Игры судьбы

            
             
               
               
Весной 1980 года я получил приглашение от топ-менеджера по созданию надежного элекромеханического оборудования для советской ракетно-космической техники, Андроника Иосифьяна(1905-1993), – приехать к нему в Барвиху и подготовить для издания сборник  опубликованных им статей, объединенных единым замыслом, который не имел прямого отношения к электромеханике, где он был безусловным авторитетом. Эти статьи публиковались время от времени в основном в Докладах АН Арм. ССР, грозя своими названиями переворотом в понимании электромагнитных явлений.

Иосифьян, как и Фарадей, считал магнитные силовые линии реальностью и отвергал мнение физиков-теоретиков, что силовые линии являются математическим понятием, удобным для описания магнитных полей.Кроме того, он был уверен, что чисто квантовый феномен сверхпроводимости тем не менее можно вписать в рамки классической электродинамики, если дополнить уравнения Максвелла, святая святых теоретиков, некой сопряженной системой уравнений.   

1980 год был для Иосифьяна юбилейным, и он хотел вновь привлечь внимание к этим  статьям, которые, в свое время, стали причиной того, что  такой выдающийся в области электромеханики специалист, обласканный самыми высшими государсвенными наградами, так и не был включен в Персональный состав Академии наук СССР.               

 • Я не представлял насколько авторитетен и влиятелен этот высокий,  интеллектуально страстный  уже пожилой человек, который родился  в начале ХХ века в богом забытом карабахском селе в семье местного священника с невидимой  меткой "избранный". Несмотря на все неблагоприятные жизненные обстоятельства в период его становления,  он достиг уровня, позволившего Сергею Королеву (1907-1966) включить его в Совет Главных конструкторов, осуществивших грандиозный план по освоению околоземного пространства с выходом человека в космос.
 
К этому моменту Иосифьян уже был известен как одаренный электромеханик и изобретатель в области оборонной техники, способный руководить большим коллективом. Михаил Янгель (1911-1971), главный конструктор первых советских межконтинентальных баллистических ракет и ракет-носителей для спутников Земли,  остроумно назвал своего коллегу “Электрикосом всех армян”, имея в виду решимость последнего электрифицировать все механическое, что поддается и не поддается электрификации.
 
 • Прибыв на дачу, я, как говорится, попал с корабля на бал. Жена Иосифьяна, строгая Таисия Григорьевна, готовила большое застолье: ожидали делегацию от болгарского Интеркосмоса с болгарским космонавтом, а также директора Института космических исследований АН СССР, молодого академика Роальда Сагдеева(р.1932) с ближайшим окружением, и других специалистов, имевших отношение к советским военным и космическим программам.

 Когда застолье было в разгаре, Сагдеева по телефону вызвали в Москву. Видя, что хозяин дачи и его гости порядком “нагрузились” и не обращают на него внимания, он дал распоряжения своему заместителю и отбыл. Спустя время гостей пригласили подняться на второй этаж, и Иосифьян  попросил меня быть партнером Председателю болгарского Интеркосмоса, пожелавшему играть в нарды. Во время игры зазвонил телефон – звонил Сагдеев. Иосифьян взял трубку, и я похолодел от грозного рыка:

  - Сукин сын, как ты посмел уйти, не предупредив меня!...

 • На следующий день я стал невольным свидетелем телефонного разговора Иосифьяна, где он диктовал сотруднику какую информацию можно предоставить болгарам, а также узнал, что он являлся Главным конструктором искусственного спутника Земли под названием "Интеркосмос-Болгария1300", где число указывало на возраст Болгарии, как государства.

• Мне отвели комнату на первом этаже, удобную для проживания и работы, и наше сотрудничество началось с обращения ко мне, которое могло служить  эпиграфом к упомянутому сборнику:
– Молодой человек, я перечитал всего Максвелла, но так и не понял, что такое наэлектризованный шар. – И еще. – Максвелл гениален, но здесь мы расходимся.
 Я вспомнил, про себя, что Никола Тесла(1856-1943),  патриарх электротехники переменных токов, уже в пожилом возрасте сказал нечто похожее - "Я так и не в состоянии ответить на вопрос, что такое электричество".

 • Я был молод, недипломатичен и думал, что мне стоит рискнуть ради истины – попробовать убедить столь сильную индивидуальность согласиться на комментарий, смягчающий непримеримую позицию по отношению к достигнутому уровню понимания электромагнитных явлений.
 Как-то вечером, заметив мои затруднения, Иосифян сказал:
 
     - Сейчас я  покажу, что тебе надо было сделать.

Он сел, разложил вокруг себя чистые листы бумаги, затем копии своих опубликованных статей, клей и ножницы. После чего, начал вырезывать из копий куски, клеить на бумаги, составляя главы будущего сборника и озаглавляя их. Так он набрал четыре главы и вручил их мне.

Я попросил разрешения сделать свои замечания и получил его. Всю ночь я писал свои замечания на узких полосках бумаги и приклеивал их к соответствующим местам. Утром Иосифян заглянул ко мне, удивился тому, что я использовал ночь не по назначению, взял обросший замечаниями сборник и сказал, что просмотрит их на работе.
 Вечером, он зашел ко мне и сказал:
 - Я просмотрел твои замечания, среди них есть и принципиальные.
 Последнее он сказал с холодком.

 • Вскоре я обнаружил, что дача Иосифьяна являлась притягательным и гостеприимным центром Барвихи. Хозяин в начале недели заготовлял продукты и горячительные напитки,включающие в себе высокоградусную водку, которую поставляли ему карабахские односельчане, и почти каждый вечер, а в воскресные дни и днем, к нему приходили гости, о которых я слышал или читал.  Заметив, что я могу быть интересным собеседником, он начал оставлять меня с гостем наедине, ссылаясь  на усталость или занятость.  Так я получил уникальную возможность беседовать и провожать гостей, достигших высшего пилотажа в своей профессии. Золотым ключиком, открывшем эту возможность, была игра судьбы, давшей мне временный доступ в круг общения выдающегося человека…

 • Книгам в доме было тесно, и вновь поступавшие громоздились стопками в углу большой комнаты на первом этаже. Перебирая их, я обнаружил томик писателя-фантаста Александра Казанцева с дарственной надписью. На мой вопрос Иосифьян с улыбкой ответил:
– Он еще не был писателем, когда работал у меня, но я его уволил. В отместку он изобразил меня в одном из своих романов, как ученого-армянина, и утопил в болоте.

• В комнате, которая была мне отведена, на полках стояли книги и среди них большеформатная Библия. В один из дней я  впервые начал  перелистывать ее и остановился на книге Екклесиаст - меня привлекли лаконичные суждения парадоксального характера. К моему удивлению Экклезиаст оказался книгой, в которой на первом плане был не Бог, а Человек, на надгробном камне которого будет написано "Меня нет - Меня снова нет".  Черточка и есть предмет этой книги - трагедия накопительной деятельности человека,которому, как и всякому рожденному,   суждено умереть. 

 • Как-то гуляя по Барвихе, я оказался перед высокой глухой стеной,  которая прямоугольником огораживала весьма большой участок с невидимым в глубине строением. Контраст с открытой дачей Иосифьяна был так разителен, что вечером, за ужином, я спросил о хозяине этого участка.
– Это дача Тиграна Петросяна, – сказала Таисия Григорьевна, – он купил ее готовой. И она назвала бывшего владельца – крупного военачальника.
– Ты скоро его увидишь, – добавил Иосифьян, имея в виду  девятого чемпиона мира по шахматам.               

Через примерно неделю, возвратившись после поездки в Москву, я застал хозяев, беседующих с Тиграном Вартановичем. Стало ясно, что он зашел, чтобы выразить им свое почтение. Иосифьян представил меня как своего гостя и, сославшись на занятость, поднялся к себе.
   
 - Сыграем партию в шахматы, – предложил Петросян.
 
Я смущенно улыбнулся и сказал, что навряд ли это доставит ему удовольствие, и предложил сыграть в нарды.
 - В длинные или короткие? – спросил он.
- В длинные, – ответил я.
 
 Я проиграл ему все партии, но выиграл время, которое он пожелал уделить мне.

 – В детстве мне подарили книжку Капабланки “Основы шахматной игры”, – сказал
  я,- она стала для меня настольной, хотя игра в шахматы не была призванием.
 – И у меня в детстве была эта книжка, – сказал Петросян, – и я ею очень дорожил. Когда мои родители переехали, я оставил свои книги у тети, в Тбилиси, и книжка затерялась. Помню, что это меня очень огорчило.

  Я сказал ему, что был свидетелем того, как его игра за звание чемпиона мира в 60-е годы воодушевлял весь Ереван. Люди толпами собирались в местах, где были выставлены демонстрационные доски, и бурно обсуждали каждый ход, передаваемый по телефону.
 
  - Да, но это уже стало историей, – ответил он.

Наконец, я решился и попросил рассказать о тяжелом для него недавнем матче с Виктором Корчным на очередном этапе первенстве мира,который он проиграл с разницей в два очка. Я сказал “тяжелом”, уверенный, что поражение со столь крупной разницей было следствием его предматчевого состояния.

В конце 1979 года, за два месяца до матча, Петросян оказался без привычной для него работы – редактирования газеты “64”, популярной среди любителей шахмат. Ее просто упразднили. Новое издание – журнал "64. Шахматное обозрение" уже редактировал действующий чемпион мира, Анатолий Карпов, который в обращении к читателям написал: "Мы выбираем принципиально новый путь единения журнала и шахматистов…". Кроме этого неприятного обстоятельства, сам матч с Корчным, представителем уже другой страны, возводился в ранг государственного значения – от экс-чемпиона мира ожидали победы, как наказание “предателю”, не желая замечать, что в последнем рейтинг-листе ФИДЕ  Петросян был близок к границе престижной зоны.

 Но его объяснение  причины поражения оказалось иным:
 
 – Когда мы начали играть, рядом с каждым из нас стоял маленький флаг страны,     которую представляли. У Корчного  стоял флаг Швейцарии. Он заметно нервничал. Неожиданно он заявил судьям, что советский флаг его раздражает и потребовал убрать флаг. Я в категорической форме запротестовал и отказался играть без флага, уверенный, что руководитель советской делегации меня поддержит. И вдруг этот руководитель говорит: “Тигран Вартанович, играйте без флага”. Представьте мое состояние.

Он встал, мы обменялись рукопожатием,  я поблагодарил его, и он ушел. В его поведении не было и намека на снисходительность, и он с охотой отвечал на мои вопросы, всякий раз добавляя: "Я об этом еще ни одному журналисту не рассказывал". Невозможно было и предположить, что Игра судьбы с этим человеком близится к завершению.               
 
 • В начале Великой Отечественной Войны молодого, но уже известного  изобретателя в области оборонной технике, Андроника Иосифьяна, назначили руководить Оборонным заводом в Москве. Здесь он развил такую изобретательскую деятельность, что предприятие в народе называли “Завод имени Жуля Верна”. Из этого завода  вырос ВНИИ электромеханики, который обеспечивал надежность электромеханической “начинки” первых и последующих космических кораблей, более того институт начал сам создавать первые метерологические спутники. В свой юбилейный, 75-й год жизни, Иосифьян уже оставил пост Генерального директора,  но продолжал руководить научными работами института. В знак уважения и признания заслуг за ним был сохранен его знаменитый кабинет.

 •  В 1981году Иосифьян в очередной раз сделался вице-президентом АН Арм.ССР. Он начал чаще бывать в Ереване, задерживался, тревожа своей всеохватной кипучей деятельностью размеренную и самодостаточную жизнь рядовых академиков. Как рассказала мне его секретарь-референт, очередь специалистов разного профиля на прием к вице-президенту не иссякала. Время от времени она подавала ему чай с  вареньем из лепестков роз, которое в те времена продавали в маленьких баночках.
 Как-то она поехала вместе с шефом на Всесоюзную конференцию по прикладным проблемам: “Когда мы в первый раз вошли в конференц-зал, присутствующие, вместе с председателем конференции, академиком Котельниковым, встали и приветствовали Иосифьяна аплодисментами”.

 • Где-то в 80-х я вышел из своей рабочей комнаты на 12-ом этаже ВНИИ радиофизических измерений(г.Ереван)  и увидел в глубине этажа знакомую фигуру, возвышающуюся среди окружающих ее людей. Иосифьяну хотели показать недавно построенную безэховую камеру института. Заметив меня, он, не раздумывая, тут же направился ко мне, провозглашая на ходу: “Молодой человек, я вычислил постоянную Планка!”

 • В 1986 году на очередном заседании ЦК компартии Армении, на котором присутствовало руководство Акдемии наук. все члены партии, первый секретарь ЦК  позволил себе грубый окрик в адрес Иосифьяна. Этот окрик  означал, что партия считает, что срок его годности в Армении истек."Последний из могикан" вернулся в Барвиху доживать отпущенные ему в небесной канцелярии дни и стал свидетелем, казалось бы,  невозможного - нерушимая держава, котороой он бескорыстно отдал свой вулканический запас энергии, исчезла с политической карты мира.

 • Понимая, что оборотная сторона "парада независимости и суверенитета" бывших советских республик - смертельный приговор армянам Нагорного Карабаха, а возможно и Армении, Иосифьян, при встрече с односельчанами советовал им готовиться к тяжелейшим временам, но  они его не понимали.

 • 21 июля 1995 года на имя нового президента уже Национальной академии наук Армении поступило письмо от руководителей НПП “Всероссийский НИИ электромеханики” в связи с 90-летием со дня рождения Иосифьяна. Это, казалось бы, официальное письмо завершалось следующими эмпатичными словами:

 “Легенды сопутствовали этому человеку всю жизнь и не оставили после смерти. Он умер в 1993 году, в ночь после Дня космонавтики. А спустя 40 дней, когда по христианским канонам душа покидает Землю, лунная тень накрыла орбиту, на которой со своей солнечной батареей находился созданный им метерологический аппарат “Метеор”. Система электропитания на время отключилась. И подумалось, что его душа соединилась с небом. Завершился звездный путь нашего дорогого учителя, славного сына армянского и российского народов”.