Горький аромат фиалок Ч 2 Гл 32

                32

      - Почему ты не позвонил мне сразу? – спросил Аликеев, когда Бекхан очнулся в одном из загородных домов босса. Он заметил, как у его наркокурьера засеребрились виски. Он ужаснулся, когда к нему доставили Бекхана – у того целым от побоев была только голова. Аликеев вызвал своего врача, затем позвонил начальнику борцов с организованной преступностью.
      - Твои костоломы совсем офигели! – крикнул он в телефон.
      - А что случилось? – невозмутимо справился тот.
      - Да ведь они чуть не убили его!
      - Нет,  команды убивать я не давал.
      - Но на нем нет живого места! Что я скажу его жене?
      - Вы сами велели устроить  настоящую проверку. Он  не сдал вас. Теперь на него можно смело положиться. А что касается его жены – скажите, что он попал в автокатастрофу. Я позвонил начальнику ГАИ, он распорядится составить протокол осмотра «места происшествия». Банальное «водитель не справился с управлением и допустил опрокидывание». Нужно переместить вашего человека в клинику скорой помощи, можно доставить туда в машине дорожной полиции.

      И вот Аликеев спрашивает:
       - Почему ты не позвонил мне?
       - Я не успел воспользоваться телефоном, - сказал Бекхан, - Меня выволокли из машины и сразу скрутили руки и надели наручники.
        - А-а… - Аликеев отвел глаза. Он достал сигару из стоявшей на столике коробки, но не стал ни обрезать, ни прикуривать. Заговорил, вертя ее в руке.
       - Они обыскали транспорт, но ничего не нашли. Видимо хотели расколоть тебя, но не на того напоролись. Ты молодец!
       Аликеев взглянул на Бекхана и встретился с его спокойным взглядом. Он продолжал:
      - Они говорили тебе, что нашли наркоту в транспорте?
      - Нет. Задавали все время один и тот же вопрос – кто послал меня на границу?
      - Ладно. Все кончилось благополучно. Тайники в транспортах надежные, раз они прошли такую проверку. Сейчас подъедут гаишники и отвезут тебя в больницу. Ты попал в аварию – водитель не справился с управлением и опрокинул машину. Придется немного помять ее. Водителя тоже отвезем, пусть хоть сделают перевязку для виду. Ни о чем не беспокойся, выздоравливай. Больше я не дам тебя в обиду. Ты понял меня насчет автокатастрофы?
       - Да. Я спал, когда машина опрокинулась, и ничего не помню.
       - Вот и отлично. Ни о чем не думай, все в прошлом. Бабки за поездку получишь после выписки из больницы.

       Первым в больницу примчался Владимир Иванович. Он справился о самочувствии – Бекхан заверил его, что все нормально. Президент «Мотивации» распорядился о том, чтобы его зама переместили в отдельную палату и закрепили за ним специальный персонал. Он оплатил все расходы по лечению Бекхана.
       Он уехал – приехала Виолетта. С расширенными глазами она подошла к кровати Бекхана, и, увидев его забинтованным, заплакала. Она взяла его руку и спросила:
      - Как ты, любимый? Больно, да?
      - Нет, - с улыбкой отвечал Бекхан. И добавил, бодрясь:
      - Пустяки – ссадины и ушибы. Могло быть и хуже.
      - Слава Богу, слава Богу! – зашептала она, продолжая держать его руку своими трепещущими пальцами.
      Майра появилась внезапно. Она вошла в палату и недовольно спросила:
      - Что опять случилось?
      Виолетта оглянулась, смутилась и, выпустив руку Бекхана, встала. Майра окинула ее холодным взглядом, и, не поздоровавшись, опустилась на стул, на котором до нее сидела Виолетта, и сочленения его скрипнули жалобно от давления ее массы.
      - Ты попал в аварию?
      - Как видишь.
      - Где?
      - На дороге.
      - Ты что – смеешься? Ясно, что на дороге!
      - Если ясно, то чего спрашиваешь?
      Майра промолчала. Не зная, что еще сказать, она оглянулась. Виолетты уже не было в палате.
      - Ты сообщил ей раньше, чем своей жене?
      - Я никому, кроме тебя, не сообщал.
      - Тогда от кого она узнала?
      - От своего отца, очевидно. Владимир Иванович уже побывал здесь.
      - А тот от кого?
      - Видимо, водитель позвонил.
      - Он жив?
      - Ну не мог же он позвонить с того света!
      Майра пожала плечами.
      - Обычно при аварии водитель погибает первым.
      - Нет, он, к сожалению, остался жив. И, как ни жаль, уже выписан.
      - Пусть живет. Я к тому, что авария какая-то странная. Ни с того, ни с сего машина перевернулась. На тебе места живого нет, а водитель уже выписался.
      - Он был пристегнут, а я нет. И, к тому же я спал.
      - Значит, он бодрствовал? Тогда почему перевернул машину?
      - Откуда я знаю! Спроси у него.
      - Зачем мне он? Я спрашиваю тебя.
      Бекхан нахмурился.
      - Послушай, Майра! Ты пришла, чтобы допросить меня? Так можешь поехать в ГАИ и попросить копию протокола допроса водителя. И копию протокола осмотра места происшествия. А теперь, иди, я хочу спать.
       И он сомкнул веки. Майра смотрела на него, смотрела, затем молча поднялась, и, не говоря ни слова, покинула палату.
       - Скажи детям, пусть не переживают, - крикнул ей вслед Бекхан, - И пусть придут завтра – сегодня я хочу отдохнуть.
       Майра не откликнулась. Полежав немного, Бекхан набрал номер Виолетты.
       - Можешь вернуться, - сказал он ей, - Жена ушла.
       И вот они вновь сидят, взявшись за руки.
       - Пожалуйста, Вета, не задавай вопросов об аварии, - попросил Бекхан, как только девушка села возле него, - Мне это неприятно. Все обошлось, полежу тут пару дней, и выпишусь.
       - Ладно, любимый, - прошептала она. Затем заговорила о том, как она скучала по нему.
       - И я очень соскучился по тебе, - сказал с нежностью Бекхан.
       - Мне плохо, если я хоть один день не увижу тебя. Эта поездка была такой долгой – я вся извелась. Будто чувствовала…
       - И мне плохо. Но что делать – работа.
       - Ты больше не поедешь за материалом, да? Можно же посылать экспедитора. Это ведь его работа.
       Бекхан улыбнулся.
       - Да, это так. Только время от времени мне самому нужно наведываться туда. Ведь нужно заключать новые договора, посмотреть, чтобы не подсунули некачественный материал.
       Виолетта грустно закивала. Затем взглянула в его глаза, и сказала:
       - Бекхан, ты меня любишь?
       - Да, - просто отвечал он.
       - Тогда поклянись, что будешь беречь себя.
       - Клянусь!
       - И…
       Бекхан ждал, не отрывая взгляда от ее печальных глаз. Но она молчала. Тогда он улыбнулся, и сказал:
      - Не надо так печально, Вета. Я жив и все будет хорошо. Мы любим друг друга.
      - Да, но… у меня такое предчувствие. Мне кажется, что впереди у нас нет ничего. У меня все время такое ощущение. Словно с нами должно случиться что-то плохое. И когда папа сказал, что ты попал в аварию, я упала в обморок. Я подумала,  ты погиб.
       - Вот оно! – подумала я, - Вот и сбылось то, что мнилось.
       Бекхан вновь улыбнулся.
       - Глупая моя! – сказал он, - Не верь своим предчувствиям. Мы не можем знать, что ждет нас впереди. Надейся на лучшее – ты же видишь, что предчувствия обманули тебя.
       - Да, ты прав. Все обошлось. Но почему это чувство не отпускает? Почему мне так грустно?
       - Потому что мы были в разлуке. Десять дней! Такая разлука на кого хочешь навеет меланхолию. Оставь плохие мысли. Поцелуй меня.
       Виолетта наклонилась к нему и прильнула губами к губам в долгом поцелуе…
      
       Она хотела остаться на ночь, но Бекхан уговорил ее поехать домой.
       - Ведь Владимир Иванович дома, - увещевал он ее, - Что он подумает? Мне кажется – он догадывается о наших отношениях. Мне так неловко.
       - А мне нет. Почему я должна стыдиться своей любви? Разве я виновата в том, что родилась позже тебя? Или что ты женился, не зная, что потом появлюсь я? Конечно, у тебя семья, дети. Не будь их, я б открыто заявила о своей любви.
       И она уехала. Бекхан остался один. Ему не хотелось спать, и он начал размышлять о случившемся.
      «Аликеев сетовал на то, что я ему не позвонил. Но, как он тогда  узнал, где я? И, где был все это время транспорт? Неужели эти спецы не смогли обнаружить тайники? Плохо искали? Или… совсем не искали? Тогда зачем нужно было пытать меня? Нестыковка. Создается впечатление, что ментам важно было сломать меня, словно наркота их не интересовала. Сколько дней они бились со мной? За это время можно было бы разобрать транспорт со стройматериалом до винтиков. И хоть бы трудно было обнаружить тайники – банальный двойной пол. Замерь внешнюю и внутреннюю высоту фуры – вот и разница. Нет, они с упорством, достойным иного применения, добивались от меня признания».
       Бекхан переменил позу – лег на бок. Он невольно застонал – ребра отозвались тупой болью на движение. Но боль прошла, и Бекхан расслабился.
      «Все это смахивает на проверку. И проверку эту заказал Аликеев. И его можно понять – он должен быть уверенным в человеке, от которого зависит очень многое. На которого придется положиться, как на самого себя. И я прошел эту проверку. Значит, нужно ожидать, что мне будут доверены более серьезные дела. Что ж, я готов».
    
       Бекхан выписался из больницы и приступил к выполнению своих обязанностей. Аликеев выплатил сумасшедшую сумму за последнюю поездку. И Бекхан понял все – он стоил этих денег. Шеф мафиозной группировки заполучил в свое распоряжение человека, на которого он мог положиться без малейших сомнений. Бекхан выдержал экзамен с честью. Но вышел он из этого испытания ожесточенным. И он почувствовал, что взошел на следующую ступень в иерархии группировки. Теперь его от всемогущего босса отделяет одна маленькая ступенька.

      Аликеев заехал за Бекханом. Тот всегда был готов к внезапным вызовам к боссу. И не удивился тому, что вдруг возникла необходимость сопровождать его.
     - Куда мы едем? -  поинтересовался Бекхан.
     - Отдыхать, - был ответ, - Тебе нужно расслабиться и отдохнуть. Да и мне не мешает. И я хочу показать тебе свой аул. Да, у меня есть собственный аул.
    И Аликеев улыбнулся.
    - Нет, его жители не крепостные. Они работают на меня. Ну и на себя тоже. Когда совхозы начали разваливаться, я выкупил один из них. И теперь он исправно работает и, представь себе, приносит прибыль. И жители моего аула живут намного лучше, чем жители других аулов, и никто из них не уехал в город.
    Аликеев поглядывал по сторонам и его взгляды свидетельствовали о том, что он считает себя хозяином всех этих просторов. Когда начались поля его хозяйства, он остановил машину, вышел и углубился в спеющую ниву.
     - Как тебе посевы? – спросил он, - Ведь ты был механизатором.
     Бекхан окинул глазами колышущее море хлеба.
     - Чистое поле, - похвалил он, - И урожайность будет высокой. Если, конечно, убрать без потерь.
     - Да, - согласился босс, поворачиваясь к машине, - Хлеба нынче хорошие. Лишь бы погода не подкачала.
     По приезду в аул они остановились возле высокого коттеджа в двух уровнях. Их ждали. Как только Аликеев показал гостю свой дом, их позвали к столу. Они расположились за низким казахским столом. И им подали бешбармак. Ну, и выпивку, и к ней разносолы.
     За столом распоряжался коренастый мужчина средних лет в тюбетейке. Он разливал водку, вполголоса отдавал приказания обслуживавшим их женщинам, крошил мясо. Бекхан молчал, а босс разговаривал с еще одним человеком, который присоединился к ним в последний момент. Тот вроде бы жаловался на действия каких-то своих подчиненных. Из чего Бекхан заключил, что это управляющий.
     - Ладно, я поговорю с ними, - пообещал Аликеев.
     После бешбармака они пили чай. Бекхан с удовольствием ел баурсаки с желтым, домашним маслом. Он уже забыл вкус аульского подсоленного масла. Потом боссу сообщили, что пришел мулла. Аликеев распорядился пропустить священнослужителя.
     Мулла оказался молодым человеком. Он почтительно поздоровался за руку с Аликеевым, потом подал руку Бекхану. Он был приглашен за стол. Аликеев неторопливо начал справляться о житье-бытье, а потом задал прямой вопрос:
     - Уважаемый, вас что-то беспокоит?
     - Да, - отвечал мулла, - Мечети требуется ремонт – течет крыша. Надо бы починить.
     - Починим, - бодро произнес Аликеев. Потом добавил:
     - Я распоряжусь насчет стройматериала.
     Мулла кивнул и попросил:
     - Надо бы прислать рабочих. Я один не справлюсь.
     - Но позвольте! - шутливо возмутился Аликеев, - Где ваши верующие? Султан, конечно, пришлет и рабочих.
     В этом месте он взглянул на управляющего и тот с готовностью кивнул. Но босс продолжал:
     - А ведь верующие могли бы и сами починить крышу. Например, устроили бы субботник. Или воскресник.
     Мулла опустил голову.
     - Нет у меня верующих. Мечеть никто не посещает. Если не считать двух аксакалов. Но они  слишком дряхлые, чтобы лезть на крышу.
     Замолчали. Аликеев только крякнул и обвел присутствующих осуждающим взглядом. Бекхан вспомнил слова Аксакала. Тот как-то посетовал на то, что в его ауле люди тоже не посещают мечеть. И что поэтому нет средств для ее отопления.
    - В свое время во многих аулах были выстроены мечети, - сказал он, - Считалось, что стоит возвести мечети и в них повалит народ, автоматически уверует в Аллаха. Но этого не произошло. Почему? По-моему, мы поспешили изготовить телегу, не позаботившись вырастить коня из жеребенка, и он, брошенный на произвол судьбы, едва не околел и влачит жалкое существование. А телега так и не сдвинулась с места и постепенно приходит в негодность.
     То же самое произошло, когда в селах и аулах были возведены «очаги культуры» - дома и дворцы культуры. Со всем необходимым для самодеятельности, с новейшим, современным оборудованием, с библиотеками, которым позавидовал бы любой интеллигент. И все с благой целью поднять культуру народа.
      Где сейчас те дворцы? Разобраны на дармовой стройматериал. Где уникальные книжные фонды? Разворованы. И благо бы пополнили чьи-нибудь личные библиотеки. Нет, они пошли на растопку печей и, (о позор!) использовались вместо туалетной бумаги. А культуры, как  не было, так и нет.
     Почему это произошло? Потому что культуру, как и веру, нельзя насаждать при помощи таких мер. Они могут быть привиты людям посредством постоянной, долговременной, кропотливой работы тех, кто сам свято верит, кто сам обладает высокой культурой.
 
     Аликеев пообещал мулле и рабочих – строителей. Мулла поблагодарил и, перед тем, как удалился, предложил:
     - Наведались бы в мечеть, Талгат – ага, помолились Аллаху, попросили благополучия семье и благословения своим делам.
     Аликеев заверил, что наведается. А как только мулла ушел, бросил насмешливо:
     - То, чем я занимаюсь, Аллах вряд ли благословит.
     А потом махнул рукой:
     - Ладно! Будет время и зайдем, помолимся за прощение наших грехов.
     И одарил Бекхана хитрой улыбкой. Потом они, немного отдохнув, поехали в степь.
     - Я хочу показать тебе свой табун, - сказал босс, - Ты любишь лошадей?
     - Конечно, - ответствовал Бекхан, - Какой казах их не любит?
     Аликеев неопределенно покачал головой. Когда они подъехали к кошу табунщиков их встретили два волкодава. На звук мотора вышел молодой табунщик и отогнал собак. Он поздоровался с прибывшими и пригласил в кош.
     Бекхан вошел в вагончик и поздоровался с возлежащим на невысоких нарах старшим табунщиком. Тот вскочил по-молодецки, завидев Аликеева. И пригласил за низенький столик, стоявший на этих нарах.
     - Отведайте коже, почтенные, - предложил он. Но Аликеев отказался. Он преклонил колено и отломил по казахскому обычаю кусочек хлеба и, мазнув сливочным маслом, отправил в рот. Бекхан последовал его примеру.
     - Как лошади? – спросил босс у старшего табунщика.
     - Слава Аллаху, все целы и невредимы.
     - Я хочу посмотреть табун.
     Табунщики засобирались. Они вышли и быстро поймали стреноженных коней своих, пасшихся неподалеку. Аликеев с Бекханом последовали за ними на джипе. Когда они подъехали к табуну, табунщики согнали лошадей.
     - Как мои лошади? – спросил Аликеев.
     Бекхан бросил оценивающий взгляд на табун. Он в основном состоял из местных, низкорослых пород, хотя и встречались другие, заводских пород.
     - Хорошие лошади, упитанные, - Бекхан мог только хвалить аликеевское достояние, хотя лошади и вправду были хороши. Аликеев довольно улыбнулся.
     - Я хочу подарить тебе коня, - сказал он, - Выбери сам. Любого. Который тебе понравится.
     Бекхан быстро взглянул на босса и поблагодарил. Он сказал:
     - Мне нужно сесть на коня, пешим я ничего не увижу.
     Аликеев подозвал молодого табунщика и велел отдать коня своему гостю. Бекхан вспрыгнул в седло, почти не коснувшись ногой стремени. Он неспешно объезжал табун, но на глаза попадались все не те лошади.
     И вдруг! Вороной длинноногий жеребец с небольшой лысиной пробежал мимо, выгибая шею. Короткая грива стояла торчком, хвост развевался, словно шлея. Бекхан пришпорил коня и попытался отбить лысого жеребца от табуна, но это ему не удалось. Спокойный табун заволновался и закружил. Подскакал старший табунщик. Он быстро взглянул туда, куда смотрел Бекхан, и сразу все понял.
     - Это Артик, - сообщил он, перекрикивая гул от сотен копыт, - Поймать?
     - Да!
     - Тогда гони его ко мне! – и с этими словами он отвязал аркан от седла и начал прилаживать к длинному шесту, который прежде волочился одним концом по земле. Бекхан завернул понравившегося жеребца к табунщику, и тому удалось, правда, не без труда, накинуть петлю на шею скакуна.
     Аркан натянулся, как струна. Пойманный жеребец уперся и захрипел. С его губ падала пена. Бекхан спешился и вместе с молодым табунщиком вцепился в аркан. И начал подбираться к жеребцу - дикарю, который продолжал хрипеть, бешено вращая глазами.
     Бекхан действовал решительно. Он  ухватился за уши животного. Тот попытался сбросить его, но Бекхан держал крепко и изо всех сил тянул голову жеребца вниз. Молодой табунщик быстро накинул уздечку и запихнул удила промеж ощерившихся бело-розовых зубов коня. Бекхан отпустил уши и Артик всхрапнул и попытался встать на дыбы.
     Тем временем старший табунщик дал своему помощнику другой аркан, более тонкий и короткий. Этот аркан был завязан к кольцу на уздечке, после чего петля была снята с шеи Артика. Теперь старший табунщик удерживал его, ухватившись за тонкий аркан.
    - Что –  седлать? – спросил младший табунщик, - Будем объезжать?
    И получив утвердительный ответ, снял седло со своего коня.
    Когда Артик был оседлан, к ним подошел Аликеев.
    - Да, ты очень хорошо разбираешься в лошадях, - сказал он Бекхану, - Артик подает большие надежды. Он сын Сайгулек – чемпионки области. Я как раз подумывал о том, чтобы приручить его. Сейчас его объездят, и можно будет хоть сегодня забрать его. Но, если хочешь, он останется здесь, и мои ребята будут готовить его к скачкам. Если он выиграет скачки, байга (приз) твоя.
     - Да, пусть он останется, - согласился Бекхан, - Куда я его повезу?
     И он добавил, видя, как молодой табунщик безуспешно пытается взобраться на Артика:
     - Давайте, я сам его объезжу.
     Табунщик взглянул на Аликеева и тот кивнул. Бекхан взялся за узду и жеребец замер. Он косил на своего нового хозяина беспокойным глазом, но не стал брыкаться.
     Бекхан отступил на полшага и, сильно оттолкнувшись от земли, запрыгнул на коня, словно лихой ковбой или герой гэдээровских вестернов об индейцах. И сразу продел ноги в стремена и плотно обхватил ими бока жеребца. И натянул удила.
     Артик заходил под ним, приседая на задние ноги. Бекхан чувствовал, что он хочет взвиться на дыбы, но натянутый аркан не позволял. Бекхан понял, что табунщик не собирается отвязывать аркан, видимо они так объезжают коней.
     - Отвяжи, - попросил он. Младший табунщик дернул за конец узла кочевников и вот аркан отвязан. Артик не сразу понял, что свободен. Но спустя секунду он взвился свечой. Конь со своим всадником стоял почти вертикально. Казалось, что он сейчас опрокинется. Но вот жеребец опустился на все четыре копыта и Бекхан огрел его камчой и отпустил поводья. И жеребец рванул с места стартующей ракетой.
    Когда Бекхан с Артиком скрылись от глаз за холмом, старший табунщик повернулся к боссу.
    - А у вашего гостя крепкая хватка, - сказал он, - Артик даже не брыкнулся. А ведь я думал, что он доставит нам хлопот.
     Аликеев усмехнулся.
    - Животные как люди, - сказал он, - Чувствуют силу. И подчиняются крепким рукам.
    А Бекхан на своем жеребце взлетел одним махом на холм и помчался по его противоположному пологому склону. Он вновь в седле, и степь, если и не выказывает особой радости, мчась навстречу, то уж покорно стелется ему под ноги.
    

      - Переоденься, - сказала Майра, когда Бекхан вернулся из поездки в аликеевский аул.
      - Зачем? – Бекхан снял верхнюю одежду и направился к туалету.
      - Позвонил Алихан – он везет сюда свою девушку. Хочет познакомить нас с ней.
      Сердце екнуло. Еще одно серьезное испытание ждет Бекхана. Сейчас он должен сыграть человека, впервые встретившегося с девушкой, а ведь она несколько раз переспала с ним. Бекхан был уверен в себе. Но как поведет себя Карина? И что она вообще задумала?
      Бекхан собирался поговорить с ней, но Карина избегала его. Потом эта поездка, потом ментовка и больница. А потом поездка в аул Аликеева. У него не было времени.
      «Хоть бы она не прихватила с собой свою взбалмошную сестренку, - подумал Бекхан, - Марина может все испортить».
      Он услышал, как открылась входная дверь, и почувствовал, как к лицу приливает кровь. Он начал поправлять воротник сорочки задрожавшими пальцами и сделал несколько глубоких вдохов- выдохов.
      - Бекхан! – услышал он голос Майры, - Встречай гостей!
      «Встречай гостей!», - значит, Карина пришла вместе с Мариной! Вот скотина!»
      Собрав волю в кулак, Бекхан отправился встречать сестер. Как он и ожидал, Карина поздоровалась с ним так, словно увидела впервые. Бекхан уловил еле заметную искорку мстительности в ее зеленоватых глазах. А Марина улыбнулась ему и подмигнула. Бекхан поздоровался с ней холодно, давая понять, чтобы она держала себя в руках.
      - Так кто из вас Карина? – спросила Майра, - Вы так похожи.
      - Я, - ответила Карина, а ее сестра представилась, словно играя на сцене:
      - А я, значит, Марина!
      И бесцеремонно опустилась на кресло.
      - Садитесь, что ж вы стоите! – запоздало пригласила Майра. Алихан указал Карине на другое кресло. Майра села на диван, Бекхан последовал ее примеру.
      - Мы простые люди, - начала разговор Майра, - Папа Алихана работает строителем, а я и вовсе домохозяйка. А у вас есть родители?
      - Есть, -  ответила Карина. А Марина добавила, улыбаясь Бекхану:
      - И папа, и мама.
      - Они работают? – разговор вела Майра, Бекхан молчал. Он сидел, как на иголках.
      - Да, - это Карина.
      - Папа у нас учитель, а мама бухгалтер, - это Марина.
      Разговор тек в таком русле, пока кухарка не позвала за стол. И вновь Бекхан сидел лицом к сестрам. Он прятал глаза, иногда поднимал их и встречался с затаенной мстительностью Карининых зрачков, и с веселой развязностью Марининых глаз.
      - У вас с Алиханом серьезные намерения? – спросила Майра. Бекхан насторожился.
      - Да, - отвечал Алихан, и, взглянув с нескрываемой любовью на свою девушку, сказал:   
      - Мы с Кариной хотим пожениться.
      - Это правда, Карина? – Майра сверлила девушку своими холодными глазами. Та молча кивнула, мельком взглянув на Бекхана. Ему почудилось, что на ее страстных губах промелькнула ухмылка.
       По его спине прошел мороз. Он бессильно сжимал кулаки под столом. «Не слишком ли ты хватила? – думал он, еле справляясь со своим лицом, -  Ишь, чего захотела. Шлюха! Погоди, я поставлю тебя на место. Я не дам тебе играть с собой. Ты не знаешь, с кем связалась».
       Карина встретилась с его взглядом, и Бекхан заметил, как она слегка побледнела. Он перевел взгляд на ее веселящуюся сестру, и та осеклась. Майра усиленно потчевала гостей, но те заторопились.

      - Как тебе Карина? – спросила Майра, когда сестры ушли. Алихан повез их домой. Бекхан молчал. Но Майра не унималась.
      - Вроде серьезная девушка, - продолжала она, - Или я ошибаюсь? Что ты молчишь?
      - А мне она не понравилась.
      - Почему?
      - Алихану не нужна такая девушка.
      - А какая? И потом, ты слышал – он сказал, что решил жениться на ней.
      - Значит, передумает. Эта девушка не подходит ему.
      - Как это – не подходит?!
      - А вот так – не подходит! И… она старая для него. Разве не видно?
      - Это ничего, - возражала Майра, - Я вот тоже старше тебя. И ничего, живем.
       - Вот именно – разве только живы.
       - Что ты хочешь сказать? – взвилась Майра, - Ты что, недоволен жизнью? Так я не держу тебя, вон дверь, можешь уходить к своей Виолетте.
       Лицо Бекхана потемнело. Он повернулся к жене всем корпусом. Майра смотрела на него с вызовом. Пальцы его вновь собрались в кулак. Бекхану так захотелось обрушить их мощь на это ставшее противным лицо, что он поднялся и отошел к окну, подавляя искушение.
       - И уйду, - севшим голосом сказал он, - И ты останешься одна. Кому ты нужна? Зайра выйдет замуж. А Алихан… он не будет с тобой жить.
       - Это ты так думаешь. А я знаю - он не оставит меня. Это ты останешься один. Думаешь, эта Виолетта  будет вечно с тобой? От силы лет десять – и ты состаришься. А зачем молодой красивой женщине старик? Ты будешь бичевать, а вот я… я буду спокойно нянчить внуков.
       - Раскатала губу! Эта Карина и дня не будет терпеть тебя. Ты бы хоть взглянула в ее глаза!
       - А что – нормальные глаза. Можешь хоть что говорить, но Алихан не оставит меня. Он меня любит.
       - Он любит ее! И выберет ее, а не тебя, когда ему придется выбирать между вами. А выбирать ему придется, помяни мое слово.
       Бекхан вернулся на диван.
       - Давай, прекратим этот разговор. Я не собираюсь уходить. И вовсе не потому, что Виолетта не примет меня, или оттого, что жалею тебя. Я бы и дня не прожил с тобой, если б не дети. Ради них я терпел тебя столько лет, и готов терпеть еще столько же. А что касается этой Карины, то ей не бывать женой Алихана. Девушек много, найдет другую.
      И, взяв пульт, включил телевизор.