Горький аромат фиалок Ч 2 Гл 12

                12


        Аликеев немного позабавился с близняшками, говоря им ласковые слова, похлопывая по попам, вызывая у одной из них, Марины, смешки и ужимки. А Карина была более сдержанна. Девочки заинтересовались Бекханом и бросали на него любопытные взгляды. Хозяин и гость выпили немного, после чего Аликеев повел всех по коридору, и, остановившись у дверей смежных комнат, предложил Бекхану:
      - Кого выбираешь? Марину или Карину?
      Бекхан замешкался. Он понимал, что хочет он того или нет, ему придется переспать с одной из близняшек. Отказаться невозможно – Аликеев может посчитать это дурным тоном. Он, хозяин, «угощает», и гостю не пристало отказываться. К тому же Бекхан чувствовал, что босс подвергает его своеобразному испытанию. У властных натур свои методы проверки людей. Бекхан вспомнил статью об одном знаменитом председателе колхоза, который, принимая в колхоз нового члена, вел в первую очередь в столовую, угощал обедом и наблюдал, как претендент ест. Если этот человек не отличался аппетитом, то у него не было шансов устроиться в престижный и богатый колхоз, потому что председатель его считал:  кто плохо ест, тот плохо и работает. У Аликеева есть какие-то виды на него, и тут нельзя сплоховать.
       Аликеев по-своему истолковал замешательство гостя. Он усмехнулся и сказал небрежно, поочередно оглядев сестер:
       - Трудно выбрать, да? А, бери любую – никакой разницы.
       Сестры, как бы ни были похожи, были разными людьми, и Аликеев, либо мало разбирался в женщинах, что маловероятно, либо намеренно унижал девушек, отказывая им в индивидуальности.
      Бекхан выбрал Карину. Она показалась более основательной и серьезной, нежели ее легкомысленная сестра. Ее несколько тяжелый взгляд говорил о непростой, страстной натуре. И он не ошибся. Она отдавалась ему истово, и по выражению ее лица было видно, какие глубокие  эмоции она переживает. Веки плотно сомкнуты, дыхание прерывистое, щеки разгорячились и залились краской.
      Девушка не пыталась менять позу и во все время близости пролежала под Бекханом; лишь подтянула колени и обхватила ногами партнера. Бекхан старался вовсю, уверенный, что Аликеев расспросит ее после, о нем, о его способностях. Карина была удовлетворена полностью, Бекхан понял это по ее признательному взгляду после близости. Они некоторое время пролежали рядом, остывая, перекидываясь короткими фразами:
      - Ты местная?
      - Нет, мы приезжие.
      - Учитесь?
      - Да, в университете.
      - Самостоятельно работаете?
      - Нет, от модельного агентства.
      - Да?! – удивился Бекхан. Он-то посчитал, что сестры – девочки по вызову.
      Карина поняла, что он имел в виду.
      - Талгат Мухамеджанович заметил нас на одном показе. И предложил… он предложил хорошие деньги, и мы согласились.
      Бекхан кивнул. То, что сестры хорошо здесь зарабатывают, не вызывало сомнений. Аликеев слыл щедрым, да и сестры стоили хороших денег.
      Тихую беседу прервал стук в дверь. Бекхан отворил, и в комнату впорхнула Марина. Она прощебетала:
      - Каринка, иди к боссу. А я теперь тут…
      И она кокетливо подмигнула Бекхану. А ее сестра покорно поднялась, и, накинув халат, отправилась ублажать Аликеева. На ее лице промелькнула тень неудовольствия.
      «Да, тебе не позавидуешь, - подумал Бекхан, - Секс из-под палки – брр!»
      И он с удовлетворением отметил про себя, что с ним Карина занималась сексом в свое удовольствие. Тем временем Марина повисла на нем, и, подтянувшись, обхватила его бедрами. Она игриво улыбалась, и Бекхану ничего не оставалось, как отнести ее на  ложе.
      «Ну, босс, ну ты даешь! – думал он, собирая остатки сил, - Я же не юноша восемнадцати лет!».
      Сестры разительно отличались друг от дружки по темпераменту. Марина относилась легкомысленно к близости с мужчиной, и, хотя  было видно, что и она получает удовольствие, реакция ее была совсем не той, что у Карины. Она то и дело просила поменять позицию, распахивала накладные ресницы и озорно улыбалась ему. Щеки ее заметно порозовели, и она только задышала  чаще, переживая оргазм. В конце она улыбнулась и скорчила рожицу.
       Сестры обе были хороши, но близость с Кариной оставила глубокое впечатление, выгодно отличалась на фоне легкой забавы с Мариной. Но, наслаждаясь близостью, лаская их юные тела, Бекхан то и дело вспоминал ту, образ которой замещал, то извивающуюся под ним Карину, то воплощался в сидящей на нем Марине. А когда минутная пелена сходила с его глаз, и он видел, что это не Виолетта, сердце начинало надсадно ныть, и приходило ощущение суррогатности секса, низкопробности получаемого удовольствия. Тогда он спешил вернуться в свои грезы, и, смежив веки, представлял, что он льнет губами к изящной шее своей прекрасной кореянки, к желанным губам ее, ощущает ее гибкое, стройное тело в своих объятиях, слышит пульсацию ее горячего сердца. Наверное, именно этот незримый образ помог ему с честью справиться с испытанием, которому подверг его Аликеев.
       После непродолжительного посещения сауны и плавания вчетвером в объемистом бассейне, Бекхан с Аликеевым вернулись в залу. Заскучавшие в отсутствие хозяина гости взбодрились, и с завистью глядя на Бекхана, окружили их и загалдели. Бекхан заметил недовольный взгляд Майры и поспешил присоединиться к кругу важных гостей. Он завязал беседу с мэром, хотя до этого не собирался с ним говорить.
       Мэр, энергичный молодой человек, едва перешагнувший за порог тридцати лет, начинал свою головокружительную карьеру с твердым намерением покончить с коррупцией. Но очень скоро понял, что должен выбирать между этим намерением и карьерой. Он был умным человеком и быстро сообразил, что попал в систему, которая не оставляет человеку простора для действий. Да, можно бороться с неприглядными явлениями, но эта борьба потребует от человека, ни много, ни мало – подвижничества. Такому человеку следует отказаться, и от мыслей о личном успехе, и о благодарности за свой труд и усилия.
      Был ли он способен на подвиг? Возможно. Если, например, подвиг этот отблагодарится. Если после подвига последуют награды и звания, и всеобщее признание. А если из-за него придется отказаться от мыслей об успешной карьере? И не рассчитывать на благодарность, даже со стороны тех, ради которых и ведется эта борьба? И обречь себя на прозябание и на забытье?
       Тогда, только осознав, что он вступил в единоборство с давно отлаженной системой, которая не оставляет человеку, личности выбора – либо эта личность станет ее составной частью, либо система выбросит эту личность из своих недр, будущий мэр малодушно решил подстроиться под нее. Он утешал себя мыслью, что он – своего рода «крот», который должен внедриться в эту систему и, выгрызая ее изнутри, разрушить ее в конце концов. Но он обманывал себя до поры до времени – до того момента, как столкнулся с таким явлением, как Аликеев. Когда он попал в сферу влияния босса, и особенно, когда не без участья последнего, он стал мэром, «тайный борец с коррупцией» окончательно капитулировал. К тому моменту он окончательно убедился в нерушимости Системы, которая, кроме того, что опутана паутиной коррупционных связей, связана по рукам и ногам с организованным криминалом. И теперь и он, и любой другой чиновник во властной структуре города и области, выстраивали свою деятельность и политику, сообразуясь с мнением Аликеева.
       Вот и сегодня - беседа велась вокруг субсидий в соцсферу, благоустройства города и капитального строительства. Высокие чиновники не преминули коснуться темы застройки левобережья. Мэр упомянул о проекте Виолетты Ким, который, по его мнению, вряд ли будет принят – слишком дорогой.
      - Я знаком с этим проектом, - не удержался Бекхан, - Талантливая работа. И ненамного дороже проекта ее коллеги. Зато предусмотрено все – от стоянки машин до площадок для выгула домашних животных. Один сбор и переработка мусора чего стоят! Да, теплосберегающие материалы дороже, но сколько топлива они позволят сэкономить в будущем!
       - Один вариант проекта предусматривает установку атомного реактора, - произнес с усмешкой мэр. И добавил после некоторой паузы:
       - Это смахивает на прожект.
       - Отнюдь, - возразил Бекхан, - Виолетта Владимировна старается, хоть немного, но прорваться в будущее. А атомная энергетика – будущее всего человечества.
       Лицо мэра перекосила гримаса досады.
       - Все это лишь громкие слова! Нужно реально смотреть на вещи и не забивать головы ненужным мусором.
       - Я с вами не согласен, - смело вступил в полемику Бекхан. Он видел, как заинтересован в разговоре Аликеев и почувствовал его поддержку.
       - Что предлагает Виолетта Владимировна? – продолжал он, - Лишь альтернативу. Естественно, она понимает, что сейчас, в данный момент не может быть и речи об АЭС. Ее разработки – для будущих проектировщиков. И не нужно думать, что они придут когда-то в отдаленном будущем. Темпы развития нашего государства дают надежду, что к атомной энергетике нам придется обратиться очень скоро. Наступит день, возможно, лет через пять, и мы будем вынуждены поднять этот альтернативный проект. Но, давайте не отвлекаться на него. В качестве рабочего фигурирует проект с обычным источником энергии.
      - Да-да, конечно, - поспешил согласиться мэр, который по взглядам Аликеева понял, что тот на стороне Бекхана в возникшей полемике.
      Аликеев делал вид, что тема беседы его  интересует, но, тем не менее, слушал с заметным вниманием. Он  уяснил для себя, что Бекхан довольно эрудирован и компетентен в вопросах строительства; причем, мыслит широко и масштабно.
       «А он разносторонен, - думал он, - Значит, можно утвердить его на место Рахата, пусть вникает в дела «Мотивации». А потом можно будет подумать и о более ответственной должности».
      - Вам стоит прислушаться к словам Бекхана Кенжеевича, - сказал Аликеев мэру, решив открыто поддержать своего нового ставленника, - Я, конечно, не разбираюсь в том, что вы обсуждаете, но знаю, какое глубокое видение проблем у него. Да и Виолетта Владимировна Ким – талантливый архитектор».
       Он соврал, не моргнув. Но его реплика подействовала – мэр изменил тональность голоса, и сбавили обороты. К концу разговора он заверил, что будет принят лучший проект, и что на выбор не окажут влияния сметы по ним.
      Аликеев видел, что Бекхан удовлетворен результатами беседы. Что он заинтересован в продвижении проекта Виолетты Ким. Опытный босс разгадал его намерения; он уже усомнился в случайности знакомства Бекхана и дочери Владимира Кима. Он не мог знать точно, что произошло тогда в том ресторане, да этого ему и не нужно было знать; он только понял, что первый использует последнюю, как трамплин для взлета, как лифт для подъема на верхние этажи. Ведь карабканье  по служебной лестнице отнимает слишком много времени и сил.
       «Пускай лезет, пусть поднимается - решил он, - А я буду ему  помогать. Он, возможно, хочет прибрать к рукам фирму. Пусть! Тем более, что это ему по силам».

      По дороге домой Майра недовольно справилась:
      - Куда это вы пропали с этим Талгатом?
      Майра, по своему обыкновению, была непочтительна за глаза.
      - Талгат Мухамеджанович показывал мне свой дом, - соврал Бекхан.
      «Представляю, что будет, если ты узнаешь о том, чем я там занимался», - подумал он и невольно усмехнулся.
      - Чего усмехаешься?
      Ничего от нее не укроется! А ведь в машине довольно темно.
      - Да так… - замялся Бекхан. Сколько раз он зарекался быть осторожным с женой, но нет-нет, да плошал.
      - Что – так?
       И от нее так просто не отделаться!
       - Вспомнил, как глядели на нас все эти расфуфыренные господа, как они завидовали, что Талгат Мухамеджанович обособился со мной.
       - А-а… - удовлетворилась его ответом Майра. И добавила после небольшой паузы:
       - Честно говоря, я чувствовала себя неуютно. Все одеты, как люди, а я – как попрошайка. Готова была провалиться сквозь землю под взглядами тех женщин. Хорошо, хоть Жакен поддерживала, не то хоть убегай оттуда. В следующий раз куплю себе приличный наряд, прежде чем принимать подобное приглашение. Я не хочу больше так позориться. Да и драгоценностей нет у меня…
        «Начинается! – подумал Бекхан, - Как точно подметил Пушкин сущность женщины, сделаешь ее царицей - она захочет стать владычицей морскою».
       А вслух сказал без тени сомнения:
       - Будут тебе наряды. И драгоценности тоже. Дай немного раскрутиться. А вообще, если хочешь знать, ты единственная сегодня смотрелась по-человечески. Эти старухи с ума посходили!  Неужели не понимают, что просто смешны в своих «Диорах» и «Сен Лоранах»?
       - Да? – Майре польстил этот пассаж. Она и сама думала так, хоть и завидовала тем женщинам из-за их нарядов и драгоценностей.
       - Конечно! Они же все – разряженные дуры! Им место у печи с кочергой в руках.
       И Майра успокоилась. Бекхан часто использовал лесть, она ему здорово помогала в их непростых отношениях.

       Прошло несколько дней, и Бекхана вызвал Владимир Иванович и предложил место Рахата Аскерова. Бекхан немного поломался ради приличия, сомневаясь в том, по плечам ли ему новая работа. Он догадывался, что вопрос о его назначении решен, и не в этом кабинете.
       - Я уверен, что вы отлично справитесь с обязанностями моего заместителя, - сказал Владимир Иванович, довольный тем, что на место Рахата Аликеев не рекомендовал очередного тупицу и бездельника.
       - Я знаю, что вы наведете порядок на стройплощадках такой же, как в охране, - продолжал он, - Кстати, подберите человека на свое место. У вас есть подходящая кандидатура? Вы должны знать, что забота об охране не снимается с ваших плеч, вы будете курировать и ее.
       - Хорошо, Владимир Иванович, - согласился Бекхан, - А на свое место рекомендую Айнаева. Он серьезный, уравновешенный человек. И, абсолютный трезвенник.
       - Вот и отлично! – обрадовался Владимир Иванович, - Я сегодня же подпишу приказы о назначениях. А сейчас проедем по объектам, я введу вас в курс дела. И ознакомлю вкратце с кругом ваших обязанностей.
       Бекхан удивлялся своей головокружительной карьере. Без образования, без опыта, без поддержки, без связей, за год с небольшим стать замом президента такой фирмы, как «Мотивация»! Он понимал, что теперь остается один  шаг к креслу президента. И сумеет он сделать этот шаг или нет – зависит уже не от Виолетты, и не от ее отца, а от всемогущего «крестного отца».
       Да, будущее его теперь в руках босса Аликеева, а не в руках девушки, поспособствовавшей началу этой карьеры. Но Бекхан продолжал прежнюю игру с ней. Собственно, то уже была не игра. Их отношения переросли в нечто серьезное, взошли на другой, более высокий уровень. Бекхан боялся признаться себе в том, что он полюбил Виолетту, как и в том, что и она выказывала все признаки влюбленности. Ему часто приходилось сдерживать, и себя, и ее, чтобы удержаться на прежних позициях и с каждым днем все труднее это ему удавалось.
       Жизнь и быт налаживались. Майра развила кипучую деятельность, обустроиваясь на новом месте, ежедневно требуя от Бекхана финансовой подпитки. Новая должность Бекхана позволяла ему решать и эти вопросы. Коттеджи Рахата перешли к нему и приносили ощутимый доход. «Дружба» с Аликеевым позволяла выигрывать тендеры и конкурсы, и выгоднейшие заказы получала «Мотивация». Бекхан не ленился и приложил максимум усилий, чтобы фирма ширилась и процветала. При его деятельном участии открылись дополнительные филиалы, дочерние предприятия фирмы, производившие различный стройматериал. Все, кто оказался под его началом, а это почти вся фирма, почувствовали твердую руку. И его невозможно было обдурить, как Аскерова. Бекхан во все вникал и был требовательным ко всем без исключения.
      Прорабы и мастера на участках зауважали его, - за выдержанный характер, за корректность и вежливость, за компетентность и гибкость мышления. И за внимание к заботам и нуждам подчиненных. К нему часто обращались с просьбами личного характера, и он оказывал помощь всем. Он давал дельные советы дипломированным специалистам, находя разумный, подчас оригинальный выход из многих, в том числе нештатных ситуаций. Он взялся за охрану труда и технику безопасности, и как следствие, резко сократился травматизм и заболеваемость.
       Вся фирма пришла в движение. Все специалисты словно проснулись и заработали в полную силу. Владимир Иванович вздохнул с облегчением, почувствовав, как груз многих обязанностей незаметно переместился с его плеч на плечи нового зама. Бекхан требовал от начальников всех уровней, вдумчивого, профессионального отношения к делу, и человеческого отношения к людям, работающим под их началом, что само по себе оздоровило атмосферу в коллективах. Он жестко пресекал проявления хамства со стороны начальников всех уровней. И кадровыми вопросами он занялся плотно, понижая в должности малоспособных людей, и выдвигая на их место способных, компетентных и активных из числа рабочих и специалистов нижних уровней. Он когда-то прочел книгу «Принцип Питера», и знание этого принципа сослужило теперь хорошую службу.
      И только с одним человеком он обошелся по другому – Аскар, курьер, давший ценные сведения в самом начале карьеры Бекхана, был теперь повышен в должности. Взамен на это тот стал «глазами и ушами» нового вице-президента «Мотивации». Время от времени они обособлялись, и Аскар передавал своему покровителю все, о чем говорили и судачили сотрудники фирмы. И о том, кто, чем дышит, кто с кем и какими узами связан и вообще – о настроениях внутри коллектива центрального офиса.
      Владимир Ким и его дочь не могли нарадоваться позитивным изменениям во всех подразделениях. Однажды между ними произошел следующий разговор:
      - Бекхан Кенжеевич – просто находка! – воскликнул Владимир Иванович, - Где он раньше был?
      Виолетта пожала плечами, улыбаясь.
      - Сколько способных людей прозябает в безвестности, - заметила она, - И это неудивительно, раз подбор кадров у нас основан на связях и подкупе. Или на случайности, как произошло с Бекханом Кенжеевичем.
      Владимир Иванович смутился. Это был камушек и в его огород. Дочь прямо упрекала и его, не желая знать, что он просто вынужден пользоваться установившейся системой подбора кадров.
      - Ты права, кадровая политика – больное место… - уклончиво согласился  он с ней. И постарался перевести разговор на персону Бекхана.
      - Кстати, ты заметила, как разумно выстроил ее у нас Бекхан Кенжеевич? Я давно хотел навести порядок, да все время мешал Рахат – то этот прораб ему сват, то тот мастер друг.
       - А хорошо стало без него? – добавил он, и Виолетта кивнула, осветив кабинет своей радостной улыбкой.
       - За одно это нужно бы поставить памятник Бекхану Кенжеевичу! – пошутила она, и оба засмеялись.
       - И знаешь, о чем я думаю? – сказал Владимир Иванович потом, - Что Бекхан Кенжеевич – достойная смена мне.
       Виолетта молчала, глядя на отца задумчивыми глазами. Она только теперь заметила усталость в его глазах.
       «Что это? Отец собрался на покой? А не рано ли? Нет, наверное, ему просто нужно отдохнуть».
       - Может, тебе стоит взять отпуск? – предположила она.
       - Может быть, - согласился он, - А то я уже забыл, когда был в отпуску.
       - Эх! – потянулся он, сощурив глаза мечтательно, - Уехать бы куда-нибудь в несусветную глушь, сесть с удочкой у реки, ни о чем не думать, ни о чем не заботиться.
       - Есть картошку в мундире и пить парное молоко, - продолжала Виолетта с  улыбкой.
       - Ага! – подыграл ей Владимир Иванович, - И слушать по вечерам треск головешек в русской печи.
       «За чем же дело стало? – подумала Виолетта, - Поехал бы к маме, неужели б она не пустила? Все равно не живешь с Ларисой Васильевной».
       Словно угадав ее мысли, Владимир Иванович поспешил откреститься от нахлынувшей минутной слабости.
       - Но это все, конечно, мечты.
       - Почему? – возразила Виолетта, - Ты сейчас свободно можешь оставить фирму на Бекхана Кенжеевича и взять отпуск. Хотя бы на пару недель.
       - Посмотрим, посмотрим… - пообещал он и перешел к другим делам.
       - Вчера разговаривал с мэром по телефону, - сказал он, - Он говорит, что поддерживает твой проект. Я не знаю, что на него повлияло, еще недавно он сокрушался его дороговизной. Чувствую, тут не обошлось без Аликеева. Но откуда он узнал обо всем этом?
       - Бекхан Кенжеевич сказал как-то, что у моего проекта хорошие шансы. Не иначе это он надоумил Аликеева. Спасибо, конечно, ему, но мне не нравится, что продвижением таких проектов занимается посторонний человек. И мне не нравится, что вы продолжаете поддерживать связь с этими сомнительными людьми.
       - Эх!  – Владимир Иванович вздохнул, - Мало ли что нам не нравится. Жизнь – это сплошные компромиссы. Ты молода, и тебе свойственно ломиться напролом. С возрастом начинаешь экономить силы и искать более извилистые, энергосберегающие пути. Ты вправе осуждать нас, но поймешь, лишь достигнув зрелости.
       Виолетта упрямо мотнула головой, выражая этим жестом несогласие. Владимир Иванович улыбнулся с горечью, и сказал:
       - Ладно, скажем спасибо Бекхану Кенжеевичу, если это он оказал содействие, все же твой проект предпочтительнее. Но у меня возник один вопрос…
       Виолетта подняла глаза на отца.
       - Как ты думаешь, что руководило им? То, что это твой проект, или то, что он лучший?
       - Я считаю, что последнее. Мы с ним беседовали на эту тему, и я убедилась, что он очень хорошо разобрался в различиях между проектами. Это удивительно, если учесть, что ознакомлен был он с ними, видел их лишь однажды, когда присутствовал при обсуждении в этом кабинете.
       - Да, удивительный человек этот Бекхан Кенжеевич. Цены ему нет, - резюмировал Владимир Ким, вставая со своего кресла.

       Несмотря на загруженность работой в фирме, Бекхан и Виолетта продолжали совместные походы в театр, музей или просто на природу. Обычно они договаривались о встрече где-нибудь в городе, каждый раз в новом месте. И Бекхан ехал на свидание со своей Ветой, купив в цветочном магазине букет с неизменными фиалками. Другие цветы она не признавала.
      Зима была на исходе; снегу навалило много, особенно на небольшом острове, где располагался летний парк отдыха с аттракционами. Зимой он пустовал, и лишь редкие романтики наведывались туда на лыжную прогулку.
      Виолетта неплохо справлялась с лыжами, и Бекхану приходилось туго. Извилистая лыжня тянулась по всему периметру острова, то опасно нависая над самым обрывом, то углубляясь в сосновый бор. Парк отдыха спал. После долгой гонки преследования Виолетта и Бекхан стояли лицом к лицу, прислонясь к двум соснам, росшим подобно латинской букве V. Оба  запыхались, и разговор их был неровным, прерывистым, как их дыхание.
      - А ты здорово бегаешь! – говорил Бекхан, - Я думал – не догоню.
      - Ага, - весело отвечала Виолетта, - От вас убежишь! Все время слышала за спиной ваше дыхание.
      - Хорошо-то как! – вздохнул Бекхан, поднимая глаза к небу.
      - Да, - согласилась с ним она, - Построить бы здесь избушку на курьих ножках и остаться навсегда.
      Бекхан взглянул на нее. Ее щеки раскраснелись, высокая грудь под облегающим спортивным костюмом вздымалась и опускалась, вызывая нескромное желание взять их в ладони, глаза излучали мечтательный свет, и Бекхан не удержался и протянул руку, чтобы поправить серебристый от инея локон, выбившийся из-под спортивной шапочки. Этот жест она приняла за ласку, и замерла. На ее щеки легла тень от пушистых ресниц, и Бекхан не удержался – пальцы его скользнули вниз, прошлись по щеке и коснулись пухлых губ. Виолетта взяла его руку в свои и прильнула губами. Перецеловав пальцы, она осмелилась поднять глаза, и Бекхан ясно прочел в них: «Я твоя. Обними, поцелуй меня».
       Бекхан знал, что этот момент наступит, рано или поздно, и придется решать – взять любовь лучшей из девушек, возблагодарив небо за божественный дар, или отступить, благоразумно отвернуться от нее. Бекхан медлил – слишком много значил этот шаг, в какую бы сторону ни сделал он его – навстречу ей, или от нее. Все его существо, его трепещущая душа тянулись к Любви, как к прекрасному источнику, и только разум, его вечно холодная сердцевина, пытался воздвигнуть препоны бешено заколотившемуся сердцу, горячему потоку пульсирующей крови. Судьба этой короткой схватки была решена за доли секунды, и разум капитулировал, хотя продолжал лепетать что-то о плохих последствиях рокового шага.
      Бекхан сделал шаг навстречу Виолетте, и, обняв, прильнул губами к ее губам. Она прерывисто вздохнула и сомкнула веки. Нежный-нежный, как прикосновение легкого ветерка поцелуй длился долго. Все закружилось, и Виолетта еще плотнее прижалась к любимому, обвив руками его шею. А он  стиснул ее в своих объятиях.
      Они пили, и не могли напиться, насытиться нектаром, исходящим из их губ. Они перестали дышать; для них отпала потребность в кислороде - их питала любовь. Они совместились, взаимопроникли друг в друга; сердца их слились в одно целое и разгоняли по сосудам единую, смешавшуюся вместе кровь. Души соединились в нечто неразрывное, и теперь они словно бы забыли, что когда-то существовали врозь. Ауры их вспыхнули и запылали вокруг их сплетенных тел, осветив сумрачный бор до самых его закоулков.