Казачий круг. Алатырь. часть 9

Водяной глядит на диво, что ни косо и не криво:
Да какой же ты посол, я б, послу вручил мосол,
Да и сел бы пировать, песни петь, аль горевать.
Ну «Гаврилыч» рассмешил, мою душу ублажил.
Хоть и брешешь, что посол, а с меня дружок мосол.
Ждёт за то тебя награда, хошь корову дам из стада?
Аль бугай милей донцу, атаману молодцу.
Выбирай любую тварь, как бывало братец в старь.
Аль тебе казак булат всё ж милее во сто крат?
Выбирай, пока добёр, и в зашею не попёр.
Наш Илья, не будь дурак, говорит: Ты прав – казак.
Ну и что с того голуба, али я, упавши с дуба,
Не гожусь уже в послы, чтоб погрызть с тобой мослы,
На пиру, за чаркой водки, и подрать с тобою глотки?
Отвечает водяной: Вижу ты казак шальной,
Удалец из удальцов, молодец из молодцов.
Ты откель на нас свалился, иль с дороги путной сбился?
Отвечает тут казак, говорить он то ж мастак:
Я посланец с Чёрна моря, море то не знае горя.
Повелитель мой султан, передал со мной кафтан
Из парчи и оксамита, да посольство было бито.
То случилось на Донце, на полуденном конце.
Леший с волком набежал, и посольство обижал.
Тока я и смог отбиться, боле не чем мне хвалиться.
Еле ноги я унёс, озверел вконец, сей пёс.
- Ну а что же тот кафтан, что послад с тобой султан? –
Вопрошает водяной – он надеюся с тобой?
- Эх, пропал кафтан парчовый, был кафтан тот почти новый.
Леший взял его в полон, по лесам в нём бродит он.
Соблазняет бабку Ёшку, костяную значит ножку.
Он завидный в нём жених, и в амурах дюже лих.
Ах разбойник, ах злодей, вор и дерзкий лиходей!
У мине с ним тожить свара, и довольно таки стара.
Началась лет сто назад, я той сваре уж не рад,
Но нельзя равнять престиж, слухай дале и ни дышь.
Коль я буду без пристижу, наживу себе я грыжу.
Тут вступает вновь донец, атаманец-молодец:
Отчего же вся та свара, были б вы лихая пара;
Он в лесу, а ты в реке, рядышком, невдалеке.
- Разве ж я о том упомню, век назад, что было вспомню.
Мы забыли с ним на пару, кто, зачем затеял свару.
Да и разве важно это, нам подраться надоть где то,
Поразмяться раз в году, то у нас брат на роду.
Это общий наш обычай, с лешим, мы блюдём приличай.
Хошь не хошь, а бей по роже, хоть то дело непригоже.
Теперь очередь за мною, я пойду на лес войною.
Затоплю весь лес весной, пусть страшиться дед лесной!
Ну а мы, с тобой посол, погрызём давай мосол.
Да и выпьем чарку водки, промочить нам надо глотки.
Попируем мы на славу, помянём пропавшу справу.
Слуги, где вы рыбьи души, али вам заткнули уши?
Соберите пир горой, коль в гостях у нас герой,
Что от лешего отбился и на Дон реку пробился.
Всё тащите на столы, чтоб не были те голы.
А Ильюхе то и надо, погулять то душа рада.
Отчего же не гульнуть, в небо костью не пульнуть?
И подраться под конец, будет пиру то венец.
Сели быстро за столы говорливы, веселы.
- Наливай голуба царь, погуляем мы как встарь!
Как гуляли казаки сев у Дона у реки.
Подлетела рыба Язь, разодетая как князь,
Наливала в чарку водку. Нерадивую селёдку
Подгоняла тумаками и цветными плавниками.
И пошёл тут пир горой, пил казак и пил старой.
Пили долго и умело, им знакомо это дело.
Долго ль коротко шёл пир, по усам тёк мёл и жир,
А казак всё на ногах, рассуждает о делах,
Али песни запевает, али на дуде играет.
И от этого хозяин, ажник рот на то раззявил.
Удивляется царь рек: Скока ж выпил человек?!
Льёт анчибал будто в бочку, вот уж скоро цельну ночку.
Ну и прорва сей казак, не свалю его ни как.
Не берёт его напиток, хоть и выпил он избыток.
Тут откинить конь копыта, сколько съедено и пито.
Вот ещё плесну чуток, выпей друг ещё глоток!
А Ильюха в ус не дует, ещё пуще он пирует.
Только водка мимо льётся, а казак при том смеётся,
Не нахально, про себя, тихо, будто бы скорбя:
Эх старой, да ты макуха, голова твоя два уха!
Обмишурил тя донец, атаманец молодец.
Водка льётся чрез плечо, а за ним, ох горячо.
Там собралися страдальцы, выпивохи и скитальцы.
Там Голавль, и рыба Ёрш, там задира старый Бёршь.
Любят выпить нахоляву, и гульнуть при том на славу.
Водку ловят те по капле, уподобясь птице цапле.
И наклюкались уже, все лежат там в ниглиже.
А старому, то невидно, а то стало бы обидно.
Что отчаянный донец, атаманец молодец,
Водит за нос уж пол ночи. Ужо смежутся и очи,
И клониться голова: Эх, где царска булава!
Размахнуться, да и в лоб, чтоб улёгся сразу в гроб.
Да нельзя по этикету, враз прославишься по свету
Как разбойник, вор и тать, так и будут вором звать.
Бить послов – ума не надо, хоть бывает в том услада.
Палка та о двух концах, глупость сделаешь в сердцах,
Да ославишься навек, как тот смертный человек.
Слава та тебе и в лоб, хоть ложися прямо в гроб.
Невесёлые дела, ну а коль всё ж жизнь свела,
Водяной решил упиться и бездумно веселиться.
Но чуть-чуть не рассчитал и под стол вскоре упал.
И заснул там как убитый, до беспамятства упитый.
Челядь вся его и двор, под душевный разговор,
То ж хватили через край, снился им их рыбий рай.

Продолжение следует.