ЭдДэн 2. Первые ласточки. Глава 9

       Девочки Гаев бегали по спортивной площадке, в незатейливой игре устроенной физруком, изображая удовольствие. Именно изображая. Им очень хотелось совершенно другого - теплого, спокойного, домашнего общения, с родными и близкими. Но девочки Гаев еще с пеленок уяснили, если что-то в семье происходит непонятное, не тереби, не доставай вопросами, дождись и все поймешь. Главное не загонять себя в угол – капризами, нытьем и скукой. 
Агния висела на турнике, вниз головой и покачивалась. Две женщины бегали возле нее, вытянув вперед руки, постоянно причитая:
- Агния! Ты же девочка! Барышня!
- Если я барышня, то не «ты», а «Вы»!
- О Господи!
 Агния села на турник:
- Так вы уже определитесь – Барышня я, или Господи!
- Я позвоню родителям! – наконец заявила одна и вторая, тут же закивала. -  И пусть вас забирают.
- НЕ позвоните. – Упав опять вниз головой и отпустив руки, заявила девочка. А своим резким броском, заставила тетушек взяться за стойки турника и держать их до посинения в пальцах.
- Это еще почему?
- Не захотите терять деньги! А в прочем… - Она спрыгнула, ровно на две ноги, выпрямилась и, глядя в сторону, добавила: - Звоните! Я лично, буду только рада! Скукота у вас, непросветная. Обе «закудахтали» отходя от нее и решая вызывать или нет, а Агния принялась мерить площадку шагами, как тюремщик, запрокинув обе руки за спину.
 – Папки приехали! – Вырвалось у нее с такой силой и радостью, что женщины, не успев уйти далеко, вздрогнули, а она уже неслась, зазывая по дороге сестер. На руки не запрыгнула, резко остановилась около отца и вместо приветствия, спросила:
- Что?!
- Ребенок! Может, хоть поцелуемся? – протянул к ней руки Дэн. - Вон Эд счастьем умывается.  Славки обхватили Эда за шею, тянули каждая к себе и наперебой твердили одно и то же:
-  Домой! Мы едим домой?!
- Задушите! – Счастливо говорил Эд, прижимая их сильнее. – Где мы можем уединиться? Поговорить? – а дочери уже тянули в беседку, сочетая рассказ о жизни с массой вопросов. Агния лишь на миг отвлеклась и опять вцепилась в Дэна взглядом, удерживая его на месте:
- Папка! – неожиданно у нее вырвался  всхлип, и мокрый нос уткнулся в колени. Он боялся пошевелиться, нагнулся к ней, гладил по голове и ждал момента, взять на руки. А она продолжала: - Родной, любимый! Как же я тебя люблю! Очень сильно! – Наконец он поднял ее, целуя мокрое лицо, понес к остальным, а она все ревела: – Я тебя ждала! Ждала и ждала! А ты совсем потерялся…
- Тише, тише… Что ты, моя маленькая. Я не терялся. Был немного занят.
- Обманываешь! – она отстранила от него голову, серьезно глядя в глаза, хотя руками все еще сжимала шею.
- Признаюсь – обманываю! – улыбнулся Дэн и добавил: - Был сильно занят!
Агния ударила его и еще сильней прижалась.
Старшие были сдержанней, но рук отца не отпускали.  Дэн присел рядом, поняв, что мокрый нос так и будет дуть в его шею, слегка повернул голову к двойняшкам:
- Привет! Что, тоже кисните? 
Ответить девочки не успели, им помешали:
- Ну, здравствуйте! – Скрипучее, недовольное, хамовитое приветствие и тут же упрек: – Вы решили проведать? Очень хорошо! Я собиралась звонить. – Заявила одна из женщин, прибежавших к ним, двое, стоя за ее спиной и скрестив руки на груди, кривя рты, кивали. – Ния...
- Простите! – Прервал ее Дэн. – Вы не видите, что не время?!
- Но это важно!
- Ничего нет на свете важнее спокойствия детей. Мы поговорим, обязательно поговорим, но чуть позже! – Блеснул недовольным взглядом Дэн, и добавил, снисходительно: - Извините.
Женщины с недовольным видом удалились, переваливаясь как уточки, по узкой дорожке. Наконец Агния успокоилась и Влада спросила:
- Вы за нами?
- Очень хочется домой. – Пояснила Мира.
- Вас обижают? – Волнуясь, уточнил Эд, такого еще не было, чтобы дети так их встречали.
- Нет! Нас не обидишь. Просто не нравится.
- Девочки! – Обратился Дэн, с серьезным лицом, как к совсем взрослым: - Даже не знаю, что сказать…. Что же вы мамам ничего не говорили? Мы не готовы вас сегодня вести домой, но если так ужасно… Вы же понимаете, у взрослых всегда полно дел. Да и в командировку нам надо, июль… - тут же напомнил об их ежегодных отъездах. Агния глубоко вздохнула:
- НЕ заберешь…
- Доченька!  Сегодня не могу. Десять дней, пожалуйста. Ну, хотя бы недельку… - Он переводил взгляд с одной на другую, боясь опустить глаза к дочери. Ему вдруг показалось, что они – эта очаровательная троица, знают больше, чем  все взрослые, в их семье. Что они прекрасно понимают, почему здесь и по какому случаю их не забирают…
- Помучаемся… - Как-то спокойно сказала Влада. – Вам там трудней.
- Я согласна на пять! – Категорически заявила Агния и, отпустив отца, сложила руки замком на груди, опустив голову.
- Какие вы у нас умницы! – Эд показал ей язык, стараясь ободрить, но это не подействовало. – А можно я позвоню маме, посоветуюсь? – Получив их одобрение, отошел в сторону, а Дэн пытался расспросить о пребывании на отдыхе, как можно подробней. – Вел! Тут такая история. Мы приехали, а девчонки все в слезах. Просто умоляют их забрать домой. Ладно бы мала, а то втроем! Мы их уговариваем, но… Что скажешь?
«Неужели так плохо?»
- По ходу, не в лагере плохо, хотя я еще переговорю с «квочками». Прости за характеристику воспитателей.  Просто…, состояние девочек не описать. Правда, такими я их никогда не видел. Я бы забрал без промедления. Только Дэн…. Как с ним быть?
«Эд! Дай мне пять минут. Я перезвоню.»
 Он вернулся, а девчонки, немного согревшись встречей, уплетали гостинцы за две щеки, словно их тут не кормили.
 – Вас, что не кормили? – вырвалось у Эдгара.
- Еще как кормили, просто на убой! Но нам не хотелось… - Пояснила Влада, а Ния подняв к нему глазища, с полным ртом, выговорила:
- Ладно, Эд, не парься!
- Агния! – отец попытался приструнить дочь.
- Парятся, - заулыбался Эд, что глазенки маленькой улыбнулись, -  золотая моя, в бане! Говори, но только прожуй сначала, а то я плохо понимаю "поросенковый" диалект.
Троица хихикнула.
- Мы побудем. – прожевав и запив, ответила Агния. – До выходных. Простите, просто увидели вас и расслабились, как маленькие. Поезжайте. Это же важно. Но пообещайте, что заберете нас, как только вернетесь, с этой, вашей, командировки.
- Обещаю! – Заявил Дэн, положа руку на сердце. – Может даже раньше! – А у самого душа кровью обливалась, что уже утром, он этого помнить не будет и не увидит, сегодняшние слезы дочери, ведь он не включил камеру. Он мысленно скреб душу,  делая на ней зарубки, небывалой хандры девочек. Улыбался, общался, смеялся их шуткам и повествованию о проведенных днях «заточения», так они обрекли свой отдых, а сам все настойчивее вбивал этот день в свою память.
            Поздно вечером, сделав собственное заявление в камеру и передав до мелочей встречу с детьми, он пересматривал «фильм», включая несколько раз.
- Ну, что ты мучаешь себя? Ложись спать! – позвала жена, «клюя носом».
- Не хочу!
- И что вдруг?
- Не буду спать, сколько смогу, а уж сутки для меня - пустяк. Ев! – Он повернулся к ней, но не подошел, так и сидел на полу в гостиной, смотря через всю комнату в спальню. – Надоело вспоминать. Завтра хочу прожить с ясной памятью сегодняшнего.
 Ев растерла руки кремом.  Смотрела на него, обдумывая его заявление. Что-то хрупкое внутри ее колыхнулось и она, зевнув, как бы пробудилась, почесала нос, подалась вперед, прислушиваясь к своим чувствам:
-  Не заводись! Завтра все будет иначе. – проговорила и сама себе поверила, даже усмехнулась.
Дэн не заметил смены ее настроения.
- Надоело, Ев, понимаешь? На-до-ело! Я устал вот так жить.
- Устал, надоело… Откуда ты знаешь? Ты каждое утро начинаешь с чистого!
 Злость и обида промелькнули в его взгляде и Ев, испугавшись саму себя, мотнула головой и отвернулась, понимая, какую дала слабину. Дэн не подбежал к ней, не стал уговаривать простить, за трудности, как делал всегда. Не стал успокаивать и обнадеживать. А Ев была этому только рада – она устала. Как же она от этого всего устала! Ей просто необходим был глоток свежего воздуха.  Потеряв внутренний голос, что шептал ей нечто неразборчивое еще минуту назад, схватила расческу и начала чесать волосы – сбрасывая на них весь негатив.  Дэн, не дожидаясь продолжения, произнес:
- С нуля! Ты это правильно заметила. Только это не может продолжаться вечно.
- Не может! – Сдавливая  рвущуюся истерику, проговорила она тихо. - Вот утром и начнешь, с двойной силой! – Дэн выпрямился, развернулся, выходя, зацепил дверной косяк, но даже не заметил этого. – Дэн, ты куда?!
- Подышу! Что-то душно стало.
- Мне с тобой пойти?
- Спи, моя ноченька, завтра понянчишься! – и хлопнул дверью. Ев вздрогнула, сжалась. Уже через минуту собралась за ним бежать, но выпрямилась:
- А что, я ничего, на больных не обижаюсь! И вообще, я – супер-женщина! В конце концов, он взрослый, в своем уме, сегодня по крайне мере, пусть побудет наедине с самим собой! Пообщается, так сказать, с равным себе! Уууу! – ходила она вдоль окна, стараясь увидеть его сквозь галерею и припущенные жалюзи.  Подняла ногу, перелезть через подоконник отделяющий спальню от галереи, но передумала, взяла мобильный. – ИВ! Доброй ночи! НЕ разбудила?
«Нет, дорогая, еще и не собирался».
- Поможешь?
«В чем вопрос, конечно!»
- Мой психанул, ушел проветриться. Сам понимаешь, в его положении…, я волнуюсь. А сама не в состоянии бежать за ним.  Да и не хочется, чтобы мужчины узнали, пусть спокойно едут!
-Не переживай, все сделаю. – Оделся, зашел к охране. – Дэн где?
- Да вон сидит, на ступенях. Жестикулирует.
- Работай! – Сказал ИВ дежурному у пульта охраннику. Поблагодарив, взял свою пачку сигарет и пошел, кашляя громко, что бы Дэн его услышал еще издали.  Однако к нему не спешил, пытался изобразить, как бы сам вышел прогуляться: - Привет! – Сказал, подходя, бросив окурок в урну. – Отдыхаешь?
- Привет! – Привстал Дэн, протянул руку здороваясь. – Пар спускаю…
- А что так? – усаживаясь, мужчина, скорее по привычке, покряхтел.  Иван Васильевич – ИВ, в шутку прозванный кем-то из дочерей Виен, так и прижилось, управляющий летним домом на Азовье, именуемым семьей дачей, и небольшим их пансионатом, был крепким, хотя и худощавым. Возраст его трудно было определить, редко покидая побережье, кожа его была настолько загорелой, что не выбеливалась и за зимние месяца. Лицо обветренно, покрыто сеткой морщин, он никогда, даже по молодости, не носил темные очки, они ему просто мешали, но глаза щурил. Зрением обладал отличным, правда, присматривался к людям, очень внимательно, как бы погружался в их суть, отчего и были прикрыты до щелочек, его светло-ореховые глаза, прячась под сводом пушистых, выгоревших, как и волосы, ресниц.  Когда-то, очень-очень давно, он оставил пыльный город и, по приглашению Жана, начал воздвигать пансионат, так и осел, подружившись с ними, а совсем недавно, по огромной просьбе Вилен, принял дар от Гаев, выпил эликсир и стал одним из них, бессмертным. Однако омолаживаться не спешил, уважал свой возраст, да и, будучи закоренелым холостяком, не понимал, зачем ему внешняя молодость, главное здоровье, да польза семье. Холостяк – это конечно сильно сказано, он любил Виен, много-много лет. Но она, предпочла другого, его друга, а он…, он очень любил эту неординарную семейку, чтобы разрушить все ради однобокой любви.
Ложился ИВ очень поздно, спал чутко, да и поднимался с рассветом. С ранней весны, до поздней осени, в пять утра, он делал небольшую пробежку, спускался к морю, плавал и бегом поднимался по крутой лестнице, в 172 ступени, выкуривал сигарету, выпивал крепкий чай, без сахара и приступал к работе, которая всегда находила его, есть Гаи в доме, или их нет, полон пансионат отдыхающих, или стоит закрытый. Сегодня был такой же напряженный день, да еще и Дэн, со своей болезнью, очень волновал его. Не задавая лишних вопросов, он был полностью в курсе дел. Давно хотел поговорить с парнем, но так и не решился, а тут такой прекрасный момент…   
- Да все понемногу наслоилось. И Ев, и Агния… Жалко их. Да не только их, всех, кто меня окружает. Они думают, я не понимаю…. Вот Ев сейчас, наверное, сдерживает слезы, старается ругать меня, а сама даже боится перелезть к окну, чтобы меня проконтролировать, потому что, не дай бог, я увижу и еще больше сдвинусь!
- Закуришь? – Протянул ИВ пачку, садясь рядом, никак не комментируя его слова.
- А я курил? – Глянул Дэн на мужчину.
- А кто его знает, если ты не знаешь.
- Наверное… не стоит. – Дэн потянулся к сигарете, но тут же отдернул руку.
- Так хочешь или нет? – настаивал на своем ИВ. - Причем тут, что было раньше?! Ты сейчас пойми.
Твое «не знаю» – мне не подходит. Да и тебе. Ты точно реши – да или нет!
 Дэн взял сигарету и крутил в руке.
- Тут, Дэн, как в любви, середины не бывает. Хочешь быть с женщиной – отдашь и сделаешь все, что можешь, что имеешь! А не хочешь, так хоть взвод профессионалок вызови – не сможешь! А ты говоришь: «не знаю»… Знаешь ты все, но отстраняешься.
- ИВ! – Начал Дэн.
- Да ты не газуй. Держи, затянись, прочувствуй.
- Что прочувствовать?
- Вот дикий! Одно из двух – либо отвращение, либо желание, сделать еще.  Это ж, как в любви.
- ИВ, ты издеваешься?
- Зачем мне? Просто другого сравнения не знаю. Понимаешь, жизнь – она как девушка. Обещает, заманивает и бац! Ну, это если без любви.
- ИВ, еще один раз повторишь, я не знаю, что сделаю!
- Да ты не мучай сигаретку-то…  - глубоко затягиваясь, удерживая дым в легких и морщась, ИВ смотрел в сторону и монотонно гнул свою линию: - Она же, утонченная, как стан де… Прости, вырвалось.
- Уж ты, ИВ! Вот сидишь же здесь и намекаешь, что Ев одна, переживает.
- Прости, этого я не знаю. В спальню не захаживаю, к девушкам, ночами. Да ты затянись, почувствуй разницу!
Дэн решился, прикурил и, сделав пару затяжек, сказал:
- Да, не сигары!
- Вот и я о том же, а ты спрашиваешь: курил или нет. У меня спрашиваешь! – Он кашлянул. – Сравнение! Это вещь. Ты вот понял же разницу. Попробовал и понял! Это как в любви, не попробуешь разделить с женщиной ложе, с желанной, не убедишься, кто ты есть – холостяк или…
- ИВ! Ты зануда! –  Дэн загасил сигарету, покрутился, но до урны было далеко, так и держал в руках.
- Возможно, сынок! Хотя думаю, во мне заложено постоянство. Не понравилось значит? – скосив глаза к рукам Дэна, хмыкнул. - Да, к хорошему привыкают быстро и надолго. А вот чуть в другую сторону, мы ропщем, сетуем, жалеем себя. – и не делая паузы, поднялся: - Пойду, пожалуй, уложу косточки в холодную, одинокую постель. Главное, что я сам выбрал таковое. А ты посиди, подумай, но не засиживайся, а то и осечка получиться может. Это как…
- Прости, но я, пожалуй, тоже домой пойду, чтобы не растрачивать силы на одинокого холостяка.
Понимаешь? – глядя на сморщенное от прищура глаз лицо мужчины, обернувшегося к нему, Дэн продолжал: - Вот, вот! Это как… - Он засмеялся, видя лукавый блеск в глазах ИВ.  – Спокойной ночи, а то днями пересеклись, вечером переглянулись… и даже кивком не попрощались. – Сказал, не задумываясь, когда это было – вчера, или полгода назад. Было и все! 
             Ев уснула, не дождавшись мужа, вымотанная за долгие дни волнения и боли. Не своей, а за супруга.  Он вошел, тихо разделся и присел в кресло напротив, думая: Как же они похожи с Агнией! Черные как смоль волосы, реснички до бровей, глазища огромные, серо-голубые, как вечернее небо, губы вишенкой. Спят как ангелочки, тихие, трогательные. Хитренькие. Приоткрытые глазки, будто подглядывают, или замышляют нечто хитроумное…
 Спать совсем не хотелось и это его радовало. Он взял диск «памяти», просмотрел все, от самого начала, до сегодняшнего дня. Прокрутил еще раз, щелкнул на запись и продолжил размышления вслух:
- Что же я пропустил? Да, упустил одну маленькую деталь и не могу понять. Что же не вспомнили они, мои родные,  не сказали мне? Нет одного звена, совсем крохотного! В голове мысли наслаиваются одна на другую, создавая толстый фундамент. Не нахожу…. Но делать надо что-то, что-то надо делать! Эликсир… Что он нам дает? Нам он дает жизнь! Клеточкам – обновление, органам не увядание, нервам, мыслям… Стоп! Зерно……., нет, не зерно. Луковицы лотоса, семена лилии…. Вот, это оно! Они чистят кровь и несут кислород. Кровь – это код времени. Код той самой машины времени… -поднялся, принялся ходить. -  Отложим пока эту мысль. Кислород…  Ага, помогаю очистить и укрепить мозг. Мозг! Если я не излечусь, то прекращу обратный ход, остановлю процесс забывания. Рискую? Нет! Все пьем, не первый год. Стану моложе – не должен. В крайнем случае - не намного, в глаза бросаться не будет. Могу убрать пару компонентов…  - Он, сел за стол, достал тетрадь и по привычке принялся записывать ручкой, а не в компьютере, рассчитывал, изменял формулы, делал понятные только ему записи, исписывая страницу за страницей. Возвращался, зачеркивал, иногда правил целый лист, вынося на поля несколько значков. Опять брался за подсчет. – Вот чего сижу? Что жду? Это как в любви – перестараешься, растянешь – не получится. Футы, ИВ! Подсадил на вечный наркотик. Сижу! А ведь я, братец лис, просто напросто - боюсь! А чего боюсь? Вот она, неувязочка – сам не знаю, чего боюсь. Все проверено – перепроверено, лично мною. Все формулы действуют, не о новых же идеях думаю! – Он погасил ночник и перебрался на галерею, удалился от спальных комнат, распахнул настежь окно, впуская свежий прохладны морской воздух и лунный свет.  Уселся на пол, с недопитой чашкой кофе, сделал глоток, облегченно вздохнул, прочувствовав спиной прохладу ночи, открыл тетрадь, только что исписанную, пробежал последние листы и положил ее рядом. Сделал еще глоток и отправил чашку туда же. Сам поднял голову к верху. – Может дождаться отъезда? Будут переживать еще больше…. Хотя и так переживать будут…. Но что же я упустил та за эти дни? Чего не хватает? А ведь Ев говорила, в первые дни говорила…. Сама забыла, упустила из виду, или не хочет чтобы я знал? Вот что такое сверлит мой мозг?! – прикрыл глаза, не на долго. Тут же всплыли и захороводили буквы и цифры…. Глубоко вздохнул и размежил веки: - А вот и рассвет. Ух ты, краски! –  задел чашку, та упала. Прежде чем подняться Дэн повернул к ней голову – остаток кофейного зерна вытек на бумагу и медленно расплывался. Дэн, как завороженный, смотрел на проявляющийся рисунок. Смотрел – и терял связь с окружением:
                «Ночь покрывала все своим шлейфом, стирая грани и чертежи. Море соответствовало своему имени, тоже было Черным, как все в округе. И только горы, немного выделялись из общей массы. Природа, лежащая у их подножья – влилась, скрылась, утаилась. Весь мир был одним черным пятном! За всей этой чернотой, негласно, тихо, безлико, существовало нечто не похожее, таинственное и манящее. Оно двигалось, дышало, смотрело. Оно видело другую сторону – светлую и понятную, но теряющуюся от черноты, от неизвестности, от таинства…»
- Дэн! – Ев взяла его за плечо и нажала пальчиками. Он вздрогнул, поднял на нее взгляд, секунд пять смотрел, не моргая, она уже потянулась к пульту, лежащему на широком подоконнике, там же стояла и камера, с которой муж не расставался, пока не ложился спать.
- Ев! – Взял он ее руку и поднес к губам. – Прости, задумался. Не включай, я помню!
 Девушка медленно опустилась на пуф и тяжело задышала.
- Дэнчик! Неужели? Нет, не может быть, что мы преодолели это! Ну, да… все правильно, должно же было… - Она смотрела на него, не успев еще порадоваться, как догадалась. – Кажется, ты даже не ложился…. А я, дурочка, решила… - Вздохнула тяжело и громко, опустила плечи, за ним и подбородок пополз в низ. – Прости! – Добавила тихо, поднимаясь, держась за стену рукой, с совсем потухшим взглядом.
- Да, милая, я не ложился! – остановил и притянул к себе. – Работал. Всю ночь! И, кажется, кое что нащупал. – невольно глянул на часы. – Мать моя! Наши уехали? Странно, я не слышал… Ев! Я не слышал, как они…. Значит, я спал? Да нет…, скорее немного забылся! Дорогая, ты меня слышишь?
- Слышу! – бросила она, и быстро перебравшись в комнату, закрылась в ванной. – Что-то я много плачу, последние дни. Не хорошо! – Подставляя лицо под воду, думала она вслух. – Уже иду! – Открыла дверь, совсем не обратив внимания на его последние слова, сказала: – Я тоже проспала. Но, думаю, не обидятся. Так что ты там наработал? Поделишься? – Дэн подвинул тетрадь. – Так! – Взяла с умным видом, сморщив лобик, медленно пролистала исписанные  им за ночь страницы, точно так же, неспешно, листала назад. Положила на тетрадь руку, говоря: - А знаешь, в этом что-то есть….. Определенно! Вот только…
- Где? – подвинул он расчеты, чуть-чуть ближе к себе. Ев улыбалась:
- Какой же ты у меня доверчивый! Дэн! То, что ты мне показал, определенно открытие. Но я, понимаешь, в этом не разбираюсь…. Прости, конечно, здесь же сплошная химия.
- Да! – Вздохнул он. – Жизнь наша во всем – химия! Но все равно, я хочу, что бы ты присутствовала. Здесь все есть, нам нужно только смешать.
- Уверен? – Серьезно встревожилась Ев. – А вдруг не поможет? Если станет хуже?
- Куда же хуже?! Пойдешь? Я ждал тебя, не хотел сам. Мы же едины…
- Конечно, пойду! – И взявшись за руки, как все, долгие  годы  совместной жизни, побежали к лифту и, подбадривая друг друга взглядами и улыбками, спустились в подвал.