Волею Круга - идем на Вы!

 
             Первые  походы 

   В  средние  века  крайний  север  и  восток  Азии  были  для  Европы  и  даже  Руси  землями  легендарными. В 1096  году  русский  летописец  Нестор   в «Повести  временных  лет» привел  рассказ новгородца  Гюраты  Роговича:  « Послал  я отрока  своего  в  Печору, к  людям,  дающим  дань Новгороду…От  них  пошел  он  в землю Югорскую. Югра  же -  это  люди,  говорящие  на  непонятном  языке,  и  соседят  они  с самоядью в  северных  краях. Там  есть  горы,  упирающиеся  в луку  морскую,  высотою  как  до  неба…»
   Вот  первые  упоминания  о  Полярном  Урале  и  Западной  Сибири. Почти  три  века  спустя в 1360-х годах  летопись  зафиксировала: « Половина  войска  воевала по  Оби-реке  до моря,  другая -  в верховьях  Оби  воевала». Вдумайтесь :  в  течение  трехсот  лет  русские ( новгородцы) вели  бои  в  Сибири! Зачем?
   А  затем,  что  Югра  давала  пушнину, заготовка  которой  приобрела  к  тому  времени  промышленные  масштабы. Независимая  Новгородская  республика  оживленно  торгова-ла  с Европой. В Новгороде  располагалась  контора  Ганзы - торгового  союза  северо-немецких  городов. Ганзейские  посредники  выгодно  приобретали  на  Немецком  Дворе  Новгорода  ценных  сибирских  соболей…  Поэтому  новгородцам  приходилось  частенько навещать  сибирские  племена.
   Однако  успехи  Новгорода  не  давали  покоя  Московскому  княжеству. Иван Третий также  давно  мечтал «иметь  с  Югры  ясак  мягкой  рухлядью». В 1478  году  московская  рать  осадила  независимый  Новгород,  отменила  вече,   вынудив  новгородцев  присягнуть  Ивану как  своему  государю. Много еще   земель  вошло  при  Иване Третьем  в  состав  Русского  централизованного  государства. Он  стал  первым,  кто  назвал  себя  «Государем  Всея  Руси».
   В 1499  году  огромная  рать  в пять  тысяч  стрельцов  и  казаков под  начальством  Семена  Курбского, Петра  Ушатого  и  Василия  Заболоцкого- Бражника  двинулась  на  Печору,  чтобы  основать  Пустозерский  острог.
    Дальше  отряды  штурмовали  горные  вершины  Полярного  Урала. Пробившись  через  заснеженные  ущелья  на  лыжах,  оленях  и  собачьих  упряжках,  войско  вырвалось  на  просторы  Северной  Азии… И  вот  уже  взвился  над  стенами  главного  вогульского  городка  Ляпина  русский  стяг!  Сюда-то  вскорости  и  явились  югорские  князьки  с  низовьев  Оби,  добровольно  отдав  себя  под  власть  и  покровительство  Москвы.
    Колокольным  звоном  встречала    столица  весенним  днем  1500 года  войско, завер- шившее  победоносный  поход.  Отныне  к  титулам  русского  царя  добавились  слова :  «Князь  Югорский,  Обдорский  и  Кондийский».
    Важно,  что  участники  того  героического  похода   составили  «Указатель  пути  в  Печору, Югру  и  к реке  Оби».

        Капиталисты  Строгановы

    Сын  Ивана Третьего – Василий -  и  внук  Иоанн Четвертый (Грозный) продолжили  расширение  Русского государства.  В 1552 году  под  ударами  стрелецких  и  казачьих  войск  пало  Казанское  ханство, спустя  четыре  года -  Астраханское. Власть  Москвы  признала  Ногайская  орда, башкиры,  удмурты  и  Сибирский  хан  Едигер. Он  принял  московских  послов,  провел  у  себя  в орде  подушную  перепись  и  стал  платить  дань  соболями.
    В  эти  времена  началось  стихийное  движение  русских  на  восток.  В  края  сказочно  богатых  рек,  лесов  и  недр  устремились беглые  крепостные,  бедный  городской  и  гулящий  люд  с  Верхнего  Поволжья  и  Поморья,  предприимчивые  промышленники.  Бурные  реки  с коварными  перекатами,  непролазная  тайга,  длинные  волоки (когда  приходилось  волочить  суда через  каменистые  перевалы),  меткие  стрелы  вогулов  и  остяков  ждали  неутомимых  землепроходцев.  Ничто   не  могло  их остановить!
     Строили,  валя  лес, крепостицы,  поселения,  слободы,  развивали  ремесла  и  промыслы. Все  чаще  появлялись  тут  и  оборотистые  купцы с  нанятыми  для  охраны  казачьими  дружинами.
     Прикамье  было  богато  соляными  залежами.  В 1558  году выходец  из  разбогатевших  поморских  крестьян   промышленник  и  торговец  Аникей Строганов  получил  от  царя  грамоту  на  владение  землей  по  Каме  от  устья  Лысьвы  до  устья  Чусовой,  чтобы  « городки  строить, варницы  ставить, соль  варить,  пашни  расчищать».  А  для  защиты  владений от  неугомонных  татар и  вогулов Строганову с  сыновьями   дали  право  набирать  военные  дружины.
    Как  раз  вскоре  свирепый    Кучум   из рода  Шейбанидов (этнический  узбек),  убив  Едигера  и  московских  послов,  захватил  власть  в  Сибирском  ханстве. А  в 1572  году  сибирский  царевич  Маметкул с  войском  татар,  остяков  и  вогулов  напал  на  строгановский Чусовской  городок. Многие  жители  были  убиты,  взяты  в плен,  в  том  числе  - посланники  царя.  Но  без  приказа  вступить  в бой  с ордынцами  Строгановы  побоялись.
     Лишь  когда  Иван  Грозный  дал  «добро», они  успешно нанесли  ответный  удар. Сибирская  летопись  сообщает,  что  дружина  Строгановых поднялась  вверх  по  реке  на  триста  верст, «окаянных  побив, а иных  живых  взях». При  впадении   Каменки  в Чусовую  казаки  заложили  опорный  пункт  русской  колонизации – городок  Каменку.

            Главное  дело  жизни  Ермака  Тимофеевича

     Двадцать  лет «полевал»  во  главе крупной  заставы  на  переволоке  меж  Доном и  Волгой  удалой  атаман  Ермак  Тимофеевич.  Ходил  «за  зипунами»  на  татар  и  турок,  грабил  караваны  заморских  купцов.  Не  брезговал  и  добычей  с царских  судов.
   Но  донимали  казаков  своими набегами   ногайцы.  Вот  и  решил  Ермак  позвать   в  союзники  яицких  да  гребенских  товарищей  и  побить  всем  миром  степняков. Затея  удалась. Казаки  разорили  дотла  ногайский  городок.
    А  тут  как  раз  плыли  по  Волге  суда  бухарских  и  персидских  послов. Возвращались  с богатыми  дарами  от  русского  царя. Чем  не  пожива?
    После   Ермаковых  «шалостей»  Иван  Грозный  разошелся  не  на  шутку:  какой-то  казачишко  поставил  под  удар  всю  его  мирную  политику  в юго-восточной  окраине!
Приказал  во  что  бы  то  ни  стало  доставить  самоуправного  атамана  в Москву,  для  чего  послал  на  Волгу  отряд  стрельцов.  « И он  же ,  атаман с  товарищи,  русскую  рать  побил, - повествует  Сибирская  летопись.  Что  ожидало  храбреца?  Конечно,  царская  опала.  На  Дон  ходу  уже  не  было.
      Тогда  с  отрядом  в 600 человек  объявился  Ермак  на  Каме  в  строгановских  владе- ниях.  Было  это  в лето 1577 года. Верили  в  удачливость  атамана  казачишки,  надеялись  на  лучшую  долю:  судьбина-то -  она  поворотлива!
     Увидев  могучего  атамана  волжской  и  донской  голытьбы,  Строгановы, немного  оробев, подумали: 
  -  Снабдим  казачишек  припасами -  пусть  идут  подале. А  тут  с  ними  греха  не  оберешься.
   -  Сторона  Сибирская  вельми  богата,  - увещевали  братья  Ермака, -  и  зверя  там   
изобильно, и  люди  не  больно  храбры…
     Чего  терять  было  ермаковым  вольным  людям? В казачьей  песне  «Ермак  взял  Сибирь», дошедшей  до  наших  дней,  поход  изображен  так:
                «Взяли  запасы хлебные,  много  свинцу,  пороху,
                И  пошли  вверх  по  Чусовой-реке,
                Где  бы  Ермаку  зиму  зимовать.
                И  нашли  они  печеру  каменну
                На  той  Чусовой-реке, на  висячем большом  каменю;
                И  зашли  они  сверх  того  каменю,
                Опущалися  в  ту  печеру  казаки…»

      Зимовка  близ  Кунгура

… Сказочно  мерцали  в  свете  костров стены  пещеры,  изукрашенные  немыслимой  лепниной  застывших  сосулек  и  кристаллов. Радужно  переливались большие,  с  ладонь,  шестиугольные  цветы   в причудливых  гротах.
   - Экая  лепота-то,  братцы! – восхищенно  воскликнул  веселый  атаман  Иван  Кольцо, посасывая  гнутый  чубук  прокуренной  трубки, -  слышь,  батька,  эдакого  узорочья да  богачества  поди  и  в царских  хоромах  не  сыскать? Жалко -  самоцветны  каменья  энти  в  заплечну  торбу  не  сунешь -  водой  истекут!
  - В  хоромах  царя  Грозного  бывать  не  случалось, -  откликнулся  Ермак, - хоть  по  грехам – то  своим давно  уж  пора  мне   в железах  пред  стопами   Иван-Васильича  коврову  пыль  нюхать. Вот,  Бог  даст,  замолим  службишкой  верной  грехи  наши  воровские, подведем  под  цареву  руку  Орду Сибирску,  возьмем  гнездо  Кучумово-  вот  тады…-  Ермак  помолчал,  пожевав  жесткий  ус, -  тады  отрядим  мы  тебя , Ивашка ,  в Москву  с  дарами  да  вестями  добрыми. Сам  узришь  и  государя,   и  хоромы  евонные.
Сличишь  богачество  его  чертогов  с печерой  сей   хладной..
     Казаки  дружно  рассмеялись,  расценив   слова  атамана  за  шутку.  В  котлах  булькала  наваристая  уха,  расположившиеся  вокруг  дружинники  громко  гомонили,  нетерпеливо  доставая  деревянные  ложки и  шурша  сухарями.
    И  только  Ермак  вновь  погрузился  в тяжелые  раздумья. Этот  первый  поход  в Сибирь  явно  терпел  неудачу.  - Обмишенились  мы.  Проводники-  вогулы да  татарва,  змеи  подколодные, вывели  не  на  ту  дорогу,  а  сами,  суки,  сбежали…Струги  неподъемны.  Сели  на  мелях,  куды  сдвинешься?  А  тут  и  зима скоро. -  Ермак  вздохнул. -  Пещера -  пристанище  временное. Надо  выше   землянки  копать, городок  строить,  тыном  бревенчатым  обносить. Воинов -  без  малого пять  сотен. А  хлебный  запас  на  исходе. Придется,  видать,  самим  добывать  зверя  и  птицу. К  тому  ж  оборону  от  вогулов  да  пелымцев  держать…
   Глядя  на  гогочущую  ватагу,  с аппетитом  хлебающую  уху, у  Ермака вдруг  возникло  подозрение: не  отыскали  ли  казачки  где - нить  вина? Эта  братия  изворотлива. По-разбаловалась.  Кажись, пришла  нуждишка  вспомянуть  старый  донской  обычай…
Спуску  давать  не  можно.

    Городище,  где  вынуждена  была  зимовать  казачья  дружина,  и  ныне  зовется  Ермаковым. Оно  вблизи  Кунгура,  на  правом  берегу  Сылвы. У  входа  в Кунгурскую  ледяную  пещеру  ученые  нашли  русский  бердыш и  обрывок  кольчуги  17  века. Возле  деревни  Филипповки  обнаружили  погребения  не  выдержавших  зимовки  казаков.
   За время  стоянки  суровый  атаман  укрепил  пошатнувшийся  было  казачий  закон. Как  сообщает «Кунгурский  Летописец», нарушителей  казнили  «насыпав  песку  за  пазуху и  посадя  в мешок,  в воду.  И  тем  у Ермака  все  укрепилось,  а больше  20  человек  с  песком  и  каменьем  в  Сылву  угружены».
 
                Волею  круга -  идем  на  «Вы»!

     К лету 1581  года Строгановы, не  имея  об  ушедшей  дружине  известий,  отслужили молебны  за  упокой  душ  казаков,   «сложивших  животы  свои  от  глада  и  морозов  лютых,  зверья  дикого,  инородцев  коварных…»  Ан,  глядь:  казачья  рать  во  здравии и  с малыми  потерями  внезапно   возвернулась!  Да  требует  снабдить  ее  новым  припа-сом!   Ишь, чего стервецы  захотели!
   Иван  Кольцо тогда  быстро  смекнул, как  надо  действовать:
  -  Займем,  ребятушки, городок  Орел, -  предложил  своему  отряду, -  повяжем  сторожей  да  посбиваем  замки – то  с амбаров.  Сами  и  добудем  чего  надобно.
Пусть-ка  посупротивничают  Строгановы -  достанется  от  нас  и  ихней  милости!
    Ну,  тут  уж  хозяева  края  смирились-  велели  выдать  казакам   все,  что  те  требовали.  Лишь  бы  уходили  скорее.  Чем  далее  -  тем  лучше.
    И  с облегчением  вздохнули  вослед,  когда  1  сентября  1581  года  отряд Ермака  из  шестисот  сорока  человек  на  целой  флотилии  стругов  двинулся  из  Чусовского  городка.
      Не  видала  доселе  Чусовая , «быстрая  вода», такого  скопления  воинских  судов!
Древние  каменные  стены  высились  над  головами  плывших. Но  уже  сроднились  они
с чусовскими  утесами,  временами  щеривших   на  них  страшные  пасти  пещер.  Лес  обступал  реку,  синел  на  вершинах,  лепился  по  скальным  уступам, спускаясь  к  воде.
    На  головном «ертаульном»  струге  плыл  сам  атаман Ермак.  Замыкали  вереницу лодки,  груженные продовольствием, порохом  и  запасным оружием.  Охранял  их  отряд  Матвея  Мещеряка.
    На пятый  день  свернули  в  реку  Серебрянку,  которая  подарила  пару  дней  спокойного  плавания. А  дальше  пошли  мели.  Как  быть? 
    И  на  такой  случай  выход  есть -  бурлацкие  ремни. Натянувшись  от  тяжести  стругов,  режут  они  плечи  в  кровь,  впиваются  в  кожу,  но  терпят  казачишки -  обратной  дороги  нет!
    Потом  встречь   -  перекаты  речки  Кокуй.
   -  Снимайте,  ребята,  паруса,  будем  перегораживать  реку,  пусть  вода  подымется !  -  командовали  сотники.
     Так -  медленно, тяжко  двигались  вперед. Все!  Больше  ходу  нет!  Кругом -  дикая  тайга  да  болотина.  Надобно   вставать  на  зимовку.
    …Валили  лес, рыли  землянки,  строили амбары  да  избенки. Стоянку  окружили  валом. Всю  зиму  работали,  не  покладая  рук!  Тесали  полозья  для  волока  судов  по  суше, рубили  просеку  в  25  верст  до  ближайшей  речки  Жаровли.  Осмоленные  и  перевернутые  струги  тем  временем  ожидали  весны.
     Но  вот  пригрело  апрельское  солнышко 1582  года,  сошел  снег  на  лесных  полянах.
Тут-то  и  пришлось  казакам  хлебнуть  лиха -  тянуть  жилы  да  надрывать  от натуги  животы,  чтоб  по  колдобинам  просеки  волоком  тащить  поставленные  на  полозья  струги. Сил  не  хватило -  побросали  самые  тяжелые  в  тайге…
    Даже  спустя  две  сотни  лет рыбаки  и охотники,  забредавшие  в эти  дикие  места,
натыкались  на  огромные  струги в  лесу  близ  Кокуя.  Сквозь  обомшелые, прогнившие  днища  их  тянулись  к  солнцу  вековые  стволы  деревьев.
    … Водою  Жаровли  добрались  казаки  до Баранчи,  а оттуда -  до  реки  Тагил. Здесь  остановились,  чтобы  построить  новые  струги  взамен  брошенных. Это  место,  где  в 1582  году  кипел  бурной  жизнью  казачий  городок,  и  поныне  зовется  также  Ерма-ковым  городищем.   Наскоро  вырыты  землянки.  Сооружена  пекарня -  там  пекут  хлеб  и  сушат  впрок  сухари.  Почти  не  смолкает  звон  металла  в кузне  с  неугасающим  горном.  С  берега  доносится  стук  множества  топоров…

                Мурза  Таузак

    Посреди  лагеря,  немного  возвышаясь,  стоит  атаманская  юрта-  ее  бросила  бежавшая  татарская  семья. Перед  юртой  на  высоком   красном  древке  ветер  полощет  знамя  Ермака. Стяг  из  суровой  холстины  расписан  цветами  и  изображением  ангела  с мечом. Вход  в юрту  охраняют  двое  стражников  с  саблями.
   Сквозь  него  видны  атаман  Ермак и  захваченный  разведкой  «язык». Это  прибли-женный  Кучума   мурза  Таузак.
   -  Ты,  мурза,  считай  себя  моим  гостем, -  спокойно  говорит  Ермак,  отхлебывая  вина  из  серебряной  чарки,- не  побрезгуй  угощением -  кумысом-то  разжиться  негде…
Многого  не  стребую,  поговорим  ладом -  отпущу  с Богом.
   - Шайтан-урус,- прошипел  знатный  татарин,  сверкнув  глазами  и  резко  рванув  рукоять  богатой  сабли.
    Рука  Ермака  мгновенно  ухватила  тяжелый  атаманский  пернач:
   -  Не  балуй,  гостенек. Аль  забыл,  где  гостишь?-  властно  загремел его  голос , - давай  лучше  о  деле  потолкуем!
     И   Ермак  развернул  перед  мурзой  полотняную  карту,  где  были  начертаны  реки  и  татарские  становища. Таузак  подтвердил  правильность  чертежа.
  - В  Кашлыке  известно  о  твоем  походе,  атаман,  - сказал  мурза, -  вогулам,  остякам и
татарам  туринским,  тавдинским  да  вагайским  велено  супротивничать  урусам, жечь  свои  чумы  и  юрты ,  в лесах  укрываться. Хоть  и  стар  Кучум,  слаб  глазами,  но  крепко  сидит  в  улусе  своем. Искер- Кашлык  на  Иртыше богат  и  славен. А  войска  у хана  -  тьма! И  пешего,  и  конного.  Верховодит  племянник  Кучума - Маметкул.  И  ехидно  ухмыляясь, добавил:
  - Силы  твои,  урус-батыр, -  что  горсть  песка, брошенная  в старую  рысь  против  ветра!
 -  Я  ценю  твою  шутку, мурза,  да  только не  песком  встретят  вашу   рысь  мои  казачки. Пойдем  на  волю  - увидишь, - проговорил  Ермак, выходя  из  юрты.
    Когда  он  с Таузаком  подошли  к берегу, по  команде «Пли!» грянули  враз  из  всех  стволов  несколько  малокалиберных  пушек  и  две  семиствольные  пищали,  установ-ленные  на  лафетах. Грохот,  усиленный  многократным  эхом  потряс  спокойствие  городка. Густой  пороховый  дым  окутал  берег.
   Перепуганный   мурза  с побелевшим  перекошенным  лицом  стоял,  заткнув  уши.  Казаки  принесли заранее  снятую  с  Таузака  кольчугу,  послужившую  мишенью.
  -  Слово  свое  держу. Возьми это, -  сказал  Ермак, -  указав  на  жалкие  остатки изрешеченной   кольчуги.-  Скачи   в  ставку  Кучума. Скажи, чтоб  не  вздумал  воевать  дружину  русского  царя,   пусть  покорством  встречает…
  Казаки  усадили  перепуганного  мурзу  на  коня  и  отпустили  с  миром.

          Обь - Иртышская  эпопея

  Конечно, никакого  покорства  Кучум  проявлять  не  стал. Не за  тем  он  так  жестко  придавил  этих  угров,  чтоб  какие-то  русичи воспользовались  плодами  его  трудов!
Войска  набрал  - 10 000 душ – целый  тумен! Куда  против  него  шести – то  сотням  казаков!?
   Однако  ермаковцы  в  боях на Туре  и  в устье  Тавды  разбили  татар. А  когда  Маметкул  затеял  стычку  в урочище  Бабосан,  разделались  и  с ним.
   Но  главное  сражение  произошло  на  Иртыше,  на  Чувашевом  мысу. Татарский  тумен  бился  отчаянно,  да,  видать,  вогулы   с остяками,  входившие  в его  состав, не  захотели  лишаться  голов  и  попросту  сбежали:  «  Пусть,  мол,  русичи  с татарами  колотят  друг  друга,  а наши  чумы  с краю!»
   Грохот  орудий,  пальба  из  пищалей,  едкий  дым,  заволакивающий  все  окрест,  действовали  на  татар,  у  которых  не  было  «  огненного  боя», устрашающе…Кучум, наблюдавший  за  сражением  из-за  засеки, не  выдержал  позорного отступления  своего  войска  и  ускакал  вместе  со  свитой  в  Ишимские  степи.
26 октября 1582  года  Ермак  вступил  в Кашлык. Но  в  декабре  Маметкул  организо-
вал засаду  на  Абалацком  озере и  полностью  истребил  один  из  казачьих  отрядов.
  По  весне  1583  года  казаки,  однако,  взяли  на  Вагае  Маметкула  в плен. Летопись
сообщает, что  он  был  отправлен  в Москву, где  его  встретили  не  как  пленника, а  как  посла,  осыпали  царскими  милостями  и  приняли  на  государеву  службу.
    Сдержал  свое  слово  Ермак, данное  Ивану  Кольцо.  Во  главе  посольства  некогда  опального  атамана  «воровских»  казаков  прибыл  тот  в  столицу.  Царь  Иван  Грозный 
наградил  их  багатыми  подарками,  Ермаку  пожаловал  шубу  со  своего  плеча,  два  дорогих  панциря  и  грамоту,  возводившую  его  в княжеское  достоинство:  «Сибирскому   князю  Ермаку  Тимофеевичу  и  товарищи  за  многую  вашу  заочную  службу и  за  охочие  кровопролития и  за  взятие  Сибирского  царства  во  всех  винах  ваших,  мы,  великий  Государь,  прощаем,  сверх  того  награждаем  вас  своим  государевым  жалованьем».
    Летом   ермаковцы  продолжали  «  подводить  под  руку  русского  царя» улусы по  Оби и  Иртышу,  взяли  остяцкий  город  Назым. Здесь  был  убит  атаман  Никита  Пан.
Но  следующий  год  выдался  особенно  тяжким:  погибли  атаманы  Иван  Кольцо, Яков  Михайлов. Попал  в засаду  отряд  Богдана  Брязги, осажден  отряд  Матвея  Мещеряка.  Многие  казаки  сложили  свои  головы  в  этих  сражениях.
   В  августе 1585  года во  время  ночевки  на  Вагае  татары  напали  на  спящий  отряд  самого  Ермака. По  легенде,   атаман,  пытаясь  доплыть  до  стругов,  утонул  в  том    панцире,  который  подарил  ему  царь.  Немногочисленные  остатки  отряда  Мещеряка  вернулись  на  Русь.
   Буквально  через  пару  лет  русские  снова  пришли  на  Обь  и  Иртыш. На  сей  раз  практически  мирно.  В  1586  году  заложили  Тюмень,  спустя  год -  Тобольск, чуть  позже  -  более  мелкие  крепости  по  рекам.  Местное  население  смирилось  с  новой  властью,  которая  оказалась  куда  более  мягкой, чем  власть  жестокого  Кучума.
                В соавторстве с Ю. Литвиненко
                Иллюстрация Ю. и Т. Литвиненко