Тени прошлого книга вторая, 8

Россия. Петроград.
11 марта 1918 года


     В конце 1917-го и начале 1918 года на Якова Свердлова свалилось столько обязанностей, что он буквально валился с ног от усталости. Ленин был занят вопросами партийного строительства, он проводил бесконечные заседания, совещания, встречи, совершенно не обращая внимания на реальную действительность. Троцкий безвылазно сидел в Брест-Литовске, до бесконечности затягивая переговоры с Германией. А на Свердлова свалилось все: и разруха, и мятежи, и затянувшееся Моонзундское сражение на Балтике. 

     Свердлов предпринимал поистине титанические усилия, чтобы удержать все это в руках, чтобы не дать обрушиться молодой стране Советов в глубокую пропасть, из которой уже не будет возврата. И здесь в полном объеме проявился его выдающийся гений организатора.


     Уже через пять дней после захвата власти большевиками в Петрограде вспыхнул мятеж юнкеров. Ближайшей воинской частью, преданной большевикам, оказался 42-й армейский корпус, развернутый в Финляндии. Командир корпуса генерал-лейтенант Ричард Францевич Вальтер, получивший в 1916 году из рук императора России наградное Георгиевское оружие,  тотчас же отреагировал на телеграмму Свердлова и прислал по железной дороге крепкие, не затронутые фронтовым разложением пехотные части с артиллерией. Орудия вывели на прямую наводку, и четыре юнкерских училища были разгромлены в пух и прах! Боеспособная часть 42-го корпуса генерала Вальтера - 428-й Лодейнопольский полк с артиллерией под командованием полковника Потапова был отправлен в Москву на подавление тамошнего мятежа юнкеров. И мятеж был подавлен! 
 

      Больным местом оставался Дон, на котором бурлили казаки, грозя походом на Петроград. Верховодили там генералы Корнилов и Каледин. Свердлов не знал, кому из генералов поручить уничтожить это гнездо контрреволюции, пока не пригласил на беседу командующего Московским военным округом полковника Верховского.

      Свердлов начал издалека:

     - Александр Иванович, мне рекомендовали вас, как одного из образованнейших офицеров своего времени, как человека, безусловно радеющего за благо Отчизны, - сказал Свердлов, пытливо разглядывая собеседника. – Скажите, возможно ли возродить доблесть русской армии на обломках старой, императорской армии? Вернее, скажем так, создать новую армию на обломках старой?

     - А вы считаете, что русская армия все еще жива? – вопросом на вопрос ответил Верховский. – А вот я так не считаю. То, что мы видим сейчас, - это агония, издыхание. Эти команды, эти бестолковые приказы, зачастую противоречащие друг другу… Знаете, потеря веры в командный состав сейчас стала на фронте общим явлением и выливается иногда в уродливые формы: так, корпуса и дивизии по сигналу атаки не выходят из окопов и отказываются атаковать. Это явление уже прямо угрожающее! На обломках этой армии ничего нового не построишь! Хотя есть еще возможность как-то продлить жизнь старой армии…

     - Ну-ка, ну-ка, - это интересно! – воскликнул Свердлов. – Просветите меня, Александр Иванович!

     - Мои мысли, конечно, не могут быть популярными, но все же я скажу то, что думаю! Так вот: самое тяжелое - это нарастающий экономический кризис. Средства страны исчерпаны, и это уже ни для кого не является секретом! Все хозяйство ее приходит в расстройство, вырисовываются силуэты безработицы и голода. И вот в этой обстановке людского, конского, денежного, продовольственного и железнодорожного кризисов к армии союзниками предъявляются требования новых усилий. Помилуйте, но это похоже на самоубийство! Между тем, нужно делать обратное. Если мы не можем войну кончить, то нужно частично демобилизоваться. Это звучит, быть может, нелепо - "демобилизоваться" среди войны, но это так. Такое экономическое напряжение нам не по средствам.

     Свердлов задумался. То, что говорил сейчас Верховский, совпадало и с его мыслями, но как человек, далекий от военной службы, он не знал насколько может быть прав в своих рассуждениях. Верховский же, назначенный командующим Московским военным округом в июне 1917 года, показался ему вполне достойным человеком, на которого можно было положиться при принятии решений.

     - А что вверенный вам Московский округ? – спросил он. – Так ли он поражен бациллами неповиновения приказам, или вам удалось сохранить там дисциплину?

      - Что ж! Не стану кривить душой! В Московском округе анархические выступления разливаются волной. Гарнизон Владимира прислал мне резолюцию, что если я прикажу им идти на фронт, то они не только никуда не выйдут, но и с оружием отстоят свое право. Такие же требования предъявлены в целом ряде других гарнизонов, хотя в менее решительных тонах. Таковы Рязань, Тула, Тверь, Козлов… В Ельце и Липецке гарнизоны громят винные склады... В Нижнем Новгороде ясно выраженное восстание. Эвакуированные требуют, чтобы их не отправляли на фронт. Власть вырвана из рук командного состава, и, как всегда в русском бунте, так и теперь в Нижнем, зверь разошелся. Есть убитые и раненые... Восставшие пытались организовать оборону, вырыли окопы, поставили пулеметы. Но борьба с ними была легка. Мы, конечно, сумели приехать не с той стороны, откуда нас ждали, а со стороны Казани. Сопротивление было сломлено в ту же ночь. Взбунтовавшиеся полки были обезоружены, пулеметы отобраны, зачинщики арестованы. Все попытки к мятежу были подавлены, маршевые роты отправлены на фронт, порядок восстановлен. Такова тяжелая действительность.

     - М-да-а… - Свердлов окончательно уверовал, что Верховскому можно доверять. – Вам, Александр Иванович, вероятно, известны подробности Корниловского мятежа?

     - Точно так! – кивнул головой Верховский. – Более того, в «корниловские дни» я нейтрализовал у себя в округе всех прокорниловски настроенных офицеров и выделил пять полков для удара по Могилеву - ставке Корнилова.

     - Вам известно, что генерал Корнилов сейчас на Дону?

     - Вы хотите, чтобы я вышиб его оттуда? – Верховскому ничего не нужно было объяснять. – Я сделаю это!

     Полковник Верховский сдержал слово, - в начале 1918 года он вышиб корниловцев и калединцев с Дона…


      Это стало бальзамом на душу Свердлова, но... Но необходимость создания новой армии страны Советом нависала над его головой, словно Дамоклов меч революции. К тому времени Свердлов на примере полковника Верховского и его отношения к армии четко осознавал, что никакие партийные комитеты, никакие реввоенсоветы армию не создадут! Здесь нужны иные формы и методы, да что там(!), - другое мышление. И он сделал все, чтобы новую армию создавали предатели - генералы и офицеры старого Генерального штаба.

      Первым, кого он привлек к этому делу, должно назвать национального героя, гордость России, генерала от кавалерии, императорского генерал-адъютанта Алексея Брусилова. Свердлову было не важно, что генералу 66 лет, - он был нужен как знамя, под которое пойдут другие генералы. Его расчет оказался верным:  вскоре под знамена революции встали генералы Поливанов, Гиттис, Селивачев, Самойло, Лебедев, адмиралы Григорович, Иванов, Немитц, Развозов. И работа закипела! Уже к концу февраля Свердлов мог доложить съезду, что армия Советской Республики создана!

      Конечно, все мероприятия по созданию новой армии осуществляли отнюдь не мифические  «красногвардейцы», а обученные своему делу офицеры и генералы царской армии.

      Пройдет год, и Свердлов с удивлением прочтет в брошюре Троцкого утверждение, будто Балтийским флотом в многодневном и кровавом Моонзундском сражении командовал «большевистский комитет». Постоянно вникая в дела флота и армии, он прекрасно знал, что такое выход даже одного корабля в море. В военное время на театре военных действий переход корабля из порта в порт - это боевая операция. На переход корабля отдается приказ штаба, составляется план перехода и подготовки боевых частей корабля. Выход корабля в море готовят и обеспечивают десятки служб и боевых береговых частей - никакому ревкому это не под силу. И подумал, что глупость и ложь - отрицать участие в Моонзундском сражении штаба Балтийского флота и его командующего - контр-адмирала Александра Владимировича Развозова…

Продолжение следует -