Дать! Суд берёт!

   - Котам вход воспрещён,  - сказал Чеширский, предупреждающе подняв
длинный палец. Кот внимательно осмотрел входную дверь и обвёл её взглядом.
   - Не понимаю! Не вижу таблички с запретом,- заявил он твёрдо. - Сверх того, я в сопровождении.
   Чеширский поправил манжеты, а Кот растянул широкую улыбку и они решительно вошли в зал судебных заседаний. В помещении было многолюдно и им достались места на галёрке, откуда весь зал просматривался как на ладони.
   - Встать! Суд идёт! - громко объявила секретарь и зал наполнился шорохом поднимающихся людей. Собравшиеся почтительно встали, проявляя уважение к суду и  бросали робкие взгляды на высокие судейские кресла.
   Чеширский толкнул ногой Кота, который развалился на стуле и с пренебрежением озирался кругом.
Кот с недоумением посмотрел на ногу и удивлённо поднял глаза вверх:
- Ты в самом деле считаешь, что этот суд заслуживает уважение? - произнёс он шёпотом, прикрыв рот лапой.
   - Прошу сесть! Слушается дело...
   - Слушается дело о хищении в особо крупном размере..,- громкий голос судьи в чёрной мантии эхом разносился по залу. За его спиной на стене красовались государственный флаг и герб.
   Прокурор, обвинение, адвокат, прения, витиеватые истолкования юридических казусов - это протокольный момент явно наскучил всем. Обвиняемый в зарешеченной кабине разворачивал газету, будто  вся эта суета не имела к нему никого отношения. Присутствующие терпеливо слушали рутину судебного разбирательства. Они понимали, что исход дела вовсе не зависит от этих прений.
   Наконец суд удалился для вынесения приговора. Зал явно оживился.
- Приговор! Именем закона.., - голос судьи прервался, будто давал залу последний шанс сосредоточиться.
- Наказывается лишением свободы сроком на десять лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима с конфискацией...
   Буква закона повисла в воздухе.
Судья, подняв молоточек, словно аукционист, оценивающе обвёл взглядом публику. Тяжёлая тишина вздрогнула, когда из задних рядов прозвучало :
- Сто тысяч!
Судья медленно опустил очки на переносицу, устремив холодный взгляд в сторону голоса.
- Шесть лет колонии...
- Триста тысяч!- почти выкрикнул родственник подсудимого, вскинув руку, будто на торгах.
Молоточек дрогнул.
- Три года...
Тут поднялся дядя обвиняемого, словно непотопляемый крейсер, всплывающий из глубин. Поправил галстук, сжал ладонью спинку стула перед собой и бросил весомо, подчёркивая каждый слог:
- Один миллион.
- Оправдан! Обжалованию не подлежит!
Стук судебного молотка известил о завершении судебного процесса.
   Родственники оправданного обнимались, смешивая слёзы с нервным смехом. Люди покидали зал суда с гримасами разочарования. Во взглядах читалось недоумение.
- Законом и миром правит капитал, - проговорил Кот удручённо и добавил, - Справедливость и добродетель никогда не правили миром. И будут ли - большой вопрос.
- Да полно тебе, кто это не знает, - успокаивал Кота Чеширский, разглядывая дорогущих иномарок, паркованных перед входом здания, над мраморным порталом которого пламенели на закате позолоченные буквы: "Верховный Суд"