Трансерфер 2-6 Параллельные миры

  Разбудил звонок. В 8 часов звонил Геннадий. Он торопился на занятия.
– Я остановился в гостинице «Москва». Хочу увидеться с тобой и посидеть сегодня в ресторане, можно с твоими подругами, – торопливо сообщил Георгий. – Столик и ужин будет заказан на четверых.
– Сегодня проходная репетиция. Освобожусь поздно, как и вчера. Если отменят, тогда, может быть, встретимся.
– Хорошо! Я закажу столик, а всё остальное – после моего контрольного звонка к тебе в театр. Тогда и договоримся о встрече.
– Идёт!

   Да, подумал он, нелёгок труд артиста, и занялся своими делами.
К 12 часам дня наступала жара, и, находившись по Красной площади, Мавзолею и ЦУМу, Георгий вернулся в номер. Прилёг отдохнуть и уснул. Проснулся в 14 часов. Принял душ, надел бирюзовый костюм и отправился в ресторан. Зал был полупустым. Иностранный «прикид» обращал на него внимание. Как и вчера, «мэтр» провёл за свободный столик.
Заказав кофе и столик на 19 часов вечера, он вернулся в номер и в условленное время позвонил Геннадию.

 – Ничего не ясно. Олег Ефремов проводит собрание. Так что насчёт столика решай сам. Если до 19-00 не приду, значит, в другой раз. Можно увидеться в студенческом общежитии студии. Пиши адрес.
Георгий записал адрес, посмотрел по карте, висящей в номере, как добраться до общежития. Нужно было ехать на метро до «Мосфильмовской». Если встреча сорвётся, то заказ можно забрать в номер и отправиться с ним в общежитие. Это лучше сделать на такси, решил он и вышел пройтись по улице Горького.

 Улицы были переполнены потоками людей, машин и городского разноголосого гула, что с ходу втянуло его в этот суетной ритм потоков. Праздно прогуляться не получалось. По улице Горького он дошёл до Проезда художественного театра, повернул к зданию МХАТа, почитал репертуар и направился вдоль улицы к гостинице «Москва». Любуясь красивыми старыми строениями, заметил витрину фотоателье. На витрине были выставлены портреты красивых молодых людей, явно учащихся школы-студии. Пока он разыскивал портрет Фролова, его заметил фотограф.

 – Хотите фото для поступления или портреты для портфолио? – спросил он, выйдя на улицу. – Вот это – Невинный, Веселовская, – перечислял он незнакомых ему людей. – У меня снимались все настоящие и будущие известные артисты.
Георгию было лестно, что такой профессионал своим намётанным глазом разглядел в нём пусть не состоявшегося, но артиста, и он принял предложение. Его европейский модный наряд, макинтош и шляпа позволяли и то, и другое. Он зашёл в ателье, стены которого были увешаны портретами неизвестных и известных ему артистов. Их глаза приглашали его в их общество.

 – А когда будут готовы портреты?
– Через десять дней.
– Видите ли, я скоро уезжаю из Москвы. Вас не затруднит выслать их по адресу?
– Я это сделаю. Оставьте адрес и деньги.
– Договорились. Тогда – портреты.
– Извольте присесть. Я немного поработаю со светом.

  Фотограф долго настраивал позы и свет, предупредил, чтобы не моргал, и сделал несколько снимков в макинтоше со шляпой и в костюме. Георгий получил квитанцию, рассчитался, вышел на улицу и направился в сторону гостиницы. «Удивительно! – думал он. – Я и не мечтал о таком фото! Да, дороги судьбы неисповедимы!»
Вблизи гостиницы, на углу, он обратил внимание на ярких, высоких и стройных девиц, парами и кучками облепивших парапеты подземных переходов. Они курили и шумно разговаривали, обращая на себя внимание. Прохожие, тоже парами и кучками, в основном гости Москвы, нагруженные пакетами покупок из ЦУМа и Детского мира, проходили мимо, суетно озираясь по сторонам, иногда спрашивая, как пройти на улицу Горького. Девицы указывали на подземный переход, и как только те спускались, весело осмеивали тупость провинциалов.

  За этой непринуждённостью отдыха скрывалось тщательное наблюдение за входящими и выходящими из гостиницы иностранцами, которых они безошибочно определяли только по   известным  им  признакам.
«Прикид» Георгия был иностранным, но, видно, из-за юности они приняли его за местного стилягу и оценивающе проводили глазами, ещё когда он вышел из гостиницы и прошёл мимо них.
– Эй, «Чел!», ты там живёшь? Или? – обратилась одна из них, когда он, возвращаясь в гостиницу, проходил мимо. Их обращение заставило улыбнуться. Этот лексикон он слышал от первого стиляги на Богдашке в Новосибирске, Ростислава Воробьёва.

 – Живу. А что? – улыбнулся он.
– Проведи нас двоих к себе, а мы там растворимся! – взяв его под руки с двух сторон, защебетали две длинноногие красавицы, приняв улыбку за согласие.
– Девочки! Я уже жду друзей из МХАТа. Очень сожалею, – деликатно отказал он.
– А ты кто? Артист?
– В некотором роде! – гордо, со смехом, ответил Георгий, продолжая играть начатую вчера роль.

 – Да бросьте, девочки, он сотрудник, – презрительно изрекла, видимо, лидер их компании, и они тут же отстали перед входом в гостиницу. Им не к чему было светиться.
Не заходя в свой номер, он поднялся в ресторан. Заказанный столик уже был сервирован на четверых. Коньяк и шампанское в серебряном ведёрке со льдом, горка фруктов в вазе стояли на столе. Зал был заполнен. Он присел за свой стол и стал читать меню. Тут же подошла официантка.

 – Что будете заказывать из закусок и горячего?
– Одну минуту. – Он выбирал закуски из того, что можно взять с собой в общежитие.
– Тогда у меня к вам просьба.
– Какая? – заинтересовался он.
– Вы пришли раньше, а я пообещала гостям из США, мужу с женой, покормить их ужином. Они уже в холле ресторана. Свободных столиков нет, успеют освободить столик к вашему сроку. Коньяк и шампанское можно убрать, а фрукты оставить. Вы же ещё ничего не оплачивали? Не возражаете?

 – Не возражаю, – согласился он. – Убирать ничего не надо. Мои гости придут позже.
– Отлично! Тогда я приглашаю гостей. Они уже заказали ужин. Куда-то торопятся.
– Приглашайте.

 Через минуту она привела двух темнокожих американцев и усадила за стол.
– Hello! – приветствовал мужчина поклоном головы.
– Good evening! – ответил Георгий.
– Здравствуйте, – на хорошем русском поздоровалась женщина. – Мы из Чикаго. – Сразу же предвосхитила она вопросы Георгия.
 – Сер Джон Макмиллан – специалист в области автостроения. Я Джейн, его переводчица. Мы вчера прибыли в Москву по деловым вопросам. А в 19-00 сегодня нас поведут в Большой театр. Надо успеть поужинать. Так что извините нас за неудобства.

 Очевидно, официантка всё им объяснила. Их заказ она ставила на стол.
– Ничего! Вы меня не стесняете. – Она перевела ответ.
– Вы же ждёте друзей, которых давно не видели?! – спросил Джон по-английски, указывая на коньяк и шампанское. Джейн переводила.
– Да, я давно не видел друга. Со школьной скамьи.
– О! Будет, о чём поговорить! – сказал он, снова указывая на бутылки.
– Да, конечно!

 Его настойчивое внимание к стоящим на столе бутылкам и наступившая политическая «оттепель» в отношениях наших стран, о которой свидетельствовал их визит, спонтанно разбудили в Георгии радушие и желание выпить с ними. С этими, впервые встреченными в его жизни, реальными американцами. А-ля «Встреча на Эльбе»! Он указал на бутылки и предложил:
– Выпьем за дружбу?
– О, нет, нет, – возразила Джейн.
– Yes, Yes! – поняв предложение без перевода, согласился Макмиллан.
– Тогда коньяк, чуть-чуть.

  Тут же выросла официантка.
– Коньяк всем, за мой счёт. – Указывая на стоящие бутылки, по-хозяйски произнёс Георгий. – Я угощаю гостей.
– Спасибо, –   Джон,  будто всё понял без перевода.
Официантка открыла бутылку и налила коньяк в пузатые коньячные фужеры. Оба гостя, покрутив содержимое в бокале, понюхали его аромат.
– Good! So, for our friendship! – опередил Георгия Джон, посмаковал глоток, похвалил, и, не чокаясь, махом, по-русски выпил.

 В этой поспешности Георгий почувствовал его внутреннее, старательно скрываемое волнение. «А может, они действительно спешат», – пристыдил внутренний голос. Он и Джейн выпили и закусили лимоном. Гости принялись за свой ужин, напомнив по-английски друг другу, что у них мало времени.
– Кто ваш друг по профессии? – спросила Джейн за едой.
– Артист!
– О! Это интересно! А как его имя? И как Ваше имя? Вы тоже артист?

 – Имя друга Геннадий Фролов! Уже снимается в кино! – Гордый за рекламу друга, заявил Георгий. – А меня зовут Юрий. – Но я не артист, к сожалению.
– А кто?
– Я – airman, авиатор! – тоже гордо ответил он.
– О! Pilot! – воскликнул Джон. – Летаете? – спросил он по-английски.

 Георгий не успел ответить, как к столику на свободный стул подсел, неизвестно как появившийся, молодой человек навеселе с коктейлем.
– У вас свободно!? Извините, я на минутку, вот, допью!..  Услышав трудности Георгия в английском, он на хорошем английском стал предлагать свои услуги его переводчика. Эта решительность насторожила, и Георгий, поняв ситуацию, закивал головой, повторяя Yes, Yes! Американцы, видно, тоже почуяли опасность, и, сославшись на ограниченность времени до театра, рассчитались и ушли.

 – Ваше удостоверение, эйрмен! – повернулся к Георгию улыбающийся трезвый секретный сотрудник и показал своё удостоверение капитана КГБ. Георгий показал ему своё.
– Ты что же, лейтенант, захотел неприятностей? Я тебе могу их устроить.
– Конечно, нет! – миролюбиво пожал плечами Георгий.
– Так не болтай лишнего с иностранцами.
– А я ничего лишнего и не говорил.

 – Скажем, так, не успел сказать! – Он налил из бутылки, стоящей на столе, пол коньячного фужера коньяка и выпил. – Скажи спасибо, что я вовремя вмешался, пилот хренов. А то бы ты и место службы рассказал, и номер части. По-пьяни. Хотя и так по экипировке видно, что ты заграничный.
– Вы же видели, товарищ капитан, я только на донышке бокала выпил.
– Тихо, тихо, какой капитан? Не шуми. Мы же в штатском. Не привлекай внимания. Ладно, я не буду сообщать о твоём контакте с иностранцем. И вообще, освобождай столик и иди по своим делам.

  Георгий заказал ещё бутылку коньяка с шампанским, лимон и фрукты, разную мясную нарезку для закуски в номер, и через 5 минут вышел из-за стола, оставив на столе недопитую бутылку коньяка незваному гостю.

  «Невидный такой ресторанный гуляка, и на тебе: секир башка. Разыграно, как в театре, по нотам», – оценил Георгий происшествие, смывая холодный пот с лица. «Представляю, в каком состоянии были родители, когда к ним в 1941, перед войной, неожиданно нагрянули сотрудники НКВД. Что же это за меч висит над всеми нами? Живёшь в страхе, как на плахе». Тут же вспомнились все инструкции особиста части об общении с иностранцами. Это были инструкции обновления чувства страха, ещё слабого, но уже родившегося в его поколении чувства неотвратимости наказания за нарушение всяких инструкций.

  «Враг и друг не дремлят!» – усмехнулся он, успокаиваясь, поняв, что капитан, видно, давно, при заселении, проверил и номер его части, и кто он. Да и стол прослушивался наверняка. Не зря иностранцев за него присадили.
Судьба погрозила  Георгию пальцем и улыбнулась, защитив его.