Заброшенный театр

В тумане викторианской Англии произошла эта наводящая трепет и печаль история. 
Кембридж всегда был славен своим студенческим братством, отчаянные пропойцы и гуляки, каковыми являлись искатели знаний, эля и внимания чванных английских красавиц, в свободное от учебы время сиживали  в пабе «Яблоко и свинья». Там собирался весь цвет студенческого общества, каждый из них стремился затмить другого своим талантом, один декламировал  римских поэтов, другой, рисовал лица своих друзей углем на столе и не было, никого из них, кто был бы сер и уныл. Молодости это не свойственно.
И был среди этой шумной толпы юноша, выделявшийся своей красотой, прекрасный душой и телом, он словно лебедь среди уток. Его звали  Абрахам Лейн.
Насмешливые очи, тонкое бледное лицо, статная фигура и гренадерский рост были завидной добавкой к его пытливому уму и поэтическому дару, уже известному в городе.
Он был душой собрания, но не был драчуном и заводилой, его бархатистый и сильный голос не раз прерывал горячие конфликты его друзей, Абрахама уважали.
И как в любой компании в этой было место для тощего прощалыги-авантюриста, вносившего веселую смуту и некоторые  не совсем невинные безумства в головы друзей. Оливер Гейн был именно из числа подобных джентельменов, таковыми собственно и не являвшихся.
Затруднительно объяснить по какой причине Оливер в тот вечер завел разговор о заброшенном, старом театре, чья история связана с ужасной и романтичной историей гибели юной Ревекки Дуайтчепел. Молодая актриса, не выдержав боли от обмана возлюбленного, приняла лауданум, и скончалась в ужасных муках.  Подпитые друзья шутили о прелестях и красоте Ревекки, уверяли, что если бы она имела дело с ними, самыми отчаянными красавцами  во всей округе, то уж точно не смогла бы уйти из жизни памятуя о прелестях жизни.
Оливер грохнул по столу рукой и на нем оказалось десять фунтов. «Бьюсь об заклад, сучьи дети, что ни один из вас не посмеет пробыть в том театре ночь до утра!»выпалил Оливер.
-Не мудрена задача, чего уж там!
-Десять фунтов просто так…
Проходивший мимо старый трактирщик Дадли услышав разговор воскликнул: «Безумные, остановитесь еще никто не уходил живым оттуда!!!»
Но Оливер лишь похабно, улыбнулся и стал смотреть на потерявшие решительность лица.
-И что же даже, наш отважный Абрахам убоится тени второстепенной актрисули?
- Оливер ты нагл и глуп.
-А ты, похоже, труслив мой друг? Десять фунтов-это ведь немало?
-Уймись не то я обещаю, начистить тебе загривок сучий сын!!!
-Абрахам, но это никак не украсит твою погубленную репутацию!
-Хорошо , джентельмены я согласен разбейте руки я держу пари!
-Зовите экипаж, мы едем к театру господа…
Извозчики на трех фаэтонах доставили гуляк к заброшенному театру, громадой высившегося, в промозглом осеннем тумане.
-Мы будем ждать до первых петухов приятель, вот тебе фонарь и томик стихов о возвышенной любви, если сильно испугает призрак, то кричи.
Абрахам вошел в зев здания, пронзительно скрипя тяжелой дверью, прошел парадную и холл, зайдя в роскошный зал он присел на кресло пыльный бархат которого давно уже поблек. В зале было тихо и темно на стенах плясали пляску бесы тени, было скучно. Тогда он  вышел на сцену и повернувшись в зал, решил попробовать себя в актерах, заняв повыразительнее позу он обратился к пустующим галеркам: «Высокая публика, я обращаюсь к вам, хочу прочесть скромные стихи, что сочиняю сам! Прошу тебя дух ищущий покоя критиком моим быть, на суд твой я представляю частицу своей трепетной души! »
Внутренне посмеиваясь, а может и ободряя он начал с выражением и страстью чеканя каждый слог говорить в пустынный зал.

Я никогда не говорил тебе,
О том, что я тебя люблю,
Как можно так просто сказать о том,
Чего не выразить словами,
О силе ветра ты можешь, сказать, его не видя,
Так почему же ты,
Как-будто бы слепая не видишь,
Когда напротив я стою.
Зачем ты счастье мешаешь с горькою обидой?
Голос мой молчит,
Но глаза наполнены неистовой истомой,
А сердце бьется,
И в каждом сокращении его,
Прислушайся…
Тебе столь нужные слова.
Внезапно, свет лампы потускнел, и воздух стал холодным. И Абрахам услышал нежный голос, заставивший его слегка вздрогнуть, сказавший два слова: «Чудесно, продолжай!»
Абрахам оглядел зал и игре теней он увидел хозяйку голоса, точеную блондинку с холодными глазами и какой-то неестественной улыбкой на лице. Она была прекрасна, как сон, как мечта, она была словно ангел. Замерший поэт посмотрел на нее удивленно, но без страха.
-Я рад что тебе понравилось Ревекка,
-Ты знаешь, кто я?
-Наслышан.
-Не боишься, признайся?
-Как можно боятся, такой ангельской красоты?
-Как мне кажется ты, искуситель женских сердец?
-Нет, что вы я слишком много витаю в облаках и думаю о прекрасном.
-О чем же ты думаешь?
-Сейчас я думаю о тебе, хочешь я облеку нашу встречу в стихи?
-Попробуй… Это становится интересным, продолжай…

Из тени вышел бесплотный дух,
Покинувший, пределы земного мира,
Прекрасней любой из смертных дев,
Которых, мне доводилось видеть,
Немало на своем веку,
Да я дрожу,
Но это не страха дрожь,
Лишь только восхищение,
Холодной, потусторонней красотой!!!
Лицо Ревекки озарилось все той же улыбкой, похожей на маску, нет эта улыбка не обезображивала ее прекрасное лицо, но была какой-то натянутой, глаза ее горели блеском в котором был голод, тепло,нежность, первое и последнее дыхание, она желала… Получить все.
Абрахам почувствовал легкое дуновение ветра,и вот прекрасный и жуткий призрак с ним лицом к лицу, она смотрит снизу вверх и протягивает руки для объятья. Он обнимает ее, но вместо теплого и трепетного тела он чувствует холод. Он смотрит в глаза, которые стали колючими, лицо исказилось и с необычайной силой маленькие холодные ручки притянули его шею ко рту. Боли не было, Абрахам почувствовал необычайную негу, разливавшуюся по телу.
-Я люблю тебя! Ты не такой как все! Я теряю от тебя голову, словно я снова жива!
Ноги потеряли силу и Абрахам свалился наземь, утерши губы Ревекка двинулась во тьму, исчезнув, за пыльным занавесом.
Утром приятели нашли едва живого Абрахама, коченеющими губами произносящего имя: «Ревекка». Он умер через день.
Но молва гласит, что если прийти ночью к заброшенному театру, то можно услышать красивые стихи, которые во тьме читает одинокий голос, таких душевных и красивых, что кажется, ангел шепчет их с небес, но в зале царит тьма и нет никого, кто осмелился удостоить их исполнителя овациями.