Демон с васильевского острова

Под крыльями двуглавого орла

ДЕМОН С ВАСИЛЬЕВСКОГО ОСТРОВА
(Детективная повесть)

Санкт-Петербург
Апрель 1911-го
В лаборатории было жарко. На огромном столе, вперемешку с закопченными ретортами, кипами, мензурками и прочим химическим инструментом, лежали исписанные мелким, бисерным подчерком листы бумаги. Тут же, на высоком стуле восседал худощавый старик и перелистывал страницы огромного старинного фолианта, покоящегося у него на коленях. Его губы словно заклинание повторяли странные формулы.
- Не то, не то, - шептал он. – Всё делал так, как указанно. Но в чём ошибка.
Пламя толстой свечи трепетало, и тогда в углу становилась видна бесформенная куча тряпья.
Наконец старик закончил читать, и, положив книгу в застеклённый шкаф, направился к маленькой двери, однако в последний момент остановился, и недовольно взглянул в угол.
- С ней надо что –то делать, - пробормотал он. – Уже шестая за год. Так продолжаться не может.
Взяв свечу, он подошел к груде тряпья, и осветив его, вздохнул. Перед ним на полу лежал труп молодой девушки. В трепещущем свете её тело казалось неестественно белым, создавалось впечатление, словно оно искусно высечено из мрамора. Взяв труп за руку, старик посмотрел на несколько ровных надрезов с внутренней стороны локтя.
- По сравнению со мной, Пель никто, - тихо бормотал он. – Он верит в силу ртути, но никогда не отважиться испытать силу крови. Твоя жизнь пошла на великие цели, - алхимик  отпустил руку жертвы, и она безвольно упала на пол. – Надо сказать Полю, что –бы он спрятал тело.
Старик развернулся, и, шаркая, направился к двери.
Помещение лаборатории погрузилось во мрак, лишь в тигле слабо мерцали умирающие угли.

Глава первая, в которой
слово допрос заменяется на более лояльное опрос,
а в дело, оказывается, замешана нечистая сила.

Красивое полное лицо женщины было заплаканным, волосы растрёпанными, а с зонтика, прислонённого к стулу, прямо на ковёр стекала вода. Рукой, унизанной перстнями, она цепко держалась за руку мужа, уже немолодого, статного мужчины, с небольшой, аккуратной бородкой и сползшим набок пенсне. В отличие от супруги, он держался спокойно, однако и в его бегающих глазах, читалась паника.
- Умоляю вас, Аркадий Петрович… - пролепетала женщина.
Супруг с силой сжал её кисть.
- Нам рассказывали про вас, - загремел он. – Говорят, что только вы можете помочь нам.
Аркадий  наклонил голову на бок.
- А полиция?
- Она в курсе. Но… Но нам посоветовали обождать. Поймите, пропала наша дочь. Мы люди приезжие, и Даша захотела посмотреть столицу. Большой город, много людей. А ей всего девятнадцать лет.
Он достал из кармана фотокарточку, и положил её перед сыщиком.
- Почему вы решили, что она пропала?
- Дочь моего товарища, Маша, пришла одна. Она показывала Даше город… С её слов, они гуляли по Васильевскому острову и там, в толпе, потерялись.
Рябов  задумался.
- Как вы думаете, она может врать?
- Кто? Маша?
- Кузьма Ильич, возможно, она боится или что –то не договаривает.
Торговец вздохнул:
- Я не знаю.
Рябов встал с кресла.
- Я надеюсь, её родители не будут против, если для полноты картины, мне нужно поговорить с ней.
Кузьма Ильич вздохнул, и указал на дверь.
- Думаю нет. Степан мой старинный друг и соратник.

Мария Севастьянова оказалась вполне симпатичной барышней, с большими голубыми глазами и слегка конопатым носом. Лицо её было распухшим, однако от этого не теряло своей привлекательности. Оглядев Рябова с ног до головы, она поздоровалась, и тут –же отвела взгляд в сторону.
- Вы чем –то взволнованны? – спросил её Аркадий.
Отец девушки Степан Иванович, стоял рядом, и, насупившись, следил за гостем.
- Пропала подруга, - ответил за дочь Степан, - конечно, она будет взволнованна.
Девушка потупила взор.
Бросив короткий взгляд на отца, Рябов доброжелательно улыбнулся:
- Степан Иванович, ваше стремление оградить вашу дочь от всевозможных волнений вполне понятно. Однако, чем быстрее я разберусь с этим делом, тем быстрее всё это закончится. А для этого я должен опросить вашу дочь.
- Ну, если так, - видя, что сыщик стал на его сторону, купец несколько смягчился, - прошу, присаживайтесь.
- Благодарю.
Диван жалобно заскрипел под дюжим Степаном Ивановичем. сведя густые брови к переносице, он строго взглянул на дочь.
- Поверьте, - Аркадий улыбнулся, - я не желаю вам зла. Просто я хочу восстановить истинный ход событий, - девушка захлопала глазами. Вероятно она ожидала форменного полицейского допроса. - Видите -ли, сударыня, у меня две дочери, чуть младше вас.
- Правда? - Мария взглянула на Рябова с надеждой.
- Тогда вы должны понять меня. Как отец, - прогудел Степан.
Сыщик кивнул и взглянул на девушку:
- Скажите, вы всё время были вместе, гуляя по Васильевскому острову?
- Да, - губы девушки едва дрогнули, одновременно с этим она опустила взгляд.
- Насколько мне известно, вы на два года старше Дарьи.
Девушка вспыхнула, и, бросив испуганный взгляд на Рябова, вновь опустила глаза.
- Мария, вы что –то скрываете? Не бойтесь. Я не причиню вам зла, - повторил он.
Девушка ничего не ответила.
- Маша, - Степан взял дочь за руку, - скажи этому господину всё.
- Нет, - пролепетала она, - мы не всё время были вместе.
- Поясните.
- Папенька, - Мария резко обернулась к отцу, в её глазах стояли слёзы, - я ненадолго оставила её. Всего на час. На Аптекарской расстались… Около аптеки Пеля. Я думала, что за час с ней ничего… - она закрыла лицо руками и плечи её затряслись.
- Борисов? – спросил Степан.
- Да.
- Кто такой Борисов?
- Молодой человек, пытается ухаживать за Машей, - отец обнял дочь. – Но я считаю, что он нам не ровня.
В этот момент девушка резко отстранилась, и, дерзко взглянув на отца, убежала куда –то вглубь дома.
- Однако, ваша дочь так не считает, - спокойно заметил Аркадий.
- Мало ли что она считает.
Степан упрямо выпятил нижнюю губу, давая понять, что эта тема закрыта.

Примерно через час, Рябов стоял на Аптекарской улице и озадаченно разглядывал аптеку господина Пеля и огромную, закопченную башню Грифонов. Мимо, прячась под зонты от мелкого моросящего дождика, прогуливались редкие прохожие, да, подняв высокие воротники, куда-то по своим делам спешили посыльные. Около главного входа в аптеку стоял крытый экипаж.
Заметив скучающего дворника, Аркадий направился к нему.
- А скажи –ка мне, уважаемый, - вопрос был подкреплён небольшой монетой, от чего старик растянулся в подобострастной улыбке, - много –ли вчера было народу на Васильевском?
- Много, вашбродь. День –то сонешный был. Ентот яму не чета.
Дворник хитро улыбнулся, и слегка дёрнул головой.
- Быть может, ты видел гуляющую по острову барышню.
- Одну, - как –то задумчиво протянул дворник, и его брови сошлись на переносице. – Одной барышне тута делать неча. Место –то, простиосподи, не акти какое.
- В смысле?
- А как хотите, так и понимайте - его брови поползли вверх. - Токмо как енти чернокнижники, - он указал на аптеку Пеля, - зелие своё варють, так обязательно хто –нито да згинеть.
- Правда?
- Истинный крест, вашбродь. А ишшо сазывають, что над трубой то ентой, страховидля всякие летають. Вместе с дымом из огня выскакиват, и кружат, вокруг. Силы бесовские, - он размашисто перекрестился.
- Сам видел?
- Сам нет. А вот другие видели. В полицию ходили, бумагу там писали. Мол так и так, просим оградить нас от нечистой силы, что из трубы аптеки чернокнижника Пеля вытлетат.
- А полиция что?
- А что им, - он махнул рукой, - бумагу –то приняли, а потом сказали, что бесы и чернокнижники не их дело. Посоветовали к батюшке сходить за водицей святой.
Рябов ещё раз глянул на Грифонью башню.
- А про то, что пропадают, тоже слышал?
Дворник подался вперёд и бросил испуганный взгляд на проехавший рядом экипаж.
- И видел. Страсть кака. Да и только. С месяц назад, как тока снег сошёл, нашли в Неве тело девки. Думали шо утопленница. Мало –ли, что, с моста сиганула, и усё. А оказалось, что кровь –то у ней вся выпита была. О как.
Рябов нахмурился. Ни о чём подобном он не слышал.
- Это был единичный случай?
- Что?
- Труп был один?
- Не. До ентого ещё один был. Но тот апосля Рождества поймали. На такой праздник, и душу челевеческу загубить, - он сплюнул в сторону и размашисто перекрестился. - А я, вашбродь, так думаю, хто его знат, сколько их ишшо на дне Невы покоитси.
Получив ещё одну монету, дворник заулыбался ещё шире, и доверительным тоном посоветовал обратиться в полицию. Уж там –то знают что к чему.

Глава первая, в которой
в Неве находят ещё одно тело.
Рябов так и поступил.
Следователь окинув его мрачным взглядом, закрыл папку, и, оценивающе разглядывая посетителя, откинулся на спинку стула. Не спеша закурил сигарету.
- А вам для чего? Вы как родственник, или как частное лицо интересуетесь?
Аркадий вздохнул.
- Как частное. Рябов Аркадий Петрович. Я сыщик, и мне поручено разыскать некую барышню, пропавшую вчера на Васильевском острове.
Следователь приподнял одну бровь, и скрестил руки на груди. сигарета осталась зажатой между зубами.
- Дарья Комарова?
- Она.
- Да бросьте. Ей девятнадцать лет. Сами знаете, что в этом возрасте барышни юные творят. Обвенчаются по-тихому, и заявятся пред ясные очи родителей. Дело и выеденного яйца не стоит.
Рябов отрицательно покачал головой.
- Не думаю, что –бы у приезжей барышни, в незнакомом городе был жених. Тем более в связи с тем, что у вас твориться…
Следователь помрачнел.
- И про трупы в Неве уже знаете. Тяните значит за любую нить.
- За любую.
Он позвал секретаря, и велел принести несколько папок.
- Дело тёмное, - доверительным тоном продолжил он, - осложняется ещё и тем, что не ко всем подозреваемым, можно применять общие меры. Сами посудите, если ты делаешь пилюли для самой государыни императрицы, то к тебе просто так на «ты» не обратишься.
- Это вы про Пеля?
- И про него в частности. Небось уже слышали про трубу его?
- Слышал.
Следователь горько усмехнулся.
- Грифонов над ней видят. Бред да и только.
Секретарь принёс папки, и положив их на стол, удалился.
- Вот, извольте. Как видите, все трупы были простыми, я бы сказал несчастными жертвами. Две нищенки и одна проститутка. И это только те, которых нашли. Лично моё мнение, что в Санкт-Петербурге завёлся какой -то маньяк, - он стряхнул пепел в пепельницу. - Следов не оставляет. Улик нет и в помине.
Рябов углубился в чтение.
- Здесь написано, что на запястье имеются надрезы, выполненные либо скальпелем, либо ланцетом, через которые и забиралась кровь.
Про то, что по первым трём жертвам не было заведено уголовных дел, Аркадий решил тактически умолчать. Что -ж, богам дороже свой покой.
- Да. Трупы нашли в ледяной воде, поэтому точное время смерти установить невозможно. От нескольких суток, до нескольких недель.
Рябов внимательно читал протоколы, однако все заключения сводились к следующему: смерть предположительно от потери крови вследствие вскрытия вен. к тому -же папки были очень тонкие, а в двух не было даже фотографий.
- Не густо. Насколько я понял, то похищены они были в разных районах города?
Следователь усмехнулся.
- Да. Опрос свидетелей не дал ничего. А что вы хотели? По жертвам никто так и не всплакнул. Их даже никто и не искал. Пропал человек, и нет его.  А вы говорите… Да и было ли похищение, вот в чём вопрос.
В этот момент в кабинет без стука вбежал давешний секретарь, и бешено вращая глазами, отрапортовал:
- Ещё одно тело.
Следователь вскочил с места.
- Проклятье, - выругался он.
- Если вы не возражаете, - Рябов остановил его уже у порога кабинета, - то я хотел –бы осмотреть тело.
Следователь дёрнул плечом.
- Наслышан о вас, только поэтому даю добро. Но – следователь поднял вверх указательный палец, - как консультанта.

Тело лежало на гранитной мостовой, облепленное илом и водорослями. Вокруг него, за кольцом оцепления, собралась большая, галдящая на разные лады, публика, через которую, по узкому коридору к телу прошли полицейские.
Увидев труп, Рябов склонился над ним, и, откинув чёрную прядь волос с лица, вздохнул: девушку, лежавшую перед ним Аркадий видел впервые. Отчистив от ила руку, он увидел аккуратный надрез.
- Упокой Господи… - пробормотал следователь а затем добавил чуть слышно. - Это уже слишком.
- Вы знали её? - спросил Аркадий.
- Да, - по его лицу пробежала тень. - Она работала помощницей модистки. Носила заказы клиентам, - хлопнув себя по бокам, он огляделся. - Кстати, наш доктор уже на месте, - он указал на невысокого плотного мужчину, преклонных лет. - Модест Олегович прошу любить и жаловать, - представил Рябову эксперта следователь. Последний приблизился, и поправив пенсне, взглянул на следователя.
- Это ужасно господа, когда погибают такие вот молодые барышни, - он потёр переносицу. -  Сколько на них сердешных, покойников в смысле, ни насмотрелся, всё одно, такие случаи за душу берут.
Он вопросительно взглянул на Рябова.
- А вы, простите, кто будите. Родственник?
- Рябов, Аркадий Петрович, - во второй раз за день представился Аркадий. Доктор нахмурился.
- Тот самый.
- Простите?
- В шестом годе. Когда эсер Севастьянов генерала Кирилова на паперти Спаса на Крови застрелил, - он печально усмехнулся. – Никогда не забуду эту прозревшую слепую нищенку.
- Ну что –ж, и в нашем ремесле бывают свои издержки.
- Модест Олегович, - следователь нервно откашлялся.
- Ах да, простите. Как я понимаю, господин Рябов тоже заинтересован выслушать моё заключение. Ну что –ж. Смерть наступила не так давно, не более суток назад, точнее могу сказать после вскрытия. Однако исподнее её на месте, и вроде как всё цело, следовательно, насилию она не подвергалась. На тыльной стороне локтя ровный надрез, сделанный острым предметом. Возможно ланцет или скальпель. Предварительные причины смерти от потери крови. Пока что, это всё.
Рябов задумался, и ещё раз взглянул на тело.
- Пожалуй, здесь мне делать больше нечего, - пробормотал он.
- Уже уходите? – поинтересовался следователь.
- Да. Вы дадите мне адрес модистки?

Аркадий постучался в дверь небольшого, аккуратного двухэтажного дома, на котором красовалась вывеска с портняжными ножницами. Дверь открыла аккуратная женщина средних лет. Увидев гостя, она радостно залепетала:
- Проходите. У нас вы сможете заказать себе одежду любого фасона.
Пройдя в обширную, уставленную манекенами комнату, Рябов сел на диван.
- Я вас слушаю, - женщина села рядом, и властным жестом отослав помощницу, вопросительно взглянул на гостя.
- К сожалению, я пришёл совершенно по другому вопросу.
- Да, - на её лице появилось сожаление, быстро сменившееся интересом. – И по какому?
- Скажите, не пропадали –ли у вас служанка. Молодая девушка.
- М-м, так вот вы зачем. Да. А вы не из полиции, - она откинулась на спинку кресла и хитро прищурилась.
- Нет. Рябов, Аркадий Петрович. Сыщик.
- Аллюрова, Маргарита Назаровна. Неужели она натворила что –то серьёзное?
- Более чем. Сегодня утром, её нашли мёртвой.
Лицо Маргариты побледнело, закрыв ладонями рот, он прошептала:
- Боже мой. Бедная девочка.
- Меня интересует вопрос, когда вы видели её в последний раз?
Аллюрова часто захлопала глазами.
- Позавчера вечером, она должна была отнести заказ клиенту, на Васильевский остров.
- Она отправилась на кучере?
- Нет, господин сыщик. Таня отправилась пешком. Хотела сэкономить деньги. Идти от нас всего ничего. До стрелки Васильевского, всего полчаса хода. Бедная, бедная девочка.
- А вам известен её маршрут?
- Нет.
В этот момент раздалось деликатное покашливание. В дверях стояла помощница.
- Простите меня, Маргарита Назаровна.
- Что тебе, Глаша? –в дрожащем голосе хозяйки явно прорезались властные нотки.
- Кажется, я знаю, как должна была идти Татьяна.

Свернув с улицы, Рябов неспешно прошёл в подворотню. Где –то раздался громкий плачь ребёнка, а затем раздалось убаюкивающее женское пение. Аркадий не спеша, шёл вперёд. Мимо открытых дверей подъездов, из которых несло плесенью и временем, мимо баков с нечистотами, на которых копошились крысы. Вновь начинал моросить противный мелкий дождь. Где –то вдалеке закричали коты.
И вдруг, на какую –то долю секунды, ему показалось, что в десяти шагах от него появилась девичья фигурка, испуганно оглядевшись, она прибавила шаг. Рябов потряс головой, и остановился. Воображение в который раз сыграло с ним злую шутку. Там, где только что он видел силуэт, в луже лежала корзинка с тряпьём. Подойдя к ней, Аркадий перевернул ее, и тростью извлёк содержимое.
Мужской пиджак из добротной шерстяной ткани.

Она не видела его лица. Направив яркий свет фонаря ей в глаза, мужчина опустился рядом, и его холодная рука схватила её за кисть.
- Хорошая кровь, - пробормотал голос, - тёплая.
Девушка вырвала руку, и прижалась к стене.
- Что вам нужно? - спросила она. – Папенька заплатит любые деньги.
Мужчина усмехнулся:
- Деньги. Ну –ну.
Встав на ноги, он выключил фонарь и вышел. Дверь, плавно закрылась, погружая комнату в темноту.

Глава третья,
в которой ,на первый взгляд загадка не разъяснимой
и появляется некий купец.

Помахивая тростью, Рябов шёл вдоль канала, и рассматривал каменные берега. В его голове роились десятки мыслей, переплетались, одна с другой, исчезали, и появлялись вновь.
«Тело сброшено в один из каналов, впадающих в Неву выше по течению, гораздо выше Васильевского острова – на ходу думал сыщик. – Следовательно, тело было привезено, откуда –то».
Остановившись, Рябов посмотрел на грифонью башню.
«Разрезы выполненны с хирургической точностью, указывают на человека знакомого как минимум с врачебным делом. Смерть жертв, наступила от обескровливания. Кровь, зачем –то понадобилась убийце».
Несмотря на различное социальное положение, что -то связывало всех жертв воедино. И это –что –то лежало буквально на поверхности. Билось в висках пульсирующей болью.
«Кому –то понадобилась их кровь. Но зачем? – Рябов достал сигару, и не спеша закурил её. – То, что эти четыре девушки, стали жертвами какого –то чудовищного эксперимента, ясно как Божий день».
- Что будет делать молодая девушка, оставшаяся одна на Васильевском? – пробормотал Рябов и вздохнул, вспомнив как его дочери, близняшки Анастасия и Алиса ненадолго выбравшись из-под отеческого крыла, а попросту улучив момент и сбежав, отправились по Невскому.
«Магазины. Однако…» - он стал оглядываться.
- А, вашбродь, - давешний дворник неслышно подошедший откуда –то сбоку откашлялся и растянулся в довольной улыбке. Логическая цепь, которую Аркадий пытался построить целый час, была разрушена в один миг. – Небось слышали, что ишо одну девку нашли.
Рябов кивнул.
- Слышал.
- Ужас твориться, да и тока. Вомпер завёлси.
От бородача за версту несло водкой.
Аркадий молчал, однако дворника явно потянуло поговорить.
- Странная тута публика, скажу я вам, вашбродь.
- И чем же она странная?
- Химика, алхимики всякие. Зелья разныя варют, - он заговорчески понизил голос. – Даже из крови.
- Как крови? – оживился Аркадий. – Чьей?
- Как чьей. Известное дело, бычьей. Снадобья для особливо хворых. Кровь, сталбыть, у кого порчена.
В один миг рухнувшая было логическая цепь предстала во всём своём жутком великолепии.
«Аптекари» – Аркадий мысленно хлопнул себя по лбу.
Первое: все похищения совершены в радиусе двух-трёх вёрст от острова. Второе: похищение Дарьи произошло именно на Васильевском острове. Так как, оставленная, в незнакомом месте, одна на час (при условии если молодая Севастьянова не врала), привлечённая пёстрой публикой, новым местом и городом, она не могла уйти далеко. Во всяком случае острова она бы не решилась покинуть точно. Возможно её что –то, или кто -то привлекло. Конечно, похитить человека в людном месте весьма затруднительно, однако завести её хитростью куда –либо, а затем воспользоваться хлороформом не составляло труда. А если учесть, что разница между двумя преступлениями составляла сутки, то получалось, что последнее похищение носило спонтанный характер. Третье: на телах предъидущих четырёх жертв, кроме аккуратных надрезов на внутренней стороне рук, не было никаких следов насилия. И четвёртое: Дарья идеально вписывалась в стандарты установленные неведомым убийцей.
Из этого следовало, что все пути расследования вели на Васильевский остров.

Он стоял на том самом месте, где расстались Дарья и Мария. С неба снова начал накрапывать дождь. Откуда –то из –за угла выбежала грязная бродячая собака, и оглядев улицу скрылась за зданием аптеки.
- Что могло привлечь молодую барышню? –выпустив струю дыма, Аркадий вздохнул.
Аккурат напротив, блестела чистым стеклом витрина шляпного магазина, а рядом, приветливо открыла свои двери аптека, за которой скрылась давешняя бродячая собака. Металлическая вывеска гласила: «Аптека г-на Крауфта». Заведение скромное, но не на столько, что –бы казаться убогим на фоне сверкающих витрин и дорогих одёж, которыми щеголяла местная публика. Чисто, опрятно, с претензией на роскошь, одним словом ¬- вполне приемлемо для состоятельного горожанина.
Проигнорировав шляпный магазин, Аркадий открыл дверь «Аптеки г-на Крауфта», где –то внутри раздался мелодичный звон колокольчика.
- Одну минуту, - из –за прилавка поднялся, тощий словно вобла, абсолютно лысый старик, и вопросительно поднял брови. На мгновение Рябову показалось, что в глазах аптекаря промелькнул страх. – Я вас внимательно слушаю.
Аркадий вымученно поморщился.
- Нет –ли у вас что –нибудь от мигрени?
Аптекарь нахмурился:
- Вам, или супруге?
- Мне. А разве это важно?
Лысый фыркнул:
- Естественно. У нас, конечно, золотых пилюль как у Пеля нет. И от старости мы не лечим. Итог, как известно, у всех один будет, но, от мигрени поможем.
В этот момент неприметная дверь открылась, и в помещение вошёл, держа в руках кадку с пальмой, широкоплечий, высокий великан. Резко запахло конским потом.
- Поль, - аптекарь вздохнул, - сколько раз я просил тебя не входить, когда у меня клиент.
Великан взглянул на гостя маленькими глазками, недовольно сверкнувшими из –под низко посаженных, мохнатых бровей, пожал плечами, и поставив кадку на пол, неспешно удалился.
- Прошу прощения. Конюх. Как говориться, в плечах широк, да лбом слегка узок, - аптекарь положил на прилавок коробочку с пилюлями. – Вот извольте, от мигрени.
Расплатившись и выйдя на улицу, Аркадий положил коробок с пилюлями в карман, где лежали ещё несколько коробков.
Оставалась всего одна, последняя «нить», за которую Рябов собрался ухватиться, во что бы то ни стало.

Было холодно. Погода ближе к вечеру, окончательно испортилась. К мелкому, моросящему дождю добавился ветер. Вдоль улицы, укрываясь косого дождика под накидками, стояли женщины, и провожали взглядом проходивших мужчин, коих было не так то и много. Одеты клиенты были просто, однако попадались некоторые субъекты с претензией на элегантность.
Так, зорко оглядывая товар, высоко подняв ворот дорогого клетчатого плаща но сдвинув на самый затылок британское кепи с подвязанными ушами, по улице, нетрезвой походкой вышагивал мужчина. Видев его, девки смеялись и озорно кричали в след:
- Что нос –то воротишь, мил человек, али товар не приглянулся?
Ночной гуляка только отшучивался. Внезапно остановившись около одной из  девок, мужчина ойкнул, и указал на неё пальцем.
- О, - только и выдавил он.
- Что, приглянулась? - спросила девка. Подгулявший господин махнул рукой.
- Подруга где? – пробасил он.
- Какая подруга? – удивилась девка.
- Ну, рыжая, с конопушками. Родинка ещё на шее, вот здесь, - он рассмеялся и хлопнул себя почти по загривку, от чего кепи съехало на самый лоб. Пьяно засмеявшись, мужчина вернул её в исходное положение.
Девка помрачнела.
- А что, других не хотите?
- Не а. Уж больно приглянулась она мне, у прошлом годе.
Гулящая печально вздохнула:
- Нету её.
- Как нету. Дык позови. Любые деньги плачу.
Девка только печально усмехнулась.
- Не хватит денег -то. Померла она.
Мужчина обомлел.
- Да ты что? А подружка у ней была. Светленька такая?
- Малашка. Дома она уже. Но могу проводить.
- Сделай милость,- простонал озорник-с, и сунул девке в руку  рубль.

Свернув в подворотню, они прошли тёмными дворами. И остановились у одного из грязных подъездов. Поднявшись на второй этаж, девка постучала в одну из дверей. Послышалась возня, дверь отворилась, и на пороге появилась завёрнутая в шаль девушка, в руках она держала свечу. Увидев гостью, вытаращила глаза.
- Тебе чего?
- Да вот.
- Ты что, Дуня… - она не успела докончить.
- Большие деньги сулит.
Малаша нахмурилась.
- Большие?
Гуляка затряс головой.
- А ты меня что, не помнишь?
Девка нахмурилась, затем лицо её прояснилось.
- Как –же не помнить. Помню. Заходи, гость дорогой.
Как только дверь закрылась и гость оказался в бедно, но чистом коридоре, Малаша, хитро улыбнулась:
- Обожди, голубь сизый, я быстро.
Однако с гостем произошли какие –то странные метаморфозы.
- Подожди, Малаш, - совершенно другим голосом сказал он.
Девка испуганно прижалась к стене.
- Ты кто такой? - пролепетала она. - Я кричать буду.
Гость усмехнулся, и покачал головой.
- Не сделаю я тебе ничего дурного.
- А что –ж так, - с вызовом бросила она. Гость растерялся, однако быстро собравшись усмехнулся:
- Пару вопросов задать тебе хочу.
Он достал из кармана ассигнацию, и показал её Малашке. Даже при горящей свече он увидел, как сверкнули её глаза.
- Ну, если вопросов, - она потянула руку с купюрой, однако «клиент» спрятал  банкноту в карман. Девка недовольно поморщилась:
- Задавай!
- Рыжая Геля твоя подруга?
Малаша побледнела.
- Подруга? Да мы с детства вместе. До того как её душегуб какой –то на тот свет спровадил, здесь с ней и жили.
- С кем она в последний раз ушла?
Она вздрогнула.
- Не знаю я его. Впервой видела. Вот только вспомню, как он нам смотрины устроил, аж мурашки по коже. Он то Гелю и увёл.
- Не сюда пошли?
- Нет.
- Опишите его.
- Ну, - она зажмурилась, - Высокий, широкий в плечах. И пахло от него. Лошадьми.
- И это всё?
- Не помню больше ничего. Да и темно было. А ты что –ж, из полиции, что –ль.
«Клиент» кивнул:
- Из полиции, - и протянув ей ассигнацию, собрался уходить.
- Полиция?
- Что?
- Говорил он немного не по-нашему.
- Как?
- А я знаю? По-нашему, но как –то не так. Подлаивал что –ли. Ну, если я его ещё раз встречу, - она сжала кулаки, - глаза ему точно выцарапаю.

Глава четвёртая
 в которой выясняется одно чрезвычайно важное обстоятельство,
 а Аркадий Петрович принимает решение действовать на свой страх и риск.

Жилов нахмурился.
«Ишь ты, - подумал он, - как удила –то закусил. Аж подковы рвёт. Ну мы тебя быстренько охладим».
- Нет, Аркадий Петрович. Все ваши домыслы, а назовём их именно так, основаны только на ваших -же  умозаключениях, которые и к уликам –то не относятся. Все эти трупы дело рук какого -то сумасшедшего маньяка. Это более чем факт
- Я могу достать вам более веские доказательства, но на это уйдёт время.
Следователь Порфирий Жилов покачал головой:
- Да. Времени уйдёт действительно много. А отняли его у меня вы ещё больше. Более того, я не желаю слушать ваши домыслы.
- Вам нужен ещё один труп?
- Ещё один труп мне не нужен. Но и вы поймите, то, что вы рассказали, не имеет под собой материальной доказательной базы. Никакой. А если полиция вломится в дом добропорядочного гражданина, то этим мы только скомпрометируем себя.
Жилов откинулся в кресле.
- Поймите, я тоже хочу прекратить череду этих жутких убийств, но… Показания, тем более неофициальные, да ещё от сомнительной личности, коей является эта ваша гулящая. Да и что можно сделать из крови, ума не приложу.
Сыщик молчал и глядел на фотографический портрет в рамке, стоявший на столе у Порфирия. Вид у него был подавленный, однако, походило на то, что сдаваться он не спешил.
«Вот так, - мысленно усмехнулся Жилов, - макнул носом в грязь. Каково?».
- Вы отказываете мне в помощи?
- Нет, в помощи я вам не отказываю. Просто не вижу основания для активных действий. Более того, считаю, что последний труп не имеет никакого отношения к тем трём. И я уже распорядился выделить для него особое дело. Мы ведь тоже здесь не щи лаптем хлебаем, простите за метафору.
Рябов молча встал, поднялся и Жилов.
- Что –ж, господин следователь, в таком случае, ждите ещё один труп.
Сказал это, и, прикоснувшись к козырьку кепи, коротко бросил: «Честь имею» и вышел. Проводив его взглядом, следователь выпятил нижнюю челюсть.
- Имей, имей, - проворчал он, поднимая трубку телефонного аппарата, - только смотри, что –бы она тебя не поимела.

Медицинский эксперт Модест Олегович, сидел около огромного самовара, и созерцая свое отражение на его округлом чреве, неспешно пил чай с баранками. Увидев вошедшего Рябова, он вскинул брови.
- Ещё раз здравствуйте, Аркадий Петрович. Не хотите –ли чайку. Не побрезгуйте, даром, что в нескольких шагах от мертвецкой сидим.
Рябов не побрезговал. Когда эксперт протянул ему горячую чашку и придвинул блюдце с ровными белыми куски рафинада, кивнул на дверь покойницкой:
- Что нового, Модест Олегович?
- Помилуйте. Что у меня может быть нового, - вскинул брови эксперт. – Но если вы про нашу утопленницу, то, - он вздохнул. – Как я и говорил. Смерть от потери крови.
Он молча уставился на Рябова.
- Ну что, нашли что –нибудь?
Однако Аркадий проигнорировал его вопрос.
- Скажите, у Жилова на столе стоит фотокарточка молодой барышни, кто она?
Модест сделал печальное лицо.
- Дочка его. Антонина. Несчастная девушка.
- От чего –же?
- Малокровие.
Аркадий удивлённо поднял одну бровь. С первого взгляда на фотокарточку, ему бросилась в глаза болезненная бледность девушки. В первое мгновенье неизвестно куда делась раздражительность на твердолобого следователя и несчастного родителя.
- Дело серьёзное, - продолжал эксперт, - и если –бы не помощь, то несчастная могла –бы и отдать Богу душу.
Несколько минут сидели молча.
- А кто им помогает?
Модест поморщился.
- Я точно не знаю, но, кажется аптекарь. Круфт или Крауфт кажется. Там их много.
Рябов отодвинул от себя чашку, и коротко поблагодарил эксперта за чай.

Иван Назарович вздохнул, и покосился на Рябова. Шёл первый час ночи, и выбравшийся с постели Сомов был, мягко говоря, не в самом лучшем расположении духа. Ивану сильно хотелось спать, да и его полуночному гостю уже давно полагалось видеть, что называется, десятый сон.
«Где уж там десятый сон, - подумал он. - Закусил удила Петрович, теперь его не остановить. Почуял дичь».
В слух - же сказал:
- Да вы представляете, что будет, если вы ошиблись. Улики ваши косвенные, и при ближайшем рассмотрении… Тем более Васильевский остров, это не мой участок. Мы даже в околоток преступника доставить, как следует, не сможем. А ответственность в случае провала?
Рябов нахмурился, и неспешно достал сигару, откусил кончик, и раскурив её, тихо произнёс:
- Под мою ответственность. Во всём буду виноват я один. Как  оформить как ложный донос, вы знаете.
- Ну знаете –ли!.. - от возмущения Сомов даже рассердился, однако тут же сменил гнев на милость. – Вы уверены в этом?
- Более чем.
Следователь колебался.
- Почему вы не обратились в полицейский участок, к которому приписан Васильевский?
Рябов сел на стул, и не спеша, поведал всё, что узнал от эксперта. Иван слушал внимательно, временами качал головой. Когда рассказ был окончен, спросил:
- Я надеюсь, вы понимаете, что если эта история всплывёт наверх, то голова Жилова может не удержаться на плечах, а вместе с ней под удар попадёт и его дочь?
Перед Рябовым действительно стоял трудный выбор. С одной стороны попавший в безвыходную ситуацию человек, безмерно любящий свою дочь, с другой родители, обезумевшие от горя, потеряв своё дитя. Идти по пути наименьшего сопротивления Рябов не хотел.
- Меньшее зло, - задумчиво произнёс он. – Если всё оставить так как есть, то будут жертвы. Ещё и ещё. И это будет на моей совести.
Сомов прищурился.
- Хорошо. Обождите чуток, пока я переоденусь. Вадика в это время ночи не найти, так что воспользуемся пролёткой.
Аркадий вздрогнул, вспомнив  выбрасывающие сизые клубы дыма железного коня и восторженную физиономия Вадика, весело лепечущую про прогресс и двигатель внутреннего сгорания.

Глава пятая, в которой дело трещит по швам,
 и полиции приходиться извиняться,
а решающую роль играет сигаретный пепел..
Небо на востоке начало сереть, когда три пролётки, остановились около аптеки Крауфта. Из них, охая и ежась от мелкого, моросящего дождика выбрались примерно с дюжину полицейских. Четверо направились к чёрному входу четверо к парадному, остальные заняли выжидательную позицию под окнами. Последним из экипажа вышел  одетый в стацкое господин. Надев на голову кепи, он вопросительно посмотрел на следователя. Последний пожал плечами, и нажал на кнопку вызова. Практически тут –же за дверью послышалась возня, и дрожащий голос спросил:
- Кто?
- Что –то быстро ответили, - пробормотал Сомов, и добавил громко и властно. – Полиция. Открывайте.
В двери провернулся ключ, затем она широко открылась. На пороге стоял закутанный в плед аптекарь, и испуганно оглядывал незваных гостей.
- Чем могу быть полезен?
Иван приосанился.
- Поступила информация на предмет того, что вы незаконно удерживаете в своём доме девицу Дарью Артаеву. Прошу, дорогу.
Аптекарь усмехнулся и зло поглядел через плечо. Найдя среди казенных мундиров гражданский костюм, растянулся в злой улыбке.
- Что –ж, прошу вас, господа, прошу.
Громко топая пудовыми сапожищами полицейские прошли в аптеку. Бегло оглядев стеллаж с колбами, они направились в соседнее помещение.
- Где вы готовите снадобья? – строго спросил Сомов. Аптекарь пожал плечами, и указал на неприметную дверь.
- Прошу. У нас конечно не как у Пеля. Но все –таки…
Лаборатория была небольшой. Длинный стол, заставленный колбами и ретортами, перегонные кубы, мензурки, книги. Огромный деревянный шкаф, занимавший почти половину стены. Большое светлое окно.
- А где вытяжка? – спросил Рябов.
Крауфт усмехнулся:
- Я не настолько богат, что –бы делать отдельную вытяжку в это помещение. Работаю с открытым окном.
- А где ваш помощник.
- Поль? – лысый усмехнулся. – Спит. У моего экипажа сломалась ось, он чинил её всю ночь. Сегодня я планировал сделать небольшой выезд. Позвать?
В глазах аптекаря плясали злые огоньки.
- Извольте.
Когда он удалился за помощником, Сомов многозначительно посмотрел на Рябова, и, нахмурившись, похлопал себя по шее.
- А вот и Поль, - сказал вошедший в лабораторию аптекарь. За ним ёжась и зевая в кулак, вышагивал здоровенный детина. Увидев полицейских, он испуганно вытаращил глаза, и уставился на своего патрона. Однако последний сохранял спокойствие. Прищурившись, он взглянул на Аркадия.
- А я узнал вас. Сегодня, вы покупали у меня пилюли от мигрени. Прошла мигрень?
- Да, благодарю. Господин Крауфт, не сочтите за труд показать нам ваш экипаж, который, с ваших слов, ремонтировал этот господин, - Рябов указал на Поля, от чего тот вздрогнул и, кажется, даже стал меньше ростом.
- Прошу, - довольно громко объявил входивший в раж аптекарь. – Каретный сарай на внутреннем дворе.
Рябов улыбнулся, и обернулся к Полю.
- Какую ось у экипажа вы ремонтировали?
Помощник нервно посмотрел на патрона, тот нахмурился и на его скулах заиграли желваки.
- Вот, вот эту, - пробормотал Поль, и громко хлопнул себя рукой по заду. Сомов фыркнул, а аптекарь не удержался и рассмеялся.
- Стало быть, правую заднюю? – не унимался Аркадий.
- Да, - после долгого раздумья, выдал тугодум.
- Посмотрим.
Выйдя через лабораторию во внутренний двор, они направились к каретному сараю.
- Господа, - недовольно произнёс, обращаясь к полицейским аптекарь, - обвинение, что вы вменили мне весьма и весьма серьёзное. Разумеется, когда всё разъяснится, то я потребую, так сказать, сатисфакции. Тем более, как я понимаю, здесь  вы не совсем законно.
Иван нахмурился.
- Ваше право.
Загремев засовом, Поль открыл одну дверь. Взору предстала небольшая конюшня, в одном углу которой было оборудовано стойло для лошади, в другом стоял экипаж.

 Исследовав каждую ось, Рябов вытер вымазанную руку пучком соломы.
- Все оси целы. Более того, на них налипла грязь, а это значит, что они не ломались, и не ремонтировались.
Поль стоял в углу, и смотрел на землю.
- Это хозяин велел тебе солгать? – напрямую спросил его Аркадий. Гигант пробурчал что –то нечленораздельное. – Что ты делал?
Помощник молчал.
- Полно вам, господа, - воскликнул Крауфт, - вы же видите, что он малахольный. Да, признаюсь, что в этом я соврал. Но это не меняет дела!
Сомов нервно закурил сигарету.
- Господин Крауфт. Мы приносим вам свои извинения, - стал оправдываться Иван. – Произошла досадная оплошность.
Аптекарь растянулся в довольной улыбке.
- Ну что вы. Полиция в вашем лице стоит на страже закона. И не её вина, если стражей порядка вводят в заблуждение. Не вас надо винить. И уж конечно, я буду требовать справедливости.
Рябов зло взглянул на Крауфта и обратился к Сомову:
- Господин следователь, прошу вас. Надо ещё раз осмотреть лабораторию.
Иван Назарович покачал головой, а аптекарь и вовсе усмехнулся и плотоядно облизал языком губы.
- Аркадий Петрович, мы уже осматривали её.
- Возможно, мы не всё увидели.
В лаборатории, за те десять минут, всё осталось без изменений. Чистый пол, белёные извёсткой стены, несколько таблиц, висевший на гвоздях. На подоконнике клетка с канарейкой.
- Ну что, - Сомов нервно дёрнул рукой, от чего часть пепла с сигареты упало на пол. Не заметив этого, он сделал шаг в сторону. – Что –то нашли? Рябов, что с вами?
Аркадий не отрываясь, смотрел на сигаретный пепел. На его лице появилась странная улыбка.

Не спеша достал из портсигара сигару Рябов закурил её. и обернувшись к Сомову, победно улыбнулся.
- Иван Назарович, давеча вы говорили о том, что у меня нет материально базы. А хотите, я расскажу вам, как всё было? –  внезапно спросил он и взглянул на аптекаря. Тот нервно сглотнул.
- О чём это вы? – не понял его Сомов.
- О том, что смерть четырёх девушек, дело рук господина Крауфта. И я могу это доказать.
- Это возмутительно, - взвизгнул аптекарь.
- Вы правы. Мы знаем только про четыре жертвы, - Рябов был совершенно спокоен, – но сколько их было на самом деле... Увы, я тут бессилен. Однако, начнём с самого начала. Как вам известно, за дело я взялся только вчера, из -за того, что ко мне обратились родители похищенной девушки. Кстати говоря, она жива. Повозка относительно чистая, к тому –же на осях и рессорах сухая пыль. Следовательно, ездили на ней до дождя, который идёт со вчерашнего вечера. То, что украли девушку здесь, на Васильевском, ясно как божий день. Не зная города Дарья стала осматривать новые для неё места. К тому –же, через час она должна была встретиться с подругой, и уходить далеко просто –напросто боялась. Главный вопрос как произошло похищение. Позвольте выдвинуть свою версию, - он выпустил из ноздрей струйку дыма, и стал неотрывно смотреть на аптекаря. За последнюю минуту Аркадий резко изменился: его прежняя растерянность пропала, уступив место спокойной и уверенной сосредоточенности. В голосе появились металлические нотки. - Я думаю, что оно носило спонтанный характер. Возможно, она зашла в аптеку. Вам, для ваших опытов нужен был ещё материал, так как молодую швею вы уж, прости Господи, отработали.
Аптекарь, надо отдать должное, держался стойко. Наклонив голову на бок, он снисходительно смотрел на Рябова.
- Она была одна. Вы, или ваш помощник, посчитали её визит удачей. Дальнейшее было просто делом техники. Платок, и изрядная доза хлороформа. Я прав?
Крауфт покачал головой.
- У вас очень богатая фантазия, уважаемый. Но она переходит все границы.
- Ничуть. Иван Назарович, обратите внимание на пепел от вашей сигареты. Шкаф, - довольно громко произнёс Рябов, и взглянул на аптекаря. Тот стоял неестественно выпрямившись, и спрятав руки за спину. Лицо его было белее мела. – Нужно взглянуть, что за шкафом.
Следователь встрепенулся, и посмотрел на пол. Сквозняк, гулявший по лаборатории, разметал невесомые частицы прогоревшего табака и теперь пытался загнать их под шкаф.

Глава шестая, в которой полковник Жилов
 Меняет свой рабочий график,
а в голосе Рябова звучат раздражительные нотки.
Наконец –то дождь прекратился. Порфирий тяжело вздохнул.  Весь день его мучили какие –то предчувствия. Что –то не давало уснуть всю ночь. Несколько раз он вставал, подходил к комнате дочери, открывал дверь и смотрел на неё. Она спала, и во сне ёе лицо казалось восковым. Длинные, чёрные волосы, разметавшиеся по подушке, усиливали нездоровую белизну кожи. И только по равномерно вздымающийся груди, можно было понять, что перед ним живой человек, а не восковая кукла. Иногда по лицу девочки пробегали странные тени, и тогда оно становилось серьёзным.
Жилов почему –то не мог насмотреться на дочь. Ему казалось, что он более никогда не увидит её.
А во всём был виноват этот сыщик.
- Ну уж нет, - следователь сжал кулаки, - я не дам ему убить тебя.
Резко развернувшись, он направился в кабинет.  Выдвинув ящик стола, достал маленький, блестевший вороненой сталью пистолет, и положил его перед собой. Просидев так минут пять, опустил голову на руки и простонал:
- Господи. Как я себя ненавижу.
Небо на востоке начинало бледнеть, через два часа Порфирию надо быть на службе. Пробормотав какие –то проклятья, он снова заглянул в комнату дочери. На этот раз она не спала. Взглянув на отца огромными карими глазами, тихо сказала:
- Я видела плохой сон. Будто мы потерялись в толпе. Большой толпе людей. Было холодно. Я звала тебя, но потом ко мне подошёл какой –то высокий человек, взял меня за руку и повёл куда –то.
Он сел на кровать и обнял её.
- А ты?
Девочка всхлипнула.
- Я сопротивлялась, завала на помощь, но меня никто не слышал, - она обняла отца ещё сильнее. – Ведь ничего не случится. Правда?
Порфирий вздохнул.
- Ничего. Я не позволю. Спи.
Он сидел, держа дочь на руках, пока та не уснула нездоровым, готовым прерваться в любой момент сном.

В околотке его ждала новость. Откашлявшись, секретарь протянул письмо.
- Кто передал? – строго спросил Жилов.
- Мужчина. Хромой, который приходил к вам вчера.
Порфирий нахмурился, и, войдя в кабинет, вскрыл конверт. Прочитав записку, нахмурился. И сев за стол, налил в стакан холодной воды. Выпил залпом. Прочитал ещё раз.
«Здравствуйте, уважаемый Порфирий Фёдорович. Думаю, что вам будет интересно узнать про новые обстоятельства дела, которым я занимаюсь. Жду вас у себя в час дня.
Искренне ваш, А. Рябов».
Достав из внутреннего кармана спички, он поджёг записку, и, подождав, пока бумага прогорит, позвал секретаря.
- Сейчас я уйду, - сказал он служащему, когда тот явился, - возможно, меня не будет весь день.
Секретарь кивнул. Он никогда не задавал вопросов, но по напряжённому лицу начальника понял, что произошло нечто экстраординарное.

Рябов ждал его в гостиной. Довольно большой зал, хозяин которого явно предпочитал простор, был заставлен минимумом мебели. Стол, стулья, пара кресел, сервант с посудой, камин в расписной плитке, да висевший на стене ковёр. Увидев гостя, хозяин приветливо улыбнулся, и указал на диван напротив.
- Прошу вас.
Жилов сел, и вопросительно взглянул на сыщика. Рябов был абсолютно спокоен.
- Вы о чём –то хотели поговорить со мной?
- Да.
От этого холодного да по спине Жилова побежали мурашки. На мгновение ему показалось, что перед ним сидит не человек, а удав, и гипнотизирует свою жертву взглядом. Впрочем, возможно так оно и было, ибо Рябов не сводил со своего собеседника глаз.
- Я вас слушаю, - голос Жилова был спокоен. Глаза  наполовину прикрыты, правая рука лежала на кармане, через толстое сукно казённого мундира, нащупывая пистолет.
- Ах да, простите. – Рябов устроился поудобнее. – Чай или кофе не предлагаю, но можете закурить.
Жилов кивнул.
- Так вот. Я хотел рассказать вам, кое что интересное.
- Слушаю.
- Не думаю что вам понравится эта история, но я пожалуй начну. Жил в одном из городов нашей Империи полицейский, верой и правдой служивший своему отечеству. Сначала он был обычным полицейским, затем городовым, а после начальство отметило его заслуги, и повысило в звании и поставила околоточным. Всем был хорош новый начальник околотка, только вот дочка, долгожданный, запоздалый, и от этого очень любимый ребёнок, оказалась больна болезнью. Врачи разводили руками, - Рябов неспешно достал сигару, и, раскурив её, продолжил. – Но бедное дитя таяло на глазах.
Жилов передёрнул плечами, и попытался встать.
- Бред. Зачем мне нужны эти истории?
Аркадий улыбнулся.
- О. Сейчас я подхожу к самому интересному. Присядьте. Осталось немного, - Порфирий сел. - Однажды судьба свела нашего героя с иноземцем, державшим аптеку, - продолжил Аркадий. - Я не знаю, как и при каких обстоятельствах, но иноземец оказался должным нашему герою. Оказалось, что аптекарь знаком с болезнью, которой болела дочь нашего героя. Вылечить её было невозможно, но вот поддерживать жизнь, вполне. От предков, живших в России ещё во времена Петра Великого, аптекарю досталась книга, в которой был рецепт лекарств. Не знаю, быть может, полицейский и не поверил, но аптекарь дал ему лекарства, и сказал, что их нужно принимать всю жизнь. И что вы думаете? Девочке стало лучше. Но отец был безутешен. Потому что основным компонентом лекарства была кровь невинно убиенных девушек. Тёплая, живая кровь.
Жилов был белее мела.
- С тех пор, наш герой стал покрывать аптекаря, а тот вершил свои дела. Его слуга искал по городу молодых, полных силой девушек, усыплял с помощью хлороформа и привозил в лабораторию.
На лице Порфирия заиграли желваки.
- Зачем вы мне это рассказали?
Рябов покачал головой, и положил недокуренную сигару в пепельницу.
- Потому, что наш главный герой, ставший жертвой обстоятельство, это вы, Порфирий Фёдорович. Вы, покрывали Крауфта.
Околоточный пожал плечами.
- И что? У вас есть доказательства? Или они основываются на словах какой –нибудь… нищенки с паперти Казанского собора?
Аркадий вздохнул.
- Учитывая наш последний разговор, я понимаю вашу иронию. Но доказательства у меня есть. Сегодня мы освободили последнюю несчастную жертву. А Крауфт умер. Не выдержало сердце. Но он успел оставить, - с этими словами сыщик достал из –под скатерти несколько исписанных мелким бисерным подчерком листьев, - письмо, где изложил всё. - Полиция, пока, не знает про него.
Порфирий нахмурился.
- Ну, так даже лучше, - тихо сказал он. – В этом деле надо было сразу ставить точку.
С этими словами он достал из кармана пистолет, и направил его на Аркадия. Сыщик медленно встал с кресла.
- Не будьте глупцом, Порфирий Фёдорович, - в его голосе прозвучали раздражительные нотки. Однако Жилов усмехнулся, и потянул руку к показаниям.

Глава седьмая, в которой из –за двери
раздаются чьи –то голоса,
а ковёр в гостиной играет роль ширмы.
Иван  откашлялся, и указал на предмет домашнего деревянного зодчества.
- Отодвинуть.
Двое дюжих полицейских оглядели деревянного монстра, и толкнули его в сторону. Отодвинуть его оказалось довольно легко. Так как вместо ножек шкаф имел колёсики. За шкафом оказался небольшой дверной проём и простая, деревянная дверь.
- Что за ней? – спросил Сомов.
Крауфт побледнел пуще прежнего, и сев на стул, схватился за сердце.
- Сердце, - промычал Поль, указав на аптекаря.

Дарья прислушалась. На лестнице звучали шаги. Однако, на этот раз, в подвал спускался не один плешивый старик, а несколько людей. Как завороженная она смотрела на узкую полоску света, появившуюся под дверью.
- Она жива? – раздался чей –то нетерпеливый голос.
- Думаю да. Во всяком случае, если предположить самое страшное, тело ещё там.
Щёлкнул замок, и дверь открылась. В лабораторию, освещая себе путь керосиновой лампой, вошел мужчина в полицейской форме, а за ним  одетый в стацкое, опирающийся на трость господин. Увидев пленницу, полицейский вздрогнул, однако убедившись в том, что она жива, облегчённо вздохнул, и подойдя к ней, поставил фонарь на пол.
- Артаева Дарья? - спросил полицейский.
Девушка кивнула. Полицейский ещё раз облегчённо вздохнул. Господин в стацком повёл себя странно: сев на первый попавшийся стул, громко выдохнул и в бессилии опустил руки.

На мгновение Аркадию показалось, что полковник испытал какое –то облегчение. Встав в полный рост, он вздохнул.
- Ну, так даже лучше. В этом деле надо было сразу ставить точку, - сказал он, и засунул руку в карман. Вытащив оттуда небольшой пистолет, он наставил его на Аркадия.
Сыщик никак не ожидал, что у Жилова есть второй пистолет. Раздражённый, в первую очередь на себя, он воскликнул:
- Не будьте глупцом, Порфирий Фёдорович.
Однако Порфирий усмехнулся.
- От чего –же? Сейчас я инсценирую ваше самоубийство, вот из этого пистолета. Или вы думали что я начну каяться, или пойду на сговор с вами?
Он сгрёб рукой бумаги и уставился на мелкий бисер букв. Непонимающе прочитал. Затем взялся за другой.
- Я вам пишу, чего же боле?.. Что это, - он угрожающе потряс бумагами.
- Ваше признание, - спокойно ответил Рябов. В этот момент, висевший на стене ковёр упал на пол, а за ним, целясь из револьверов, стояли четверо полицейских. А за ними склонив голову на бок, опираясь на трость, стоял начальник Петербургской сыскной полиции, Владимир Гаврилович Филиппов.
Порфирий открыл рот и стал медленно опускать руку. Перебигая взглядом то с одного,  то на другого, оскалился.
- Ну наконец -то.
- Порфирий Фёдорович, - Филиппов вышел вперёд, тогда как полицейские, стали медленно окружать Жилова со всех сторон, - право, бросьте пистолет.
- Владимир Гаврилович, и вы, - пробормотал Жилов, и затравленно огляделся по сторонам. Внезапно на его лице появилась умиротворённая улыбка.  Резко вскинув руку, он приставил пистолет к подбородку и зажмурился.
- Жилов, бросьте пистолет! - крикнул Владимир Гаврилович.
- На тебя, Господи, уповаю, - пробормотал Порфирий, и нажал на спусковой крючок. Раздался сухой треск, из пистолеты выскочила гильза и, упав на стол, покатилась по скатерти. Сам Жилов, постояв несколько секунд, выронил пистолет, и упал на диван, на котором сидел до этого. Ноги его задёргались.
Бледный словно полотно Рябов опустился в кресло. Руки его дрожали. По шинели самоубийцы медленно растекалось чёрное кровавое пятно.

- Не знаю, чем вы руководствовались, - Филиппов обошел стол, и приблизившись к покойнику, заглянул ему в лицо, - Аркадий Петрович, но, с моей точки зрения это было безумством. Н-да...
На лице Жилова застыла маска спокойствия и умиротворения.
- Впервые вижу, такого счастливого самоубийцу, - пробормотал начальник полиции, и указал на скатерть. - Накройте тело.
Когда труп был накрыт, Владимир Гаврилович устало опустился в кресло. Тяжело вздохнул.
- У него, правда, больная дочь? - спросил он.
- Да. Что -то с кровью. Крауфт готовил для неё препараты на основе человеческой крови.
Филиппов передёрнул плечами.
- Разве такое возможно.
- Вполне. Вот только аптекарь умолчал, что для этого вполне подойдёт кровь животного.
Владимир Гаврилович покачал головой.
- Н-да. И самое обидное, что Крауфт ушёл от наказания.
- А помощник? - спросил Рябов.
- Ай, да что с него взять, - полицейский поднялся, - малохольный он и есть малохольный.
Коротко попрощавшись, он вышел.
Рябов проводил его взглядом. В памяти всплыл давешний разговор с Сомовым:
"- Я надеюсь, вы понимаете, что если эта история всплывёт наверх, то голова Жилова может не удержаться на плечах, а вместе с ней под удар попадёт и его дочь?
- Меньшее зло. Если всё оставить, так как есть, то будут жертвы. Ещё и ещё. И это будет на моей совести".
Дело было закончено, и его можно было ставить на полку. Однако на душе Рябова скреблись кошки. Избегая смотреть на накрытое простынёй тело, он поспешно вышел из комнаты. Перед ним стоял один единственный вопрос: сможет -ли он взглянуть в глаза жене и дочери Жилова. Остановившись на пороге, Рябов раскурил сигару. Мимо, высоко задрав нос и шурша накрахмаленным платьем, прошла курсистка.
По крайней мере,  Порфирий умер умиротворённым.
27. 03. 2013 г.