Няндома - хлебный дом. Эхо лит. фестивалей

Няндома…
Не удосужилась написать об этой поездке сразу, но и по прошествии времени часто вспоминаю этот  лит. фестиваль «Петровские строки-2011» в  г.Няндома Архангельской области.
Как обычно, на фестиваль собрались писатели и поэты  Архангельской области, члены  АРО СП России (Елена Кузьмина, Валерий Шабалин, Татьяна Щербинина, Владимир Ноговицын, Ольга Корзова, Надежда Князева, библиотекарь  из Добролюбовки  Елена  Евгеньевна Каршина  и я, Галина Рудакова. В Няндоме  нас встретили коллеги по перу, каргопольцы – Александр Логинов и Павел Захарьин, вельчанин Саша Быков). В город мы прибыли на поезде в шесть утра. В десять – открытие фестиваля в краеведческом музее.
И вот экскурсовод, обаятельная молодая женщина – Елена Васильевна Кузнецова, рассказывает нам историю города. Музей называется «Дом Няна».  По легенде, на бойком шенкурском тракте построил дом то ли карел, то ли финн – Нян. Люди подъезжали и спрашивали: «Нян дома?» Отсюда и произошло название Няндома.  А ещё это слово означает «богатая земля». А рядом с городом протекает речка Няндомка.
 Добавлю от себя, что в переводе с коми языка  «нянь»  означает  хлеб, а отсюда и значение названия города – хлебный дом.  И пошло оно оттого, что  путники останавливались на постоялом дворе отдохнуть и перекусить. Что, в общем-то, не противоречит легенде.
А ещё есть версия: считать  основой в названии слово «мЯнда» – сосновый лес. Возможно, так и появился топоним Мяндама, значение которого в карельском, финском и эстонском языках означает «Сосновая местность». Название, судя по его смыслу, относилось к значительной по площади территории, на которой среди прочих, весьма значительных по размерам озёр и рек, находились небольшие озёра с саамским названием Няммдэ.

В Няндомском районе 137 деревень, 11 железнодорожных станций, 6 лесных поселков. Старейшие поселения района — деревни Моша, Андреевская, Шалакуша.
Няндома – райцентр, ж\д станция, находится в 342 км южнее областного центра (Архангельска), а от Каргополя – в 70 км.
Осенью 1895 г. здесь были уложены первые рельсовые пути, сделана закладка вокзала и церкви. Регулярное движение поездов по линии Вологда – Архангельск открылось в 1898 году.

ХУДОЖНИК

 В музее на экспозиции – картины няндомского художника Олега Бороздина.
Расходимся по залу.  Пинежский художник Владислав Попов рассматривает холсты как профессионал, Ольга Корзова, плесецкая учительница  – спешит к портретам,  северодвинка Таня Щербинина, детский врач по профессии, выросшая в Верхней Тойме,  восхищена натюрмортами – художник писал букеты цветов, которые дарили его жене и дочери.  Вот картина «У отчего дома».  На холсте изображена  старушка, согбённая временем, на крыльце-звозе старого дома. Она опирается на палку,  на ногах валенки.  Маленькие окна избы наполовину забиты досками, доски на крыше  сгнили,  у крыльца неколотые чурки дров, тоже уже гнилые. В её скорбной фигуре проглядывает одиночество. Видно, не навещают дети, вот и дом приходит в запустение, разрушается… Тропинка сбегает к реке, синеющей внизу, да пламенеет куст шиповника у крылечка…
 А вот ещё прекрасные пейзажи: «Сходят снега», «Весенние воды»,  и самый лучший, на мой взгляд – «Майский снег»: весеннее половодье, на переднем плане – небольшой заливчик, опушённые снегом лодки, отсвет  зари на воде,  а вдали на угоре –двухэтажный северный дом с поветью, с банькой, изгородь сбегает в воду разлива... Что-то  до боли знакомое чудится  в приглушённых тонах  красок, в размытых очертаниях берега и  этого таинственного дома;  веет  вешней водой и травой, из каких-то неведомых глубин начинает звучать щемящая сердце мелодия…   Возле таких холстов испытываешь огромное душевное волнение. И конечно, хочется узнать как можно больше о создателе этих картин.

Бороздин Олег Александрович – Заслуженный художник России – Почетный гражданин города Няндома.
У Олега Александровича, как и у каждого из нас, свой исток – он родился 7 октября 1929 года на станции Няндома.
Отец, Александр Александрович, родился в Москве, испытал все тяготы Первой Мировой войны, участник Октябрьской революции, гражданской войны… (в Няндому попал в 20-х года 20-го века).
Мать, Мария Анатольевна, из вологодских крестьянок.
Оставшись без крова во время страшного пожара, в котором сгорела вся деревня, приехала в Няндому и устроилась на железную дорогу.
В семье Бороздиных родилось девять детей, но выжило только пятеро…
Первые признания своих художественных способностей Олег получил уже в семилетнем возрасте, когда соседка, посмотрев на рисунок, выпросила его на память – на маленьком тетрадном листочке она узнала свой дом, освещённый солнцем, со съезжающим с крыши снежком!

Осенью 1944 года няндомский школьник Олег Бороздин участвует в областной Олимпиаде молодых дарований Севера. За рисунки – портрет Сталина и автопортрет – ему присудили первое место среди начинающих художников. Но событием для юноши стало даже не это, хотя оно и окрыляло, а знакомство с живой легендой Архангельска – известным писателем и художником Степаном Григорьевичем Писаховым. По своему извечному любопытству, Писахов заглянул на Олимпиаду, походил, посмотрел – и ему понравились рисунки мальчишки из Няндомы. «Вдруг Олега разыскали и говорят: «Тебя там ждут у входа». Он пошел. У входа стоял старичок, такой маленький, с каким-то чайником, худенькая одежонка, протянул руку: «Степан Писахов» – и позвал к себе домой». Два дня убеленный сединами патриарх и юный рисовальщик говорили, не могли наговориться …  Прощаясь, Писахов напутствовал: «Надо тебе, Олег, учиться!».

В 1948 году Олег поступил в Ярославское художественное училище, по окончании которого женился на выпускнице того же училища Елене Кулаковой. С 1955 года семья Бороздиных проживает в Вологде. Дочь Ольга – художник-график, продолжает дело родителей.
Важнейшие творческие устремления Олега Александровича: исторический жанр, портрет, пейзаж. Лейтмотивом его творчества является образ малой Родины. «Дали под Няндомой», «Озеро Островичное», «Речка Островлянка», «В лесу моего детства» … – не оставят равнодушным никого.
Сейчас работы заслуженного художника России Олега Александровича Бороздина можно увидеть в разных музеях страны и за рубежом.

АРХИТЕКТУРА

 Далее мы отправляемся на пешеходную экскурсию «Улицы города рассказывают».
Дома здесь действительно отличаются от привычных глазу городских и сельских строений. Город сразу приглянулся  «лица не общим выраженьем». Оказывается, дома построены были по проекту  (1896 г) архитектора Кекушева – известного архитектора Москвы. Он очень любил деревянное зодчество. Дома с большими окнами, были в них портики и разные кронштейны. Фундаменты домов из тёсаного гранита.  «Этот проект получил название «Домик Карлсона», – рассказывает нам экскурсовод. –  Основные части домика можно было составлять как угодно. Хороша игра элементов света и тени.  Всё вылеплено в этих домах, каждая мелочь.
Крутые крыши, сложные конструкции и декоративные детали…  Руководил строительством станционных домиков Савва Мамонтов, помогали ему его друзья-художники К.Коровин и В.Серов. Есть предположения, что к этому причастен и  В.Васнецов, с присущим ему сказочным фольклором.  Я очень люблю свой город!» – признаётся Елена Васильевна. И это чувствуется во всей её манере  увлечённо рассказывать о каждой достопримечательности, обо всём, что  так или иначе связано с  историей города.
Мы узнаём, что появление населенного пункта с названием Няндома связано с началом строительства в 1894 узкоколейной железной дороги Вологда – Архангельск.
 В 1895 при закладке станции были построены «жилой дом», времянки, землянки. В ходе работ вырубался лес, расчищалось место под дальнейшие застройки.
В 1989 году в Няндоме произошел страшный пожар, сгорели почти все жилые здания. Прошло немного времени, и станция начала отстраиваться заново.
В память о трудовых и боевых подвигах няндомских железнодорожников в годы войны на месте старого вокзала в 1989 году установлен на вечную стоянку паровоз военной поры.
Няндомскому локомотивному депо  в 2016 г исполнится 100 лет.


ПРУД

В центре Няндомы – огромный пруд необыкновенной красоты.  Рядом храм Сергия Радонежского. Откуда бы ты ни подошёл к пруду, в воде – отражение храма. И пруд тоже называется Радонежским. По легенде, Сергий шёл с богомольцами и омыл в нём ноги.
Пруд был вырыт  в 1899 г. у привокзальной площади, напротив пассажирского здания. Своим появлением этот водоем обязан министру путей сообщения князю Хилкову, он был создан по его указанию. Рядом с прудом возвышается деревянная Зосимо-Савватиевская церковь, которая была заложена в 1896 г. Вокруг пруда, вдоль линии железной дороги в те времена располагались все служебные и жилые дома посёлка, построенные в швейцарском стиле.
 Во время зимы устраивался каток, звучала музыка, катались с высокой горы (5-10 м). Летом у пруда гуляли, рыбу ловили. Были времена, когда там фонтаны били, в центре стояла скульптурная композиция – мальчики, купающие лошадей. Но все это варварски было поломано. На пруду плавают утки, а это говорит о том, что пруд заболачивается.  Очень хочется, чтобы эта красота сохранилась.

В Интернете нашла статью Кузнецова А.В.
 «Святой» пруд (из газеты «Авангард»):

«Пруд основан с момента построения церкви  Св. Преподобных Зосимы и Савватия.
Пруд  длиною 40 и шириною 28 сажен был вырыт вручную и именно напротив  церкви. По тем временам он считался святым.
Пруд у берегов имел глубину сантиметров 80. Берега были уложены дерном. Кругом него была невысокая оградка – бетонные столбики тоже высотой около 80 см, соединенные   квадратными бетонными жердочками по две штуки на пролёт. В пруду строго-настрого запрещалось полоскать белье, производить стирку белья и даже полоскать веники.
 
Как я уже сказал ранее, этот пруд считался святым. Почему? Потому что во время зимнего праздника Крещение на пруду делали прорубь, к которой из церкви после богослужения выходили все богомолящиеся люди вместе с батюшкой (попом) и церковным хором, насчитывающим около 15 человек. Все люди и церковные служители устраивались вокруг проруби. Тогда батюшка опускал в воду большой церковный золотой крест с изображением распятого Иисуса Христа, затем под молебен в сопровождении церковного хора батюшка большой церковной кистью опрыскивал водой из пруда всех людей, стоящих вокруг проруби. Такое богослужение длилось часа два. Вот потому пруд и назывался святым.

Но вот можете поверить или нет, а в те времена – в 1920-е годы – настолько сильно было влияние религии на людей, что ни большой, ни малый не безобразил у пруда. Когда в 1928 году закрыли церковь, много было слёз у старух, и вообще большое негодование у всего верующего населения Няндомы. Очень тяжело было смотреть,  как глубокой ночью проводили погром церкви: сбросили все колокола, в том числе и большой, который весил более двух тонн, из церкви вынесли все иконы, имущество и бросили их как попало.
Радует, что сейчас церковь стала возрождаться. Хочется надеяться, что положительные изменения коснутся и пруда».

Во второй половине дня выступаем перед читателями  – любителями поэзии в Няндомской библиотеке, а на другой день  с утра нас везут в д.Погост, в Мошинский детский дом, где мы тоже выступаем перед воспитанниками  со своими стихами. Приходится искать  наиболее интересные  детям стихи. Александр Логинов находит для каждого ребёнка тёплое словечко, обещает ещё раз приехать – сводить ребят в лес за грибами. Дети смотрят на него, открыв рты,  а сам он, белый как лунь, похож на доброго старика- Лесовика, такой высокий и могучий, с седой бородой и добрыми глазами.

КУПАНИЕ В РЕЧКЕ ЛИМЬ

Погода стоит жаркая, и нам с Таней Щербининой удаётся искупаться в чудесной речке Лимь. Но вначале мы отправляемся на экскурсию в деревню Лимь, в музейную комнату –  дом генерала Ковырзина.  Дом его находится на другой стороне  речки Лимь, над которой возносится мостик – в три доски и без перил. А я с детства не переношу высоты. Ступив буквально 2 шага, я начинаю понимать, что дальше идти не смогу.  Володя Ноговицын и Влад Попов  предлагают перенести меня на руках, но я уже решила: речка не столь и глубока, перейду-ка я её вброд! Идея оказалась  удачной. Когда народ скрылся из виду, вдруг вернулась за мной Таня. Я отдаю ей одежду и фотоаппарат и  осторожно слезаю в воду – вода не доходит и до пояса. А какая вода-то! Тёплая, прозрачная, на дне каждый камушек виден, каждая водоросль, а на поверхности  качаются  круглые листья кувшинок! Благополучно  добираюсь до берега (он, как и правый, довольно крут), одеваюсь, и мы  идём в дом, откуда уже доносятся звуки русских народных песен.
Знакомимся с убранством и историей дома. На стенах висят старые фотографии.  В спаленке всё сохранено, как в старину: кружевные наволочки, подвесы, половички на полу.
Вскоре нас приглашают к столу, отведать домашних пирогов с морошкой (они бесподобно вкусны!),  испить чаю из самовара.
Но пора в обратный путь. Мы с Таней уходим первыми,  чтобы искупаться в речке. http://www.stihi.ru/2011/07/25/8243  Плаваем, нежимся в тёплой воде, пока не подходят остальные.
 Нас везут на автобусе, как оказалось, в Мошинский школьный музей. Там мы проникаемся стариной – разглядываем старинные вещи: туеса, зыбки, ткацкий станок, жернова, медные рукомойки, керосиновые лампы, угольные утюги. Интересно, что морильница для углей здесь называется тушилкой. Внимание привлекают знакомые рыболовные снасти – верши и морды.  Такие плёл мой сосед-старик, чтобы ловить  по весне зашедших в речку щук. Здесь тоже было где применять эти ловушки для рыб: в Няндомском районе  великое множество озёр  - 365 (по паспорту), и 200 ещё не изучены. В самой Няндоме 5 озёр. Холмы, на которых расположена Няндома, можно назвать горами. Они достигают высоты 228 м над уровнем моря.
Наиболее известна речка Островлянка.  Весной она очень сильно шумит. Там была мельница, от которой остался только жёрнов. На вокзале  висит огромное панно, на котором изображена эта красивейшая, стремительная  речка  в весеннем разгуле.


КУПАНИЕ В ОЗЕРЕ

Но вот подошла к концу экскурсия по городу и окрестностям.  Расставаться явно не хочется. Экскурсовод Елена  приглашает нас: Олега Борисова, Таню Щербинину и меня искупаться на озере близ Няндомы, в 2-х км. Удаётся созвать ещё Володю Ноговицына и Влада (у него разболелось горло, но он всё-таки присоединяется к компании – посидеть у костра, пообщаться).
К озеру идём довольно долго, на песчаной дороге целые полчища маленьких чудесных жабят, просто кишмя кишащих под ногами. И мы боимся на них случайно наступить. Жабята, в отличие от  лягушат, чёрного цвета, лапки длинные,  пальчики тоненькие.
Но вот и озеро. Дремотные воды его таинственно мерцают. Я никогда не купалась в лесных озёрах. А наша Русалка- Наяда Таня Щербинина (она может  2 часа плавать, не выходя из воды)  вслед за Еленой с разбега прыгает в тёмные воды озера. Володя и Олег уже  давно в воде, зовут меня, но мне страшно. Я тихонько сползаю  с берега, нащупывая дно, вода сразу чуть ли не по горло. Сердце обмирает.  Помню, в детстве, едва разольётся речка, мы окунались в почти ледяной воде, и хоть бы что.  Ну что ж, не 18 лет, не молодые годы. Сказывается жизнь вдали от реки. Искупаться летом не часто удаётся. Да и вода в Двине грязная, а берег каменистый.
Но потихоньку осваиваюсь, начинаю плавать вдоль берега. Народ весь уже на другой стороне озера, зовут меня: «Плыви сюда, к нам!» Но нет, рисковать не буду.  Вскоре все устремляются к берегу.  Но вылезть на берег  без тренировки не получается. Берег высок. Спасают нас Володя и Влад, они буквально выхватывают нас за руки из воды, как больших рыб. Влад уже запалил костёр, разложил закуску. Поднимаем тосты за знакомство, за Няндому, за купание в этом колдовском озере. Жаль будет расставаться. Вот чего действительно порой не хватает на фестивалях: такого вот общения с людьми, в неформальной обстановке, на природе. Ночью поезд увезёт нас обратно в Архангельск, на вокзале  мы будем любоваться огромным панно с весенним половодьем Островлянки. «До свиданья, Няндома!» – вот-вот завыстукивают колёса поезда… «Мы ещё встретимся!» – в унисон ответят наши сердца.

Иван Молчанов
НЯНДОМА

 На север, на север, на север! -
 Вагоны, качаясь, поют,
 И северный ветер рассеял
 Попутную песню свою.

 Все глуше, все мимо и мимо,
 Метелям и вьюгам сродни,
 Мелькают одни за другими,
 Олонецких станций огни.

 Лежат в них лесная усталость
 И северной ночи печать...
 И ты среди них затерялась,
 Но как мне тебя не узнать?

 Леса - без конца и без края.
 Чугунка - две темных струны,
 И тенью по ним пролетают
 Давнишние годы мои!

 Вот - утлые крыши поселка,
 Седеющие в мороз.
 Не здесь ли затравленным волком
 Я дальнее детство пронес!
 А вот и депо… И на крыше,
 Где бродит лихой ветерок, -
 Не стал он не ниже, не выше,
 Крикливый деповской гудок.
 Бывало, чуть брезжить станет
 Холодный и тусклый рассвет,
 Тягучую песню затянет
 Горластый деповский поэт.

 Его переливы, как плети.
 Ложились ко мне на кровать...
 В одиннадцать лет на рассвете
 Мучительно трудно вставать!

 Воспоминанья! Горячей
 Меня захлестнули волной...
 Скупой кривоногий подрядчик,
 Ты снова стоишь предо мной.

 И я, в пропотевшей рубахе,
 Мечусь, незаметен и сер.
 И нудно тяжелые плахи
 Со скрипом ползут за барьер.

 Валежник, березник, осинник...
 Из сил выбиваясь, крепись!
 С шести до шести за полтинник
 Запродана тусклая жизнь...

 Далекая станция. Глухо
 Ревет паровозная медь...
 Мне есть о чем вспомнить, старуха,
 Но... не о чем пожалеть!

 Вот, разве тот день не пройти нам -
 Он светлым единственным был:
 В тот день с боевым карабином
 Я в жаркую юность вступил.

 Далекой, высокой картиной
 Тот день, как живой, засиял...
 Ах, что я? Да разве один я
 Так право на жизнь добывал?

                Коллаж автора. Слева  в ср. ряду - экскурсовод Елена Кузнецова, справа  верхние 2 картины  Олега Бороздина. Справа внизу - речка Лимь, слева и в центре - пруд.