Глава 3. По нотам прошлого

2 года назад.


 Я вышла из здания аэропорта. Наконец-то… мой любимый, родной город, как же я скучала!

 Стуча колесиками чемодана по раскаленному, от летнего обеденного солнца, асфальту, я направилась к ждущему меня такси. Водитель услужливо взял у меня чемодан и засунул его в багажник машины. Не могла нарадоваться своему прилету, как в первый раз смотрела на знакомые до боле контуры многоэтажек, щедро политые лучами огненного светила.

 Села в машину. В салоне в полную мощь трудился кондиционер, спасая от знойной жары. Невольно, я покрылась мурашками от холода. Открыла окно машины, назвала водителю куда ехать и высунула из окна голову, предварительно надев солнцезащитные очки, чтобы нелепо не морщить глаза. Улыбка не сходила с моего лица. Теплый поток ветра бил в лицо, развивал мои длинные русые волосы, мне сигналили проезжающие мимо попутки. Счастливее меня, сейчас никого нет. Я точно знаю. Два года отсутствовала в родном городе, и вот наконец-то, я прилетела. Как здесь все изменилось… Боже… Как я по нему скучала. А как я скучала, по людям, которые здесь живут. По моим друзьям, близким... Родители, увы, заложники вечных командировок, из-за своей сумасшедшей работы, так что для них любой город родной. Но главное, я безумно соскучилась по своему любимому человеку. От нетерпения, закусила нижнюю губу, но не перестала улыбаться.

 Вот он… Знакомый перекресток. Мое сердце забилось учащенно, в моем животе, кажется, трепетали своими крылышками миллионы бабочек. Я все ближе и ближе. Нет уже сил терпеть. Вообще, я обещала Марку, что прилечу завтра, но рейсы перенесли, и вот я здесь уже сегодня, так даже лучше. Я бы умерла от нетерпения, от желания наконец увидеть того самого единственного, любимого мной человека. Каждую ночь, в этот долгий период расставания, засыпая, я представляла, как будет выглядеть эта наша с ним встреча. С этой мыслью я засыпала. С этой мыслью просыпалась. Нет смысла скрывать, я очень сильно скучала. Расстояние угнетало меня. Именно по этой причине я не смогла продолжать свою карьеру в Европе и вернулась обратно в Штаты. Без него, нельзя было жить дальше, он большая часть меня, он мое все. Моя вселенная.

 Я больше не могла терпеть любовь на расстоянии. Бросила все, так сказать, послала куда подальше, наверняка, отчаянные карьеристки успели обсыпать меня тысячами разных проклятий, ведь я отказалась от многого, отказалась от масштабного размера шансов и возможностей. Хотя, наивно верю, что талант не пропьешь, и в любой момент смогу все вернуть. Еще шире стала улыбаться, вспоминая, что если бы не Марк, этого всего у меня бы и не было.

 С самого детства мне нравилось рисовать, и вот, с возрастом мои каракули стали превращаться в более-менее красивые картины, затем я начала пробовать рисовать портреты людей. С каждым разом получалось все лучше и лучше. Пейзажи, натюрморты… Я стала думать об этом больше, чем просто о хобби. Многие говорили мне поступать в колледж искусств, но я решила подать документы вместе с Марком в Юридическую Школу Нью-Йорка. К тому времени я уже встречалась с ним. Мы вместе с шестнадцати лет. Это было наше обоюдное решение – учиться тоже вместе.

"- Обещай, что мы будем вместе всегда, - тихо произнес он и обнял меня за плечи, уткнувшись носом мне в макушку." На тот момент, прошел год с начала наших отношений. Лето. И вообще, мы должны были быть на нашем же выпускном. Но Марк сделал для меня сюрприз. Вместо выпускного мы улетели в Париж. Чокнутый. Просто чокнутый. Мне нравилось его сумасшествие. Вид с Эйфелевой башни на вечерний Париж заставил меня потерять дар речи, едва обзор успел открыться пред мной. И я услышала этот шепот позади себя. "Обещай, что мы будем вместе всегда…" Этот его голос: тихий, бархатный, приятный, будоражащий мое подсознание, заставляющий мое сердце биться в разы быстрее, испытывать чувства эйфории. Я просто прошептала в ответ: "Обещаю." И я знала, что он верит мне, а я знала, что никогда не предам его. Я не придам мою вселенную.

 Но, с того момента прошло много времени, мы были уже на первом курсе нашего вуза. Я забросила свое рисование, учеба отнимала у меня все свободное и не свободное время. Меня терзали немного противоречивые чувства на тему образования. Одной половине меня нравилось изучать законы, пункты конституции и прочие прелести юридической жизни, а вторая тянулась к творчеству. Вида я не подавала, это была чисто внутренняя борьба. Боролась сама с собой.

 В один прекрасный день, в почтовом ящике я обнаружила письмо о том, что моя работа победила в каком-то европейском конкурсе и теперь меня приглашают в Европу, а именно в Германию, для награждения. Как бонус прилагалась выставка моих работ, это было оговорено еще в самом условии конкурса. Я ничего не отправляла, не могла в это поверить. На что Марк лишь рассмеялся, когда я помахала перед его лицом пустым конвертом, разъясняя ему содержимое этого «бумажного сундучка», и подхватив меня на руки, закружил по комнате. Да, как вы уже поняли, он отправил мои работы на конкурс.

- Я не смог бы простить себе эту игру в слепого, - он пожал плечами и широко улыбнулся, - Я видел, как ты вянешь без творчества. Просто съезди, развейся. Я бы поехал с тобой, но ты понимаешь… учеба. Для отца это важно.

 И я поехала. Точнее полетела. Там, все пошло как по накатанной. Моими работами заинтересовались пару важных персон из крутого и тогда неизвестного мне мира «высокого искусства». Из-за этого мне пришлось задержаться в Берлине. Потом мной заинтересовались, как моделью. Заключили контракт. Просто, неожиданная карьера. Не могла о таком и мечтать, но поняла, что это моя жизнь, кажется, я нашла свое место.

- Когда прилетишь? Я не видел тебя уже год, - его голос приобрел заметный хрипловатый оттенок. Он стал курить.

 - Придется задержаться, прости, у меня контракт, я бы с радостью прилетела, но я чисто физически не могу, Марк, - я зажмурилась. Сильно-сильно зажмурилась, чтобы не расплакаться, - Марк, прости…

 - Хей, дорогая, за что ты извиняешься? – голос искренни удивлен, - Я все понимаю. А если я прилечу?

 - Не успеешь, - тяжело выдыхаю в трубку, медленно сползаю по стене. Еле сдерживаю себя, чтобы не разрыдаться.

 - Жаль… Ладно, эй, не плачь там. Слышишь? Не плачь. Ты у меня самая сильная. Кто у нас самая сильная?

 - Я, - неуверенно дрожащим голосом произношу это местоимение.

 - Что-что? Я не слышу. Я спрашиваю, кто у нас самая сильная?

 - Я, - произношу чуть громче, губы кривятся в невольной улыбке.

 - Эй, я тебя не знаю, ты какой-то слабак, верни трубку Аляске Эмбер, иначе она надерет тебя твою воровскую задницу! Так кто там самый сильный?!

 - Я! – произношу громко, сквозь смех, а на щеках, все равно, предательски прокладывают себе дорожки слезы.

 - Вот, видишь. Ты все выдержишь. Люблю тебя, до связи.

 - Я тоже тебя люблю, - шепчу в трубку. Слышу по ту сторону короткие гудки. Нет, так не может долго продолжаться. Нельзя метаться меж двух огней. Нужно что-то выбирать.

 Меня хватило еще на год. На еще один год этих разговоров по телефону, на эти слезы после коротких гудков. Мою душу рвало на части. Но теперь, я здесь, я дома и я почти рядом с ним, я почти приехала.

 Такси, наконец, подъехало к такому родному небоскребу. Наверное, сейчас я грохнусь в обморок от счастья. Расплатилась с водителем. На ватных ногах подошла к двери, которую учтиво открыл швейцар. Еще несколько минут, несколько минут, и я увижу тебя. Несколько минут, несколько минут. Лифт ехал на первый этаж, казалось больше часа. Каждая секунда для меня сейчас длинною в день, как же я волнуюсь. Что он скажет, когда меня увидит? Какая будет реакция? Что он сделает в первый момент? Что? Что? Что? Миллионы вопросов вихрем крутились в моей голове. Наконец! Нужный мне этаж. Дверной ключ уже наготове, руки тряслись так, что я не с первого раза попала в замочную скважину. Пара щелчков. Да, дверь открылась. Сердце бешено стучало, отдаваясь в висках гулким эхом, я невольно начала учащенно дышать. Зашла в прихожую. Тихо. В воздухе витал запах перегара. Меня это немного напрягло. Неуверенными шагами прошла в спальню.

Так бывает не только в фильмах… по личному опыту скажу, так бывает и в жизни.

 Это не просто разбитое сердце, казалось, мне сломали все кости. Внутри меня все упало, рухнуло. Меня прострелили насквозь. Это как в прострации. Просто, не моргающим взглядом смотрела на картину предо мной. Эти обрывки фраз: «Это не то, что ты под…», визг его пьяной шлюхи. В ступоре смотрела на эту картину и ничего не понимала. Подняла взгляд на человека, который пытается объясниться передо мной, как первоклассник, что не выучил домашнее задание, нелепо запинается, не может собрать слова в более-менее правильно предложение. «Я могу все объяснить, послушай…» Подняла на него пустой взгляд, почему-то в этот раз я не плачу, тихим шепотом спросила: «За что?». Он молчит. Это вакуумная тишина длиной в минуту, для меня она стала вечностью, с этого момента и до настоящего времени я только тишиной и спасаюсь. Он не знал, что ответить, а я не хотела устраивать истерик и разборок. Мне ничего больше не хотелось.

 В тот момент, когда он признался мне в любви, я поняла, что меня больше нет. Есть только мы.
 Сейчас, я осознала, что нас больше нет, значит, и нет меня. Меня убили. Убили мою душу.

"Обещай, что никогда не уйдешь.. обещай, что мы будем вместе… обещай, что не будешь плакать… обещай, обещай, обещай, обещай," - его голос в моей голове, тот самый голос, который вызывал у меня чувство трепета и нескончаемой любви, сейчас именно в эту минуту, он убивал меня. Я смотрела уже не на него, я смотрела сквозь него, "- Хей, я люблю тебя… Аляска, ты слышишь? Я люблю тебя."

 Ты лгал.

 Я уронила на пол ключи от квартиры, что до этого так крепко сжимала в руке. Они звякнули, ударившись об пол, и кажется, эхом сотрясли нависшую тишину. Сделала пару шагов назад. Бросаю на свою бывшую вселенную прощальный взгляд. Он сидит на кровати, обхватив голову руками, его «любимая» походу в шоке, от нашей относительно немой сцены. Она тупыми глазами смотрит на меня, выглядывая из под одеяла.

 Это конец. Это не начало нового. У меня больше ничего нет. Я бросила ради него все… Все, ради чего многие готовы биться до смерти. Я не изменяла ему, никогда, я не могла вот так вот поступить с ним. Он смог. Убил меня. Медленно раз за разом пронзал ножом мою душу, царапал ее, оставлял кровяные подтеки, царапины, но не добил полностью. Это и было моим самым главным наказанием. Жить с этим. Точнее, не жить… Существовать.

 Огляделась по сторонам, незаметно для себя, я пришла домой. Моя новая квартира, в которой мне хотелось сделать ремонт. Теперь не хочу. Ничего не хочу.

 Зашла ванную. Включила душ. Струйки воды разбиваются о дно ванной, спасая меня от утопической тишины. Просто смотрела на себя в зеркало. В глазах даже и не намека на слезы. Мои длинные русые волосы растрепались, прилипнув к плечам и лицу…

 Он любил их гладить.

 Схватила ножницы и с остервенением стала обрезать обрезать волосы. Локоны, плавно порхая, осыпались у ног. Я все резала и резала, слышала, как ножницы в тишине издают клацающий звук, разрезая воздух. Сливаются со звуком льющейся воды. Резала, не останавливаясь, пока не задела ножнами мочку уха. Боль пронзила голову. Я остановилась, опустила руки, ножницы выпали из дрожащих кистей, ударились об холодную плитку несколько раз, издав до ужаса громкое дребезжание и замолчали. Подняла взгляд на свое отражение. Это не я. На меня смотрела девушка, с безумным, бешеным взглядом, вместо прекрасных длинных русых, отливающих на солнце локонов, у нее на голове торчали кусками, словно патлы рваные короткие пряди. Кажется, что по ее голове проехались газонокосилкой. Начала истерично смеяться своему же отражению. Заметила, что по шее с левой стороны течет струйка крови.

 То ли от боли физической, то ли от душевной, в глазах появились слезы. Я не могла остановить смех, не могла остановить поток слез. Села на пол, оперлась спиной на чугунную ванную, закрыла лицо руками. У меня началась истерика. Я орала сквозь слезы, мне хотелось кричать еще громче. Мне больно. Ком в горле сдавливал крик, хватала ртом, как рыба, воздух. Меня трясло, как в лихорадке, ничего не видно перед собой из-за слез, которые застилают мутной пеленой глаза, все плывет. Жутко начала болеть голова, чувствую привкус слез во рту: соленый, такой горький. Боже, помогите мне, кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь. Но я одна. Теперь одна. От этого хочется завыть. И я вою, да. Мой голос заглушает звук льющейся воды. Мне казалось, что эта истерика никогда не закончиться. Упала на пол, прижала ноги к груди и обхватила их руками. Вой сошел на нет. У меня больше нет сил ни на что. Слезы по-прежнему текли градом, лишь иногда мои плечи трясло в судороге. Тихо поскуливала, меня заглушает звук душа. Сейчас никто не придет, никто не поможет, никто не спасет меня, они же просто не знают, поэтому и не приходят, да? В этот день меня не стало. Теперь я убита, метким выстрелом в душу, который оставил ее до конца дней калекой, заставив все больше и больше страдать с каждым днем.

***


 А потом вся моя жизнь пошла под откос. Бессонные ночи с алкоголем и слезами. Депрессия, угнетение, апатия, нежелание что-то менять. Нашла себе подобных, потерянных людей, тогда я и познакомилась с Лавандой, дружба это или нет, но главное, что есть с кем забыться хотя бы на короткий промежуток ночи. Нигде не работала, все, в чем я нуждалась либо воровала, либо могла позаимствовать у «друзей» по несчастью.

 Я столкнулась с непонимание семьи и это типичное осуждение "Куда ты катишься? Ну и делай, что хочешь, это твоя жизнь! Опускайся дальше. Ты только позоришь нас." Друзья, сославшись на то что я изменилась, "что-то ты какая-то странная стала", постепенно отвернулись от меня. Я поняла, что осталась одна. Теперь навсегда одна. Помощи мне ждать не от кого, с каждым днем, все больше и больше я опускаюсь на дно. Возможно, это расплата за два года псевдо счастья, возможно, я сама построила все эти рамки. Да, мы часто сами себя загоняем в угол. Временами я это даже понимаю, но бороться я не хочу. Мой смысл жизни растоптан.

 Чувствуете разницу между жить и существовать? Ты живешь, когда просыпаешься с улыбкой на лице. Ты благодарен, что тебе дали прожить еще один день. У тебя куча целей, ты амбициозен, готов свернуть горы. В твоем ежедневнике на сегодня и на пару лет вперед прописано тысяча и одно дело. Ты к чему-то стремишься. Ради чего-то живешь. В чем-то видишь смысл.

 А эту часть я посвящаю всем убитым морально. Мы не живем. Мы забыли, как это, быть благодарными за этот новый подаренный день. Как это, улыбаться новому дню. У нас нет амбиций, у нас нет дел, нам все равно. Кто-то назовет нас пафосными уродами, циниками, раздутыми самонадеянными ублюдками, которые гоняют пустые понты на тему равнодушия к жизни. Вы думаете мы родились такими? Вы думаете, мы играем на публику? Вы слишком много думаете. Вы просто не видите как тот самый «циник» ночью захлебывается своими же слезами. Мы просто сломлены, мы потеряны. Не каждому, увы, дано родиться с прочным стержнем личности внутри. Знаете, даже сильного человека можно сломать какое-то обстоятельство, момент, фраза, случай. От этого никто не застрахован. Просто помогите таким. Спасите, если человек, еще не так мертв внутри. Вам по силам исцелить больную душу чужого человека, вместо того, чтобы его осуждать?

 ***

Настоящее время.

 - Что тебе нужно? – как можно равнодушнее спрашиваю я, сквозь боль.

 -Тогда… Я не успел сказать тебе прости.

 -И?

 -Прости.

 -Ой, да пошел ты.

 Сильные люди могут прощать. Видимо, к их разряду я не отношусь. А вы смогли бы простить предательство вселенной?