Меч и Хризантема. слэш. НЦ-17 Часть1. Хризантема

Описание:Меч и Хризантема - символ Япониии. Сила и миролюбие.Кико - клон Кайо Седзаро, босса всех якудза, и он должен присутствовать на всех опасных сделках. Им можно рисковать, он не живой. Игрушка, выращенная в лаборатории. Только охранник Майоторо, незнающий о подменах, хорошо относится к Кико. Но клон принадлежит Хозяину и должен выполнять все его фантазии.


- Ваши враги, Инагави-кай, повержены. Они хотели сорвать сделку с Сайто-куном, но мы им помешали. Партия оружия из Гонконга придет вовремя, – отчитался коленопреклоненный мужчина.

 Он почтительно опустил коротко стриженую голову в ожидании указаний. Он мог только рассматривать ворс на дорогом ковре кабинета и вздрагивать от необычно певучего сладкого голоса своего молодого босса.

 - Ты хорошо справился, Мойотро-сан. Можешь праздновать победу. Прикажи казначею выделить сумму, наши люди должны быть вознаграждены.

 -Большое спасибо, Седзаро-сама.

 Светловолосый юноша кивнул со своего кресла и отпустил свою правую руку - начальника охраны Майоторо Химанучи.

 Сам Кайо Седзаро был полукровкой, сын от английской любовницы его отца Мацуро Седзаро, но это не помешало в свои шестнадцать лет занять место отца во главе могучего клана Ямагути-гуми. Сейчас ему было девятнадцать. Он провел строгую ревизию и убивал несогласных. Теперь их штаб переехал из Кобе в Токио в район Сюдзюку. Место торговли, сделок и недвижимости. Рядом с Чайна-тауном и своими соперниками - триадой.

 ***

 Большой свободный кабинет был темен. Здесь были только стол, ноутбук, телевизор во всю стену, большое за жалюзи окно и пушистый персидский ковер, и вечные тени, роящиеся по углам. Кайо не любил света.

 - Можешь выйти, – велел Кайо в темноту, и из тени вырисовался точный двойник хозяина: светлые волосы, синие глаза, та же одежда, те же длинные, убранные в хвост, светлые волосы.

 - Ты тоже хорошо поработал, Кико-тян, любовь моя, - по-мальчишески улыбнулся босс всех якудза. – И ты будешь вознагражден.
 Тот, кого назвали Кико, сложил руки и поклонился:

 - Как прикажете, Седзаро –сенсей, – не «сенпай», не «кун», не «сан». Изредка Седзаро разрешал обращаться к нему «сан».

 - Айдзин, - Кайо встал и подошел к двойнику, к своему, на самом деле, клону, он поднял его за подбородок и поцеловал.
 «И каково это целовать самого себя? Ведь ты мое отражение, Кико. Всего лишь клон, расходный материал, если будет опасность. Есть ли у тебя душа?»

 Кико – "Хризантема", так назвал Седзаро своего клона, которого вырастили за два года в секретной лаборатории, еще год он вспоминал жизнь Кайо и учился копировать хозяина. Никто не должен усомниться, что перед деловыми партнерами и врагами не босс якудза, а его двойник. Помимо всего прочего, Кико стал любовником Седзаро, игрушкой, домашним питомцем, которого можно наградить косточкой или отшлепать газетой.

 Сегодня не будет боли.

 - Ты будешь ужинать со мною. Приходи, как обычно.

 Как обычно – обнаженным, готовым на все.

 Сегодня он оказался в роли стола, обложенным суши и кусочками льда. Он не должен был двигаться, иначе еда упадет, и хозяин разгневается.

 Господин всегда называл его «айдзин» или «карэси», если подзывал иногда, но не ласково «айкоука» или «саиаи». Для Кико Седзаро был «сама» или «сенсей», эти обращения он повторял вместе с «любимый -саиаи».

 У Кико завязаны глаза, он только чувствует пощипывания палочек на теле: то больнее, то легче. Палочки дергают соски, потом хозяин облизывает их, поливая соевым соусом, и обводит вокруг них суши. Последними идут чресла: чувствительные пощипывания мошонки, крайней плоти, заставляют член встать. Кико хочется застонать. Кайо дает ему суши вместо ласки. Пленник ест и ждет окончания ужина, чтобы подрочить , но Седзару берет палочками член, как будто обхватывает суши. Поливает плоть остатками соуса и скользит палочками, мастурбируя своему клону. Всего двумя бамбуковыми палочками. Медленно, быстро, щипая периодически уздечку, в конце он слегка сдавил головку, и брызгает семя. Седзару обмакивает суши в сперму и дает попробовать Кико.

 - Вкусно? – спрашивает хозяин.

 - Да мой господин, - Кайо тоже подается искушению и обматывает кусочек в семя.

 Кайо Седзаро любил только себя.

 ***

 На завтра Кико ехал на встречу с Сумиеси-кай.

 - Вы сегодня какой-то не такой, босс? Седзаро -сама?

 - А, извини, Майоторо, мне привиделось что-то, - Кико смотрел в окно машины и обратил внимание на сопровождающего. – Сегодня странный день.

 - Да, вы правы, - Химанучи искоса глянул на склоненною вновь к окну машины лже-Кайо.

 Обычно его босс не был разговорчив с ним, но иногда ему казалось, что его загорелую кожу прожигает взгляд синих, как сапфир, глаз. Всегда, когда думает, что Майоторо этого не замечает. Задумчивый, ожидающий взгляд, но никогда Седзаро не беседовал с ним, кроме, как по делу. И сейчас было странно ему слушать и отвечать своему боссу. Майоторо Химанучи – лишь правая рука, иногда заместитель, начальник охраны, но не друг. Он был верным его отцу. Его убили, когда, тот отослал Химанучи из Кебо, но его сына он защитит любой ценой.

 Красивый, словно из лунного света, Седзару притягивал его, заставлял думать о лишнем. Он не может позволить себе даже прикоснуться к господину, но…

 - Я придумал хокку, - мягко вывел его из раздумий Кайо:

 «Так поет соловей,
 Как будто прутьев клетки
 Не видит перед собой».

 - Тебе нравится, Майору-кун?

 - Как вы меня назвали? – Химанучи впервые видел своего босса таким смущенным.

 - Я, наверное, болен.

 - Может, тогда не поедем на встречу с Сумиеси-кай?

 - Нет, исключено. Они должны нам за поставки.

 Сумиеси ничего выплачивать не собирались. Они передали один чемодан, а потом, пользуясь моментом неожиданности, начали стрельбу. Благо, верный Майоторо загородил Седзаро-Кико и был ранен в плечо. Они спрятались за машиной и при первом удобном случае влезли в нее, и ухали прочь.

 - Надо было почувствовать неладное, - сетовал лже-Седзару. Кико теперь обвинят в провале операции.

 Они въехали на парковку и поднялись в пентхаус.

 - Зачем вы…

 - Я обработаю рану. Ты защитил меня, как и всегда, Майоторо-кун.

 - Седзаро-сама!

 Кико обнажил плечо телохранителя и обработал спиртом рану, и забинтовал ее. Помимо хозяина Майоторо был единственным, с кем разрешалось говорить. Обычно клон сидел безвылазно в покоях Кайо. И телохранитель был всегда так добр и терпелив к нему. Химанучи… Большой сильный защитник. Убийца. Самый близкий после хозяина человек. Впервые Кико самому захотелось быть с мужчиной, который не будет ему приказывать или унижать.

 Перевязывать пришлось в комнатах Седзару, которого не было дома, потому что Кико не знал, где еще в доме есть аптечка. Они находились в спальне, и Майоторо сидел на хозяйском ложе.

 Химанучи стойко терпел неумелую перевязку, но вот поцелуй в рану, а потом в основание шеи поверг его в шок.

 - Седзару-сама…

 - Не зови меня так, не хочу сейчас быть господином.

 Кико ласкал шею мужчины, гладил обнаженную смуглую грудь, и Майоторо дрожал под пальцами хозяина. Клон первый поцеловал его в губы. Химанучи увлек молодого господина на кровать и помог разоблачиться.

 - Мне бы пошло кимоно. В следующий раз его надену, – пробормотал Кико, осыпаемый поцелуями и ласками и облизываемый языком.

 Кто так нежно может облизывать, выцеловывать каждый миллиметр его тела – только тот, кто любит и любим. Возлюбленный.
 Кико в забытьи шептал чуть слышно:

 - Саиаи(возлюбленный)… - и это заставило Майоторо спуститься ниже. Он обсасывал нежный член и яички, проводил кончиком языка по анусу и заставлял трепетать своего господина.

 Кико остановил его и лег сверху, он разместился между ног телохранителя и погладил загорелую кожу бедер, взял за основание огромный толстый ствол, со вздувшимися от напряжения венами, и нежно вылизал его языком по кругу: от основания до головки и обратно. Какой он большой… Посасывая головку, держась одной рукой за основание, другой рукой он растягивал себя. Все равно ему будет больно. Это как те большие вибраторы, которые любил вставлять в него настоящий Седзару.

 На этот раз было легче, Кико осторожно, опираясь на руки Майоторо, впустил сначала головку, потом медленно опустился до самого основания. Выждав, молодой господин задвигался под нужным углом, чуть отклоняясь назад, задевая чувствительную точку. «Он заполняет меня весь. Во мне не осталось места. В моей душе есть место для двоих?»

 Химанучи откровенно не понимал изменений в своем боссе, но старался воспринимать все как данность. Ведь он давно и безответно любил Кайо, нет, Седзаро-саму. Он рос у него на глазах, но до сих пор был холоден к нему и воспринимал, как делового партнера, правую руку. Или он был слеп, и Седзару тоже испытывал к телохранителю и начальнику охраны те же чувства? Были и взгляды, и легкие прикосновения. Возможно, ли что любовь взаимна? Секс был лучшим тому доказательством, но не для переменчивой натуры босса. Надо будет дать знак.

 Когда Кико-Седзаро начал двигаться, последние мысли оставили Майотаро, он сосредоточился на блаженстве, и даже рана совсем перестала болеть. Естественно, под утро Химанучи покинул постель господина, но он вернулся после полудня с цветком хризантемы.

 Смиренно постучав в кабинет, и, войдя, поклонившись, Химанучи увидел своего господина в шелковом кимоно.

 Это был уже не Кико, а сам Кайо Седзаро, но телохранитель не видел разницы. Как и никто.

 - Что это? Ты решил извиниться за сорванную сделку с Самуей? – Седзаро указал на хризантему и мятый листок.

 - Я… - Майоторо был смущен, он уставился на пояс оби, украшенный такими же хризантемами на тонкой талии хозяина, и отступил на шаг. – Да…

 - Хорошо же, – Кайо не понимал, что произошло, и почему его телохранитель дарит цветы. – Оставь на столе и иди.
 Химанучи поспешил так и сделать. На мятом листе было хокку:

 «Холодный горный ключ
 На дне блестят монеты,
 Что шутник обронил».

 «Хризантема… Кико… Что ты наделал в мое отсутствие?»

 Кайо пошел в спальню и кинул закрытому там клону записку и цветок.

 - Решил соблазнить за меня охранника?. Не выйдет! Ты только мой. Я докажу это! – Седзаро толкнул Кико на постель.

 Клон был в ужасе. Его хозяин был в ярости. Он хлопнул в ладоши: сверху из-под полога кровати свесились веревки и цепи.

 - Раздевайся, или я возьму меч и разрежу твои одежды.