Оглавление:
Художник
Художник, реинкарнация
Memory
Лошадь в тумане
Вампир Водраф
Братец Зомби
Сладкий Нектар
Личинка Боб
Цветок
Приют
Мистер Рэнфиелд
Тональность
Исходная точка
Кофеин
Метро
Эш
Сердце
Драмы у мамы
Кислотный сплин
Свобода в посуде
Гений паровой индустрии
Реальность дома
Kindertotenlied
Как слепой
Лесбиянка
Страх
Разные
О жизни в трех словах
Гадкий утенок
Гензель и Гретель
О прелестях загробной жизни
Это судьба
Приход
Крыса
Тристан и Изольда
Искушение
Сканер
Аристократия
Коварный Каки
Пропащие мальчишки
Пенелопа
Розовые поросята
Нарколепсия
Верблюд
Он повесился
Натюрморт для аутиста
О хиппи раз. Конформисты
О хиппи два. Битник Бад
О хиппи три. Дети цветов в животе Лотоса
Date
Чай
Сигария
Мужество
Дырка
Умер
Мед
Цели
Laguna Salvador Dali
Эго
Кот
Кладбищенский Джаз
Художник
«Художник. От одного слова веет неординарностью, а я — целый набор всего непредсказуемого. Хотя полосатый черно-белый шарф выдает с поличным. Художник, он не рисует, не сочиняет, не бла-бла-бла, а ТВОРИТ ЧЕРТ ВОЗЬМИ! ТВОРИТ...»
Белый холст улыбается своей холодной белизной. Я пытаюсь разглядеть хоть какой-то задаток моего будущего творения, но нет, холст, кажется, побелел еще сильнее, не оставив и шанса на хорошую развязку.
Делать нечего. Не то, чтобы совсем нечего. Можно наконец вымыть посуду и убрать весь бедлам, да толку-то? Не завтра, так послезавтра все равно будет также. Одно спасение нажраться с горя.
Да... пристрастие к алкоголю тоже выдает во мне лирика, пью-то не водку, которую ключница делала, а пойло достойное и высокое, виски со льдом в граненом стакане.
Художник.
Придумал тоже.
Ну, если подумать, то вполне себе творец. От творца — творун и притворщик, а судя по последним событиям в жизни — тварь, тоже кстати последняя. Сказали, нам такие как ты не нужны. А я что? Я вены резать, ранимый ведь. Да не просто резать, а узоры выводить. В итоге — ни работы, ни бабы, ни смерти достойной, зато шрамы красивые на запястьях.
Лист белый, но со своим характером. Он хорошо умеет стебать с обидным таким подколом, по больному месту бьет. Он мне: «неудачник»! А я его красным: «получи сука». А лист в ответ: «Ничтожество полное». И тут меня прорывает на беспощадность к куску материи, обливаю его синим, зеленым, коричневым. Кричу, зудом извожусь, соплями заливаюсь пока в итоге не кончаю от стресса прямо на лист, а он истекает всем этим добром и смеется злобно, прям в душу. Бумага стерпит все, а человек?
Вырываюсь на улицу, летом в шарфе и по уши в депрессии. Сажусь в метро, стараясь не привлекать к себе внимание любознательных бабушек, прикидываюсь, что читаю Карлоса Кастанеду. В карман заранее спрятал кусочек мела. Где-то в центре порываюсь с ветром на улицу, ищу любой парк, где обитает куча мамашек с отпрысками. Там, на раскаленном от июльского солнца асфальте принимаю позу выпавшего из окна. Правой рукой старательно обвожу свое тело...
Все, я умер!
Художник, реинкарнация
Где-то в Москве на мокром от дождя асфальте лежал…
Со стороны это могло показаться чем угодно, только не человеком, однако, уверяю вас, это был самый настоящий человек. И, не смотря на весь скопившийся за некоторое количество времени мусор, что, кстати, указывало на безразличие окружающих к происходящему, он был жив.
Боюсь, что будет достаточно проблематично объяснить, зачем именно он тут лежит, но я постараюсь.
Как говорит сам «лежачий на мокром асфальте человек»: «Я концептуальный художник!».
Поэтому вероятнее, будет предположить, что он творит.
«На тему человечности», - доносится до нас из груды мусора.
Да! На эту самую интересную тему. Давайте подойдем ближе…
- Вы, первые, кто обратил на меня внимание, - заговорила куча мусора. – Я пролежал тут около двадцати часов и семнадцати минут. На прошлой неделе все было гораздо хуже, я тогда, даже смог выспаться.
Итак.
Вы, верно, задаетесь вопросом, как между собой связаны эти две истории? Связаны, да еще как. Это своего рода знакомство с героями.
- Тогда, позвольте представиться, - мусор пошевелился, и оттуда вылез вполне себе, приличный парень, на вид лет двадцати шести, может чуть старше. – Меня зовут Николай, или просто Ник, что мне очень нравится. Я концептуальный художник. И как, я говорил ранее, творю интересную вещь, о людской человечности. Господа, человечность в людях отсутствует, почти напрочь. Я, конечно, понимаю, что так быть не может, так же как и чуть-чуть беременна. Человечность - либо она есть, либо ее нет. Я просто не хочу вас огорчать, - парень, подтянул штаны и почесал локоть. – Это будет шедевр, который вы не сможете себе вообразить. Я задействую все, краски, железки, кожу. Все материалы в моих руках, - протягивает нам грязные ладони. – Вмиг превратятся в чудо…
Предлагаю отправить его домой!
До свидания, - проговорил Николай, и с нескрываемой лучезарной улыбкой поскакал, как он выразился творить!
Memory
Дым от аромопалочки с запахом миндаля. В холодной стали ножа мое отражение, лицо как у святого анорексика, синяки под глазами размером с кулак, над головой точно нимб мигает бра.
Передо мной голая память. Паршиво выглядит, ничтожно худа, но лицо достаточно приятное, чтобы не побоявшись подступившей рвоты заглянуть ей в глаза. Связанные худые костлявые руки, иссушенные ноги теснятся в железных кандалах, кляп во рту. Она не расскажет.
Аккуратный надрез на тонкой шее и запах крови смешивается с миндалем. Затухание жизни в синих глазах, на секунду меня терзают сомнения.
Взваливаю легкое тело себе на плечи. Без доли сожаления или угрызений совести тащу ее к кристально-чистому озеру. В воздухе витает страх, нет больше мыслей.
Память никогда не всплывет.
Лошадь в тумане
В тумане она чуть не споткнулась о глупого ежа. Кто мог подумать, чем бы эта авария смогла обернуться — штук сто колючек в мясо белоснежной ляжки и труп зверька на новом копыте.
Их крики пугают: «Е-е-е-ежик».
Она им отвечает: «И-го-го». Го-гордость, го-гончар, го-горностай, го-горец, го-гора, го-говно.
Из пасти падают слюни и вырываются зловония, копытом чистить зубы совсем не удобно, можно попасть в морду или случайно выбить себе челюсть.
«Ау-ау-ау».
«И-го-го».
Ноги подкашиваются столько бежать, голова раскалывается от количества мыслей. В тумане, в лесу заблудилась и погрязла в трясине.
Липкая масса обволакивает уже шею, хочется как-то спастись, что-то сделать, но...
«Вот так история... Разве кто поверит?».
«И-го-говно».
Вампир Водраф
Давным-давно на старом кладбище жил-был вампир по имени Водраф. Он принадлежал древнему потомственному роду вампиров-аристократов, кои пили только голубую кровь королей и знатных особ. От того у Водрафа губы были синее чем у остальных вампиров.
Как-то ночью, когда Водраф вышел поохотиться на королевскую знать, он, совершенно случайно, забрел на полянку, озаренную ярким лунным светом. Терновые кусты царапали могильную плиту, что росла из промерзшей земли. Петляющий плющ сжимая холодный мрамор ядовитой хваткой обвивался вокруг талии изваяния ангела, что склонил голову над могильником. Оглядел Водраф место, да узнал его. Пришел он к могиле любимой своей.
По ее вине стал он таким, какой есть. Черное проклятье собирателя жизни висело на нем. Любовью страшной скошен был юноша однажды и обречен на муки, что терзают его и поныне. То предательство любимой погубило его.
Посидел вампир у могилы, постоял у нее, повздыхал, вспоминая красоты любимой своей…
- Ну и дура! – сказал Водраф, сплюнул и пошел!
Братец Зомби
Жил да был, не тужил и копался в своем огороде братец Зомби. Большой у него огород был, в тысячу акров шириной и дом каменный и надежный. А рядом по соседству с братцем Зомби, жил злой завистник и старый недруг его братец Мумия, который спал в саркофаге в большой пирамиде из черепов и костей.
У братца Зомби уже поспевал урожай свежих мозгов, и он с радостью хотел приступить к собиранию посева, а у братца Мумии не было посетителей в пирамиду, которых он бы мог проклинать и поэтому братец Мумия голодал. Завистью и злобой налилось обезвоженное сердце братца Мумии, недоброе замыслил он.
И раз ночью, пробрался братец Мумия в огород к братцу Зомби и стащил все мозги, которые братец Зомби с любовью взрастил. На утро горько и голодно пришлось братцу Зомби, расстроился он, да заголосил о пропаже урожая на весь мир. Сбежались упыри, да оборотни, призраки, да ведьмы на зов бедолаги и давай обсуждать, что же случилось и как помочь беспокойному другу. И был там братец Мумия и делал вид, хитрец, что переживает за своего соседа.
Думали-думали друзья-товарищи упыри, да оборотни, и порешили, что проще убить братца Зомби, чтобы он не мешал им своими криками.
Вкусный нектар
Летела как-то раз Двора по свету в поисках вкусного нектара. Жужжала, освещала желтым тельцем своим дорогу темную. Как вдруг, на пути ей попадается маленький Ворас, укутанный в паутину и сжимающий дохлую ворону в лапках.
- Двора, а Двора, а куда ты летишь? – спросил Ворас.
- Я лечу на север искать вкусный нектар, - ответила Двора.
- А возьми меня с собой, я тоже хочу вкусный нектар.
- Пошли, - охотно согласилась Двора.
И пошли они вместе. Весело жужжит Двора, смело рядом топает Ворас и тут навстречу им Хорог истыканный ржавыми крючьями, на которых гниют куски мяса.
- Привет Двора и Ворас, а куда вы идете? – спросил Хорог и лязгнул ржавым железным крюком.
- Привет Хорог, - хором ответили друзья. – Мы идем на север искать вкусный нектар.
- Здорово, а возьмите меня с собой, - попросил Хорог. - Я тоже хочу вкусный нектар.
- Пошли, - охотно согласились товарищи.
Идут они вместе. Двора весело жужжит и освещает путь. Маленький Ворас прыгает рядом и сжимает в паучьих лапках дохлую ворону. Грузно и шумно шагает железный Хорог. Как вдруг, навстречу им белокрылый и красивый Ма’лах.
- Здравствуйте ребята, - сказал Ма’лах. – А куда вы идете?
- Привет Ма’лах, - хором ответили друзья. – Мы идем на север искать вкусный нектар.
- Интересно, - произнес белокрылый Ма’лах. – А возьмите меня с собой, я тоже хочу пойти с вами.
- А идти нам больше и не надо, - сказала Двора. – Мы уже нашли вкусный нектар.
И набросились друзья на Ма’лаха. Растерзали его в перья и мясо, выпили всю кровь, а кости сожгли, потолкли и смешали с молоком, что пролито по небу.
Вкусно, - блаженно промолвили друзья
Личинка Боб
На разлагающемся трупе одного известного монарха давно обосновалась дружная семья из личинок, червяков и опарышей. Были они настолько дружны, что нигде и никогда дружнее червячной семьи не сыскивали ни на одном трупе (даже на трупе жены известного монарха). Но как говорится: в семье не без урода. Вместе со своими братьями и сестрами личинками и опарышками рос злой и мерзкий Боб.
Казалось бы, у Боба есть все для долгой безбедной жизни и вкусное гниющее мясцо, и сочное озерцо глаз, а как вкусно пахло тело, ведь кожу монарха и стенки каменного гроба обмазали сандаловым маслом.
Но Боб был злой и мерзкий! Жил далеко внизу, в ногах мертвеца, и поедал растущие ногти. Жил и жил, а потом умер в неизвестности и одиночестве. Потому что с мерзкой личнкой и знаться никто не хотел.
Цветок
Жила-была девочка Мизерна с тремя наростами-руками торчащими из-за спины. И была у нее мачеха старая ведьма Ста-Раядура с тремя ногами растущими из пухлой попы.
Раз, пошла Мизерна на базар купить кишечных палочек сушеных, эх хорошо лакомство! Да не дошла, потому, как прям у входа на базар рос неизвестный и невиданной красоты цветок. Обрадовалась Мизерна своей находке, быстро сорвала растение, да понюхала его поросячьим носом. Только вздохнула она, как перед глазами все изменилось. Приукрасился мир вокруг, цветом насытился. Вздохнула еще раз и вовсе мир не узнала. Настолько он был прекрасный, настолько удивительный и неповторимый. В третий раз вздохнула Мизерна…
Так и нашла потом Ста-Раядура свою падчерицу окоченевшей от передоза.
Приют
Когда Элиза попала в приют для особенных детей, она вовсе не считала себя особенной. А те удивительные вещи, происходящие в ее жизни, были самым, что ни на есть обыденным. Элиза думала, что такое случается со всеми детьми.
Но в приюте, все было по-другому. Девочка сразу нашла себе подруг, маленькую толстую Хельгу и длинную и худую как каланча Белатриссу. И стали они дружить, и продолжали убеждать себя, что они, ну нисколечко, не особенные.
А когда они выросли, их казнили. Толстую Хельгу скормили собакам, худую Белатриссу посадили на дыбы, а Элизу сожгли на костре. Потому что святая инквизиция не любила особенных людей.
Мистер Рэнфиелд
Прямо как мистер Рэнфиелд («Дракула» Брэм Стокер) все пытаются следовать по пищевой цепочке. Начинают с примитивной букашки или мухи… муха сильная, она летает. Но тут она попадает в сети беспощадного паука и начинает трепетно биться в разные стороны... паук сильный, он съел муху. Берут его за лапки и кладут в открытый рот. Не вкусно. Они видят, что к пауку подлетает воробей и сразу проглатывает беспомощное насекомое. Воробей сильный, он проглотил паука…Они бегут за воробьем, хватают бедняжку за крылья и отгрызают голову. Кровь, всплеск эмоций. Не вкусно. Они думают, что если ты съел паука и воробей съел паука, значит - силы ваши равны, но они не хотят с этим мириться, поэтому съедают воробья. Та же участь ожидает кошку, а за ней собаку, а за ней волка, потом медведя, потом льва и в итоге самого царя и господа природы человека.… И бум-с - ступор. Сильнее человека, только Бог! Съесть Бога?...
Тональность
Все в этом мире имеет свою тональность.
Имеет, еще как имеет! Под определенным тоном скрипа поворота Земли вокруг своей оси или напряженным посвистыванием стратосферы в небе вечными странниками парят облака и не падают. А капель дождя происходит уже совсем под иным звуком. Например, под барабанные биты шамана из какого-нибудь африканского племени. А если скрестить барабан шамана и симфонию стратосферы, то появятся дождевые тучи. Все же, так просто!
Если не верите, то проведите эксперимент. Легкий.
Возьмите маленькое перышко. Найти его можно в старой подушке или, если у кого остались, в перине. Положите его перед собой и подергивайте струны гитары (подойдет любой музыкальный инструмент), зажимая их на разных ладах. Когда перышко воспарит перед вами, значит - звук найден.
Исходная точка
Вы, когда-нибудь следовали по цепочке событий? Это очень интересная игра.
Давайте со мной. Мне понадобиться только чуточка вашего воображения.
Находим исходную точку, пусть будет - черная кошка, и смотрим, что получается:
Черная кошка перебежала дорогу одной суеверной старушке, бабуля остановилась и от греха подальше пошла в другую сторону. Однако если бы она не повернулась, то несущаяся на всех парах машина, могла бы ее сбить. За рулем машины сидел Михаил Михайлович толстый мужчина средних лет, который очень торопился на работу. Он проехал мимо одной девушки Алисы, засмотревшейся на рекламную вывеску, и забрызгал бедняжку лужами. Весь день насмарку! Алиса разгневанная, посылая водителю проклятия, пошла домой менять наряд. Как только она подошла к лифту, его двери сразу же разъехались и оттуда выбежал мальчишка, спешащий в школу на первый урок по математике, который вела пожилая учительница Маргарита Семеновна, и сегодня у нее был день рождения…
Сколько разных людей и судеб, а ведь забавно, что все начиналось с маленькой черной кошки.
Кофеин…
Я в гробу. Перед глазами поле из меняющих краски обличий и воспоминаний. Было дерьмо и в моей жизни еще оно будет. Дерьмо варьируется к счастью и обратно.
Жизнь изменчива.
Я не слышу. Из раскаленных вагин мрачных скал, на меня льется отрада и блажь, терзая тело в адских муках, я держусь руками за обжигающие перила собственной наготы, жизнь размыкает свое чрево, рожая на свет ненависть.
Она охватывает разум, я разрешаю ей отсосать и заливаю спермой каждый сантиметр ее прекрасного лица. Ненависть, улыбаясь, проводит руками по крыльям, что торчат как колья смерти из ее спины. Кровь струится из глаз, вместо слез… Ей больно чувствовать себя одинокой… она вонзает длинный нож в свое сердце и издает предсмертный крик, сковывающий мои ноги стальной хваткой.
Из вен вытекают багровые капли. В падении они танцуют под мрачную симфонию стонов, напоминая о моем последнем существовании на земле. Я поглощен их танцем… из реальности в реальность… мои глаза на затылке.
Я не чувствую рук. Надо мной открывают крышку гроба, и вонь из их рта заставляет меня блевать мыльными пузырями. Смерть проводит костлявой рукой по моему животу, вонзая узкий и острый палец прямо в пупок. Изнутри разъедает боль. Я дергаюсь как марионетка, подвешенная за ноги строгим кукловодом, который трахает мой мозг днями и ночами, отождествляя себя с прекрасным творцом. Он просто тупой урод!
В мой желудок вторгается «иноземная шлюха» и разгрызает меня изнутри. Стонать нет сил. Кричать нет сил, молить о помощи… из меня лезут бесы, они же начинают пожирать каждый кусочек моей плоти.
Секундами падают капли.
Время стучит в потолок длинной черной тростью.
Кровь смешивается с проекциями моего сознания.
Я просыпаюсь.
Делаю глоток растворимого кофе, вдыхаю свежий воздух и, кажется.…
Кажется, жизнь удалась.
Метро
Метро – это гигантский муравейник, подземный мир, прорытый людьми или древними гномами. И все в нем - маленькие муравьи. Копошатся, развивают тоннели глубже, мотаются и бегают, разъезжают на свистящих поездах по мрачным лабиринтам подземелья. Если взглянуть на все со стороны, то покажется, что вся эта канитель и суматоха происходит беспричинно. Нет же никакого смысла в тех толпах с утра в начале рабочего дня, когда люди, будто пингвины, покачиваясь, еле передвигают ногами в сторону эскалатора. Изгибы и бесконечные переходы, подъемы и спуски, но одного нельзя отрицать. Метро – это совокупность всех эмоций, бурлящий котел, в который постоянно, как приправу к супу, добавляют – радость и печаль, злобу и доброту, да и нет. Интересно, что будет, когда котел переполнится? Ведь рано или поздно это случится.
Эш
Сегодняшний день предвещал удачный поворот событий. Акеми еще с утра выбрала самое шикарное и откровенное платье с пошло вставленным разрезом, который даже не скрывал кусочек витиеватых трусиков; надела черные туфли на длинной шпильке, на шее красовался серебряный кулон в форме лотоса. Сегодня годовщина их свадьбы, поэтому вечером Эш останется один.
Эллан заказал столик в одном из самых дорогих ресторанов Оцу, потом обещал Акеми прогулку на пароме по озеру Бива. В общем, молодожен ожидал волшебный романтический вечер, чему Эш сильно завидовал. Ему, вдруг захотелось тоже быть женатым человеком, и чтобы его жена была обязательно такой же красивой и необычной, как Акеми. Но парень давно внушил себе, что все это враки и никогда у него не будет такого же счастья, как у Эллана.
Даже сравнив их внешне. Эллан высокий и мускулистый, Эш низкий и худой. Эллан сильный и смелый, Эш слабак и плакса. У Эллана даже член длиннее, чем у Эша, чему, кстати, последний продолжал дивиться, уже в своих мечтах. Кажется, что Эш полная противоположность Эллана.
- Ну, мы пошли, - подмигнула Акеми и потащила Эллана за рукав. – Эш-тян, если тебе не будет сложно, загрузи в стирку грязные вещи.
- Хорошо, - протянул Эш.
Признаться честно, это доставило ему немало удовольствия. Рыться в чужих вещах, всегда ассоциировалось у парня с какой-то тайной и мистикой. Он протянул руку в контейнер для белья и достал одну из многих футболок Акеми. На рыжей ткани выделялось бежевое пятно от кофе, Эш вспомнил этот случай, когда девушка, зачитавшись книгой, нечаянно опрокинула на себя чашку с горячим напитком.
Следующая вещь, которую он изъял из контейнера, тоже принадлежала Акеми. Маленькие беленькие трусики. Паренек растянулся в хитрой улыбке. Он быстро разделся и натянул их на себя, тонкая резинка которых сразу же врезалась ему в зад, и туго сдавило яйца. Эш подошел к зеркалу и громко рассмеялся, увидев свое отражение.
Но следующая найденная вещь не оставила его равнодушным, это опять были трусы, только уже Эллана. У Эша и в мыслях не было их примерить, зато вот понюхать! Он прислонил передней стороной и уловил кислый мускусный запах.
Парень почувствовал, что не на шутку возбуждается. Вот так стоя в тонких трусиках Акеми, вдыхая аромат белья Эллана, он почувствовал себя жертвой. В какой-то степени он хотел, над собой насилия, в такой же степени, как и защиты и любви
Эш не мог больше терпеть. Он аккуратно прилег на холодный кафель ванной комнаты, и аккуратно сняв нижнее белье, правой рукой стал потягивать наслаждение. Хватило всего нескольких прикосновений. Этот запах сбивал с ног, точно тяжелый наркотик. Эш прикоснулся кончиком языка к трусам, в тот же момент, представляя, как он будет стараться отсасывать Эллану. А он будет! Он уже пообещал себе, что если такое когда-нибудь случится, Эш сделает все, чтобы доставить своему приятелю удовольствие.
Однако когда парень кончил, на него вдруг свалилась тяжелая меланхолия. Вновь тонкой струйкой притянулись приступы жалости к самому себе. Стало вдруг обидно за самого себя.
Эш посмотрел на себя в зеркало. Размазанная по животу сперма, мелкими каплями стекала вниз, на уровне колен стянуты трусы Акеми, в правой руке он держал белье Эллана.
- Урод! Ублюдок! Пидар гнойный. Сука! Тварь! – говорил Эш своему зеркальному отражению. - Как я тебя ненавижу.
Он резко дернулся ногой. Послышался звук рвущейся ткани.
Черт! Порвались, - простонал он, разглядывая, как резиночки-трусики бесформенным комком упали на пол.
Сердце
Крепко сжимаю ее в своих объятиях. Стимул найти предметы первой необходимости пропал, когда я увидел ее лицо. Весь перепачканный кровью на время забыл, что сам почти теряю сознание.
Монотонно покачиваюсь в разные стороны и бормочу себе под нос грустную колыбельную, ту самую, которую пела моя мама.
Мне очень сильно хочется ссать, но в тот же момент я понимаю, что не получится, если буду напрягаться, то рана в боку начнет кровоточить. По щекам вперемешку с грязью и кровью катятся слезы. Ее бездыханное тело покоится у меня на руках.
Не знаю, сколько прошло времени, какой сейчас день, в животе пусто. Где-то в портфеле, есть бутерброды, но я не сдвинусь с места. Сразу вспоминаю роман «Собор Парижской Богоматери», точнее его концовку о двух скелета и представляю, как лет эдак, через двадцать, какие-нибудь заблудшие путники, найдут здесь два скелета, один держит на своих руках другой. Они попробуют их расцепить, но кости сразу превратятся в прах.
Страшно. Перестаю раскачиваться, а просто дожидаюсь смерти.
Вспоминаю. Детство, радость, веселье, маму, работу, друзей, институт, всю свою жизнь прокручиваю как кино. И задаюсь вопросов, был ли смысл моего существования, если я прожил так мало? Нужен ли я вообще здесь, надо ли мне топтать Землю?
Опускаю голову и нежно целую ее холодные губы, слюнявлю пальцы и начинаю очищать лицо от грязи и крови. Было желание все это слизать, но побоялся, что меня вырвет какой-нибудь гадостью. Пока привожу в порядок ее лицо, моя левая рука стягивает с нее кофту, обнажая молочно-белую грудь. Я стал аккуратно поглаживать розовый сосок, напрягая память в поисках ее тела. Но тут мое внимание привлек стук. Прямо там, куда я положил руку. Стук, слабый-слабый, вот-вот он прекратиться. Сердце. Стучит сердце.
Суицид Алисы
Мне кажется, что я лечу вниз по длинному тоннелю. Меня хватает за волосы невидимая рука и тянет головой вниз. Состояние полной пустоты. Если ткнуть иголкой то я сдуюсь, как шарик.
Стараюсь осмыслить. Попытки приводят к тщетности, не знаю что делать. Одна за другой в голову тянутся… они материальные и жуткие… мысли. В меня кто-то нагло вдалбливает черный воск через ноздри. Это ощущение схоже с суицидальным настроем. Когда я смотрю на руку полную каких-нибудь таблеток и дышу. Закрываю глаза и слышу, что где-то внутри стучит сердце, умоляет своим маршем не делать глупостей. А я не обращаю внимания, глотаю все залпом и запиваю водой. И ложусь.
Меня мутит и тянет рвать, мозг не успевает за движениями тела. Вокруг сгущается тьма и холод. Немеют ноги, руки и все тело. Ощущение конца так близко…
Время нещадно бежит вперед, а я как упрямый вол топчусь где-то сзади.
Алиса, что же ты натворила, как так вышло, что и ты свершила это ужасное деяние. От смерти тебя спасал один лишь шаг, маленький шажок, буквально пара сантиметров, но ты ступила. Изъеденная своими думами о жизни, ты намеренно прощаешься с ребенком, целуя малютку в лоб, оставляешь в комнате мамы записку и выходишь на кухню.
Ты, вероятно, смотришь в зеркало и ужасаешься, как быстро постарела. Как молодое лицо исцарапали маленькие морщинки. Неужели, ты почувствовала своим хрупким сердечком, что время пришло. Направляешься на балкон, открываешь окно, кряхтя, поднимаешься на карниз и смотришь вниз, держась за раму. Ветер обдувает твое лицо, умоляя не делать этого, но ты не понимаешь, потому что мозг находится в дымке. Ты оглядываешься назад и ступаешь вниз.
Я открываю глаза. Картина последних часов жизни представляется мне именно такой, хотя я сам не присутствовал при этом, но почему-то уверен, что так оно и было. Моргаю и тру глаза, я полностью один. В своей маленькой квартире без друзей и любви, будто аскет. Мне холодно, где-то внутри бьет дрожь вместе со страхом. А вдруг и я тоже умру?
Конечно, умру, но как скоро?
Драмы у мамы
Драмы у мамы - частое дело. Однажды она под впечатлением от эстонского фильма "Класс" обещала взорвать мою школу, дабы одноклассники не издевались надо мной. Но на утро, когда я напомнил о вчерашних попытках сделать мир совершенным, мамочка жестами показала, что взрослым часто верить нельзя.
Вот и сейчас, в какого-то подонка Эрика из Франции, влюбилась русская слепая Аня, а Эрик из Франции уже тащился по Джессике из Англии, и русская слепая Аня не могла пережить такого удара ниже пояса. Когда мамочка вся в слезах прибегает ко мне рыдать на плечо, то я просто обязан ее утешать глупыми отговорками, что обидчики - всегда должны заплатить ценой жизни за свои поступки.
В общем через "не хочу" мама улеглась спать, укутавшись в одеяло рядом примостился Таракан и эта сладкая парочка направилась в далекие путешествия по снам.
Я же проследовал в свою комнату. Сел на кровать и в раздумьях о предстоящем "Завтра", а точнее уже "Сегодня", просидел пять минут. Заснул крепко-крепко и проспал институт.
Кислотный сплин
- Дружище у меня трабл. - проскулил я.
- Что случилось? - хихикающий голос в телефоне.
- Я втюрился, - продолжил.
- В девушку с обложки?
- Хуже.
- Резиновая баба? - ужаснулся хихикающий голос.
- Еще хуже... - не унимался я.
- Постой, она обычная ничем не приметная ботаничка, коих свет не видывал. У нее наверняка есть очки, а внутри этого целомудренного серого тела, живет жуткая сучка, жаждущая грязного секса? - голос перестал быть хихикающим, а превратился в хохочущий.
- Да.
- Все гораздо хуже, чем я ожидал... И нафиг оно тебе надо?
- Не знаю.
- Она хоть симпатичная? - спросил Кай.
- Да.
- А лет сколько?
- Не знаю.
- А зовут как?
- Не знаю.
- И сколько ты с ней знаком уже, Ромео?
- Час... Час десять.
- И ты влюбился?
- Да.
Кай бросил трубку. Я знал, что мой друг подумал обо мне: Наглотался кислоты и понастроил воздушных замков.
Свобода в посуде
- Хочешь свободу? На разбей ее. Тебе сразу полегчает. Не будешь меня бояться. - улыбнулась мамочка и протянула ей фарфоровую чашку. - Китайская, впрочем как и все в этом мире, но зато ручной работы. Разбей ее.
- Ну, что вы? Я не могу...
Ира сразу отказалась:
- Все ты можешь! Ну разбей.
Поняв, что иного выхода у нее нет, Ира робко взяла чашку и аккуратно бросила ее на пол, та разлетелась на сотни маленьких кусочков.
- Молодец. Правда как-то отпускает сразу? В свое время знаешь сколько я посуды поперебила?
На удивление девушка расслабилась и уже через полчаса нашла-таки с мамочкой общий язык. Да с ней по-моему все могут найти общий язык. Я так счастлив, я самый счастливый объебос на свете.
Гений паровой индустрии
Дамы и Господа, перед вами дитя современной технологии. Маленькая богиня из стали и пластика, спустилась с небес, дабы открыть нам дверь в совершенный мир паровой индустрии, помочь подняться на целую ступень эволюции человечества. Я - создатель, ее отец, отринув все возражения, спешу продемонстрировать Вам мой гений. Это маленькая кукла. Помимо простого механизма, я одарил ее чувствами и частичкой души, оторванной от моей, Адамово ребро. По тоннелям ее тоненьких стальных жил течет моя кровь, а в груди стучит мое сердце. Заметьте, она может дышать. Имитация дыхания удалась мне при снабжении куклы легкими. В их качестве я взял меха для раздувания огня, конечно миниатюрную модель. Вместе с кровью от сердца, оно же является электрогенератором, к мозгу, поступают импульсы, несущие сигналы с необходимой информацией. Таким образом, кукла, как и любой другой ЖИВОЙ человек, имеет потребности, например: в питании, безопасности и даже сне. Ее организм состоит как из механических, так и биовеществ. При этом она обладает всеми пятью чувствами. Я снабдил ее голосовыми, слуховыми, осязательными и иными требующимися гаджетами.
Она заводится поворотом ключика на ее спине, пол-оборота по часовой стрелке. И поверьте, этого достаточно, чтобы малютка жила бесконечно долго. Я создавал ее ночами напролет, как дар возлюбленной и согласитесь, моя принцесса прекрасна.
На данный момент, несмотря на то, что она выключена, дитя познает мир. Она умеет читать и неплохо справляется с иностранными языками. Что примечательно! она слышит вас, она видит вас.…
И Вы думаете, что я, повинуясь, зову алчности, кинусь с распростертыми объятиями к дожидающемуся награждению? Вы считаете, что я продам вам мое творение? Э нет! Вы заблуждаетесь. Посмотрите, что Вы сделали. Во что превратилась ваша гонка знаний и предрассудков. Пусть Мое знание умрет со мной.
А что до нее? - я подарил ей жизнь, а значит, она свободна…
Реальность дома
Отражение мыльных пузырей в огне новой жизни. Вечностью облаков затянута синева неба. Красивый дом на отшибе горбатого холма, прямо у моря, смотрит окнами в горизонт и пытается разглядеть там русалок дивных.
В далеком доме никто не живет, кроме скверных жуков и клопов. Тараканы ползают по стенам, протаптывая новые торговые пути от кухни до затхлого их обиталища. Муравейником, что рядом, правит мудрая королева-матка, долгих лет ей жизни. Она скрупулезно отдает приказы своим подданным, пытается украсть рецепт строительства сот у пчел. Вечные враги.
Водопровод - изъел своими кривыми ржавыми трубами весь дом. Из труб стекает вода, капает и капает, как какое-то наваждение.
В сумерках, когда усталое солнце стучится в окна сонного дома играют тени на стенах. Тени чьи-то, от того дом оживает.
Ночью тишина...
Kindertotenlied
Смотрю на свою руку и, как говорится, вижу фигу. Хотя, ошибаюсь, чтобы увидеть фигу, надо взглянуть в книгу. Но у меня, если честно, час от часа не легче. Руки-то - нет! Есть только склеенные между собой костяшки. Костяшек много и все белые-белые.
Я, наверное, очень сильная – раз держу в костяшках такую тяжелую косу.
Своей косой косой косой косарь с длинной косой косой косил косые колосья ржа –ть. А мне кого косой косой косить? В руках еще я держу свиток. Старый-старый и бежево-желтый. А на нем загогулинами выгогулены выгогуленки, имена то есть, а рядом с ними циферки. "Имя - 01.01.10 00:00" и их была целая куча, выгогуленных загогуленными загогуленками циферок, по десять штук на каждую минуту.
На мне длиннющий балахон и капюшон. Такой большой, что когда его надеваешь, то костяшка-голова пропадает навсегда в никуда. Надела его, и пропала костяшка. Искала-искала костяшками-руками, да не нашла. Посмотрела в зеркало, а мне оттуда огоньки пляшут. А я костяшкой-рукой, косой косой за такое в кривое зеркало – Жах. А оно на сотни сотен сотен тысяч тысяч десятков осколков взяло и рассыпалось.
И мне вдруг стало одиноко.
Смотрю на руку – вижу кости.
Понимаю…
Ведь тленно время в моей власти:
В космических пространствах или в страсти.
Отвечу я невежеству иль чести:
Что я такое? Или кто я?
Ответ позволю в двух словах при
Барабанной дроби.
Чих-пых-Трах!
Я смерть! "Трам-пам. Пам-пам".
В какой-то степени я страх. "Ах".
А также выгода. "Да-да".
Но не всегда. Порою, даже никогда.
Печально... Да?
И крепко сжав косу в руках
Я громко прокричу:
"Когда настанет нужный час
За каждым вовремя приду".
Как слепой
Что? Решил поиграть? Зачем? Хорошо играй. Я буду подсказывать.
Надень черные очки. Надень с черными-черными линзами, которые полностью скроют глаза. Что дальше? Дальше – возьми палку. Иди. Только осторожно! Руки вытяни вперед вместе с тростью, нащупывай дорогу.
Видишь людей? Смеешься про себя, думаешь, перехитрил. Умора. Иди вперед. Не сворачивай. Смотри вперед. Они думают, ты слеп, и уступают тебе дорогу. Они тебе сочувствуют, бедный мальчик, бедный. Но ты лишь играешь. Очки – маска слепоты. Ты же видишь! Не веришь? Что забыл? Ослеп?
Посмотри на них, сквозь черные линзы. Вот дураки – повелись. Им только пальцем помани.
Идешь? Ну, иди. Давай аккуратно. Не сворачивай. Не улыбайся. Ты печален. На тебя все смотрят и сочувствуют бедному мальчику. Тебе должны соболезновать. Бедный мальчик, слепой.
Они думают, что у тебя открылись или заострились другие чувства. Они думают, что ты святой и умеешь предсказывать будущее, лечить болезни. Они думают, что ты дитя Индиго.
А ты строй из себя несчастного, глубоко вздыхай, грусти. Сделай на лице отчаяние. Нащупывай дорогу палочкой. На самом деле ты же видишь. Видишь лучше других. Ты не такой слепой как обычные слепые. Они слепы и не видят, а ты видишь. Имитатор. Ты имитируешь слепоту. Тогда сымитируй скорбь. Сымитируй боль. Сымитируй страх.
А они продолжают уступать, они помогают идти. А ты смеешься про себя над ними. Ты сегодня правишь бал. Сделай вид, что на тебя свалились все несчастия со всего мира, но докажи им, что ты сильный. Улыбнись. Они будут думать, что ты герой…
Ой…
Стой…
Обернись...
Эх, глупыш, даже слепой бы увидел, что едет машина…
Снимай очки! Доигрался.
Лесбиянка
… Девушка поднялась и проследовала на своих длинных ногах к двери. Стройная, очаровательная и дурочка малолетняя. Жалко мне ее? Нет не очень, девочка счастлива. Счастливые в жалости не нуждаются.
Она замешкалась на секунду, потом неожиданно повернулась и спросила:
- Миш, а у тебя дети есть?
- Да, - без эмоций ответил я. – Дочка.
- Хм. А вот представь ее взрослую. Приходит она к тебе и говорит: «Папа я лесбиянка». Как ты отреагируешь?
Я замолк.
- Знаешь, вот сейчас ты мне наговорил всякого и хорошего, и плохого, а мне все равно с тобой интересно было. Ты даже можешь не отвечать, знаю я ответ. Ладно, побежала я к своей голубке, удачи друг.
И она упорхнула.
Да, права Луна в матроске. Отцовская любовь затмит все. Куда я денусь? Я приму свою дочку, хоть с тремя руками и синий попой, главное, что она моя родная.
Ворожея на службе
А встретил Аду по носу приятный запах и очень теплая атмосфера. Помещение было не очень большим. Прямо напротив двери стоял письменный столик, а за ним в потолок врезалась огромная сосна. Снаружи дерева почему-то не было видно, но Ада привыкла к этим непонятным чудесам, в конце концов, она же волшебница и сама такое же сотворить может. Внутри было прохладно, обитые выступающим камнем стены и кое-где свисающие сталактиты были увенчаны вьющейся зеленью, и весь интерьер создавал впечатление глубокой пещеры, но не сырой, а по-домашнему уютной.
В углу Ада разглядела хаотично движущуюся уборщицу-великаншу со шваброй в руках. Она вовсе не замечала вжавшейся в себя девушки, просто выполняла свою работу с таким тщательным старанием, что черно-белый кафель стал зеркальным и отражал испуг Ады, растворяя его в эфирном аромате сосны.
Она не смела и двинуть ногой, пока ее не пригласят пройти, поэтому как дурочка осталась ждать у входа. Уборщице это не очень понравилось, поэтому густым басом протараторила:
Ну и что встала? Проходи, сейчас она выйдет.
Девушка не знала, кто к ней должен выйти и куда ей пройти, но повинуясь, сделала пару неуверенных шагов к столу.
Великанша усмехнулась и пробурчала себе под нос:
Ну и приходят всякие.
Спустя полминуты навстречу девушке вышла маленькая женщина полурослик в розовом костюме. На голое ее красовался маленький чепчик, а в руках розовая чашечка горячего кофе. Она неторопливо села помешала напиток и только тогда обратилась к Аде, расплываясь в доброй материнской улыбке.
Здравствуй, милая. Я Элла уполномоченная мэрией на должность распределителя. Матильда, принеси девушке стул, - последняя фраза относилась к великанше, которая с кряхтением удалилась в другую комнатку.
Когда Аде подали стул, Элла жестом предложила ей сесть, потом достала из ящика папку с документами и стала говорить:
- Итак, дорогая, не волнуйся. – Улыбнулась она. – В этом нет ничего страшного.
- Я не...
- Вот и отлично, - продолжала госпожа распределитель. – Что тут у нас? Потомственная ведьма, Ада Зельева, окончила школу и институт. Молодец какая! Живешь с бабушкой...
- Призраком бабушки, - пропищала Ада.
- ... и с домовым. – Закончила Элла и закрыла папку с личным делом.
- Ну, что ж, Ада Зельева, тебе с такой родословной дорога в светлое будущее пробита еще до твоего рождения.
Матильда громко кашлянула и пропыхтела:
- Вот, черт. Почему мне так не везет, а каким-то еще до рождения что-то пробили.
Элла бросила на нее грозный взгляд, но продолжила.
- Чем бы ты хотела заниматься? Не стесняйся, говори.
- Я... я бы хотела преподавать детям, - замялась девушка.
- Что именно. Есть уйма специальностей.
- Ветеринарию или историю.
- Ха, ей наверное голову пробили еще до рождения, - громко встряла великанша, напугав тем самым и без того бледную Аду. – Ох уж эти новенькие. Ну дур...
- Матильда, - грозно хмыкнула полурослик, - не обращай на нее внимания, Ада. Но милая моя девочка, ты, что не понимаешь, что преподавать такие предметы тебя не возьмут. Давай проверим, что ты умеешь.
Элла откинулась на спинку кресла, поднесла к губам кружку и уставила пронизывающий взгляд на Аду. Та сидела, будто загнанная стаей голодных котов мышь. Дрожала как осиновый лист.
- Ну, - спросила, наконец, Элла. – Расскажи, что умеешь. Зелья варить? Этим же ваш род славиться.
- Я... плохо их варю. – Пояснила девушка. – У меня перекипает.
- Хорошо, может прикладная магия? Там всякие побрякушки лепишь, самодеятельностью или превращениями не занимаешься? – улыбалась Элла.
- Эмм... Нет, я однажды на уроке пыталась превратить лягушку в принца, так у меня получился такой уродец, что мне закрыли допуск на посещение этого предмета, сказали, что я иду против правил, матери природы и за этой в тюрьму обычно сажают - с грустью сказала Ада.
- Вызывание духов?
- Меня еле спасли, после того как я вызвала дух капитана Летучего Голландца. Он стал приставать к моей бабушке, а как его отправить обратно я не знала, он рассердился и...
- Пирокинез? – с надеждой в голосе спросила Элла.
- Сожгла кухню.
- Криокинез?
- Пыталась потушить кухню, - расплакалась Ада.
Матильда тем временем расхохоталась, повторяя вслух: «Вот дура». А Элла принялась успокаивать безнадежную Аду.
- Ну, хоть что-нибудь ты умеешь? – спросила распределитель.
- Да, - сквозь слезы отвечает девушка. – Я ветеринарию знаю и историю нашего города...
Знаешь в чем твоя беда? – вдруг в разговор встряла великанша. – Ты такая неряха, потому что у тебя мужика нет...
Страх
- Ох, доктор, такая проблема у меня!
Посмотрел он на меня, внимательно. Поправил очки и предложил прилечь на кресло.
- Расслабьтесь, - говорит. – Закройте глаза и скажите спокойно, что вас тревожит.
- Все проблемы на работе, - говорю я и томно вздыхаю.
- Персонал?
- Нет. С сотрудниками общаюсь нормально.
- Начальство?
- Терпит, не выгоняет, но боюсь, еще пара моих оплошностей, и не вытерпит ее старческое сердце.
- Что же тогда у вас за проблема? – спрашивает психолог в непонятках.
- В самой работе. Вот представьте, взял и разучился пугать. Я же мастер по запугиванию, не зря же меня Пугалом зовут. А сейчас ни одна ворона на меня внимания не обращает. Да это еще цветочки, недавно они из своей вороньей школы экскурсию на мой огород устроили, так вы можете себе представить? Маленькие воронята, садились ко мне на плечи и фотографировались. Я им и «Бу-у-у» и «Ар-р-р», и «А ну кыш отсюда», а им хоть бы что.
Доктор покачал головой и поцокал.
- Да уж, тяжелый случай. Как давно вас перестали бояться?
- С весны, - всхлипываю я. – Дело было так: Стою я себе, ухо востро, слежу за порядком. Погодка тогда хорошая была, на небе ни тучки, ни облачка, а солнышко теплое-теплое. Ну и гляжу, садиться один важный грач на свежевспаханную землицу, и давай ходить по ней, топтать своими грачиными лапами. Я и думаю, что за не порядок. И говорю ему: «Сам выйдешь? Или помочь?». И вы бы, знали доктор, что он мне сказал, - я высморкался в платок и горько закончил: - он сказал мне: «Кар»!
- Так и сказал? – удивляется врач.
- Угу, - киваю я сквозь слезы.
- Да уж, тяжелый случай.
- Ну, я так и присел. Растерялся вдруг, и все не, слава Богу. Ну не пугаются тупые птахи, будь они не ладны. Весь посев пожрали, тупые птахи. И после этого случая, ну каждый грач стал мне отвечать: «Кар» и все тут. Вот, что ты будешь делать а?
- Да уж, тяжелый случай.
- А дети?! Они раньше от греха подальше меня стороной обходили, а сейчас? Один нехороший мальчишка кинул в меня камень. И вот, гляньте. – Показываю ему шею. – Дырка, и солома вся наружу. Ладно бы просто тупые птахи, так еще и дети.
- Да уж… Тяжелый случай, - заключил доктор и погладил пышную бороду. – Вот что, голубчик. Вот вам кассета, слушайте ее во время сна в течение недели.
Положил я кассету в карман, откланялся доктору и пошел домой.
Смотрю я на нее и думаю, что как сия малая вещь может мне помочь? Неужели в ней заложен великий смысл и идейность, что при первом же ее прослушивании я стану мастером запугивания.
Неделя пронеслась незаметно, оставив за собой все то же неумение пугать. На протяжении целых семи дней каждую ночь в моих ушах из соломы раздавался один и тот же монотонный голос. Будто мантру, которую бормочет индийский йог, кассета также бормотала в мою голову слова: «Вы, сильны, смелы и красивы. Вы лучше всех!».
Я подошел к зеркалу и улыбнулся отражению своими пуговками-зубками. Я повертелся около него и понял, что шляпка моя давно порвалась и пиджак весь в дырках. Следующим же днем я сходил в магазин и купил себе три новые шляпы, длинный плащ и пару новых пиджаков.
Но, кассета, своим ежедневным напоминанием о моей красоте, ничуть не помогла. Как только я вышел в своем новом наряде в огород, меня тут же все засмеяли. И как мне быть, спрашивается?
Разные
Влад обычный парень, которых хватает везде. Студент, (кому интересно - второе высшее), временно безработный. Любит кофе, секс и сигареты (однако курить пытается бросить, заменяя сигареты мятной жвачкой), осень. Терпеть не может, когда его называют Владя или Владюшка, или, когда в прогнозе погоды обещают тепло, а на самом деле льет дождь.
Наташка, по гороскопу водолей, на лице - румяные щечки и серо-зеленые глазки, в душе - открытость, любознательность, строгость и безмерная любовь. В людях ценит – сентиментальность. Ненавидит, когда кто-то оставляет ее стоять в очереди, а сам уходит. Любит Наташка кататься на коньках, путешествовать и шоколадный батончик «Bounty».
В своей жизни Андрей ни разу не подвешивал себя за ногу и не пытался достать языком до левого уха. Из всех цветов в мире он выбирает зеленый и белые розы, очень редко напивается. Ненавидит, когда звонит мама и спрашивает, чем он сегодня позавтракал, но, не дождавшись ответа, сразу начинает рассказывать о своей лучшей подруге Алине. Однажды в детстве Андрея сбила машина, и он пролежал в больнице три месяца. Музыку любит тяжелую и по настроению.
Высохшая мумия, которая ожила по древнему языческому пророчеству и сбежала из своего саркофага – единственная ассоциация с преподавателем. На вид, ей было где-то шестьдесят лет, на длинных костлявых пальцах надеты кольца с зелеными камнями, ногти покрашены в ярко-красный, губы тоже покрашены в ярко-красный. Узкая бежевая кофта, с рукавами до локтей, подчеркивала ее худобу, зеленая плотная юбка доставала до полов, на слегка заостренный нос натянуты большие очки в темно-зеленой оправе. Глаза мутного серого цвета. Ее зовут Лидия Андреевна, у нее нет детей и мужа, она живет одна в трехкомнатной квартире. Каждый год Лидия летает заграницу. Любимая страна – Англия, не любимая – Япония. Левша и когда пишет, то по привычке, которая сохранилась со школьной скамьи, почти вплотную нагибается к тетради. Обожает кофе с тремя капельками (а чаще всего капелек пятнадцать) коньяка, хрустящие французские булочки, чизкейк, черничный пай, The Beatles и Игги Попа. Верит в Бога, не верит в ад, критикует буддизм, считает себя эстетом. Смешна в утверждениях.
У Дианы короткие светлые волосы, прямоугольные тонкие очки, которые придают ей вид начитанного человека. Взгляд сосредоточен на учебнике, но она витает в облаках.
Алеся, та, что сидит рядом с дверью, с пирсингом в носу, в ухе, с тремя маленькими кольцами в брови… эм… ага, еще два тоннеля в левом ухе, правого не видно. Надувает пузырь из жевательной резинки, в языке металлическая бусина.
О жизни в трех словах
ЧТОБ-Я-СДОХ!
Гадкий утенок
- Ты хочешь, чтобы я тебе почитал? – улыбнулся Кир.
Девочка кивнула.
- А про кого?
- Про…, - она почесала маленькой ручкой голову.
Парень ждал с каким-то душевным благоговением, будто перед ним сама святая Богородица.
- Про утенка. Гадкого!
Но Андерсен решил сегодня остаться на полке книжного стеллажа. Из предложенных: «Буратино», «Кот в сапогах», «Мифы и легенды древней Греции» внимание малышки ничего не привлекло. Поэтому сошлись на том, что Кир придумает новую сказку о гадком утенке.
Думать совершенно не хотелось.
- Ладно, - согласился Кир. – Твоя взяла. Слушай!
Он сел поудобнее и приступил к рассказу.
- Жил-был гадкий утенок…
И как часто бывает, детям не терпится узнать все заранее, поэтому Машенька задала вопрос:
- А почему он гадкий? Он плохой?
- Нет, почему плохой? Его просто никто не любил, и все вокруг считали, что он некрасивый.
- А где он жил?
Кир задумался. Начинать сказку всегда надо с двух слов: «Жил» и «Был», далее развитие пойдет само, и думать не надо. Обязательно всплывут какие-нибудь персонажи, добрые и отрицательные герои.
- Эм. Он жил на последнем этаже небоскреба...
- А он ходил на птичий двор? – не унималась девочка.
- Он… ходил в ночные клубы. Там утенок танцевал и пел. Но его никто не слушал, потому что он был гадким.
Девочка поерзала в кроватке и подтянула одеяльце к подбородку.
- Но! – сказал Кир. – У него была подруга…
- Это любовная история? – малышка стянула маску и улыбнулась кривыми зубками.
- Да! Слушай дальше, - парень попытался вложить в это «дальше» как можно больше интонации и заинтересованности, видно удалось, девочка даже придвинулась к нему ближе.
В воздухе запахло легким помешательством. Кир нервно сглотнул, но продолжил:
- Это была..., - ответ назревал сам собой. – Паучиха…
- Я боюсь пауков, они страшные, - заметила Машенька.
- Не бойся, это была добрая паучиха. Она очень любила утенка и вязала ему из своей паутины теплую одежду. Но гадкий утенок был так несчастен и озабочен своей гадкостью, что просто не замечал этой любви. Часами напролет он сидел перед зеркалом и говорил: «Какой же я гадкий».
- Бедный утенок…
- И вот, прошло некоторое время, а паучиха так и не добилась от Утенка никаких результатов, собрала вещи и ушла. И остался утенок один одинешенек.
Девочка грустно опустила глаза. Кир это заметил и решил быстрее закончить сказку.
- Но утенок заметил пропажу и решил, во что бы то ни стало обязательно найти беглянку. Он искал и там и тут, - Кир показывал пальцем в разные углы палаты.
Они опустили голову под кровать, в надежде обнаружить там паучиху, поискали на потолке и, пожав плечами, продолжили:
- Нигде ее не было. Расстроился утенок, заплакал горькими слезами и сел прямо в лужу. Но тут, кто-то обнял его сзади. Он поднял голову и… в общем их взгляды встретились, они друг друга полюбили, сыграли свадьбу и стали жить долго и счастливо и растить детишек.
«Бред какой-то», - подумал Кир и глубоко вздохнул.
- Ну, вот и вся история, - заключил он.
- Хорошая сказка, - подметила Машенька. – Только, почему гадкий утенок не превратился в прекрасного лебедя?
Кир и, правда, упустил этот момент в истории. Ведь в конце он должен был обязательно стать лебедем.
- Потому что, прекрасные лебеди не любят паучих, а любят прекрасных лебедиц. А тебе самой, кто больше нравится? Ты же так много знаешь о жизни утенка и совершенно ничего о лебеде?
- Да, - согласилась девочка. – Понятно. Я больше утенка люблю.
И вновь воцарилась тишина. Сгущающаяся, давящая и тяжелая тишина.
Нехорошие мысли принялись с новой силой посещать голову. Казалось, что все вселенское мироздание направлено на состояние Кира, поэтому он чувствовал каждое незримое изменение в душном помещении.
Время еле передвигалось. Секундная стрелка не спеша наворачивала круги на циферблате, и ее постукивание совпадало со стуком обреченного сердца молодого человека.
- Киря, - неожиданно шепнула Машенька.
От этого обращения душа покрылась тонкой и обжигающей коркой льда.
- М.
На лице малышки выступил озорной румянец, что невероятно обрадовало Кира.
- А я когда вылечусь и вырасту, мы с тобой поженимся?
Если бы парень не знал, что перед ним сидит больной ребенок, он бы обязательно упал в обморок или громко закричал на всю больницу, срывая горло до полной потери голоса…
Гензель и Гретель
В поисках чуда Гензель и Гретель все дальше и дальше углублялись в лесную чащу. На пути им попадалось очень много разных зверей и растений, цветов, грибов. Счастье так и лилось из молодых людей водопадом.
- Гензель, Гензель, - звала сестра. – Смотри! Тут жирная жаба. Она умеет говорить по-человечески. Смотри. Ква. Ква-а-а-а, - Гретель стала надрывать горло и склонять голову над ничего не понимающей жабой.
- Ха! А ты знаешь, что если поцеловать жабу, то она превратиться в принца? – спросил Гензель.
Гретель с задумчивостью посмотрела на него и ответила:
- Глупый, это лягушку надо поцеловать, чтобы она стала принцем, а из жабы выходят самые, что ни на есть настоящие принцессы.
- Да иди ты, - протянул Гензель. – Дай сюда.
Он жадно набросился на земноводное, схватил в руки и стал облизывать ей спину. Жаба в ужасе громко заквакала.
- Ну как? – спросила Гретель.
- Что-то не получается, не правильная жаба. – Он развернул ее мордой к себе и поцеловал в рот. – Все равно. Может, ты попробуешь?
Гретель взяла жабу из рук брата и облизала.
- М-м-м. Это не волшебная жаба. Я волшебства не чувствую, - заключила она.
Спустя несколько минут бесполезного лизания они отпустили несчастное животное и, взявшись за руки, отправились на поиски чуда. Пробираясь сквозь колючие кусты и крапиву то и дело над чем-то сильно хихикали. Потом вышли на поляну и завалились на траву.
- Смотри сестра, облака. Вон то похоже на меня, - Гензель ткнул пальцем в небо. – О, - протянул он.
- Что. О?
- Я до неба достал.
- А я могу?
- Конечно.
Гретель тоже вытянула руку и удивилась.
- Ух, ты. Достала.
- Ну и как? Что ты чувствуешь? – спросил брат.
- Свободу.
- Знаешь, я тут думал на счет чуда. Как думаешь, какое оно? – спросил Гензель после короткой паузы.
- Мне кажется очень-очень большим и сладким, как порошок. Его можно будет понюхать, и оно будет разноцветным, красивым-красивым. Оно будет настоящим волшебством. А ты так не думаешь?
Гензель приподнялся на локоть и склонился над сестрой.
- А мне кажется, оно будет таким, - и поцеловал ее в губы. Потом он начал водить языком по лицу девушки, опускаясь все ниже и ниже.
- Сладкая? – спросила Гретель.
- Как сахарная пудра. Как много сахарной пудры.
- А твоя кожа, такая же сладкая? – Гретель отодвинула от себя налегающего брата и принялась облизывать его лицо. – И, правда, сладкая, гораздо слаще, чем спина волшебной жабы.
И они начали страстно себя облизывать, слегка прикасаясь мокрым кончиком язычка к солоноватой коже.
- У меня во рту пересохло, - пожаловалась сестра.
О прелестях загробной жизни
Позвольте рассказать вам о прелестях загробной жизни:
Траурная одежда, белый пепел, дым.
Прохлада и тоска, уносимые пронизывающим ветром.
Могилы, поросшие плющом, старинные кресты
Страх? Скорее обреченность?
Темно-фиолетовая ночь. Мрак, тишина уют, и…
Музыку печальную несет оркестр духов.
Там паутина, как гирлянда, при тусклом свете вся в неоне.
Приют для всех. Ведь так все суждено.
Цветы, и грусть. Печаль... тоска и слезы...
Там голоса поют в хоральном тоне печальные псалмы
Из века в век и все опять. Могилы, свет,
Цветы, кресты, поросшие плющом.
Это судьба
Она оптимист.
Он пессимист.
Приход
Был у меня случай, - вдруг сказала она. – С Игорем, помнишь его? Лысый такой, с туннелями в ушах. Ну, татуировка еще на руке с волком.
- Ну, - отозвался я.
- Так вот. Я однажды так накурилась, что жопа! Вот представь, спускаюсь на улицу по канату, который у меня привязан к балкону.… Откуда он там взялся, я не знаю. Живу на шестом, если помнишь. Спустилась, значит. Иду к подъезду, набираю код. Понимаю, что нахожусь зимой на улицу в одних трусах и в валенках, теплых-теплых и очень удобных. Значит, я захожу в подъезд, поднимаюсь на шестой этаж, звоню в квартиру. И знаешь, кто мне открыл дверь?
- Ну, - также безучастно отозвался я.
- Я сама ее и открыла. То есть я себя со стороны видела. Мне тогда стало очень интересно, я действительно голая спустилась с шестого этажа? Или мне это только показалось.
Крыса
Доводилось ли вам ощущать на себе чей-нибудь взгляд. Предположим вы, направляясь по своим делам, спешите в толпе людей. И вдруг, точно салютный залп, внутри вас вспыхнула неуверенность. Чувствуете, что кто-то или что-то не отрывает от вас пристального наблюдения. Уже проникает внутрь, рассматривая кровеносные сосуды и стучащее сердце. Ду-дук… ду-дук… ду-дук… Вы пытаетесь определить источник волнения, ведь когда встретишься лицом к лицу, увидишь своего наблюдателя, тогда-то уже сможешь сделать выводы и преступить к дальнейшим действием. Но если эта мания преследования ни от кого не исходит? Если так называемый источник сидит у вас в голове, что тогда? - Тогда чувствуешь себя глупой крысой в клетке, рядом с которой стоит прибор с инфразвуком. Мечешься из стороны в сторону, не зная, куда себя пристроить, волнение нарастает, звон в ушах… бедное сердце уже проламывает грудную клетку… хлоп. Мощный хлопок, должен привести в чувства.
Собачка
Бежала собачка.
Пасть нараспашку,
Лапками быстро
На землю ступая.
На встречу собачке,
Ужасный опасный,
Бежит очень быстро
Волчара клыкастый
"Привет?" – говорит.
"Здорово, собачка".
"Как дела?" – говорит.
"Нормально пока что".
"Охотники, видно, тебя догоняют?"
"Да", - со вздохом он отвечает.
"Ну ладно, удачи!"
"Спасибо Родная"
И тут же собачка от него убегает.
Бежит себе быстро.
На птиц она лает
Не знает собачка, что волк умирает.
Тристан и Изольда
Везде погибель, всюду кровь
И смерть здесь правит вместе с болью
Но не умрет средь них любовь
Как у Тристана… и Изольды.
Искушение
Мой искуситель. Приходит ко мне по ночам. Раздвигая створки окна, врывается ветром в душную комнату и, точно вскрывая вены, теребит красные шелковые занавески. Прикасается к моей шее нежно и холодно, будто сталью ножа.
По телу пробегает дрожь, и затылок пылает огнем, выгибаю и напрягаю мое тело, точно я податливая дуга в нежных руках умелого лучника. Мой крик заглушает завывание ветра, мои слезы гасят три одинокие свечи, которые едва-едва разгоняли сгустившийся вокруг мрак. И я поглощаюсь липкими объятиями моего обожателя, чувствуя, как рвется цепочка с серебряным крестиком. Слышу потерянное во тьме и частых вздохах бряканье его о каменный пол.
Он вселяется в меня, разрывая изнутри тело пламенем, которое выплескивается наружу в виде пота и струится по спине и лбу частыми дорожками.
Хрустальная корка льда покрывает деревянный стол. Свежие розы, чернея, склоняют свои головы, их листья опадают мертвыми телами на ледяную гладь. Капли багровой крови расползаются по камню, точно разъедают его, испещряя сосудами-тропками, венами.
В груди стук.
Вздохи.
Мой искуситель, приходи ко мне. Приходи и проси меня быть твоей рабыней и музой. Заставляй меня.
Сканер
Блики света играют на темно-синей стене. Замыленный взгляд фокусируется на потертой веками вазе, от нее отслаивается кусок глиняной маски. Короткий промежуток между Альфой и Омегой отведен на работу. Те секунды ползущего света, отрывающего волнообразно краски от материй, растворяя в сезонном фиолетовом и смешивая с красным. Количество определяется постоянством.
Жужжание прекращается. Свет машины тухнет, как последняя свеча. Выплевывается натюрморт из зажатой вагины корпуса механического чуда. На листке, ваза, маска…
Аристократия
В тот день помню, за окном валил густой снег, создавая толстенную непроглядную стену. И чувствовал, что будто нахожусь внутри нее и каждая снежинка, которая ложится на мое тело, обжигает. Я был гол, а снежинки шпарили меня своей ледяной мощью, расплавляясь в паровой дымке хрипя и шипя. Это образы, уверял себя, прочищая свое горло виски. Мое состояние на тот момент оказалось чересчур наигранным, будто я герой какой-то тяжелой мелодрамы и переживаю депрессию, заливаясь алкоголем. И виски кажется дешевым яблочным соком, идет хорошо, со льдом. Аристократия!
Коварный Каки
Жил-был Коварный Каки. А жил он в далекой-далекой и глухой деревне близ темного и страшного леса. Кроме Коварного Каки в деревни жили: Сися-Парася, Торо-кано и черный Хруль.
Весело им было вчетвером, пока однажды не побеспокоил их великан Малышонка. Ох и зол был тот великан! Он разрушил дерево-дом черного Хруля, хлев Сися-Параси и помойку Торо-кана. Но Коварный Каки не дал себя в обиду и коварно обманул Малышонка. Он заставил его проблеваться, подсунув в еду машьяк. Долго рвало великана, до тех пор, пока он не умер, захлебнувшись в собственной рвоте. Обрадовались тогда жители далекой деревни и нарекли Коварного Каки, О-о-о-очень Коварным Каки и возрадовались, что герой спас их от смерти. Со временем восстановили жители свои дома.
О-о-о-очень Коварный Каки стал мэром деревни, которую назвал Какиландия. Также и популяция Какиландии резко увеличилась, потому что из тела Малышонка вылезли яйцеклетки. И все закончилось хорошо, а Какиляндия и мэр ее О-о-о-очень Коварный Каки живы и по сей день.
Пропавшие мальчишки
Сердце стучит так часто, что в голове слышится свист. Перед глазами дорога, сложенная из трупов и костей. Тело трясется в дурацкой пижаме с ушами как у кота с маленьким хвостом. Они догоняют, ненормальный педофил с ржавым крюком вместо руки и этот маленький толстый псих Смит, льстивая потаскуха, вечно поддакивающий своему капитану.
Нужно найти место, чтобы спрятаться. Забежать за угол, не выглядывать, а еще лучше зажмурить глаза и не видеть.
Угол, обглоданный до кости труп, кое-где куски гниющего мяса. Вонь капитана достает до носа даже оттуда – это значит, он рядом. Зажать рот руками и подавить писк. Не кричать… не кричать… не кричать…
- Мистер Смит!
- Д-да к-капитан, - заикающееся бормотание недоростка Смита.
- Найди мне мальчишку!!!
У-у-у-у-у срывается на рык разъяренного льва. Еще чуть-чуть и найдут.
Всюду трупы пропавших детей, одетых когда-то в разноцветные пижамы в виде разных животных. В мыслях нет плана действий, есть только внутренняя спешка. Сейчас отдохнуть чуть-чуть и бежать без оглядки по лабиринту в темноту с ржавыми стенами. Бежать как можно тише, едва наступая на холодный и липкий пол босыми пятками и стараться не дышать, потому что каждый вздох эхом отдается по залам чистилища.
Бежать так, будто тебя здесь нет.
Под ногами хруст костей. Сил нет, чтобы открывать тяжелые двери, а скрип их привлекает животное из темноты.
- Смит! Я слышу его.
Шаги за спиной, педофил нагоняет. Только не забывай верить в волшебство чудной сказки. Питер Пэн существует и волшебная пыльца Динь-дилинь, и индейцы, и русалки и все-все-все.
…самодовольный смех заставляет задержать дыхание и вздрогнуть. Запах пота пробуждает беготню мурашек по спине и прикосновение ржавого холодного крюка к маленьким гениталиям. От страха чуть не падаешь в обморок.
Из Нетландии уйти нельзя, отсюда можно только умереть.
- Питер, - она окидывает его хмурым, но заботливым взглядом. – Ты всю ночь просидел за работой, тебе пора поспать.
Он оторвал красные глаза от документов, сводок новостей, страниц в интернете и посмотрел на жену. Парень в свои двадцать семь выглядит как подросток, а она, точно фея сошедшая со страниц сказочной повести:
- Динь, - ее зовут Дина, но Питер нарекает ее ласково Динь.
- Дорогой, уже светает, - стоит в коридоре, укутанная в его рубашку, точно тонет в ней, такая маленькая, такая сексуальная. Но нет,… не время, нужно расследовать, ведь он так близко… точнее ему кажется, что близко.
- Я не могу.
- Нужен отдых Пэн, - ласково напоминает Динь.
- Не до отдыха. У меня шесть пропавших мальчиков. В этом точно замешан «Крюк», я просто предчувствую. Но вот где он их держит?
Дина ждет некоторое время, потом подходит со спины и нежно прикасается к плечам возлюбленного, массирует так приятно и хорошо, что Питер невольно расслабляется.
- Великий сыщик Питер Пэн, - смеется она. – Гроза преступности! Наполеон справедливости и великий инквизитор.
- Перестань, - отмахивается парень. – Не могу так. Он еще каким-то образом постоянно присылает письма в участок. «Из Нетландии выхода нет, отсюда можно только умереть», о чем-нибудь говорит?
Она садится ему на колени и смотрит в глаза.
- Да, - скромно отвечает Дина. – У тебя уши как у эльфа.
- Динь, я серьезно, - раздражается парень, но она опережает и целует так нежно, насколько это возможно.
- Я тоже, - продолжает Дина. – Питер, ну хватит. Пора отдыхать, никуда твои мальчишки не денутся.
- Наверное, ты права.
Его рука смыкается на худенькой белой шейке, крюк умело входит в пупок, причиняя невыносимую боль.
Глаза хватаются за последнюю попытку разглядеть спасение.
Отсюда можно только умереть.
Пенелопа
Из дневников «рок-звезды».
У ребенка отцы геи, вырезка из повести.
Пенелопа – трансвестит. Когда-то ее звали Петром. И этот Петр был очень несчастным парнем, потому что не такой как все, объяснять что ли? От него отказались родители и, в общем, остался Петя совсем один.
В тринадцать лет Пенелопа впервые надела мамино платье и оказалась в нем такой шикарной и крутой, что ей захотелось повторить. Она тайком одевалась в девичьи тряпки и постепенно превращалась в утонченную натуру. Пародируя жесты своей набожной мамаши, тетя Пени отвергала от себя признаки мужества. А потом вдруг поняла, что девочки ее совсем не интересуют и пошло поехало. Признание родителям провалилась. Ну, просто вся родословная тети Пени слыла светскими аристократами. Я не вникал в подробности, какая-то там дворянская родословная и бла-бла-бла про раскулаченных товарищей. В общем, выкинули Пенелопу на улицу, строго наказав домой не возвращаться. К тому времени она уже окончила институт на юриста, и вроде как даже работала в адвокатской конторе. Да все до поры до времени, с работы выперли, некоторое время она работала задом. К одиннадцати годам я уже понял, что это означало. Потом игла наркомана… и вдруг, знаете, расцвела. Нет, серьезно, расцвела. Вот что значит сила воли. Это она мне сама так рассказала.
А когда я родился, Пенелопа часто была рядом. Не знаю почему, но в голове ютиться мысль, что одно время я называл ее мамой. Или хотел называть. Но вот этот огромный кадык, и утренняя щетина, все впечатление о материнстве портило.
Так вот, Пенелопа была рядом. Ночью она работала в клубе, выступала на сцене, плясала канкан, задирала юбку и показывала, что на самом деле она все еще он. Я этого не видел, иногда она рассказывала мне о своих ночных похождениях, о том, как, например, встретила прошлой ночью милого мальчика с такой аппетитной попкой, загляденье. Я и не знал, что у мальчиков попки могут быть аппетитными, поэтому думал, что Пенелопа кушает чужие попки… свою я от нее всегда прятал, думал, что она когда-нибудь положит с высока на принципы и съест мою задницу.
Когда отцы задерживались на работе или уезжали, или просто хотели посвятить время себе, они просили Пенелопу за мной приглядывать. Она приходила с большой коробкой конфет Nestle, молочными шоколадками. Знала, что я люблю! Вместе мы проводили время, смотрели мультики или рисовали. Но иногда на Пенелопу что-то накатывало, меланхолия. Она смотрела на меня таким теплым взглядом и говорила, что отдала бы все на свете, все, что у нее есть, за ребенка.
А еще мне нравилось смотреть, как она красилась. Тонкими пальцами поправляла шевелюры на парике, брала краснющую губную помаду и аккуратным движением проводила по губам. Я думал, что Пенелопа – индеец. Она наносит грим, чтобы выйти на тропу войны и убить всех нехороших людей.
Говорят, что у каждого человека есть свой запах или ассоциативный ряд. Есть стереотипы, типа все толстяки добрые и веселые, расхожее мнение. Однако я помню, что Пенелопа всегда приносила с собой аромат Франции. Я ни разу там не был, никогда не видел Парижа и Эйфелевой башни, но почему-то мое тогдашнее воображение рисовало Пенелопу самой настоящей француженкой. Наверное, потому, что она выступала на сцене под музыку Эдит Пиаф. Она ими буквально заслушивалась. Песня там еще была, Milord кажется… вот ее помню. Так представьте танцующего под Эдит Пиаф трансвестита у подножия Эйфелевой башни.
Но она была очень худой. Можно даже сказать болезненно худой, прям худющей-худющей и имела тонкий голос, который иногда переходил на бас. Вот говорила, она говорила, потом бац и вдруг сорвалась. Папы говорили, что это все гормоны, что в Пенелопе еще сидит Петр, но когда он ее покинет, она станет самой красивой женщиной на свете.
Я называл ее тетя Пени, а она меня зайчик или солнышко. Она говорила, что я вырасту большим и сильным, что у меня в жизни все получится, потому что я молодец и слушаюсь родителей…
И вот однажды Петр ее покинул.
Пенелопа не дожила до моего тринадцатого дня рождения буквально две недели. Ее худоба оказалась вовсе не гормональным сбоем, а раком желудка…
И…
Знаете, таких ярких похорон я никогда не видел. Собралось столько необычных людей, таких разнообразных, амбициозных, жизненных, что похороны, вдруг преобразились в праздник жизни. Никто не плакал. Перед смертью Пенелопа очень просила не рыдать. Она говорила, что в раю будет сама собой, она будет самой счастливой женщиной.
Розовые поросята
Иногда, я мечтаю о таком волшебном дне. Знаете как в фильмах, мол, мы с моей возлюбленной живем недалеко друг от друга на протяжении целой кучи лет. В жизни у нас отстой, мы полные лузеры и неудачники, хотя на счет нее не знаю, но я точно. И мы, как два дурака, лелеем воспоминания о той самой ночи в детской комнате. Отрезок из жизни, отрезок самого настоящего безмятежного детства.
А время идет.
Вдруг заиграла какая-то музыка, типа «Simon and Garfunkel - The sounds of silence» или «Red Hot Chili Peppers – Just a mirror for the sun», что-нибудь за душу цепляющее. В кадре наши лица напротив окна, заливаемого дождем. Мы с надеждой глядим в него, вдаль или в небо, или сидим на полу, прижавшись к стене. Она обнимает любимого плюшевого медвежонка, а я сжимаю бутылку виски или рома. Потом под эти же мелодии покажут восход солнца, и тогда целая куча сентиментальных товарищей в голос расплачется от такой красотищи. О БОЖЕ ЭТОТ ВОСХОД, ОН ПРЕКРАСЕН!
И мы встречаемся. Мы не виделись целую кучу времени, но узнаем друг друга в толпе. Бежим навстречу, и не обращая внимания на окружающих, кидаемся в объятия. Я провожу рукой по ее спине и опускаюсь к ягодицам. На ней будет голубой сарафан, а волосы должны быть длиннющими и вьющимися, а я буду в джинсах с расстегнутой рубашкой и босиком.
И она босиком.
И мы на проезжей части, на зебре, целуемся под вопли и сигналы машин, уже создали огромную пробку, но не можем расстаться, поэтому полицейские оцепляют нас желтой лентой и восстанавливают движение. А музыка на фоне играет громче, а сентиментальные господа давятся в слезах счастья, на их лицах рисуется такая радушная улыбка, вокруг попахивает розовыми поросятами…
Нарколепсия
Если бы мне дали в руку грушу и сказали, что это виноград, я б, наверное, поверил. Жизнь на измене влечет за собой последствия, которые в корне меняют мое восприятие действительности. Скажем так, иногда я конкретно стопорюсь, граница между сном и реальностью просто смазывается.
Например: я нахожусь в элитном ресторане, а на самом деле храплю сидя на унитазе. Безликий официант, делает вид, что не замечает спущенных штанов и любезно протягивает меню, а в нем всего два блюда: груши и виноград. Подзываю безликого и прошу принести мне грушу, заранее расплачиваюсь. А официант прямо из воздуха достает виноградную кисть и с улыбкой, которая уже проелась на натянутой коже, протягивает мне фрукт. Я смотрю на официанта как на идиота, отрываю маленькую виноградинку и, черт возьми, это же груша!
А когда пришел в себя, выяснилось, что я подтерся сто рублевой купюрой, которая завалялась в кармане джинсов. Вот так деньги смывались от меня в прямом смысле.
Верблюд
Только что в кафе зашел верблюд. Он смачно харкнул в лицо бармену и потребовал денежной компенсации за карася, который плескался в его чашке кофе. Я верблюду сочувствую, плохо им быть. Если ты верблюд, то о всяком гуманизме со стороны людей и речи быть не может, все будут стороной обходить и презрительно фыркать: «Вдруг плюнет»!
Он повесился
… ноги едва доставали до пола. Бездыханное тело монотонно раскачивалось из стороны в сторону, будто маятник. Она застыла в коридоре, рассматривая как носки терлись о паркет. Женщина поднимала свой взгляд по стройному телу сына, отмечая про себя, как же он все-таки повзрослел.
И отвергая назойливую правду, она зажала рот ладонями и медленно сползла по стене, не сдерживая слез.
Он повесился.
Натюрморт для аутиста
Я вижу, как черви ковыряются в навозной куче. Дохлая ворона с холодом в мертвых глазах в руках совсем маленькой девочки, неопытной дурашки. Мы копаем вороне могилу, большую, в ней и я помещусь. Могила – коридор времени, я падаю туда, прикрываясь руками. Радостный смех малышки отлетает от черной земли.
- Упал, упал. И ударился виском.
Ангел, спустившийся с неба за душой вороны, навсегда здесь остался. Его поглотил беспощадный ужас ржавого монстра, жадно тянущего к плоти белокурого юноши свои крючья-пальцы, вцепляясь и отдирая куски мяса.
Запах спирта, запах боли и больницы, голоса людей...
Паучий король пожирает сонмы мух, мириады мух…
Маленькая пчелка мечется в стеклах.
Два обезглавленных таракана.
Прыжок.
- Стой, - мысленно кричу и бросаюсь навстречу белоснежному ничто.
Но лишь хватаюсь за горло, жадно глотая последние вздохи.
Перед глазами проплывает время из сотканных между собой разноцветных крылышек бабочек. Поток ее постоянен и кажется неподвижным, а если присмотреться он быстрее всего, что я видел.
Я закрываю глаза и вздыхаю
О хиппи раз. Конформисты
- Нас ведь никто не любит, - тоскливо выдавила Эмили, наблюдая за костром, монотонно покачиваясь, обняв колени. – Мы ничто!
- А ты хочешь мировой славы, стать, скажем, второй Мэрилин Монро? – удивился Ким, наблюдая за путешествием божьей коровки по его ладони.
- Может быть, почему нет? Я хочу жить в доме... надоело чувствовать себя каким-то «перекати поле». Кстати, я видела, как ты дрочил на фотки Монро, ай-яй-яй, - Девушка скривила лицо и погрозила ему пальцем.
- Тогда признайся, стань серийным маньяком, лучший способ, будет тебе слава, - Ким пропустил мимо ушей ехидный подкол. Он посадил жучка на травинку и перевел рассеянный взгляд на девушку.
- Дурак, - она отвернулась, отошла в сторону и слезливо вздохнула, вспомнив пережитые события.
- Почему? Просто не говори чепухи. Эми... Детка, они нам не нужны, - он подошел ближе и взглянул в ее карие глаза. – Все эти пряничные домики, мировая слава и признания людей. Детка, они все чертовы ублюдки. Они заблудились в своей коррупции, заблудились в своих деньгах, тупые слепцы. И нам на них плевать, - он обнял ее и прижал к груди. – Просто продажные шлюхи, гребаные конформисты... а мы свободны... И кстати, когда я дрочил на Монро, то думал только о тебе.
Ким прижал ее ближе к себе.
- Ты опять не надел трусы, - рассмеялась девушка, расстегивая ширинку на его джинсах.
- Трусы носят лузеры, – он опустил руку к ее заднице. Задирая ткань белого сарафана, Ким довольно произнес. – Кое-кто тоже не надел свои трусики.
О хиппи два. Битник Бад
Бад - низкорослый коренастый мужик, к тому же лысый, свято верил, что землю нельзя перекидывать в пластиковые горшки. В глиняные можно. Пластмасса для земли – клетка, считал он. Поэтому Бад, одно время воровал у добродушных домохозяек горшки с цветами, выкапывал ямы в лесу и скидывал туда свою добычу, приговаривая – «прах к праху, земля к земле». Конечно же, попался, и долгое время работал на благо общества – снимал котят с деревьев и красил заборы тех самых добродушных домохозяек.
О хиппи три. Дети цветов в животе Лотоса
Фрида погладила живот и взглянула на круги, разбегающиеся по воде. Кинула еще один камень, снова уставилась в речную гладь.
Умиротворяло. Глубокий вдох - медленный выдох, села в позу лотоса, задрала руки над головой, браслеты, брякаясь, опустились к плечам. Девушка почувствовала себя маленьким водным кругом, инстинктивно увеличивающимся в размерах, чтобы потом прервать свое существование, став частью всей реки – успокоится наконец.
Ветер нежно ласкал ее темные волосы, немного грязные и слипшиеся, однако они придавали ей вид разъяренной дикарки или неуловимой лесной нимфы.
Она закрыла глаза, ощущая внутри гармонию Инь-Ян, или только старалась ее постигнуть, покручивая в руках медитативные шары...
- Сколько яиц может поместиться в женской руке? Правильный ответ – оба, - усмехнулся Том, следя за утренней медитацией девушки. – Чистишь карму? Надеешься на помощь высших сил?
- Единственный оплот, где нам рады... – заметила Фрида, не открывая глаз.
Тром присел рядом на корточках и принялся ковырять болячку на колене.
- Вчера ночью... я видел их во сне, - протянул парень и уставился на восходящее солнце. – Странный сон...
- О чем?
- Будто Макс и Сандра живы, а вот мы, как бы нет. Они же умерли не по нашей вине? – как бы оправдываясь спросил парень.
- Вещий сон, правда, же, - глубокий вздох через нос, медленный выдох ртом.
- М-да. Конечно... У нас еды нет, - напомнил он. - И пора бы уже двигать отсюда. Вчера еле удрал от каких-то придурков, хотели мне череп проломить. Да и в городке участились случаи кражи овощей из магазинов. Не понимаю, они их считают что ль? И как думаешь, кого обвинили в газетах? – улыбнулся Том.
- А наших тут нет? – «Водопад... облака... радуга...»
- Нет. Как сквозь землю провалились.
- Ну, так скоро фестиваль. И нам бы туда.
- Разгонять будут, да и не стоит на людях показываться, - тоскливо отозвался парень.
Еще один вздох. Медленный и сосредоточенный, судорожный вздох. Фрида скупилась на выдохе, будто с каждым выбросом углекислого газа вылетали частицы души. Она задерживала дыхание на максимально возможное время, так, что чуть не теряет сознание.
- Том, - прошептала девушка. – Том…
- Да малышка.
Он рядом. Почувствовала дыхание макушкой головы. Или это ветер?
- Помнишь, я просила тебя дать клятву?
- Ну…
Открыла глаза. Возлюбленный, с заплывшими уставшими карими глазами, с тем же венком на косматой голове прямо, напротив, на лице застыла хитрая улыбка,… ждал ответа, затаив дыхание.
- Ты тогда поклялся, что никогда не бросишь меня и своего ребенка, и всегда будешь рядом. Том, я беременна.
Date
Комната то тут, то там истыкана маленькими свечами. Атмосфера заряжается позитивной энергией, в воздухе витает любовь, понемногу затрагивая сердца молодых людей.
Теплота пледа согревает души. По телевизору идет неважный для них фильм. В коротком промежутке рекламы они отвлекаются на поцелуи и новую бутылку пива. Лед плещется в пузырящемся янтаре, который издает приятный запах брожения.
За окном волнуется погода, обрушивая на тихий городок тонны воды, сопровождая свою вакханалию яркими вспышками света и раскатами грома.
День стремительно подходит к концу, совсем скоро наступит долгожданное сегодня и все опять повториться.
Чай
Лимонный сок стекает по стенке немытого стакана и соприкасается с коричневой жидкостью. Понюхать – ярая смесь земляники и кокаина. Ментоловый дым сигарет – банально и пафосно, но все идет по своему сценарию:
В жизни главное – работа, хоть и не прибыльная, но любимая. В одежде – цвета, разные и яркие, не такие как у всех. В целях – всего понемногу. О вкусах? – Чаю. И пусть с земляникой или с кокаином, вдыхая ментоловый дым через пожелтевшие от старости ноздри, слушая любимую пластинку отцов рока, так можно расслабиться.
Чаю, и письмо Деду Морозу выложить сушеными макаронами, внимая пожеланиям своего детства. Или чаю, а вместе с чаем и чаю.
Лепестки раскрываются на дне, окрашивая воду в приятный цвет.
Сигария
Смог... дым столбится... из труб сигаретных... во рту прячутся... до фильтра и в аквариум к рыбкам.
Мужество
- Мама, - дрожащим голосом проскулил паренек.
Его ноги подкашивались, но парень старался удержать равновесие. Из носа вовсю лилась кровь, под правым глазом красовался свежий фингал. Он придерживал рукой затылок и со щенячьей преданностью смотрел на подбежавшую маму.
Секунду она изучала сына пристальным взглядом, с нежностью отмечая какие у него красивые руки или, как он возмужал.
А дальше… он падал… в пропасть.
Дырка
Мелькающие кадры пугающего настоящего, как затертая до дыр подошва старых ботинок, напоминает о своем существования не в самый подходящий момент.
Игра слов о верности и любви, одинокий пожелтевший огурец, утонувший в мутном рассоле, облепленный водорослями-укропом. По ее щекам стекают слезы, улыбаясь под светом настольной лампы.
Очки поверх носа и ямочки на щеках, волосы черные, как балахон смерти, а глубина цвета глаз, заставляет спросить: «А существуешь ли ты на самом деле? Или мне все это кажется?».
Но потом она ушла, оставив меня вместе с жалким огурцом и веревкой.
Короткий вздох. Заставляешь себя задуматься о вечном, в момент одиночества.
Ты думаешь, думаешь и думаешь об этой гадости, а дырка на подошве все растет и растет.
Умер
Если перейти дорогу на другую улицу, затем повернуть за угол старого, советских времен дома, то там, под грудой мусора, использованных презервативов и шприцов, банановой кожуры, точно под одеялом лежит мое тело.
Чтобы удостовериться в моей смерти, вы можете найти прутик и потыкать в плечо, уверяю, я и не подумаю сдвинуться с места.
Не надо спрашивать, зачем я это сделал? Все гораздо сложнее, чем вы можете себе представить. Однако я не ушел из жизни бесследно. Осмотритесь вокруг, тут целая куча подарков для вас. Если вы бездомны и вам холодно, можете взять мою одежду, не жалко, мертвым одежда не нужна. В руке я сжимаю последние деньги, их не много, но возможно пригодятся. Где-то рядом еле дышит чувство юмора, забирайте и его, оно мне больше не нужно.
Да все. Все что найдете – все ваше.
Только, пожалуйста, побудьте со мной еще чуть-чуть. Не забывайте, возможно, я буду жить в ваших сердцах. Я не так много прошу. Всего капельку внимания.
А как придете домой, поставьте свечку.
Мед
Найденная записка
«Мне сегодня с тобой сон приснился.
Я тебя раздела и связала. И смотрела, как ты молишь о пощаде. А ты молил!!!
Потом я тебя всего обмазала медом и стала его слизывать, не пропуская ни единого сантиметра твоей сахарной кожи. Ты постанывал как загнанный в угол умирающий зверь…
В реале продолжения не хочешь узнать? Я только ЗА!
P.S.
Кстати, ОН у тебя такой же большой, как и в моем сне?»
Цели
Кстати о целях. Он составил целый список маленьких и незначительных целей, которому старается придерживаться в любом случае. Причем, это необычный список. Кир решил устроить для себя что-то на подобии игры. Все пункты представлялись, как общение с самим собой, например парень в настоящем пишет записку: «Достань кончиком языка до носа» (дата: 04.07.08, время: 12:28, погода: жара, утром лил дождь). Потом он с закрытыми глазами закидывает это послание куда угодно (чаще всего оно попадает под стеллаж) и забывает о нем до тех пор, пока случайно не находит. Любое найденное послание с заданной целью обязано быть выполнено. Он, конечно, пожалел, когда заболел гриппом, а маленькая цель, случайно найденная под ковром, гласила: «Съешь кусок льда» (дата: 01.06.08, время: 18:03, погода: отличная)
Laguna Salvador Dali
«Раз, два, три, четыре…»
Он медленно считает про себя, пытаясь успокоиться. В голове будто улитки, ползают мысли, оставляя за собой склизкий след. Они неторопливо высовывают головы из тесного домика-раковины и вытягивают рога.
«…сорок пять, сорок шесть, сорок семь…»
Преподавательница тянет время. Переставляет карандаши и ручки с одной стороны стола на другую, листает учебный материал, переставляет карандаши обратно. Май различает большое скопление пудры у правого глаза Лидии Андреевны и это его смешит.
На сто сорок восьмой цифре, она делает глубокий вздох и обращается к парню.
«…сто сорок девять…»
- Итак, - преподавательница поправляет очки, смотрит на время. – Я... как бы начать, - она снова молчит, перебирая в словарях своего мозга доступные фразы.
- Май, скажи, пожалуйста. Что ты думаешь о любви?
Ого, вот так поворот. Ни с того ни с сего, она вдруг спрашивает о высоких чувствах. - Эм…
Она снова перемещает все карандаши. Май считает. На это ушло ровно тридцать семь секунд, за это время он не успел придумать ни одного ответа.
Если кому-то интересно знать, что творится у него с мыслями и чувствами, то представьте себе большой аквариум до отвала набитый маленькими разноцветными рыбками. Рыбка на рыбке, все цвета вперемешку, как цветовая палитра. И все мысли, подобно маленьким аквариумным жителям, копошатся. Кир пытается построить предложение в своей голове, но получается набор несвязных слов. «Блин ЧТО?».
Он слышит, как скрипит пол. Вероятно, Лидия нервно переминает ноги, заставляя паркет трещать. Кстати. Скрип совпадает с тональностью растерянности, а еще каждое потрескивание заставляет его врастать в неудобный стул.
Сердце со скоростью сто двадцать ударов в минуту перегоняет кровь. Накатывает жар, затылок чувствует холод. Неприятно. За последние пять минут карандаши и ручки на столе Лидии меняли свое место жительства целых пять раз.
- Да, что ты так дрожишь? - резко спрашивает преподавательница. – Не на экзамене же!
- Я… не…
- Все это чепуха, - отвечает она. – Май! С тобой, что-то не то…
- То есть? – удивляется парень.
- … или это со мной все плохо!?
«Скорее всего», - думает он.
Ее губы дрожат, будто она сейчас расплачется. Лидия массирует пальцами виски и закрывает глаза.
- Все! Ладно! – она делает глубокий вздох, будто это был последний вздох в ее жизни. – Май, посмотри мне в глаза, - приказывает она, и воздух вокруг затрясся.
Он посмотрел.
- Понимаешь, - начинает она. – Я, конечно, могу сказать все на английском, так будет проще для меня, но боюсь, что ты ни слова не поймешь. Извини, поймешь, но не все, - исправляется, заметив негодование на лице Мая. – В общем, - она вновь перекладывает карандаши. И глядя в стол, тихо произносит – Я тебя люблю!
- ЧТО?!
Лидия даже подпрыгнула на месте.
- И не как способного ученика или славного парня, а как мужчину. Пойми меня, - оправдывается. – Ты мне кажешься своим. Ты напомнил мне бывшего мужа, который очень давно умер! Ты представляешься мне моим сыном, которого я так и не родила. Я не могла больше молчать, потому что все мысли были только о тебе…
Казалось, что все части тела совершенно не связаны между собой. Душа усмехается, парит рядом с телом, мысли сидят сзади и тычут сухой палкой в затылок, только глаза и уши не подводят. Каждое оброненное ей слово воспринимается на слух и имеет материальную форму, и слова эти бьют по голове, будто молот по наковальне.
- … в ту самую первую минуту, когда ты вошел в аудиторию, я обратила на тебя внимание, на твой запыхавшийся и такой растерянный вид. Ты показался мне кинутым, как маленький, но сильный птенец, который живет, не смотря на все беды.… Мне кажется, что ты совсем один.
Май сглатывает и чувствует, как слюна медленно течет по пищеводу. Он отчетливо слышит, как растут волосы на голове, как переваривается пища в желудке.
«Раз… два… три…»
Между каждой цифрой расстояние в две секунды.
Лидия крутит в руках карандаш, на этот раз она его не перекладывает на другую сторону, а случайно ломает.
- Я не могла более молчать, - объясняет она. – Сердце не каменное.
Его правый глаз принялся подергиваться, лицо побледнело, зрачки были расширены как у агрессивного или напуганного зверька, а челюсть намеревалась упасть на парту.
- Я не заставляю тебя отвечать взаимностью, - тяжело говорит она. – Я же понимаю, что ты не ответишь. Однако я считаю, что правильно сделала, что рассказала тебе о своих чувствах! Так будет лучше.
- Я…
Лидия медленно поднимается, поправляет высохшими руками прическу и, склонившись над ухом парня, шепчет:
- Да, и кстати! На следующем занятии я проведу опрос. И только попробуй мне не ответить правильное произношение артикля «The»!
После чего Лидия прикасается своими тонкими губами к его щеке, оставляя ярко-красный след губной помады. От нее исходит запах духов Laguna от Salvador Dali, который с головой окунает Мая в теплую соленую воду. Он чувствует карамельный бриз, слышит шум моря и пение чаек.
«КАКОГО ЧЕРТА»!
Парень неуверенно и молча поднимается и направляется в сторону выхода. Он не оборачивается и с каждым шагом ускоряется, потом вовсе переходит на бег.
Эго
В мире столько разных психических расстройств и болезней, что отдать предпочтение какому-нибудь одному, выглядело бы с моей стороны просто эгоистично.
Кот
У меня был кот! Полностью моя копия. Он был черным, с проколотым правым ухом и крашенным в зеленый цвет хохолком. Звали его просто и бесцеремонно - Таракан. Кот ни чем не отличался от обычных котов. Таракан толстый, ленивый, царапается и ластиться, и у него были блохи, за что получил наказание - кастрацию.
Кладбищенский джаз
Я шел по убитой времен дороге. Дыры разрушенного асфальта напоминали о его старости. Брел, не смея обернуться назад. Возможно, боялся увидеть кладбищенскую загородку, заросшую диким виноградом и немного разрушенными статуями. Многие любят гулять по кладбищам, осязая его сырость и мрачность, пропуская через себя миллиарды взглядов лиц с фотографий, и несчастные и печальные улыбки мраморных ангелов. Но не все понимают, что на два метра под землей покоиться их неизбежное будущее.
Я удалялся от этой ограды все дальше и дальше, но эта музыка... Эта мелодия, которая повествует обо всех прелестях загробной жизни, до сих пор сопровождает меня. Оставляя за собой это мрачное место, я, как и другие, начинаю задумываться над смыслом жизни. Но он не смеет проявиться ни в какой форме, и понимаю, что музыка эта будет сопровождать меня до конца. Тяжелые басы и скорбные ударные, возможен плач и чуточка флейты, которая своим присутствием лишь омрачает всю лирику этой пожизненной песни.
Кладбище давно позади, но эта невесомая субстанция призраков-музыки не покидает меня. Шайка бестелесных существ пляшет вокруг меня в танце жизни и с ухмылкой смотрят, тыча пальцем, указывая, что я приближаюсь к смерти. С каждой секундой, минутой... и все ближе и ближе.
Оно давно скрылось из виду. Ржавой решетки извитой диким виноградом, лиц на фотографиях и печальных ангелов, совсем уже не видно, а я продолжаю идти, напевая этот странный мотив, с его тяжелыми басами и мрачными ударными.
Легкий ветерок ласкает мои волосы, солнце греет со всей своей нежностью, где-то недалеко журчит ручеек, и я не могу смириться с тем, что музыка жизни все-равно угнетается под все омрачающей чуточкой флейты. Не могу поверить и в то, что этот марш и существуют для самой жизни, а призраки в танце тычут пальцами и на ручеек и на солнце и на ветер...
Меня положили в гроб, накрыли крышкой! А сверху стоит этот ангел с печальной усмешкой, а еще выше закат солнца. Оно с каждой минутой медленно опускается за горизонт, озаряя последними лучами долину, а потом наступает ночь. А музыка преисполненная своим звучанием вдруг прекращается. Ведь она сопутствовала всей жизни и наконец, остановилась! И нет больше этой флейты, органа, скрипки и мрачных басов. И нет больше калитки и винограда, и тропинки и ручейков...
А призраки все кружатся в танце и уже нагло лыбятся в лицо! Очередная их насмешка.
Сны в формалине
© Copyright: Макс Кай, 2014
Свидетельство о публикации №214031100220
Свидетельство о публикации №214031100220
Рецензии
Эх, Максим! Такие рассказы - Ш-Ш-ИКАРНЫЕ!!! А Вы их всех в одну кучу. Разбейте хотя бы по 15, а лучше 10. Задолбаешься ведь читать столько. И потом, впечатления свои невозможно написать, в мозгах - все смешалось! :))
Видела Вашу другую страницу, там они красуются по одному, пойду, там читать буду. Потихонечку, растягивая удовольствие... :)
Кстати, есть один автор здесь, Николай Райвич (у меня в избранных кликнете), у него тоже очень клевые миниатюрки, так же выкладывает одним файлом, но по сборникам. Вам должны понравиться.
С приветом,
Хеккуба Крафт 20.03.2014 14:21 • Заявить о нарушении
Видела Вашу другую страницу, там они красуются по одному, пойду, там читать буду. Потихонечку, растягивая удовольствие... :)
Кстати, есть один автор здесь, Николай Райвич (у меня в избранных кликнете), у него тоже очень клевые миниатюрки, так же выкладывает одним файлом, но по сборникам. Вам должны понравиться.
С приветом,
Хеккуба Крафт 20.03.2014 14:21 • Заявить о нарушении
Хех, спасибо Наталья. Я подумаю над разбивкой, может быть опубликую какую-то часть, а может быть просто ссылками обойдусь. На Николая мы сейчас посмотрим.
Спасибо :)
Макс Кай 21.03.2014 00:53 Заявить о нарушении
Спасибо :)
Макс Кай 21.03.2014 00:53 Заявить о нарушении
мне это напомнило работу Фармера (моего любимого фантаста-зоофила)) "Облдатели пурпурных купюр"
Крона Йо 29.03.2014 08:24 Заявить о нарушении
Крона Йо 29.03.2014 08:24 Заявить о нарушении
и действительно, лучше разбить на несколько частей, потому что каждый фрагмент требует смакования мозгом, слишком обильная пища и все такое вкусное...так ведь и лопнуть можно!)
Крона Йо 29.03.2014 08:30 Заявить о нарушении
Крона Йо 29.03.2014 08:30 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.