Чистилище жизнью 15. Иешу

От автора 
Разговор с Богом 
Параллельная жизнь
Про сестрицу Аленушку и братца Иванушку
Вернуться к себе 
Во искупление
Доченька 
Мастер Рейки 
О смерти 
Между мирами 
Я не хотела тебе писать... 
Я пришёл солнечным лучом...
Жена своего мужа 
Письмо сыну, или о Боге и Люцифере 
Эпизоды 
Послесловие 
 

ОТ АВТОРА

«Когда я там, я точно знаю, что это есть»
Китайский мастер цигун

Сколько помню себя, мне не просто было интересно, что за гра-
нью так называемой материальной реальности – предметами, биоло-
гическими телами, физическими и природными явлениями – меня
магнитило, влекло, всегда хотелось заглянуть за эту самую грань.   
И по большому счёту где-то из тайников души чувствовала, моя жизнь
оправдана и целесообразна только в том случае, если хоть в какой-то
мере удастся постичь это неведомое, недоступное обычному зрению.
Осознавать себя я стала очень рано и помню себя совсем крохой.
Ощущение ползунков на ногах и всегда почему-то сползавшую левую
штанину, запах талой воды от наледи на окнах и разбухающего дерева
оконной рамы, когда мама ставила мою кроватку к окну, чтобы видеть
её во дворе. Свои первые шаги по сундуку, протянутые навстречу мами-
ны руки, радостные глаза и поток любви, исходящий от неё. Тогда мне
не было и года. В дошкольном детстве казалось, что за мной наблюда-
ют какие-то неведомые и неплотные создания. Когда чувствовала это
особенно явственно, чтобы не повредить им, мысленно размещала их
по периметру комнаты, как в оркестровой яме, а сама, счастливая от
того, что нас всех много, бегала по комнате и прыгала от восторга на
диван… Дальше это чувствование – я не одна, мы не одни – повторя-
лось неоднократно.

Став взрослой, поняла: не только те, кто от природы одарён высо-
кой чувствительностью или ещё чем-то, трудно поддающимся опи-
санию в общепринятых категориях, но практически каждый человек
хоть раз в своей жизни сталкивался с такими явлениями, событиями,
рассказать, истолковать которые в рамках официально предлагаемо-
го представления о мире трудно, а порой просто невозможно. Как и
не хватает объяснительных принципов современной науки – физики,
физиологии, биологии, химии. Да и сами учёные всё чаще и чаще
признаются в том, что точные науки зашли в тупик. И однажды стала
собирать такие необычные свидетельства.
Я искренне благодарна всем моим героям, отрывшим глубоко лич-
ное, порой уязвимое, интимное, которые предоставили бумажные и
электронные записи, с кем часами разговаривали при включенном
диктофоне. Благоговею перед мужеством свидетельствования того,
что выходит за границы устоявшейся картины мира, и низко прекло-
няюсь.

Получившиеся тексты носят документальный характер: я скрупу-
лёзно следовала индивидуальному восприятию каждого конкретного
человека, старалась сохранить своеобразный речевой стиль. С каждым
мы неоднократно вычитывали и правили написанное. Первое время
даже хотела, чтобы на распечатанных листах осталось что-то вроде:
«Подтверждаю», подпись и дата. Но в процессе работы убедилась: куда
важнее подтверждения, зафиксированного рукописным словом, вну-
тренняя честность тех, кто делился своим сокровенным, и соблюдение
пожеланий и просьб моих героев. Незримые свидетели этого всегда
есть.

…Когда Карл Густав Юнг – культуролог, философ, психолог (обыч-
но даже затрудняются отнести его к какому-либо одному направлению
в науке) – занимался составлением своей автобиографии, он признал-
ся: «Цель, которую я пред собой поставил, оказалась настолько труд-
ной и необычной, что для достижения её я вынужден был пообещать
себе, что результаты не будут опубликованы при моей жизни» (Юнг
Карл Густав Воспоминания, сновидения, размышления. – М. : ООО
«Издательство АСТ-ЛТД» ; Львов : «Инициатива», 1998. С. 9)
И неспроста: его автобиография в корне отличается от написанных ранее
и составляемых ныне, опирающихся на внешние события. Его авто-
биография – описание глубоко личных переживаний и сопровождав-
ших их необычных явлений, картография внутреннего пространства
исследователя, открывшего миру области функционирования личного
и коллективного бессознательного, их содержание и механизмы.
Вспоминаю сейчас об этом не для того, чтобы как-то приблизить
себя к колоссу, но для того, чтобы вслед за ним подчеркнуть важность
сохранения и оберегания тайны личной жизни. Все, кто делился   
со мной сокровенным, здоровые, адекватные и социально адаптивные
люди. Практически все с высшим образованием, а то и с двумя-тре-
мя, часть – с учёными степенями. Они живут в разных уголках страны.
Они обычные люди. Их можно встретить на улице, в общественном
транспорте, в магазине, в кафе, в театре. Кто-то совсем молод. И они
имеют право на защиту своих личных переживаний. Именно поэтому
имена изменены. По этим же мотивам нет фамилии автора.
Представленный глубоко личный опыт не претендует на обобще-
ние и истину. Напротив, все тексты глубоко субъективны. Это инди-
видуальный опыт во всей его красоте, наготе, уязвимости и хрупкости.
Это феноменология жизни людей, раздвигающая рамки вульгаризи-
рованных материалистических представлений о мире.

С огромным воодушевлением и интересом я общалась с этими
людьми, расшифровывала записи, писала, корректировала. Люблю
каждого из них, восхищаюсь. Опыт многих из них выручал в трудные
минуты, буквально лечил, и надеюсь, что подобное может испытать
кто-нибудь ещё…
 

ЭПИЗОДЫ

 
ИЕШУ

– По винтовой лестнице Саша поднимался первым, и я непроиз-
вольно обратила внимание на его походку. «Что же это такое: не идёт,
а подставляет под себя ноги, как каменный гость – тяжело, грузно пре-
одолевая ступени, – удивилась я. – Не поднимается, а взбирается…».
Я видела, что он существенно прибавил в весе, стал заметно больше,
даже толстым, наверняка больше ста килограммов. Взгляд просколь-
зил по туловищу, плечам, голове, возникло впечатление, что над телом
что-то висит… Буквально оторопь взяла: как мог человек за столь ко-
роткое время – два-три месяца – так сильно измениться.

Почувствовав неладное и не зная, верить или не верить своим гла-
зам и ощущениям, она стала искать тех, кто занимается специальными
практиками. Скоро услышала: приворот в самой его жёсткой форме –
мумия. То есть всё тело спеленато заговором как лентами, перекрыты
все чакры, а это полное подавление собственной воли. Кто-то пора-
ботал со знанием дела. Увиденное и прочувствованное потрясло: да,
он нравился ей, и у них были свои романтические приключения, ей
даже порой казалось, что они подходят друг другу. Но ещё больше
не давало покоя чувство несправедливости. «Как можно так манипу-
лировать человеком, как это подло, грязно, мерзко… Дамочка явно
не выбирает средства: заказала, оплатила. И вот он – альфа-самец с
полным джентльменским набором: коттеджем и квартирой, хорошей
машиной, своим делом, – крутилось и крутилось в голове. – Как нес-
праведлив мир, как могут люди поступать так бесчестно…». Эмоции
захватывали, не давали спать, и очень, очень хотелось разобраться в
происходящем… «Ну почему так – только понравился человек: и до-
брота в нём есть, и интеллигентность, и организаторские способности,
и вдруг – такая мерзость возникла на пути… Что делать, бороться: по-
звонить, встретиться с ним, объяснить ему всё, его сестре или точно
так же, как та, заказать, чтобы с него всё сняли… Ну почему ей можно,
а мне… Почему она обращается с ним как с вещью…».

И нужно было искать способы, как уравновесить себя, чтобы сгоря-
ча не наделать глупостей… Где-то в книгах она читала, что есть такая
медитация – на форму, и этой формой может быть портрет любого
святого, аватара. Только как медитировать – не описывали… Делать
нечего. Достала большой старый календарь с изображением лика
Христа с плащаницы, накрыла им телевизор, как раз удобно сидеть на
полу – на уровне глаз. Ребёнок пытался протестовать: чтобы посмо-
треть телевизор, нужно поднимать календарь. А что интересного по
тому телевизору, без него спокойней… Сидела. Смотрела. По несколь-
ко раз: утром, днём, вечером. Когда сколько получалось – пятнадцать,
двадцать, тридцать минут. Каждый раз в облике что-то менялось – то
ли от освещённости, то ли ещё от чего-то. То лик представал тёмным,
страдающим, выглядывающим как из тени, то наоборот – утончённым,
светлым… Скоро стала чувствовать его, Христа, энергию: очень тон-
кую, лёгкую, разряженную, действительно, будто неземную…

Вообще к Христу у неё было странное отношение, которое заме-
тила за собой давно и которое опасалась ворошить. Прежде всего, она
относилась к нему как к реальной исторической личности – значимой,
неординарной. И это не вызывало никаких сомнений. Даже читала
жизнеописание – то, что воссоздали Эдуард Шюре и Эрнест Ренан.
Но это лишь публичная часть отношений. Куда эмоционально слож-
ней откликались встречи с ним в церкви, на иконах, где он представал
в ореоле почитания. А особенно всякие изображения мученических
страданий на кресте, пред которыми сердобольные старушки били
поклоны, прикладывались к ногам, к лику… Она никак не могла при-
нять его в качестве отчуждённого от людей Бога, каким представал он   
в церкви, которому нужно молиться, лобызать чресла и у которого
принято что-то выпрашивать. Для неё в этом была какая-то неправиль-
ность, собственное уничижение. Словно заставляли менять формат
чувств к самому Иисусу – делать их мелкими, подобострастными, под-
нимающимися снизу, из позиции просителя, никчемной ущербной
твари.

Креститься она решила сама в сознательном возрасте, но в церковь
старалась приходить, когда там было как можно меньше народа. Стояла
рядом с иконами, наблюдала за собой, какие чувства возникают, какие
энергии поднимаются, какие идут от икон и росписей... Ей неловко было
признаться даже себе, но, глядя на икону с его ликом, прежде всего она ви-
дела в нём… мужчину. И относилась к нему как к мужчине… Да, познав-
шему нечто большее, но потому притягательному и интригующему…

– И однажды дома после созерцания лика я решилась: позволила
отпустить в себе то ли фантазию, то ли энергию, то ли чувства, что
дремали уже давно, и дать произойти тому, что готово было произой-
ти… Сначала я увидела его в некотором отдалении, на высоте, как если
бы границы комнаты раздвинулись и стены перестали существовать.
Он был рядом. В простом облачении, кажется, босой, с посохом, как
пастух. К нему можно было подойти. Я решилась и пошла… Ничего
не хотелось спрашивать, ни о чём просить. Было тонкое чувство неж-
ности, мягкой, спокойной, светлой любви. И ещё руки поднимались
сами собой, очень хотелось дотронуться до его волос. Я осмелилась и
дотронулась, стала гладить его волосы, ощущая пальцами… О, какие
это волосы, ничего подобного я никогда не ощущала в этой жизни...
Довольно тонкие, шелковистые, скользящие. По ощущениям я дога-
далась, они умощены маслом, и даже поняла, зачем они такие: очень
жарко, под палящим солнцем масло защищает от высыхания волосы,
кожу… Он тоже молчал, не наставлял, не поучал. Он давал мне воз-
можность выразить себя…

Потом в церкви, где его почитали как Бога и молились ему, она
смотрела на его лик на иконе, помня об их тайне… У них были свои
отношения, и она боялась кому-либо сказать о них: могут посчитать
это кощунством. Но и не могла отказаться от своих отношений с Иешу
– именно так, Иешу, не Иисусом, не Христом! Хотя он не назвал своё
имя, она знала, его зовут – Иешу! Разрушить этот глубоко личный кон-
такт – было бы предательством его и себя.

Скоро ещё недавно так мучавшее чувство несправедливости чьего-
то поступка по отношению к Саше ушло в тень, стало казаться мелким.
«Значит ему это зачем-то нужно», – смирилась она. Да, все несовер-
шенства реального мира словно теряли смысл, когда она обращалась
к  Его образу, терялись в контексте вечности… Как-то под вечер после
сосредоточенности на лике захотела посмотреть на живое пламя, за-
жгла свечу и села…

– Снова словно изменилась плотность вокруг, комната потеряла
границы, и там, где должны быть стены, появились облака… Он шёл
по облакам. Легко, мягко, спокойно… Я вспомнила библейские  сви-
детельства о том, как он ходил по воде ако посуху, древние фрески   
в церкви Киево-Печерской лавры, где когда-то была, изображавшие
его встречу с бедными рыбаками. Я читала разные рассуждения и при-
меры в умных книжках о том, что левитация возможна… Припомина-
ние свидетельств питало веру в возможность такого и подвигло сделать
шаг к нему… Я безгранично верила Ему как проводнику. Знала: если
и возможно такое со мной, именно Он тот самый Учитель, другого
быть не может… В тонком теле я оторвалась от Земли и пошла след
в след за ним по облакам… Ноги чуть-чуть проваливались, словно   
в вату, при этом было легко. Но не это важно, а то, что я пережива-
ла. О, это несравнимо ни с какими, даже самыми нежными, самыми
тёплыми, самыми светлыми чувствами, испытываемыми в физическом
теле на Земле! Это совсем другие чувства! Принципиально другие! По
качеству переживания это отдалённо можно сравнить с блаженством.
Но это  совсем другая энергия: значительно более тонкая, более
лёгкая, более светлая! И теперь я понимаю, что такое квантовый ска-
чок. Ничего общего с переживаемым на Земле… На порядки лучше!
Несравнимо лучше! Небесное блаженство…

А совсем рядом на Земле жизнь текла своим чередом. Как нарочно,
ребёнку именно в это время что-то понадобилось и он что-то спросил.
Я ответила, продолжая пребывать там, в облаках, и реагировать на то,
что происходит в комнате. Попросила некоторое время меня не бес-
покоить… Пошла по облакам дальше и поняла, что можно ходить не
только по облакам. Можно просто передвигаться в пространстве –
в любых направлениях. И я могу это делать сама… Правда, у самой
получается более грузно, чем когда иду за Учителем, но получается…   
Но реальность неотступно преследовала её. Ребёнок опять что-то
спросил… Трудно сказать, сколько времени она пребывала в «небес-
ном состоянии»: две минуты – десять – тридцать. В таких состояниях
время меняет ход… Как-то мягко, почти незаметно для себя она вновь
оказалась в пространстве квартиры. Сознание с трудом допускало
мысль: неужели это то, что в православии называют восхищением.

–  Мне даже претендовать на такое было как-то страшновато… Но
это было. Это такая же реальность, как  стол, что немного потемнел
под основательно прогоревшей свечой, ведь в такие минуты было не
до неё. Такая же реальность – но качественно другая…

И она задвинула этот опыт в тайники своего сознания… И всё же
интерес к тому, почему её отношение к Христу совсем не церковное,
не укладывается в рамки принятого, не угасал, напротив – становился
сильнее. Наконец, после мощного эмоционального напряжения она
то ли вспомнила, то ли увидела – это произошло очень естественно,
органично, а потому в истинности у неё не было сомнения.

– Я ощутила себя в другой эпохе, в другой стране молодой девуш-
кой, темноволосой, погруженной в незатейливый быт. Кстати, непло-
хой хозяйкой. Я жила с мамой. Наш дом – не дом, лачуга с плоской
крышей – стоял в стороне от других в песках. Как-то у нас остановился
путник. Я и видела-то его только, когда он входил в дом, чтобы по-
ложить котомку, а потом вышел к какому-то человеку, что специаль-
но искал его. Я знала: у него ничего не было – ни дома, ни скарба.
Но он понравился мне. «Зачем ему идти куда-то, пусть остаётся у нас,   
в нашем доме…», –  рассудила тогда… Вечером гость был занят, к нему
подходила только мать, а я занималась домашними делами. Утром
проснулась как можно раньше, когда солнце только вставало, чтобы
встретиться с ним. Но всё, что я увидела, – это лёгкую песочную пыль,
поднятую ногами уходящего постояльца и человека, следовавшего   
с ним. Теряющиеся в песках фигуры. Он ушёл… Я рыдала, я была   
в отчаянии: «Куда?! Зачем?! Вот дом! Оставайся…». Я так хорошо всё
придумала, решила сделать к нему, одинокому и бездомному, шаг на-
встречу, а он не почувствовал, разрушил такое хорошее придуманное
будущее… Мир потускнел в моих глазах, я утратила всякий интерес   
к жизни и мужчинам… 

Это был Иешу… Девушка и думать не могла, и знать не знала, что
Он живёт не домом, не материей, Он живет Духом. Тогда ей это было
неведомо. Кажется, она так и прожила с обидой на того, в кого сразу
влюбилась и хотела облагодетельствовать, разделив свой кров.

…Может быть, жизнь во всём её многообразии и крайностях, про-
живаемая многократно, и даётся для того, чтобы постичь опыт жизни
в Духе, чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к тому, чем жил он ещё
тогда?

15 июня 2011


Рецензии