До скончания жизни

ABRAXAS

Известно, что Таис Афинская с детства
Любила кататься верхом. По соседству
Был с домом ее древний храм Посейдона.
Особенно Таис коня Хелидона -
Коню светозарного Феба под стать,
Ни в сказке сказать, ни пером описать! -
Любила, что ржал при ее появленьи,
При виде девицы придя в оживленье,
И спину могучую ей подставлял,
И конской учтивости чудо являл.
Жрецы позволяли ей к теплому Понту,
Подобно отважному Беллерофонту,
Что на легкокрылом Пегасе скакал,
А время от времени даже летал,
На конные ездить прогулки. Однажды
За Таис погнались мидяне. И каждый
Из них овладеть юной девой мечтал
И гнался за нею...пока не устал
Конь верный его. Все мидяне отстали,
Лишь острые стрелы с досады метали
Вдогонку беглянке. Но где им попасть!
Напрасно их мучила плотская страсть
К беглянке. И только последний, на черном,
Как сажа, коне, все стремился упорно
Нагнать афинянку и, похотью пьян,
Набросить на Таис старался аркан.
Пытался рукой дотянуться до девы,
Ее обскакать он, то справа, то слева.
Его вороной конь пронзительно ржал.
В ладони сжимая короткий кинжал,
Вскачь на жеребце Таис юная мчалась.
Но вот незадача - ее зачесалась
От едкого конского пота  м а н д а,
Да так нестерпимо, что просто беда!
Пришлось наконец деве спешиться, дабы
В  м а н д е  почесать. А мидянин, на жабу
Похожий, с коня вороного спрыгнУл
И Таис тотчас же к землице пригнул,
Надеясь досЫта афинской девицы
Им схваченной, прелестями насладиться,
Охоту отбив у беглянки к езде
Навек верховой, в ее узкой  м а н д е
Елдой покопаться хоть самую малость,
Чтоб больше у Таис  м а н д а  не чесалась
От бешеной скачки на потном коне,
И хвастаться после в Мидийской стране
Родной выдающимся этим событьем,
Хотя и привычен был к плотским соитьям.
Подол он хитона у Таис задрал,
Слов лишних не тратя, её отодрал,
Схватив афинянку за нежные перси,
Как делать привыкли мидяне и персы,
Всегда вожделевшие эллинок и
Готовые с ними предаться любви...
Под вечер вернувшейся в храм Посейдона,
За гриву ведя жеребца Хелидона,
Жрец выговора, Таис, делать не стал,
Поскольку на шее ее увидал
Отрезанный фаллос мужской и яички,
Как будто лежащие в гнёздышке птички,
На тонкой веревочке. Сей амулет
Она с того дня, хоть прошло много лет,
Как сладкую память о дальней отчизне,
Носила всегда, до скончания жизни.