Вера

В один из самых спокойных вечеров мне пришло письмо. Конверт был простым, белым с черными чернилами. От нотариуса (замечу, что не от моего). Я должен был зайти к нему в контору и подписать бумаги о наследстве. Вы когда-нибудь получали наследство? Странное чувство: сначала, ты чувствуешь внезапную радость, ибо сила наживы в человеке переживет все, а через несколько секунд ты понимаешь, что кто-то умер. И двойственность эмоций вводит тебя в еще большее замешательство. Ты пропускаешь прочие слова в письме в поиске умершего и находя это имя замираешь. Я помню, как за окном прогудела машина; помню, как дети радостно визжали, играя во дворе; я помню, как по новостям девушка тараторила о Париже. В одно мгновение все это стало мне противно. Какая  Франция?  Какие дети? Вера, Вера – вот что важно!
Нотариус (в общем-то, человек добрый и с усами) не стал разводить демагогию, дал мне подписать бумаги, выдал «наследство» и распрощался со мной. Наследство – это одно письмо, две картины, три наброска, одна статуэтка и кошка. (Копию письма я приведу ниже).
Кошку я сразу сдал в приют, мне она была не нужна. Картины на выставку, к моему знакомому; наброски и статуэтки себе.
Я немного отвлекусь и вспомню прошлое – мне сегодня можно.
Прошлым летом я ездил на дачу к дяде: он уезжал в другой город, а бросить своих пчел не мог. Вот я и вызвался присмотреть за ними и за дачей. Пригласил к себе только Веру. (Стыдно признаться, Свету я стеснялся и по ее приезду с ней не разговаривал). Однажды, Вера рассказывала, что раньше у ее родителей были пчелы, и она умело собирала мед. Впоследствии, оказалась, что Вера большая врушка и наврала про пчел, про родителей и про себя. У нее никогда не было мамы и папы. Она не знала ласки и заботы. Росла в детском доме и мучилась от одиночества. В Москве она жила у бывшей учительницы, которая умерла, как только Вере исполнилось 18. Друзей не было, близких тоже. Только я. И в деревню она не уезжала, а пряталась по подъездам от снедаемой тоски и обиды. Действительно, чем провинился маленький больной человек перед большим миром? Что он сделал, чтобы заслужить такую жизнь? Вы скажете: «тут, как карта ляжет, не каждому везет». А я попрошу Вас заткнуться.
Провели две недели мы с ней хорошо. Купались в пруду: она боязно щупала воду кончиком пальца, а я со смехом брызгал на нее эту воду. От пчел остались плохие воспоминания, то есть пчел совсем не осталось. Пекли картошку и пели песни перед костром.
Мы не желали возвращаться обратно в грязный город. В город, наполненный грязными людьми. Она все хотела, на память, зарисовать домик у пруда и лес вокруг, но краска не так ложилась или свет неудачно падал. Она была большой привередой в своем творчестве.
Вы уже поняли, что это Вера оставила мне картины и наброски. В один из «припадков» скуки или тоски она повесилась у себя на кухне. Врачи подтвердили, что у Веры Вишневской была шизофрения, но не вялотекущая. Некоторое время она содержалась у них под наблюдением, но за хорошее поведение и улучшения в состоянии здоровья была отпущена в Москву – жить и творить.
Как-то я говорил, что смерть меня не трогает, но смерть человека молодого, не пожившего – пугает. И перед глазами пронеслась длинная дорога, стезя Веры, с поворотами, пригорками и ямами, непокрытыми километрами жизни. Смерть – есть явление обыкновенное. За время прочтения этой главы погибли сотни человек.  Вам их жаль? Неужели всех сразу? Обо всем - значит не о чем.

В один из самых тихих дней моей жизни, я стоял у могилы моей веры.




Вместо письма.

У каждого человека, вне зависимости плохой он или хороший, черный или белый, должна быть большая, всеисцеляющая любовь.  И все люди так жаждут ее,  так стремиться ее заполучить, что она проходит мимо них, не затрагивая их сердец, а они все жаждут ее и жаждут. Идиоты.
Никогда не понимала этих жалких, алчных, глупых людишек.  Да, может я и слишком груба, но этой жизни не хватает именно грубости. Сильными людей делают их дела, но дела других. Это как замкнутая цепочка. Не было бы слабых - не было бы сильных. И не любовь делает слабых - сильными. Лишь знание того, что все не вечно, позволяет подняться выше человеческих предрассудков и стереотипов.
Поэтому я не сказала, что люблю тебя. Не тогда и не сейчас. Причинив тебе боль, от моей закончившейся любви, я бы сама перестала себя любить. А как же может жить человек без любви?
Прости меня, мой милый друг, но я так больше не могу. Моя любовь закончилась, вместе со мной.
Прошу лишь об одном: не печалься.

Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

                Твоя вера.