Гаражный поселок

Поезд скользил по рельсам, грохоча по рельсам, разрезая горизонт. Несколько вагонов, прицепленные к нему были измазаны грязью, окна выбиты, двери расшатаны. Пассажиры с ружьями отстреливались от бегущих за составом. Люди так хотели попасть внутрь, что расталкивали друг друга, цеплялись пальцами за гладкие бока вагонов, кричали, перелезали через окружающих, хватались за подножку. Но пассажиры отпихивали бегущих, били ногами и руками зацепившихся. Пули свистели и рвали плоть.
Андрей грустно наблюдал. Он единственный проснулся в своей комнате. Правда, это трудно назвать комнатой. Это был гараж – один из тысяч в гаражном поселке. Я, автор рассказа, но не могу объяснить, почему ни один гараж не имел дверей. Оно и к лучшему. Все видят друг друга. Кроме пары двухъярусных кроватей, стола и тумбочек в этих гаражах ничего не было. Андрей жил с тремя рабочими, который только приходили на ночевку. Был выходной день, все спали. Солнце разрезало тени на полу, выгрызая углы тумбочек, лучи падали на ножки кроватей, продвигаясь к лицам спавших мужчин.
Андрей вышел наружу. Было часов 12. Жара.
Он прошел вдоль гаражной линии, разбудил пару друзей, с которыми курил сигареты. Ребята вышли в поле, сели в сухую траву, закурили. Рядом лежала тарелка, забитая бычками.
- Знаете, мне никогда еще так не было тоскливо, - Чига вафлил сигарету в своих сухих губах. Чига был хитрожопым парнем, всегда хандрил, жаловался, но умудрялся таинственными телодвижениями доставать сигареты. Он всегда делился ими с друзьями, но когда ему требовалось что-нибудь от них, то не забывал добавить к своей просьбе: «Эх, а сигареты-то кончаются. Все вам отдаю». Андрею и Гоше становилось стыдно. Хитрожопый, ей богу хитрожопый!
- Ты задолбал ныть. Радуйся, что у тебя вообще есть друзья, - Гоша всегда так общался с Чигой. Вот так вот.
- Ты такой бессердечный.
Андрей молча курил и смотрел на горизонт. Железная дорога. Он постоянно думал о ней. Кто ездит в этом поезде? Почему они не берут пассажиров? Откуда такая жестокость?
- А где Валя? – Андрей уже два дня не видел его. Валя был его другом с детства. Забавно, что он не помнил ничего, что было до того, как оказался в гараже. Но что-то в голове говорило о том, что с Валей они давно дружат.
- А ты не слышал что ли? – Чига и Гоша переглянулись. На лицах проступило удивление.
- Нет.
- Он же собирался сесть в поезд.
Андрей застыл. Валя в поезд? Как?
- Ну да, он говорил, что зайдет с тобой попрощаться.
Андрей не мог поверить в это. Получилось ли у него или нет? Почему он не зашел?
Он встал и пошел гулять в поле. Ребята остались сидеть. Андрей поймал себя на мысли, что его друзья – лишь бестелесные призраки его воображения. Он осознал, что даже не помнит их лиц, хотя только что с ними говорил.
Весь день Андрей бродил по полю, напевая под нос песню. Вот она:
«Аалей валамей
Чумар таракан
Рыдва гыдва
Пытка пытка лытка
Забытка»

А еще так:
«дара гара
Варабара»

Или что-то вроде того.

Когда стемнело и фонари заблестели своими масляными глазами, Андрей пошел искать ребят для вечернего перекура. Зачем он их ищет? Кто они вообще такие? Эти вопросы скакали в голове как ополоумевший клоун, у которого отдавлена нога. Но он шел к ним, будто невидимая нитка тянула за эту ногу.
Андрей увидел фигуру плотного мужчины с хмурым лицом, который смотрел куда-то вдаль. Руки на поясе. Очень похоже на статую. Кажется, что он даже не моргал. По всей видимости, он стоял у своего гаража. Когда Андрей проходил мимо, то заметил какое-то копошение в глубине темной пасти комнаты. Андрей пригляделся.
В следующем абзаце мне хотелось создать напряжение, которые выльется в ответ, задаваемый нами вместе с Андреем – что там? Но я плюнул на это и раскрываю карты сразу же. Там был медведь.
Здоровый медведь. Он просто бродил по комнате, даже не привязанный. Бродил от стены к стене, урчал кишками, клацал зубами-кинжалами. Жесткая грязная шерсть, черные глаза. Он был здоровенный и страшный в глазах Андрея. Я бы и сам охренел от такого.
Андрей бежал к друзьям, не закуривая тут же начал рассказ. Пацаны поднимали и опускали брови, шутили, что Андрей свихнулся и вообще все это полное сумасшествие.
- Ты совсем отупел под этим солнцем? – Чига язвил.
- Да не. Он просто скучает по Вале.
- Кто такой Валя? – пальцы Андрея дрожали, сигарета с трудом попадала в рот.
- Ты чего, Паша.
- Какой Паша? Я – Андрей!
- Да ладно? Всегда Пашей был.
Лица друзей были объяты туманом. Словно кальянный дым, их тела стали растекаться по земле. Андрей закричал и побежал к себе.
В его гараже соседи пили чифир.
- Мужики! Там медведь!
Рабочие начали смеяться. Кто-то сунул ему кружку.
- Выпей-ка.
- Нам надо забаррикадировать нашу четвертую стену! Если медведь придет к нам, то сожрет всех!
Мужчины смеялись, скаля свои рыжие зубы. Хлопали себя по коленям, ржали. Андрею стало очень страшно. Он забрался на второй ярус, залез под одеяло с головой. Надо уснуть. Надо уснуть.
Надо идти на поезд.
Андрей вскочил с безумными глазами, побежал в горизонт. На импровизированном перроне, сооруженном из стенок деревянных коробок, стояли люди. Многие держали в руках крюки или копья. Вдали гудел паровоз. Андрей захотел к Вале. Как же он хотел попасть к своему другу.

- Слушай, Андрюх, чушь какая-то, - я поставил стакан с пивом на стол, стряхнул пепел. Мы сидели в баре. – Какой-то странный сон. Ты пытался понять, о чем он?
- А сам-то что скажешь? – Андрей читал меню. – Может, возьмем гренки?
- Да, давай. Ну, слушай. Если так посмотреть, поверхностно, то гаражи – это общага твоя. Люди в поезде – это те, кто смог уехать из нее. Медведь – это страх, остаться в ней навсегда. Как-то так. Лиц друзей ты не помнил, ведь это сон.
Я отхлебнул пива, довольный своей разгадкой.
- Не, меня такое не устраивает, - Андрей закурил. – Люди в поезде слишком жесткие. Они же убивали нас. А медведь был конкретно страшным. Дикий и злой. Тут что-то другое.
- Так что?
- Ты же сам все выдумал. Меня выдумал, сон мой выдумал. Тебе скучно, вот и выдумываешь чушь всякую. А еще и бухаешь со своим персонажем, - Андрей ухмыльнулся.
- Ой, да иди ты.
- Нет, серьезно. Выдумываешь чушь всякую. Вот и объясни мне – нахера?
- Ну, я же писатель.
- Оно и видно, - Андрей явно издевался. Или я так захотел написать. – Давай уже, придумай убедительное оправдание своей писанине.
- Ладно-ладно. Не кипишуй. Сейчас, - я сделал глоток. – Ты был в чистилище, где время остановлено. Ты рвешься выбраться из него, так как долгое пребывание там ведет в ад. Отсюда медведь – чудовище, которые намекает на то, что топтание на месте ведет к гибели. А люди в поезде убивают всех, чтоб ты считал, что выбраться оттуда практически невозможно. Но ведь Валя смог. Или нет?
- Вот ты дурак. Ты ж атеист. Какое чистилище? Чудила.
- А сам-то что? Простой как три рубля.
Мы помолчали.
- Ладно, - Андрей разлепил губы. – Смотри, как я это вижу. Место, где я был – символ одиночества. Ведь все мы одиноки, когда начинаем пытаться понять происходящее. Заумные песни – это от Крученыха, которого ты любишь. В этом твое одиночество. Точнее, мое, ведь тебе стыдно признаться. Медведь – это страх творчества, но рабочие смеются над этим. Им неведом этот страх.
- А поезд?
- Тебе кажется, что лишь избранные могут выбраться из этого одиночества. Но они ожесточаются, не хотят делиться своим секретом с другими. Они насмехаются. Вроде так.
- А ты?
- А что я? Ты все еще ломаешь четвертую стену, дурак. Удачи тебе.
Мы пили пиво. Потом свет приглушили. Бармен повесил на дверь табличку, на которой написано:
«КОНЕЦ».