Тени прошлого книга вторая, 6

Англия. Замок Харлек.
28 февраля 1918 года

     Сэр Рэкстон, невозмутимый, с сухим, ничего не выражающим лицом, встал перед Апостолами. Он следил за ходом советско-германских переговоров с первого до последнего дня и смог разобраться в хитросплетениях политики Троцкого. Поэтому, был готов ответить на любой вопрос Апостолов.

     - Сэр Рэкстон, нам известно, что вы несколько часов назад прибыли из Брест-Литовска, где находились нелегально, - начал свою речь председатель, – и вам, конечно, необходим полноценный отдых. Но обстоятельства складываются так, что нам немедленно нужно знать, каковы могут быть последствия от состоявшихся переговоров и чего нам ожидать как от Германии, так и от России в ближайшее время. Кроме того, письменные отчеты, полученные нами из разных источников, крайне противоречивы и не дают ясности о том, что же все-таки произошло в Брест-Литовске. Поясните!

     Сэр Рэкстон положил перед собою толстую кожаную папку и открыл ее на закладке.

     - С самого начала переговоров русские только и делали, что загоняли немецких и австрийских дипломатов в тупик. Пока те не поняли, что русские попросту тянут время. Да и сам подход советских дипломатов к переговорам и подготовка к ним были так организованы, что немцы ни на один вопрос не находили ни одного прямого ответа. Могу с полной ответственностью заявить, что это был новаторский подход к переговорам со стороны России, доселе никогда и никем не применявшийся. Далее я покажу, насколько он оказался продуманным, а значит, эффективным… Итак! Новизна мирных предложений большевиков была не в том, что они первыми заговорили о мире, а в том, как они это сделали. Опубликовав свой декрет о мире, Ленин потребовал от главнокомандующего русской армией генерала Духонина немедленно заключить с немцами перемирие. Тот отказался, за что был немедленно смещен со своего поста Совнаркомом и затем убит озверевшими матросами. На его место Ленин назначил прапорщика Крыленко. Новый главком предложил русским воинским подразделениям договариваться о мире отдельно с каждой конкретной противостоящей им неприятельской частью. Это уже было странно и неожиданно для немцев. Ведь вопросы войны и мира всегда решали не солдаты на митингах, а генералы в Берлине. Немцы не сразу поняли, что предложение мира от российских солдат германским солдатам, сидящим в окопах напротив, может закончиться выходом этих солдат из повиновения командованию. И немцы испугались. Испугались того, что большевики вовсе не замиряться хотят, а создают в головах немецких солдат простую логическую цепочку: генералы и кайзер, не желающие мира – это общие враги солдат по обе стороны войны, и значит, надо сломать режим, не желающий мира.

     - Почему же Троцкий пошел на выставление заведомо невыполнимых требований в ситуации, когда он более всех заинтересован в успехе переговоров? И зачем нужно было затягивать переговоры, если большевикам мир нужен был более, чем германской стороне? – спросил кто-то из Апостолов.

     - Тем и отличается хороший тактик от плохого, что хороший тонко чувствует ситуацию! – сказал сэр Рэкстон. – А Троцкий – выдающийся тактик! Не забывайте, что ему нужно было выполнить указание Ленина и заключить мир. Но нужно было соблюсти и наши интересы, и не дать Германии начать переброску своих войск на Западный фронт! Следовательно, нужно было предложить Германии вариант, устраивающий Антанту, - чем черт не шутит, вдруг немцы согласятся. Маловероятно, но все же шанс был. Вариант, при котором немцы отказываются от переговоров, тоже устраивал Троцкого, ибо устраивал Ленина, которому нужно было «отрабатывать» вложенные в него немецкие деньги. Таким образом, он оказался чист перед нами и чист перед революционными соратниками! Неважно, что он сорвал переговоры: для провала собственных экспериментальных шагов есть отличное объяснение – внешняя угроза. Сплотитесь вокруг советского правительства для отражения внешней агрессии! Революция в опасности!

     - Но такая ситуация была реально опасна для России! – воскликнул председательствующий Апостол. - Бравада хороша, и иногда срабатывает в пользу блефующего! Но только до того момента, пока немцы со своим хитрым «шпионом» -Лениным реально воевать не соберутся. Ленин знает, что военной силы у большевиков сейчас нет. Он прекрасно понимает, что если дразнить немцев дурацкими требованиями, то они могут и прихлопнуть молодую Советскую республику, как назойливую муху. Слушаться «союзников», то есть, наших советников полностью тоже нельзя, в случае неудачи переговоров, они снова пытаются спровоцировать русско-германский конфликт, причем руками самой советской делегации. Как же Троцкий решился на эти безумные шаги?!

     - Троцкий все просчитал, - спокойно ответил Рэкстон. - У немцев было прекрасное настроение: раз большевики приехали, значит, мир уже не за горами. Не тут-то было… Началось намеренное затягивание переговоров, что было в интересах советской делегации. Троцкий был уверен в своей правоте, он почти не рисковал!

     - Но почему, собственно, большевикам выгодны были проволочки и откладывание подписания того самого мира? – не удержался кто-то за большим столом. - Чего они ждали и ждут?

     - Ответ прост, - сказал сэр Рэкстон, - Ленин и Троцкий ждут мировую революцию! Вождям большевиков, только что пережившим две революции, было ясно, что это скоро произойдет в Берлине и Вене. Вы ведь знаете, что внутренняя обстановка в Германии в этот момент «неожиданно» обострилась. В Берлине прошли демонстрации, на которых были выдвинуты лозунги окончания войны. В России тоже ведь начиналось именно так. Сначала «Хлеба!» и «Долой войну!», потом – не успели оглянуться, как не стало и страны. Вот и на улицах немецких городов стали появляться нелегальные листовки. Маховик внутренней нестабильности стал быстро раскручиваться. Произошли массовые стачки в Кельне, Мюнхене, Гамбурге и других городах. Наконец, 28 января 1918 года в Берлине вспыхнула крупнейшая забастовка. Практически впервые за историю Мировой войны остановились немецкие военные заводы и даже кое-где начались баррикадные бои. Не обошлось без использования и самого важного российского революционного «изобретения» – Советов рабочих депутатов. Самозваные депутаты собрались в берлинском Доме профсоюзов и предложили правительству... заключить мир на основе самоопределения народов, «без аннексий и контрибуций». То есть уйти из Прибалтики и Польши, лишиться важнейших источников продовольствия и дать зеленый свет дальнейшему разложению страны. Вот чего ожидал Троцкий!

     - Джентльмены! – прервал его речь председатель. – Я попрошу больше не перебивать докладчика, задавая ему вопросы. Мы постоянно сбиваем его с основной темы, а нам нужно досконально разобраться в перипетиях переговоров. Когда сэр Рэкстон закончит основной доклад, мы зададим ему вопросы. Прошу вас продолжить, сэр Рэкстон, доклад по ходу переговоров.

     - Хорошо! – сэр Рэкстон склонил голову в знак согласия. - Через одиннадцать дней делегация Троцкого вернулась назад. Прошло уже два раунда переговоров, но ни единой цели немецкие дипломаты не достигли. Мира нет, ясности нет. Им тоже пришлось сделать нетрадиционный шаг и начать договариваться с украинцами. Проведя закулисные переговоры и пообещав Центральной Раде свою поддержку, немцы спровоцировали 24 января 1918 года украинцев на провозглашение независимости своей страны и выхода ее из состава России. Германия подписала с Украиной сепаратный мир. По договору с Германией Центральная Рада обязывалась до 31 июля того же года поставить Германии и Австро-Венгрии 1 миллион тонн хлебного зерна, 400 миллионов штук яиц, не менее 50 тысяч тонн мяса в живом виде, сахар и многое другое. В ответ немцы обязывались оказать помощь Украине в борьбе против... своих «шпионов» и российских большевиков.

     За столом зашептались, переглядываясь, Апостолы, и сэр Рэкстон замолчал. Председательствующий Апостол ударил молотком по подставке, призывая к тишине, и Рэкстон продолжил:

     - Отъезд советской делегации для консультаций по событиям на Украине стал своеобразным «Рубиконом» для делегаций Германии и Австрии. Это была последняя возможность спастись для Германской империи. Подписывая мир с Украинской Центральной Радой, Германия брала курс на дезинтеграцию России, что не могло в итоге привести к прочному миру. Такое решение подписывало окончательный приговор Российской империи. Подписав договор с Украиной, Германия расписалась в нем кровью своих солдат. Ибо особенностью мира с Украиной было то, что он был совершенно сознательно заключен с правительством, которое на момент подписания не обладало никакой властью в собственной стране. В результате все многочисленные преимущества, которыми немцы владели лишь на бумаге, могли быть реализованы лишь в случае завоевания страны и содержания в Киеве правительства, с которым они подписали договор.

     - И тогда германская делегация предъявила советской стороне ультиматум?!- тихо, как бы про себя произнес председатель.
 
     - Да! – сэр Рэкстон мельком взглянул на большой стол, за которым восседали Апостолы. – И тогда ультиматум был предъявлен! Но такого ответа большевиков не ожидал никто! Позвольте мне зачитать его текст!

     «Именем Совета Народных Комиссаров Правительство РСФСР настоящим доводит до сведения правительств народов воюющих с нами, союзных и нейтральных стран, что, отказываясь от подписания аннексионистского договора, Россия, со своей стороны, объявляет состояние войны с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией прекращенным»!

     Троцкий «родил» формулу – «ни войны, ни мира». Казалось бы, он тем самым нарушил инструкции Ленина и проявил ненужную самостоятельность. Беру на себя смелость утверждать, что это, мягко говоря, неправда. Гениальная формула Троцкого была одобрена на решающем заседании ЦК партии 11 января 1918 года. На следующий день поздно вечером состоялось соединенное заседание Центральных Комитетов большевиков и левых эсеров, на котором она прошла подавляющим большинством голосов.

     Кроме того, после своего ошеломляющего заявления в Бресте Троцкий не только не был осужден, но вновь получил поддержку революционного руководства. Через три дня после него ВЦИК принял резолюцию, начинавшуюся словами: «Заслушав и обсудив доклад мирной делегации, ВЦИК вполне одобряет образ действий своих представителей в Бресте»…

     Германия, не получив никакого ответа на свое предупреждение об окончании перемирия, начала наступление на Украину. За пять дней германцы продвинулись на двести пятьдесят километров,  захватив 2 тысячи артиллерийских орудий, сотни локомотивов и грузовиков, тысячи вагонов с различными грузами. 21 февраля 1918 года германские войска взяли Киев. Ленин ответил на это декретом-воззванием «Социалистическое отечество в опасности!» 23 февраля германцы предъявили большевикам очередной ультиматум, еще более жесткий, чем ранее. Для выполнения ультиматума даны всего 48 часов! В случае отсутствия ответа германцы угрожают захватить Петроград! Но большевики по-прежнему молчат… Почему? Да потому, что прекрасно понимают: благоприятный момент для стратегического разгрома противника Германией не был использован. Дело в том, что бросать в образовавшийся прорыв немцам было уже нечего! На Западном фронте германское командование страдает от отсутствия свободных резервов, а в это время в России находятся до полутора миллионов немецких солдат. Даже конницу немцам не бросить в прорыв, потому что вся германская кавалерия находится на русском фронте!

     Таким образом, джентльмены, надо признать, что Троцкий в  сложнейшей ситуации сумел сманеврировать между двумя борющимися международными силами. И остался в выигрыше. Согласившись на все требования германцев, Троцкий сберег свою революцию. Его правительство отныне становится для Берлина незаменимым – ведь другая русская власть может дезавуировать мирные договоренности. Выполнив до конца наше требование: затягивать переговоры, не давая немцам возможности перебросить войска на Западный фронт и создавать как можно больше неопределенности, Троцкий получил возможность и далее обращаться к нам за поддержкой.

     Произошло то, на что мы, собственно, и рассчитывали, подбрасывая немцам идею сотрудничества с большевиками. Вместо ясности в отношениях с Россией ситуация запутывается все больше и больше. Троцкий, не давая никаких пояснений, покидает Брест. И Ленина такой вариант вполне устраивает. Пусть себе немецкие войска стоят на русской территории, сейчас совсем не до них. Даже своим нахождением на русской территории германцы играют па руку Ленину. У него появляется козырь для торговли с Лондоном и Парижем. На следующий день после отъезда Троцкого по всем фронтам русской армии рассылается приказ Крыленко о прекращении состояния войны с противником и о всеобщей демобилизации…

     - Нам что, похлопать в ладоши господину Троцкому? – угрюмо проскрипел Апостол, он же, премьер-министр Англии.

     - Почему бы и нет, сэр?! – с нескрываемым сарказмом ответил сэр Рэкстон. – Благодаря усилиям Троцкого, главная цель, ради которой германский Генштаб отправил Ленина в Россию, не была выполнена. Благодаря ему же, Российская империя рухнула и распалась, но Германии от этого легче не стало. Скорей наоборот, - кайзеру Вильгельму приходится оставлять на Востоке войска, так необходимые ему на Западе. Скажу еще:

• начало переговоров с Германией и подписание соответствующего перемирия привело к приостановке перевозок германских войск на Запад;

• ведение консультаций и обсуждений не давало возможности немцам нормально готовиться к наступлению на Западе;

• заявление Троцкого привело к тому, что перемирие было расторгнуто, по результатом этого стали обратные перевозки немецких солдат с Запада на Восток.

     Таким образом, разве не заслужил господин Троцкий наши аплодисменты?!

Продолжение следует -