Свиное сердце
После дедушкино-бабушкиных рыжико-борщовых пельменей любой пятизвездочный шведский стол кажется мне чем-то вроде чебуречной в Сыктывкаре (одно из сильнейших, кстати, впечатлений моей жизни).
Бабушки с дедушкой давно нет, но сны о моей Обломовке снятся и снятся. И вот…бывают, как сказал поэт, странные сближенья. Делюсь.
У меня есть старинный французский приятель Режис. Режису семьдесят пять лет. Он живет в Оверни. «Дедушка Режис» знает меня с детства. Несколько раз он, вместе со своей «бабушкой Сюзон», приезжал в Москву. Это ещё было во времена рыдания наших Наташ под песню Жильбера Беко «Натали», мужественной борьбы французской компартии не знаю с кем и аншлагов на «Анжелику, маркизу ангелов» в советских кинотеатрах. Дедушка Режис уже пятьдесят лет учит русский язык, но говорить на нем пока не решается. «Лет через пять-семь», - задумчиво говорит дедушка Режис. Меня он называет «Пти мужикь» - «маленький мужик». Хотя я давно уже вполне половозрелый дядя и печальный ветеран русской жизни, «Пти мужикь» пристало ко мне навсегда. Бабушка Сюзон – тоже очень хорошая, всё время молчит и улыбается. Как из «Старосветских помещиков».
Мы долго переписывались, и дедушка Режис все время приглашал меня в свою Овернь. «Приезжай, Пти мужик, - писал он. – У нас в Оверни замечательный климат и питательная еда». И вот однажды, где-то, помню, в начале лета я решил-таки съездить к дедушке Режису и бабушке Сюзон.
Овернь – сердце Франции. Правда. Центральный горный массив. Горы-холмы – цвета омытого росой малахита. Горные речки, гулкие, как винные погребки, ущелья. Речки булькают, словно разливаемое вино. На вершинах холмов – сердитые средневековые донжоны. На севере Оверни – действующие, затаившиеся до срока вулканы. Дома из черного вулканического камня и с каменными же крышами, похожие на каких-то таинственных квадратных черепах. Южная часть Оверни – Аверон со столицей Родес. Названия деревенек звучат по-крестьянски крепок и хозяйственно: Эстен, Антрег, Эспальон, Лайоль, Конк. Люди тоже – крепкие, сбитые. Диалект родственен провансальскому языку. Говорят в Оверни – как капусту шинкуют. Крепко, хрумко, вкусно. Ребята здесь живут серьезные. Проезжаешь местечко Эстен – знай: отсюда Жискар дЭстен. Проезжаешь деревеньку Ширак в горах Обрак – отсюда Жак Ширак. Жорж Помпиду тоже из Оверни. Вообще в начале века многие овернцы переехали в Париж, занялись доходным делом (в основном – торговлей углем и содержанием кафе), а потом, основательно накопив деньжат, вернулись в свою благословенную Овернь.
Основное занятие овернцев – разводить свиней (а также уток), а потом их радостно кушать.
Я приехал к дедушке Режису и бабушке Сюзон сразу после обеда. Поел еще в столице Оверни Клермон-Ферране (туда из Парижа летают самолеты). От Клермон-Феррана до деревеньки дедушки Режиса и бабушки Сюзон – полтора часа на машине.
- А! Пти-мужикь! – обнял меня дедушка Режис. – Как ты вырос! Ты уже почти совсем взрослый!
Еще бы, скоро сороковник разменяю.
Бабушка Сюзон тоже прослезилась.
- Надо перекусить, - сказала она с чувством.
- Спасибо, я ел в Клермон-Ферране, - ответил я.
- Я не сказала «есть», я сказала «перекусить», - улыбнулась шире оборок на плечах бабушка Сюзон. – Мы, пожалуй, перекусим тортиком «А-ля брош». К тому же в Клермон-Ферране всё очень непитательное.
И мы перекусили «питательным».
«Гато а-ля брош» – это конус размером с две ленинских башки. Состав: килограмм муки, килограмм сахара, двадцать четыре яйца и килограмм масла. Всё это в роме. Жарится на вертеле. Издалека похоже на шаурму.
Тортик мы расписали на троих. То есть я заел восемь яиц и по триста граммов – соответственно масла, сахара и муки. Если не считать бутылочки (на брата) красного вина. «Марсияк» называется.
Дальше я плохо помню, потому что спал. Проснулся я в шесть вечера. Пахло сеном. Холмы, дали. Как у моих бабушки с дедушкой в Степаново.
- Перед ужином надо перекусить, - сказала бабушка Сюзон. – Чтобы не дай бог желудок не усох. Он такой хитрый, этот желудок… Чуть зазеваешься – он уже усыхает…
Перекусили пол-литровой (на каждого) мисочкой со студнем «Пунти». Студень – с черносливом и овощами. А потом («Чтобы студень лучше переварился», по словам дедушки Режиса) – пол-литровой же лоханью супчика «Потэ оверньят». Это такие щи с салатом и сосисками. Ну, и «Марсияк», как водится. «Чтоб Потэ и Пунти лучше поняли друг друга», - сказала бабушка Сюзон. Потэ и Пунти друг друга поняли.
- Вот и хорошо, а теперь самое время подумать об ужине, - сказал дедушка Режис и пошел резать свинью Люсэн.
Подумать об ужине мне дали не больше полутора часов. Потом перешли к делу.
Свинья – королева Аверона. Хряков аверонские крестьяне всегда нежно называли «Господин». Хрюшку аверонцы едят целиком. Из головы делают студень (по-местному – «сыр из головы»). Дальше: колбаса, ветчина, сосиски из крови («черный будэн»)…Но главное – кишки. Из кишок готовят любимое блюдо – «трипУ», которое едят даже утром. ТрипУ продается в банках, в каком-то растворе. Похоже трипУ, пардон, на исполинскую более чем половозрелую мошонку. Вкус – изумительный. Калорийность – доводящая до недоумения. Нулей не сосчитать. Чтобы недоумение продолжалось вечно, к поросятине добавляют блюдо «алиго». Это пюре. Состав порцайки: килограмм картошки, четыреста граммов сыра «томм», двести пятьдесят граммов сметаны, сто граммов масла. В целом, на общем свином фоне – щадяще.
Все это было радостно подано к ужину. И съедено. После ужина я сидел, недоуменно молчал и почему-то упорно повторял про себя фразу моей хорошей крымской подруги Гали:
- Мэртвы пчэлы нэ гудуть.
Так я прожил в Оверни неделю. Съел несколько пудов «фуа-гра», местных сыров (того же «Рокфора» или «Блё дОвернь), жареного со сметаной, сыром и прочими питательными вещами, карпа, паштета из утиных шкварок, булочек «фуас»… Но больше – насчет поросятины. Тут с этим строго, все-таки свиное сердце Франции.
Набрал я, как положено, десять килограммов веса и поехал домой. И в самолете «Париж-Москва» мне снились бабушка Сюзон и дедушка Режис, которые все время путались с моими бабушкой и дедушкой и все время подкладывали мне то пельменей, то «алиго», то «трипу», то рыжиков… И Степаново все время путалось с Оверном. Хорошо, уютно.
В общем, свою вторую малую родину я нашел. И вы ищите. Советую. А десять килограммов – ерунда. Поеду в Сыктывкар и в тамошней чебуречной сброшу.
Свидетельство о публикации №214031001296
Ёжи-Кри 06.03.2015 15:55 Заявить о нарушении