17. Реплика по украинскому вопросу

            Наши  школьные  историки  оба  были ветеранами Великой Отечественной войны.  Дмитрий Андреевич Убийвовк  учил  нас  с пятого до  десятого класса, а Иван Явтухович Корячко  иногда  приходил к нам  на замены.  Случалось  это,  правда,   крайне  редко,  потому что старая гвардия  была  крепкой,   образца военного поколения,  уроки по причине  болезни  пропускали  только в самых исключительных случаях.   Фамилии ясно  говорят о том,  что  школа   находилась  на Украине.  Именно  «на Украине»,  потому что в  семидесятые годы   прошлого века  «в Украине» никто не говорил, а  я  сейчас  рассказываю как раз об  этом  времени.  (Соблюдаю речевые нормы   того «застойного» времени,  чтобы не  допустить  речевой ошибки под названием «анахронизм»).
             Были наши историки   двумя  абсолютными противоположностями.  Энергичный,  властный,  черноволосый,  с  густыми брежневскими  бровями,  Дмитрий Андреевич был грозой школы. На уроке стояла тишина – мухам летать  было неудобно.  Посмеивались  над ним  потихоньку на уроках,  когда  он  объяснял новый материал, но  уважали крепко. Историк  входил в роль,  в раж, увлекался,  распалялся,  зажигался,  казалось,  что  громит  он  немцев,  шведов или  французов,  сам  находясь  в русских войсках.  От Дмитрия Андреевича  и услышали впервые  знаменитые слова Александра Невского: «Кто с мечом к нам  придёт, от меча и погибнет». Гордость за славные свершения предков мы  ощущали  в  каждом  слове  Дмитрия  Андреевича,  впитывали   с    каждым уроком истории чувство   Родины-Отчизны-Батькивщины.  «Батькивщиною»   тогда  был для  нас весь Советский Союз – шестая  часть суши,  организатор  Великой   Победы, организатор  Варшавского Договора,  гарант мира на планете ( да простят меня все  диссиденты,  я  просто повторяю то,  что слышала от   нашего историка).  На День Победы   наш учитель  надевал  боевые  ордена и медали. Войну   он  закончил в Европе,   историю не только  преподавал,  но  ещё  и  вершил её  на полях  сражений Великой Отечественной войны.
            Иван Явтухович  был  абсолютно  иным:  небольшого роста,  совершенно  седой, а голос у него был  такой тихий,  что слушать его   объяснения  можно  было только  в том случае, если  бы в классе стояла тишина. А тишины никогда не  было. Учитель приходил  на замену, а значит мы,  ученики, понимали,  что слушать   «чужого» учителя не очень  обязательно,  поэтому наслаждались  от души  вольницей,  нечаянно   открывшейся  нам  в отсутствие  грозного Дмитрия Андреевича.  В классе стоял гул   и гам,  летали записки,  велись переговоры. Иван  Явтухович  тихонько,  монотонно   бубнил   что-то  себе под нос, как будто  бы и  не очень обращая  внимания на нашу  анархию.  Но когда  мы  увидели  его  на   демонстрации 9 Мая – ахнули! Орденов и медалей на груди у него  было  ещё, кажется,   больше,  чем у Дмитрия Андреевича. Притихли мы,  поняли:  и он  историю не просто «рассказывает»  –  он  её  пережил,  на собственной  шкуре испытал, на плечах   вынес.
          Кстати, оба географа   тоже  были ветеранами.  На  замену   несколько раз  приходил   Иван  Самийлович Ширшов, который  был  инвалидом – без ноги,  ходил,  опираясь на  два костыля.   «Немец»,  то есть учитель немецкого языка  Андрей Иванович Горулько,  тоже вернулся с фронта инвалидом  –  без руки. Его  мы  особенно любили: любая  тема,  предложенная  на уроке Андрею Ивановичу,  тут  же изменяла сценарий  урока  и  начисто  выветривала из головы  учителя желание   делать опрос. Он мог  проговорить с нами весь урок  о  разных  житейских проблемах,  а  нам,  бестолковым,  только и надо было этого. Но  немецкий язык всё равно знали – те, кому  это  было нужно, конечно.
            Директор школы Иван Саввич Мусийко, который   потом   вёл у нас группу  продлённого дня,  прихрамывал   –   и он  был  ветераном  Великой Отечественной.
            Если  бы  мои  учителя-украинцы,  рассказывавшие нам о войне как очевидцы, услышали  бы о  том,  что  главным  врагом  Украины, как утверждает «правый сектор»,   всегда была  Москва, они  не просто бы  удивились,  а могли  бы  потерять дар речи.  Слава Богу,  не дожили. Если  бы им кто-то сказал бы,  что  Бандера – Герой Украины,  они  бы  просто посчитали  человека свихнувшимся.  Если  бы  им  показали  картинку  будущего, что президент Украины  подпишет  указ о   присвоении  преступнику Бандере звания Героя,  что  между Россией и Украиной  могут возникнуть такие противоречия,  когда    два народа  будут поставлены  на грань войны,  то   моих  учителей-ветеранов  сразу  же  хватил бы  удар…
            В 1975 году я  закончила школу и поступила в Харьковский  государственный   университет  на исторический  факультет.  Немалая  роль   в этом   была  моих  учителей-ветеранов. Я гордилась своей страной, своей Родиной,   а главное: чувствовала,  что я   защищена государством,  что у  нас есть МИР. Ценить МИР мы учились на уроках истории, через рассказы   о войне наших родителей, дедушек и  бабушек ( у кого они  были),  через книги и  фильмы о войне.
             В 1983 году  я уехала на Крайний Север –  свою    малую родину,  где  в 50-е годы   познакомились  мои родители  и  первое время, до переезда на Украину,  жила наша семья.  Мы родились со старшей сестрой в Мурманске,  младшая  родилась  на Украине – что нам было делить?   Я не собиралась  решать вопрос о том,  что мне  ближе: Украина или Россия,  обе  части Союза  были  моей великой  и малой  Родиной.  Отец  – украинец,  мама – русская, оба языка  были  мне родными.
                В 1991 году  я  стала  гражданкой Российской Федерации, никуда с места не сдвигаясь, не совсем  до конца осознав,  что произошло. Мама, отец, сёстры остались  в «ближнем зарубежье». По воле трёх «лидеров»  волеизъявление народа было проигнорировано, Союз  был  объявлен   несуществующим.  Вспомнились  мне  мои  дорогие учителя-ветераны: почему  не спросил  их Ельцин о том,  одобряют ли  они  строительство демократии путём развала Союза?  ( Тут   опять  прошу  прощения у диссидентов и  горячих борцов  за   демократию, но   после  разрушения  Союза чувство уверенности в завтрашнем  дне  рухнуло не только у меня. А вот   уехать  за границу как-то не получилось: денег  было  маловато,  да и  уроки истории  помнились: родина малая… Родина    великая… Не искали  где  лучше, знали: Родина.)
                В очередном отпуске на Украине я встретилась с одноклассниками. Обсуждали заодно со всеми  житейскими проблемами и свежеприобретённую  «незалежність».
            – Ну, Валю, ми тебе будемо пускати в Україну, бо ти наша, а москалів не пустимо, – пошутил мой одноклассник.
           Посмеялись, вроде "шутка"... А мне уже тогда  слегка стало не по себе.  Показалось, что впереди будет вообще что-то страшное. 
           Учителей вспоминали на той встрече  – всегда вспоминаем,  когда собираемся.  И нашу  классную мамочку Екатерину Сергеевну Яременко.  И  преподавательницу  украинского языка Веру Васильевну Дворникову.  И нашего Дмитрия Андреевича…  И как  Дмитрий Андреевич    рассказывал нам о   войне:
            –  Политрук Клочков сказал: «Отступать некуда: позади Москва!»
            Так  горячо  это  было тогда  сказано нашим  историком,  с  таким  пафосом и   трепетом, что фраза на всю   жизнь  всем  в память врезалась. В память, в сердце, в сознание. Москва  –   это  что-то такое,  что святым называют,  что врагу  отдать нельзя,  что надо защищать до последней капли крови.  Однако  мне показалось   в 90-е годы,  что  действие школьных уроков  истории  стало ослабевать…  «Москалив не пустымо»   немножко  меня  покоробило.   Подумалось про   наших историков:  вот опять в истории страница новая,  что  она обещает?  О  плохом  думать не  хотелось.
             Ещё  прошло немного времени.   Как-то в очередной отпускной  приезд поинтересовалась  я  учебниками истории в  Украине.  Близкие мне сказали,  чтобы  я  себя не расстраивала и новых учебников не читала,  там  уже не  та история, которую мы в школе учили…
              Да,  история  уже  была  не  та…  Дальше – больше…
              Открываю  вот  сегодня  наугад  в  Интернете  историю Украины  - учебник 5 класса…  Читаю отрывочек и  сама  себя спрашиваю:  что  сказали  бы  мои учителя-историки, если  бы я на  экзамене выдала им  такой  вот текст (цитирую): «Украинский народ  является славянским народом. Кроме украинцев, к славянам относятся чехи, словаки, поляки, болгары, македонцы, хорваты, словенцы, черногорцы, сербы, белорусы и россияне. Их условно делят на три ветви: западную, восточную и южную. Украинцы вместе с белорусами и россиянами относятся к восточной ветви».
          Дмитрий Андреевич спросил бы  меня  строгим голосом (дальше пишу на украинском языке):
          –   Валентино, а чому це  ти  білорусів та росіян   аж  останніми  переліковуєш?  Хіба  ж то вони нам дальша  рідня,  ніж македонці та хорвати?
           Слово  «русские» и «россияне»  тоже мои учителя различали.  Русские  –  это национальность,   россияне – те,  кто живут в России.  Это  государство многонациональное, есть там  всякие нации: и украинцы, и грузины, и евреи,  и татары, и мордва, и чуваши, и саамы, и  ненцы, и коми, –  всем места  хватает,   в дружной семье  никого не обидят. Россияне!
         Увы,  получается,  что  даже  прозвище «москаль», придуманное поляками, вводится нынче в официальный обиход. По замыслу «воспитателей  юношества», именно так жителей России будут называть все дети, прошедшие обучение в украинских школах, включая миллионы русских детей, проживающих на «Украине». Таким образом,  переписанные  в угоду нынешним властям Украины  учебники истории  должны привить гордость новому молодому украинцу за то, что он – украинец, и, разумеется, на этой базе отдалить его как можно дальше от России и русских («москалей»).  Как утверждают критики преподавания истории Украины на Украине, все современные украинские учебники истории учат молодых жителей нынешней Украины, «как надо ненавидеть русских и Россию».
              К счастью,  мои  школьные учителя  истории, ветераны войны, эти  учебники  читать  уже не будут.  Нет в живых этих историков.  И за «мёртвые души»,  выпестованные по таким  учебникам,  они  уже ответственности не несут.  И противостояния  двух братских народов, на которые выплеснули  «революционную  пену»  политики разных стран,    мои  дорогие историки, к счастью,  тоже  не увидят.
             Знаю,  что  учебники по истории,  по которым учили нас наши  учителя,  тоже были не идеальные, и  там  была идеологизация, политизация и т.д.  Но  рядом с  учебниками  были  люди,  которые  правду о Великой Отечественной войне знали  без  всякой «научной продукции», которые  знали, КТО  победил в  этой войне.  И разрушение памятников   восприняли  бы  как личную трагедию,  особенно тех памятников,  которые поставлены были  за  пролитую   «русскую кровь». Ведь под словом «русская кровь»  тогда  в истории неделимо  понимались  восточнославянские народы. Не было отдельной истории у  русских и украинцев  в Великой Отечественной войне,  общая  она  была у нас.  Трагическая, кровопролитная, страшная, но общая.
              «Оккупантами», оказывается,  были   наши учителя-ветераны. ..
               Да что там говорить…  Решения  депутатов Верховной Рады говорят красноречивее всяких  моих рассуждений. В истории Украины вообще нынче отменён  термин «Великая Отечественная война». По мнению авторов  законопроекта, термин «Великая Отечественная война» якобы не только не соответствовал  исторической правде, но и противоречил  европейским подходам к оценке Второй мировой войны.
               Я с горечью  вспоминаю  наших историков  – ветеранов  Великой Отечественной войны… Если  бы они  были  живы,  что сказали  бы  сейчас?