Шрамы

- И что же заставит меня признаться? – спросил он у неё.

- Не знаю. А как тебя убедить? – игриво спросила она.

Они сидели у бара. Вокруг было много шумных людей, шумных звуков. Вокруг них было тихо. Шла какая-то игра, часть болела за команду, остальные просто отлично проводили время в компании.

- Если расскажешь ты – расскажу и я. Только ты первая! Не смотри на то, что я джентльмен, – шутливо парировал он. Ему хотелось слушать её. И не только слова. Да, слова, исходящие из её рта, безусловно, радовали его уши, но ему нравился её голос. Тембр. Игривые нотки.

Они пришлю сюда по разным причинам. Он – посмотреть матч с друзьями. Она – отметить пятницу с подругами с работы. Когда он вошел, она его и не заметила его. Он тоже поначалу не обращал внимания. Сидели. Было весело. Он отошёл. Проходя мимо её стола, он задел кружку её подруги. Вежливо извинились. Обменялись взглядами. Ушёл. Умылся. Долго смотрел в зеркало, собираясь с мыслями.

Что ей сказать? «Привет! Мы вместе учились! Помнишь меня, я на два года старше!»
Чёрт с ним. Слишком много думал, слишком мало действовал. Вышел. Подходя к ней, готовился открыть рот, но она его перебила.

- Хорошо, я расскажу. В общем, родители тем летом упекли меня в лагерь. Ну, знаешь, на пару смен, отдохнуть. Мне было то ли 13, то ли 14. У моря лагерь такой, – она приготовилась рассказать ему одну из своих историй. Страшновато. Мало кто знал об этом. Но он кажется чутким. Хорошим. Видно, что действительно слушает, а не просто глазами раздевает. Хотя и глазами тоже…  - Лагерь неплохой, вожатые были веселые, соседи нормальные, кормили неплохо. В общем, был тихий час, мы, конечно, не спали. Рассказывали друг другу всякое. Про мальчиков, про родителей, про школу.
Договорились до того, что решили устроить спор. Поспорили, что не сможем пробраться в вожатскую и стащить нож. Знаешь, раскладной такой, швейцарский?

- Да, конечно. Мечта детства, – он вспомнил, как сам с восхищением смотрел на нож отца. Тот никогда им не пользовался, только держал в серванте. Такая потеря. – А зачем вам нож понадобился? – полюбопытствовал он.

- Мы сникерс порезать хотели. Анька протащила. Ну как, родители привезли. А у нас всё по-честному было. Значит, нужно на три части. И чтобы всё ровно. Нам-то ножи никто не выдавал, а в столовой всем светить сникерсом не хотелось. Ты помнишь, что в то время сникерс значил? – задала она риторический вопрос.

- Священное блюдо. Пища богов. Я как-то на целых два дня растянул, – он с упоением вспомнил те счастливые дни, когда что-то такое незначительное могло принести такое значительное удовольствие. Что ни говори, а с годами всё тускнеет.

- Ну, вот и мы хотели. Анька хорошая была, щедрая. Родители в достатке жили. В общем, нам нужен был хоть какой-нибудь нож. Тогда по два круга вожатые проверяли. Ну, мы прикинулись спящими. Вроде всё спокойно было. Выждали пару минут. Я и соседка – не помню, как её звали – быстро открыли дверь.  Аня позади.  Вожатская была в двух домах от нашего. Мы перебежками под окно. Выглядываем – а там Юрий Иванович Анастасию Федоровну…  Любит,  – ей всегда неловко было говорить об этом. Называть вещи, особенно такие интимные, своими именами – удел мужчин.

- Серьёзно?! Вот это да!

- Ну, мы как давай смеяться в ладошки. Они, очевидно, услышали. Точнее он. Мигом в нашу сторону посмотрел. Я аж испугалась. Думала, всё – попалась. Аня уже забегала в наш домик. Вторая спрыгнула так ловко и тоже бежала. А я с испугу оступилась и на камень.

- Больно было? – с волнением спросил он, пользуясь моментом, чтобы погладить её по руке.

- Не особо. Камень-то небольшой был. Я даже не заметила, пока в комнату не вбежала под одеяло. Проверка прошла – мы на месте, тише травы. А я потом выглядываю – кровь так не останавливается. Пришлось в медпункт идти.

- Бедненькая, – ему было искренне жаль. Хоть женщины и сильный пол, но девочки в таком возрасте достаточно чувствительны к ранам и ушибам. Он помнил.

- Всё нормально, чего ты? Пошла, зеленкой всё залили, перебинтовали и обратно, – скомкано закончила историю она.

- Понятно. А вожатые что? – с азартом спросил.

- Да ничего. Не знаю, узнали они нас или нет, но до конца смены они на перекличках краснели, – с улыбкой сказала она. Вдвоём засмеялись. – Ну вот, теперь твоя очередь. У тебя откуда шрам?

- Хорошо. У вас во дворе были гаражи?

- Конечно, у кого их не было? – сказала она, отходя от волны смеха.

- Вот и у нас. Только у нас еще трест был. Точнее здание от треста. После развала на офисы пошло. Машины тогда еще мало у кого были. Но какого-то дядьки Мэрс или БМВ вечно стоял там. Ну, он боялся, конечно. Охранника такого страшно поставил с собакой. Пёс красивый, овчарка. А охранник ленивый был.

- Как будто они большей частью активные и инициативные ребята, - съязвила она.
- Есть такое. В общем, мы тогда прикалывались с пацанами за угол треста заходить – выглядывать и кричать в сторону охранника – нарываться. Знаешь, адреналин ловили. Поначалу весело было – когда мы там кидали что-то в его сторону – он подрывался, а мы убегали с диким смехом.

- Веселуха!

- Не то слово. Но, конечно ему это быстро надоело. Значит, нам приходилось всё больше наглеть. Конечно, это не касалось тех дней, когда он овчарку с цепи спускал – тогда мы и носа туда не совали. Но нарываться мы любили. Подходили ближе. Неделя-вторая и мы уже добрые 150 метров по прямой от охранника убегали. А он такой, плотный, знаешь? Упитанный.

- Да, видала таких,  – она ответила ему, сама тем временем прикидывая, что у него под рубашкой. Парень явно не был тяжелоатлетом, но ей такие и не нравились. Воротник расстёгнут – волосы видно. Это и хорошо. Она терпеть не могла зализанных депилированных «красавчиков».

- Пусть плотный, а бегал шустро, – справедливо отметил он. - Нас в тот день трое было. Пацаны убежать успели. А я тогда еще жирный был. Ну он меня и схватил. Я давай вырываться. А у этого гада хватка крепкая – он давай меня по жопе бить. Я тут уже обалдел и пяткой ему в ногу. Он, видно, тоже удивился, да так, что аж отпустил меня. Я и свалился сразу. На локоть упал. А там же тогда никто особо не подметал – стекло лежало. Ну, я и на осколок упал. Мужик за ногу схватился, собака гавкает на привязи, а я давай деру оттуда. Остановился только в подъезде. Домой поднялся – мать мне взбучку устроила за руку. А дальше – как у тебя – зелёнка, бинты и красные щеки, – он гордился этой историей. Рассказывая девушкам о своих подвигах против системы, приправляя историю своим шрамом на локте, он устанавливал себя если не в их, то хотя бы в своих глазах малолетним Че Геварой. Это работало. Иногда.

- А ты, смотрю, любил в передряги встревать, – сказала она, потакая его эго.
- Не всегда. Я достаточно тихий был, – «хвастай, но норму знай», - подумал он. – Ну вот, теперь наши тайны раскрыты. Что дальше? – Его компания давно досмотрела игру. Теперь парни просто спокойно выпивали. Коля, как обычно, привёл дам. Очевидно, у парней вечер сложился симметрично. Он никоим образом не собирался рушить их идиллию и не хотел позволить им разрушить свою.

- Не знаю. Что предлагаешь? – она посмотрела в сторону своего столика – он оказался пустым. Видно подруги незаметно слиняли на такси под шумок общего веселья. Она вздохнула с облегчением. Вечер клонился к ночи, а ночь обещала плавно перелиться в утро. И это утро она не хотела встречать в своей постели.

- Поехали ко мне, – предложил он. Её глаза говорили больше, чем простое «да». Он видел это и ему это нравилось. - Есть еще пара секретов, которые нельзя обсуждать в таких людных местах.

Они вышли из бара и направились в сторону его машины. Каждый слегка поглаживал зажившие шрамы детства.