Поводырь

Он сознавал себя с пяти лет. Первые годы остались где-то в уютной мгле, прячась за теплом материнских рук или жесткой щетиной отца.
Детский мир мальчишки неуловимо изменился с первым походом в районный садик. Он запрятал где-то далеко-далеко неясные шорохи-голоса, что приходят к тебе лишь во сне или когда за окошком грохочет стихия.
- Ддыньс… - мелькает прямо над домом Никиткиной бабушки ломаное лезвие молнии. – Тыдыбы-тыбы-дыньс!!! – Звенят стекла в деревянных фрамугах мансарды в далеком сибирском поселке…
Вот оно, то самое утерянное предощущение толкает парнишку  к размытым на окнах каплям дождя.
Топот ног по лестнице вверх, а воспоминания рядом, однако как ни три глаза, картинка не меняется.
Хлопок двери.
- Никитка! Опять не спит!
Это мама. Она не понимает и в который раз гонит тебя от окошка, а ведь ты был рядом… и… почти вспомнил…
Паренек знает – стоит разорванным краям «картинки» собраться, как многое изменится.
«Вспомни…  - звучит неясный «шепот» ночи, - Вспомни до совершеннолетия…» - А вспоминанье всё не приходит.
«Будешь слеп, как взрослые…» - И ты всматриваешься в собственных родителей-соседей, пытаясь понять, о чем это шепчет сумрак.
Когда тебе было восемь, ты однажды почти собрал головоломку.
Глубокие царапины на подоконнике дачного слухового окна рванули тебя вдруг ввысь… К небу…
И не нужна была ночь, чтобы чуять, как занавес повседневности дрожит-поднимается, а, казалось бы, незыблемо-твердые грани предметов размылись.
Ты не раз ощупывал после эти борозды на сосновой доске. Забавно, но большая часть воспоминаний прячутся именно за городом, а в родительской квартире, «растворившейся» в многоэтажном районе их нет.
Это не кажется Никитке странным – в квартирах нет чердаков, а история начиналась именно там – на чердаке  далекого северного поселка.

++
- Мам ты помнишь себя в детстве? - Возит по чайному блюдцу с вареньем утренний бабушкин блин Никитка. – Ну, еще до школы?
Внимательный взгляд. Мама трогает сыну лоб и перед ответом по ее лицу бежит легкая тень:
- Почти ничего…
- А пробовала вспоминать? – С интересом наблюдает за родительницей Никитка, но «тень» затаившаяся возле глаз усугубляется, и матери явно не хочется продолжать. Но паренек не готов её отпустить, - Пробовала?
- Ты говоришь как прадедушка, - удивляется женщина, - Он придумывал нам сказки и все время пытал, кто-что видит.
- А сам? – Напрягся Никитка, ощущая близость чего-то важного, - Сам он помнил свое детство?
- К нему приходили драконы, - как-то серьезно отвечает мать, - Возьми-ка почитай, - вытерла она полотенцем руки и пошла к книжному шкафу…


++
Никитка спешил.
Еще бы… Мама, сама не зная, подсказала, где искать ответы.
Книга оказалась и не книгой совсем, а общей тетрадью в толстом коричневом переплете. Лестница наверх быстро отдала свои десять ступенек, и дверь Никиткиного обиталища хлопнула, отрезая пространство от суетливого мира взрослых.
Мансарда на чердаке бабушкиного дома была иной планетой. Она будто специально строилась, чтобы разгадывать тайны и «меняла» настроение в зависимости от обстоятельств.
 Секреты…
После как мама сказала о драконах, края детской «картинки» стали вдруг собираться. Еще стуча старыми башмаками отца со срезанными задниками по лестнице, Никитка «увидел» вращающиеся на невидимой стороне части головоломки.
Первые записи датировались  двадцать четвертым годом.
«Не могу понять природы этих невидимых прикосновений. Помню только, что это со мной уже происходило, но когда и где?»
«Стоит накрыться простыней, лечь на спину и закрыть глаза, как ночь оживает странностями…»
«Это оказались не руки невидимок как в прошлый раз, а горячее дыхание и мысленный приказ вспоминать…»
Сильно мешались в чтении бытовые подробности и подростковые переживания.
Прадедушка Петр был обстоятельным ребенком и подробно описывал своё время.
Маленькие детские радости. Обиды. Ну и неразгаданная тайна…

++
Укладываясь сегодня спать Никитка, решил повторить давний эксперимент прадедушки Петра.
Чтобы добыть простыню  из бельевого шкафа пришлось отработать чуть ли не боевую операцию, но все удалось, и мама ничего не заподозрила.
«Жалко погода хорошая…» - Раздумывал мальчишка, рассматривая первые проклюнувшиеся звезды.
Действительно, невидимые собеседники намного активнее проявлялись именно в дождь, а еще лучше в грозу.
«Ни одного упоминания драконов в дневнике! – Сердился Никитка, - Откуда-что маман взяла?»
Спрашивать родительницу он пока не собирался. К тому же паренька преследовала странная убежденность, что разбираться придется все-таки самому.
Ночь «швырнула» в мансарду пригоршню лунных бликов.
Ожидая каких-либо изменений пространства и укутавшись в простынь, Никитка незаметно уснул.
Треск дверцы старого платяного шкафа вырвал его из небытия.
- Кр-р-р-р… - приоткрылась в лунном свете створка, сколоченная из отшлифованных досточек.
Стараясь не шевелиться (основное условие контакта, записанное в дневнике) Никитка напряженно всматривался в жирную черноту за дверцей.
Одиночный скрип донесся с мансардной лестницы.
Щелчок от окна.
Круг звуков сужался и центром его оказался именно Никитка.
Неожиданно прохлада ночи сменилась теплом напоминающим дыхание.
«Вспомни… - прозвучал в пространство мысленный приказ, - Поверь и вспомни…»
Темнота оживала.
Стоило закрыть глаза, как чуждое присутствие становилось рельефным.
Оболочка материальности трансформировалась, а дыхание на тонкой простыни – приближалось.
Картинки детства.
Никитка в детской коляске и полупрозрачная сущность над головой похожая летучую мышь. Страха нет. Напротив. Малыш с интересом вслушивается в странный клекот извне.
Два года. Песочница.  Пес с мутным взглядом нехорошо смотрит на малыша с пластмассовой формочкой в руках. Мама увлеклась разговором на лавке и не замечает как между псом и малявкой появляется «из ниоткуда» жутковатая пасть. Раздвоенный язык трепещет, а щелчок зубами отгоняет незваного гостя.
Родительская дача и комната на чердаке. Отец храпит на соседней кровати. Слуховое окно и полупрозрачная фигура на подоконнике.
- Ты вспомнишь. Я всегда рядом. Мне пора.
Шелест крыльев, и удерживать друга почти бесполезно, но тебе кое что удается и на подоконнике неожиданно остаются следы лап.
Клекот с улицы:
- Видишь… Чем сильнее вера – тем я материальней… Забудут все – вспомнят избранные… - И следом темнота.
А в мансарде уже тесно от звуков и жаркого дыхания.
- Кто ты?
- Вспоминай…
- Дракон? – Пытаешься ты использовать мамину подсказку.
А ночь смеется:
- Допустим, а имя?
И неожиданно ты произносишь вслух давно забытое…

++
Утром ты уже не один.
Друг и советник был с тобой всегда – оберегая и направляя. Но человек из двух глаз видит всегда одним, не замечая закономерностей в случайностях. И ты ищешь на полке затертый простой карандаш и выводишь в дневнике прадеда стараясь повторить его каллиграфию
«Драконы не исчезли – мы просто разучились их видеть…»

Март 2012 г. Иркутск