Попутка

   Краешек неба стал наливаться призрачным, неярким светом,  а улицы, дома и деревья всё ещё лежали в объятиях тьмы. Летом в Сибири рано светает и поздно темнеет, и настоящая, чёрная ночь правит свой бал всего-то часа три. С первыми лучами далёкого, невидимого солнца просыпается Тамара. Она встает, умывается и, по-быстрому, собирается на работу. Женщина не завтракает, берет сумку, фонарик и, закрыв дверь своего деревянного дома, начинает движение по тропинке, подсвечивая её извилины прыгающим, дрожащим светом. По пути Тамара заходит за своей напарницей и подругой Катей. Теперь они уже вместе, поворачивая среди тихих, спящих, одноэтажных домов, бодро шагают к асфальтовой дороге, которая выведет их к цели путешествия. Женщины работают поварами в столовой пять дней в неделю. Они привыкли подниматься рано, когда ещё маршрутные автобусы не ходят, пешком добираться до работы, чтобы успеть сделать подготовку и закладку продуктов, и к открытию столовой накормить спешащих по своим делам людей. Иногда Тамаре и Кате приходится преодолевать всё расстояние, пять автобусных остановок пешком, а иногда их подвозит кто-нибудь из знакомых, например, водитель «ГАЗели» Петр, который работает на хлебозаводе и тоже поднимается рано. Но сегодня, вроде бы, не его смена.

   Высокие тёмные сосны вплотную подступают к дороге. Они покачиваются, издавая в темноте неясные звуки, то ли скрип, то ли стон. А вот какой-то глухой звук удара. Может быть, массивный сук отвалился от дерева, а может быть, маньяк добивает кривой, сучковатой палкой свою жертву. Или медведь терзает стонущего человека, оглушая его своей тяжёлой лапой. А что? Всё может быть. Прошлым летом голодные звери подходили к самому городу и сталкивались с людьми. Страшно. Женщины теснее прижимаются друг к другу плечами и ускоряют шаг.
- Я вот вчера постиралась, бельё под навес повесила. Хотела утром пораньше встать, прибрать бельишко, но чего-то опять задремала. Усталость чувствуется. Четвертый день сегодня работать будем, – Катя говорила с придыханием от быстрой ходьбы. – Хоть бы подвёз кто.
- Бог даст, подвезут, – Тамара проводила глазами легковой автомобиль, промчавшийся с большой скоростью. – А не подвезут, сами потопаем. Первый раз, что ли?

   Звуки уехавшей машины затихли, а сзади заурчало двигателем ещё одно транспортное средство, не поймешь какое. «Ры-ры-ум» - надрывался двигатель, однако света фар видно не было. Вот уже послышался звук разлетающихся в стороны камешков и ещё один такой частый-частый звук-шуршание - «шух-шух», как будто бы собака лапами загребает. Женщины остановились, как вкопанные. Тамара крутанула фонариком назад. В дрожащем, неясном свете показалась человеческая фигура с расставленными в стороны и согнутыми в локтях руками, пригнутая, сгорбленная, рычащая и передвигающаяся рысью.
- Мамочки! – завопила Катя. - Оборотень!
   Женщины, не сговариваясь, рванули бегом по дороге. Туда, к небольшому, яркому пятну света дорожной развязки, где угадывалась жизнь. Но разве могут соперничать слабые женщины с сильным, быстрым полузверем, привыкшим преследовать свои жертвы в труднопроходимых лесных чащах? Страшное создание нагоняло их в темноте, рычало, брызгая ядовитой слюной. Его дыхание уже за спиной! Жадный вампир готовится к решающему прыжку, чтобы сбить свою жертву, впиться в тело клыками и терзать теплую, трепещущую плоть. Тамара бросила сумку, вскинула вверх руки, как бы защищаясь или прося прощения у Господа за свою никчемную жизнь. В то же мгновение зверь пролетел мимо, наверное, промахнувшись в броске, сделал по инерции несколько невообразимых прыжков и остановился, обернувшись к женщинам мордой. Тамара и Катя замерли и с ужасом смотрели на ночного пришельца. При близком рассмотрении зверь имел вполне человеческие черты. Перед ними стоял мужчина в темных трико и футболке. В руках он держал палку, изображавшую руль мотоцикла, и крутил ручку несуществующего газа, изображая работу двигателя: « Ум, трум, рум!». Вот он в последний раз рыкнул горлом, крутанул запястьем руки и заглушил предполагаемый двигатель мотоцикла.
- Подвезти?
Женщины медленно приходили в себя после пережитого ужаса.
- Не, не надо, - первой нашла, что ответить Катя. - Нам недалеко тут осталось.
- Зачем тогда руку поднимала? – посмотрел мужик на Тамару. – Голосовала тут на дороге. Давайте, садитесь по-быстрому. Мигом домчу до места. У меня машина – зверь!
Повара в растерянности смотрели на мужика. Куда садиться? На чем ехать? Что за бред? Однако мужчина не улыбался и не шутил. Он сурово посматривал на притихших женщин, глаза его гневно поблескивали в свете нарождающегося утра.
- А ну, сели! Обе! Дай-ка сюда фару, темновато ещё, – мужик выдернул из рук Тамары фонарик и прикрутил его к палке куском проволоки, которая оказалась в кармане его штанов.
- Куда садиться-то? – спросила Тамара, подбирая брошенную сумку.
- В коляску садись, а ты, - мужик глянул на притихшую Катю, - на заднюю сиделку полезай.
Тамара нервно достала из сумки сигареты, зажигалку. Закурила.
- Мужчина, вы бы ехали дальше. Мы с подругой не торопимся. Постоим, покурим, а вы, верно, спешите, вот и езжайте без нас.
- Ты чо со мной спорить будешь?! Быстро села в коляску!
Тамара подпрыгнула, как подстегнутая. Она приблизилась к грозному мужику и встала с ним рядом, не имея никакого желания перечить, настойчивому предложению прокатиться на мотоцикле.
- Чего стоишь? Садись!
Тамара согнула ноги в коленях, изображая посадку. Катя встала за мужиком сзади и тоже подогнула ноги в коленях.
- Руками меня обхвати. Мы быстро поедем. А ты, в коляске, за руль держись, а то выкинет на повороте, отвечай потом за тебя.
Тамара схватилась за палку одной рукой, а Катерина обхватила туловище мужика руками и прижалась грудью к его спине.
- Вот так. Порядок! Поехали!
В предрассветной тишине из горла мужика вырвалась имитация запускаемого двигателя, и вся троица, прижимаясь, друг к другу, довольно быстро поскакала по дороге на полусогнутых ногах, обозначая своё движение горящим фонарем и огоньком сигареты в пальцах Тамариной руки.

   Машинист колёсного трактора, отправившегося на раннюю уборку улиц, с удивлением наблюдал движущийся впереди транспорт, похожий на мотоколяску, ехавший довольно медленно. При обгоне он разглядел, что никакого мотоцикла нет, а две бабы и мужик скачут галопом по дороге, подсвечивая свой путь фонариком, при этом обнимаются и курят. Психи ненормальные! Тракторист жил в районе психиатрической больницы, которая находилась в обратном направлении, там, откуда двигалась эта троица, и насмотрелся на пациентов этого заведения достаточно. Одна баба даже помахала ему рукой. В какую-то игру играют. Ну, что ж. У них свой мир, непонятный нам. Психи, они и в Африке психи!

   Экипаж ночного патруля ГАИ мирно дремал в своем автомобиле, припаркованном на перекрестке, возле шашлычной. До смены оставалось ещё три с половиной часа, когда сквозь дремоту до инспектора Игоря донёсся рык мотоцикла. Он приоткрыл один глаз и увидел, как мотоцикл с коляской, неся на себе трех седоков, лихо выскочил под красный сигнал светофора на перекресток и, крутанув руль влево, быстро умчался под знак «кирпич», нарушая правила одностороннего движения автомобилей на пустынной дороге.
- Сань, - толкнул Игорь в бок напарника. - Там мотоцикл под «кирпич»  поехал. Странный какой-то. Звук двигателя тихий такой, а сам мотик прозрачный. И женщины, как будто, в воздухе парят, у них юбки по земле стелятся.
- Перекрестись, – сонно отозвался Саша. – Говорил тебе, шашлык несвежий. Это глюки, брат.
Игорь посмотрел на напарника и закрыл глаза. Чего со сна не привидится, в самом деле!

   Тем временем Катя с Тамарой запыхались и сильно устали бежать на подгибающихся ногах. Их воображаемый мотоцикл скатился с горки и приближался к железнодорожному переезду. Мужик-мотоциклист ревел как раненый медведь, набирая скорость. Тамаре хотелось упасть, прижаться к асфальту и не двигаться. Но страх быть избитой палкой подгонял её вперед.

   Дежурная на переезде заметила пьяную троицу, изображавшую мотоцикл с коляской. «Совсем допились, сволочи! Им что утро, что ночь. Скачут в своем непотребном пьянстве. Ба! Да это Катька, которая здоровается с ней по утрам. Прижалась шалава к мужику и целует его в шею. Совсем стыд потеряла! Залила зенки и на шею мужику повесилась. Нате вам. Наверное, в свою столовку катят опохмеляться. Тьфу, стыдоба!» Дежурная развернулась, ушла в свою будку и закрылась на ключ. А то ещё деньги на опохмелку просить надумают!

   Мотоциклисты миновали железнодорожный переезд. Катерина, по инерции перебирая ногами, готовая упасть, закричала мужику в самое ухо:
- Остановите, пожалуйста! Мы приехали.
Мужик услышал, круто принял вправо, навалившись на Тамару, и подрулил к обочине дороги. Женщины устало опустились на твердое покрытие, неспособные стоять на трясущихся ногах. Мужик возвышался над ними и, вроде бы, чего-то ждал.
- Спасибо, быстро нас довезли.
Женщинам хотелось, чтобы мужик ушёл, скрылся, чтобы не стоял тут со своей палкой. Но тот выжидал паузу.
- Чего вам?
- Спасибо в карман не положишь. За проезд платить надо.
- Сколько у вас проезд стоит? – тихо спросила Тамара.
- А, сколько не жалко.
Тамара достала из сумки первую попавшуюся купюру и протянула, не глядя в глаза своему ночному водителю. Тот взял деньги, засунул их в карман трико, взревел и побежал вприпрыжку в обратном направлении. Тамара забыла даже забрать свой фонарик, а мужик уже бодро бежал назад, к переезду в рассвете нарождающегося дня.
- За новыми пассажирами поехал, – безразлично сказала Катя. – Прямо не мотоцикл, а рейсовый автобус. А если он человек десять на свой мотоцикл посадит, это же какой заработок! А мы в столовой с утра до ночи. Ты сколько ему денег дала?
Тамара недоуменно посмотрела на подругу, как на ненормальную. Ну, кто здесь псих? Слава Богу, все живы остались. Катя вглядывалась в глаза Тамары и медленно постигала реальность. Она сначала улыбнулась, затем у неё вырвался смешок, и вот уже обе подруги истерично хохотали, сидя на асфальте среди просыпающегося города.