Мой лохматый Ленин

Когда это случилось - стояла морозная погода. Снег под ногами скрипел, как свежие сапоги. Новый год выдался тёплым, а вот после - зима решила взять своё. В такой холод у меня всегда стягивало виски, немели брови и язык.

Приложив перчатку к носу, чтоб согрелся, я тянула за поводок моего пса. Тёмно-шоколадного дворнягу с предками породы ньюфаундленд. Лохматая псина засиделать дома и стремилась убежать подальше.

 - Ленин! А ну-ка, успокойся! Не выдержав, прикрикнула я. Старушка, проходящая рядом, услышала и перекрестилась.

- Свят-свят! Негоже псину так называть. Нехорошо!

 И всё очень даже хорошо. Я бы прямо сказала, в точку. Мой Ленин был самым настоящим вождём. Бывало, выйдет во двор, смотришь - а вокруг него уже целая свора собак собралась. А он там, в самом центре - грудь вперёд, приосанился. Лает, речь толкает в собачий народ.

А бывало, лежит на коврике, поднимает голову и смотрит на тебя, грустно так. И сразу понимаешь - идеями голова полна, да только не высказать, оттого и невесело лохматому.

Отношения у меня с Лениным были непростыми. Точнее сказать, как и положено. Я - народ, который должен миску наполнять, выгуливать, да за ухом чесать.

Предводитель благосклонно принимал подношения, смотрел одобрительно. А по вечерам брала я губную гармонику, Ленин сам тащил, как по часам. Любимая мелодия у собаки была - грустная, медитативная. Ленин подвывал. И в этом вое вполне можно было прочитать, что помотала его собачья судьбинушка, пока меня не встретил. Никто его не любит, никто не понимает.

Стоит сказать, что подобрала я Ленина на улице. Уличный пёс - так его и звали сначала. Это уже потом, рассмотрев в собаке личность, дала ему кличку вождя мирового пролетариата. Шрамы были у бродяги, на голове, да в области сердца. Там и сейчас шерсть почти не растёт.

Задумавшись, я почувствовала, что поводок подозрительно перестал натягиваться.
- Чёрт! Ленин! Кощунственно выругалась я. Крепление на ошейнике вылетело, поводок сиротливо лежал на сугробе. Собаки нигде не было видно.
 
- Убежал, паршивец! Да как так, я ж тебя так любила, холила, лелеяла, а ты, неблагодарная ты скотина! Ленин! Ленин, вернись! Кричала я, оббегая прилегающие к моей, улицы. А ведь я его так сильно отругала перед прогулкой, сказала, что не нужен мне… Я чувствовала стыд и отчаянье.

Следующие полдня я потратила на поиски. Отчаявшись - забралась на холм. Есть у нас такой, стоит, как гора, а с вершины весь наш район видать. У подножья - бывшая школа, я в ней раньше училась. На переменках в чём есть - бежали на гору, которую почему-то называли лысой. Затем - кубарем скатывались - на урок. Сейчас там дом для престарелых.

Ленин! Звала я, забравшись на лысую гору. Ленин! Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить! Вторил мне откуда-то снизу дружный старческий хор.

Юмористы, блин. А мне что теперь делать? Я сжимала поводок, а на глаза наворачивались слёзы. Где он теперь? Голодный поди? Всё бегает, с псами где-нибудь, всё общается. Замышляет какое-нибудь собачье сообщество…
 
Я видела его потом. Редко, но видела. Вдалеке, бегал - радостный, на кличку не отзывался. Или лежал, грустный такой, на снегу. Но стоило меня увидеть - срывался куда-то вдаль. Оттуда лаял, или выл. Что было на уме у этой собаки - непонятно. Всё в доме напоминало о моем любимце. Другого - я заводить не хотела. А он - не хотел возвращаться назад. Может - обиделся. А может - решил начать самостоятельную жизнь.

Время летело. И вот однажды, в один из тёплых дней, когда я сидела на скамейке во дворе, в расстегнутой курточке - зажмурив глаза и подставляя лицо жаркому солнцу, в мою руку ткнулся чей-то сухой и тёплый нос. Открыв глаза, я радостно воскликнула - Ленин! Затем охнула.

Собака очень сильно исхудала, шерсть спуталась, в глазах читалось страдание. Я потянулась погладить его по голове. Пёс испуганно отпрянул. Так бросаются в сторону собаки, привыкшие чувствовать на своих боках не ласковую руку, а камень, или палку. Я заметила, что Ленин стал хромать. Я позвала. Пёс медленно приблизился и положил мне голову на колени.

С тех пор характер  Ленина изменился. Прыть и резвость совсем исчезли. А вот меланхоличность и преданность лились через край. Убегать больше не стремился, наоборот, ходил за мной хвостом. Однако, на всякий случай, я обзавелась более надежным ошейником. И вот теперь Ленин и я - дружная семья.

А кому не нравится - тот не член партии!