Я и орнитология заключение

               
               
          Ещё моя бабушка говорила: «Как только начнёт свисать с потолка паутина, значит на дворе бабье лето». Мудрость этого высказывания я поняла утром, когда, выходя в коридор, клюнула носом в паутину и прилипла к ней.
          - Ура! – закричала я счастливым и громким голосом, разбудив, таким образом, всех домочадцев, включая и любимого кота Барсика. – Бабье лето пришло!
          Я распахнула окна. До чего же хорошо!  Тёплый лёгкий ветерок коснулся моего лица. В воздух, наполненный запахом пожелтевших листьев, просочился и дух свежезаваренного кофе. Уютно устроившись на подоконнике с миниатюрной чашечкой в руке, я слушала и наблюдала за природой.

     А природа не молчала. Она разливалась этим утром прекрасной птичьей мелодией. Вот дятел прилетел со своим детёнышем. Учит его, как доставать из ствола дерева добычу.
Весёлая стайка синичек, играючи, перепрыгивала с ветки на ветку. Заботливые родители, если их детёнышу вдруг захотелось полетать, летели тут же рядом с ним, громким щебетом поддерживая своё такое смелое чадо.
Божья коровка, нагревшись на солнышке на моём подоконнике, вдруг  распустила крылья и резко полетела к соседнему дереву. Оно стояло метров в двадцати от моего окна, и я подумала, что этот маленький жучок может, оказывается, преодолевать большие, просто огромные для  себя расстояния. Опять для меня новое открытие.
В общем, я любовалась бы этой картиной ещё долго, как вдруг мой слух  прорезала такая знакомая и близкая мелодия: «Фюи-и-и! Фюи-и-и! Фюи-и-и!»
От неожиданности я чуть не свалилась с окна. На дереве среди жёлтых листьев сидел необыкновенно красивый и очень толстый скворец, и разливал свои прекрасные рулады на весь двор.

Конечно, не узнать повзрослевшего Рэмбо я не могла. Ну, кто ещё такой огромный и величавый может прилететь в наш двор? Я быстро схватила фотоаппарат и защёлкала объективом. Фотки получились замечательные.
Вот он, красавец. Клювик тёмненький. Оперение чёрное с фиолетовым отливом. Точечки на тельце отсвечивают бирюзовым бликами. Тогда, летом, я прощалась с, пусть и толстым, но всё же сереньким птенцом. А сейчас передо мной вышагивал по веткам яркий и величественный представитель птичьего общества.
А скворец, не обращая на меня никакого внимания, деловито подлетел к своему домику и на законных правах хозяина кое-как протиснулся в окошко. Честно сказать, я думала,  он застрянет в нём, уж больно эта взрослая птица была толстой. Но, видать, окошко было рассчитано и на такого большого скворца.
Посидев немого в скворечнике, Рэмбо с трудом вылез из него, запрыгнул на крышу, с крыши на ветку, громко крикнул и улетел. Теперь уже точно навсегда.

Мне было  радостно и совсем-совсем не грустно. Радостно от того, что я ещё раз увидела нашего скворушку. Услышала его пение. А не грустно потому, что Рембо полетит в другие края, увидит новый мир. Познакомится с молодой скворчихой. Они создадут семью. И у них вырастут такие же красивые детки.
Но, чуть-чуть я всё же слукавила. Мне было немножко грустно. Совсем, капельку. Я загрустила от того, что мои научные изыскания пришли к концу. Что абсолютно не за кем следить. Что моя миссия орнитолога-аматора закончилась. И что мне не о чем будет писать в следующем рассказе.
Я оглянулась вокруг. На улице стояло бабье лето. Светило солнце, пели птицы, жужжали жучки, пауки плели паутину. Ещё вчера вечером была слышна трель сверчка – ночного обитателя нашего мегаполиса.

 Я улыбнулась. Ну и пусть, орнитологу-аматору не о чем будет писать. Зато поэту-аматору в моём лице есть что сказать своим читателям. Я взяла блокнот, ручку, закрыла глаза. Послушала своё сердце. И слова легко легли на лист бумаги:

                В сентябре всё совсем по-другому,
                Нет той липкой июльской жары,
                Журавли, возвращаясь до дому,
                Песню шлют нам, курлы да курлы.

                Пауки паутину развесив,
                Бабье лето в узоры вплетают,
                По долинам туман, крылья свесив
                В пьяны росы, травою дурманит.

                Воздух звоном хрустальным заряжен,
                Духом астры осенней щекочет,
                А сентябрь меняет наряды,
                В новом платье казаться он хочет.

                И уже вечерами, под печкой,
                Свою сагу сверчки нам заводят,
                Что ничто в этой жизни не вечно,
                И что лето в туманы  уходит.

Ну и пусть скворец улетел. День быстро пройдёт, наступит тёплый вечер бабьего лета. И снова под моим балконом сверчок затянет свою песню. И точно так же, как и прошлой ночью, я буду засыпать под сагу сверчка.