не помню, когда это случилось впервые, наверное, в октябре, потому что шинель я уже носил. Предварительная подготовка была муторной: построение в парадной форме, осмотр, где ты тоже мог лишиться увольнения, инструктаж («не дай Вам бог попасться патрулю, выпить, не отдать честь офицеру, расстегнуть шинель или китель, переодеться в гражданскую форму одежды, опоздать из увольнения! Вот тогда будет ж…па!», как будто до этого был мёд и сахар), выдача заветных маленьких листочков, с цифрой 22.00, последний срок возвращения, ворота открываются и…город! Здесь нет многих неприятных вещей, как то: старшин, сержантов, стойкого запаха портянок, строя, нарядов, шумной толпы сослуживцев, плаца и т.д.
В первые увольнения (в народе «увал») мы ходили группками, так как нетуляки абсолютно  не понимали на первых порах, что ж с этой временной свободой делать то? С опытом выходов наружу программа отработалась, в соответствии с потребностями «духа».
1. Поесть, это в чебуречную, где продавались сочные и горячие пирожки с мясом. И пусть после них мучила изжога, но курсантский желудок и не такое переварит! Ради временного чувства сытости, да ещё не от училищной еды, вполне можно было мириться с неудобствами.
2. Конечно, центральный телеграф: позвонить домой и услышать родные голоса мамы, папы, друзей и подруг.
3. Неплох вариант в кино, где и подремать можно. За забором тоже показывали фильмы по выходным, только репертуар годами не менялся.
4. Прогулка по городу в любое время года, и пусть холодно и противно, всё равно это лучше казармы!
5. Скорбный путь обратно, к ненавистным сержантам, где они опять будут изощренно выносить мозг, и скручивать в спирали нарастающие мышцы.
Вот такой нехитрый набор развлечений первого года службы. Тулякам везло больше, они могли попасть на несколько часов ДОМОЙ. Увольнения на сутки были крайне редки и лишь для женатых и избранных. Могли приехать родители, и тогда появлялся шанс переночевать не в казарме, а в гостинице, но это был крайне редкий случай. Помню, что новый год я праздновал с папой и мамой в гостинице «Тула» и спал в настоящей кровати, переоделся в гражданку, выпил бокал шампанского, в общем, вечеринка удалась.

Несмотря на залеты, я умудрялся ходить на первом году службы в увольнения и в будний день, а дело было в следующем:
В Туле, как и во многих городах СССР, существовало множество кружков по интересам  и спортивных секций для организации досуга рабочих, абсолютно грамотная затея, не всё же водку пить. Вот только сам пролетариат выбирал, в основном, спорт, а остальные виды деятельности оставались малочисленными. На помощь, как всегда в России, пришла армия. Был, при клубе Тульского оружейного завода, кружок хорового пения, куда, с удовольствием, ходили местные пенсионерки, а мужичков не хватало, вот и привлекали к подобным занятиям первокурсников, с их неистребимым желанием нескольких часов относительной свободы. Слух у меня есть и, несмотря на отсутствие голоса, я с удовольствием вызвался стать участником хора. Со мной ходил Юра Дудко, Самир Кулиев и ещё человек семь. Юрка родом из Сибири, парень с музыкальным образованием и очень эмоциональным складом характера. Человек, который смеялся до потери пульса, смешно запрокидывая голову, но и злился так, что готов был немедленно вцепиться в глотку! Нас отпускали с групповой увольнительной в руках, это означало то, что мы должны были ходить по городу исключительно вместе. Конечно, это создавало некоторые проблемы с порядком совместных действий, но, в конечном итоге, алгоритм увольнения был четко выработан. Итак, сначала чебуречная, потом хор, и, если осталось время после, можно было себе позволить погулять или съездить на телеграф. Музыкальным коллективом руководил дирижер, самозабвенно влюбленный в музыку, своих старушек и терпевший вынужденное присутствие курсантов. На хоре делать было откровенно нечего, нельзя ни поспать, ни поесть, но это все равно лучше, чем работы в казарме. Особенно умиляла и смешила любовь тётушек к классическим произведениям, они наперебой предлагали: «А давайте уже вот это споем!  А можно и это ещё!», расходиться не спешили, пели, чуть прикрывая глаза, чистыми голосами в преднирванном состоянии. Мы картины не портили, но и старания не проявляли, хотя Юрка все-таки иногда сливался с «девушками» в музыкальном экстазе. Кульминацией наших походов стал отчетный концерт. В огромном зале ДК, собралась добрая сотня человек, по видимому родственники, друзья и знакомые наших Божьих созданий. Нам выдали смокинги из гримерной, бабочки, всё как положено, вот только концертных туфель предусмотрено не было и, засим, брюки легли аккурат поверх армейских сапог. На размеры никто внимания не обращал, поэтому плечи наши увеличились в два раза, а брючки едва прикрывали колени, зато бабочки подошли всем. Мы стали похожи на сильно похудевших и очень коротко стриженых битлов. Вот так бы выглядели Джон, Пол, Ринго и Джорж, если бы они поступили в Тульское военное училище. Нас, естественно, поставили сзади бабулек, на деревянные лавки, дабы прикрыть отнюдь не подобающую случаю обувку. Картина была, что надо: представьте, что вы сидите в почти пустом затемненном зале, а под светом рампы выводят песню «одуваны» дивными голосами, а позади стоят изможденные подростки в явно неподходящих смокингах и что-то выводят едва слышными голосами! Жаль видеокамеры тогда не было, а то мы бы в Ютубе стали  звездами! Старушки выдали великолепный концерт, своими волшебными голосами они заглушали поскрипывания и потрескивания рассохшегося постамента! На сем и завершилась хоровая эпопея, о чем вспоминаю с теплотой.
Из остальных видов досуга, кроме увольнения в город, был просмотр программы время, курение и сон. Иногда удавалось вырваться в чепок, то есть в буфет. Происхождение слова «чепок» для меня навсегда осталось загадкой, но там можно было купить молока, в треугольных пакетах, болгарский сок, сосиски в тесте и замечательные тульские коврижки. Они были настолько вкусны, что за них Мишка Агеев вполне мог и курсовую работу помочь написать, чем я нередко и пользовался. Хотя, на первом курсе попасть в этот гастрономический рай было чудом. Например, на уборке территории выбирали «гонца» сбрасывались и делали кучу заказов. Отчаянный боец «огородами» пробирался к заветным дверям, ужиком проскальзывал внутрь и становился в очередь. Если подходили старшекурсники, то, с шутками и прибаутками, особенно не обращая внимание на бедолаг, выстроившихся гуськом, покупали лакомства без очереди, и поди возрази. Наконец посланник торопливо покупал заказанную еду и бегом отправлялся к страждущим товарищам. Могло и не сложиться и в чепок наведывались сержанты или офицеры курса, тогда курьер убирался в осовояси без еды, но с нарядом на службу.
А ещё был в училище ежегодный конкурс художественной самодеятельности, тоже нехилый способ скрасить угрюмые дни службы. Плюс ко всему была возможность курсантам проявить свои творческие способности. Ко всему перечисленному надо добавить, что участием, в этих конкурсах, будущие офицеры учились организовывать подобные мероприятия по будущему месту службы. Справедливо считается, что как только у солдата-срочника появляется свободное время он или чистит бляху или ищет приключения. Все время заставлять выполнять человека хозяйственные работы невозможно, а художественная самодеятельность это один из способов очистить стриженую голову от дурных мыслей. Все-таки система службы и воспитания в ВС СССР была на редкость гармонична, ничего не делалось просто так.  Лично я обладал некоторыми талантами шутовства и поэтому с удовольствием принимал участие в местном шоу бизнесе. Где я только не выступал и в хоре и в веселых сценках из курсантской жизни.К третьему курсу у нас образовалась трио исполнителей частушек: я, Андрюха Фатеев на балалайке и Игорь Потапов – баянист из пятого взвода, мы даже пару раз гастролировали по заводам города Тулы. Успех был локальным и цветов нам не дарили, но поездить пришлось. Одну частушку помню до сих пор, обращение к маме:
Лет через пятнадцать, может
Стану я полковником.
Все равно ты приезжай,
С ложкой и половником!
Рифма «полковник – половник» может и сомнительна, но публике нравилось. А вот Шурей Игнатов, человек, который с первых дней искал (успешно) законные способы зашкериться вообще выступил блестяще. Санька водил дружбу с Андрюхой Беловым из шестого взвода, так вот этот самый Белов прослышал, что клубу ТОЗ срочно нужны партнеры девушкам в секции современного танца. Белый на гражданке профессионально занимался данным искусством, о чем и заявил громогласно командованию. Ему поручили собрать четырех парней, что он и сделал. В «ансамбль» вошли сам Белов, дружок его Гуляев, абсолютно негнущийся здоровяк, Сашка Игнатов, не знаю насчет танцев, но парень спортивный и ловкий и гимнаст Юрка Урдин. Плясали они конечно не ахти (ну кроме Андрюхи и, быть может, Юрки), зато товарищи неоднократно гастролировали и по городу и по области, а порой и с ночевкой. Кроме того естественно состоялись у них романтические отношения с симпатичными партнершами. Сашкино счастье длилось курса до второго, а потом умный майор Архипов вычислил хитреца и назначил оного нашим командиром. И для него и для нас это была «засада», Сашка человек хороший и друг надежный, поэтому мы были вынуждены ему беспрекословно подчиняться.  С Урдиным произошла такая же история и он, со временем, превратился в ротного «замполита».
Об остальных видах досуга на первом курсе и не помышлялось, из нас старательно выбивали дурь и тягу к рисковым приключениям.