Две встречи с Берией ч. 11. Амо Елян

Амо Елян.

В этой главе речь пойдет об одном из легендарных сталинских выдвиженцах, совершенно забытом, ныне, Амо Сергеевиче Еляне.
Говоря о том великом времени, нельзя не отметить удивительную плеяду молодых наркомов, военачальников, ученых,  которых руководство страны смело выдвигало на самые ответственные посты и ставило перед ними, порой,  невероятные сверхзадачи.  Большинство  этих выдвиженцев с ними справлялось.
Вспомним только несколько фамилий «рулевых» сталинской науки и промышленности: Устинов, Ванников, Грабин, Курчатов, Янгель, Королев, Рябиков, Яковлев, Лавочкин, Куксенко, Елян и многие, многие  другие.
Тут что ни имя – то легенда, Человек с большой буквы. Кого-то из них потомки помнят.
Кто-то уже, к сожалению забыли…
Но за каждым из них стоит их личный, огромный вклад в создание и развитие советской промышленности, беззаветное служение своей стране, ее народу, честность и преданность идеалам своей жизни и эпохи.
Страна до сих пор пользуется достижениями той эпохи, еще не все успели власть имущие разворовать за 25 последних лет…


Стоит ли сравнивать ЭТИХ Людей с мелкотравчатыми  «эффективными менагерами» современной эпохи?!
Какие ассоциации у абсолютного большинства «дорогих россиян» вызывают фамилии (и деяния)  выдвиженцев ЕБНа (и его преемников): Гайдара, Чубайса, Коха, Сердюкова, Березовского, Гусинского, Зурабова, Гозмана  и т.п. деятелей?!
Вопрос риторический. Вот уж кто, воистину,  заслужили «всеобщую ненависть и презрение трудящихся»! Многие из этих деятелей любили публично красиво называть себя «правительством камикадзе», а на деле оказалось, что очень быстро они стали правительством миллионеров, а если кто-то из них преждевременно и помер, то причиной этого была не судьба героя-камикадзе, а  банальный   алкоголизм.
В народе твердо уверены,  что единственное дело, которым эти «птенцы гнезда ЕБНого»  овладели в совершенстве – рассовывание  казенных денег по карманам (как своим, так и своих родственников с их прислугой).
Почему же одна эпоха рождала титанов промышленности и науки, совершивших невиданный рывок в развитии страны,  а другая – сплошняком жуликоватых болтунов и проходимцев на самых ответственных постах, совершивших невиданное в истории разворовывание своей же страны?!
Думается, что ОГРОМНУЮ роль тут играет ЛИЧНОСТЬ того, кто стоит во главе страны.
Если руководитель страны день и ночь «у руля»,  сам не досыпает и другим не дает, жестко требует с ЛЮБОГО за порученное ему дело, у такого не забалуешь,  и  способов (и «схем») разворовывания бюджетных денег создавать не будешь.
Ну, а если руководитель «не просыхает»  или  занят только сохранением своей власти, любой ценой, то у него и окружение соответствующее подбирается…

Вернемся к рассказу   об одном выдвиженце той сталинской  эпохе, Амо Сергеевиче Еляне.
Вот что вспоминает о нем Г.В. Кисунько:
«Первый начальник КБ-1 имел ранг замминистра вооружения, из бывших директоров НИИ, но он не поладил с главными конструкторами, и его заменили в том же ранге бывшим директором артиллерийского завода, Героем Социалистического Труда, генерал-майором инженерно-технической службы Амо Сергеевичем Еляном. Елян не вмешивался в дела главных конструкторов, но зато капитально занялся созданием опытного производства КБ-1 и его лабораторной базы».

Надо бы сказать о биографии Еляна несколько слов. 
Он родился в 1903 году в Баку. В 1919 году закончил 7 классов гимназии и вступил в ряды ВКП (б).
Работал слесарем-инструментальщиком на фирме «Азнефть», затем был выдвинут в секретари парткома завода им. Кирова в Баку. В 28 лет он был назначен директором этого завода.
В 1935 году Елян, по личному распоряжению Серго Орджоникидзе, был направлен в командировку в США, где устроился простым кузнецом(!!!) на одном из фордовских заводов.

О том, КАК он там работал,  рассказывает Г.В. Кисунько:
«Еще до войны, будучи по личному заданию Орджоникидзе на стажировке в США, Амо работал кузнецом на автозаводе Форда и там не уступал в силе и сноровке фордовским кузнецам, обычно отбиравшимся из самых дюжих негров.
Как-то, будто играючи, отковал за смену коленчатые валы сверх нормы и его даже отругал «буржуйский мастер» за этот  «встречный план».
А в одной фирме познакомился с американцем армянского происхождения, обучил его искусству приготовления шашлыков, в котором сам, как истинный кавказец, был большим мастером. Американец был в восторге от своего кровного земляка и безвозмездно снабдил Амо очень нужными для нашей страны чертежами».


Все-таки, это было все-таки потрясающая эпоха  и удивительное поколение: гордых, смелых, замечательных людей-патриотров.
Стихотворное: « У советских – собственная гордость, на буржуев смотрим свысока!», - очень точно отражает настрой того времени и тех людей.
Наш знаменитый летчик М.М. Громов, в 1926 году на цельнометаллическом самолёте АНТ-3 «Пролетарий»  совершил дальний перелёт по маршруту Москва – Кёнигсберг – Берлин – Париж – Рим – Вена – Варшава – Москва, преодолев 7150 км за 34 часа 15 минут лётного времени.
Французские авиаторы, восхищенные отвагой неизвестного доселе советского пилота, избрали его членом клуба «Старых стволов», как «лучшего летчика мира 1926 года».
Громов же, вернувшись домой,  просто сказал о своих заграничных  впечатлениях: «Показал им там, КАК надо летать!!!».
Вот и Амо Елян  показал на заводе Форда американским кузнецам, КАК надо работать!!!

В 1940 году Амо Елян назначен директором артиллерийского завода № 92 в Горьком. На этом крупнейшем предприятии работало свыше 45 тысяч человек. Завод этот был построен в годы первых пятилеток специально для выпуска артиллерийских систем по полному технологическому циклу - от собственного металлургического производства до испытания готовых орудий. На заводе работало знаменитое  конструкторское бюро В.Г.Грабина.
В исключительно трудных условиях осени 1941 года Елян разработал и осуществил частичную модернизацию предприятия. При этом завод непрерывно повышал выпуск орудий и внедрял усовершенствования, вызванные опытом боевых действий. В результате выпуск орудий в последние месяцы 1941 года резко вырос, а затем непрерывно возрастал до конца войны.
За выдающиеся заслуги в освоении производства орудий и миномётов в трудных условиях военного времени Указом Президиума Верховного Совета СССР от 3 июня 1942 года Еляну Амо Сергеевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот».
Под руководством А.С. Еляна на заводе № 92 было внедрено впервые в мире поточное производство артиллерийских орудий. Если в последние мирные месяцы завод выпускал 500 орудий ежемесячно, то за все годы войны их выпуск повысился в 15 раз. Завод произвел более 100 тысяч пушек различных классов.
Вот что пишет об этом времени Г.В. Кисунько:
«Во время войны слава о заводе и его директоре гремела на всех фронтах грохотом выпускавшихся заводом орудий марки «ЗИС». Завод разработал и впервые в мировой практике применил технологию поточного производства пушек и выпустил их 100 000 штук».

Чтобы был понятен масштаб этой цифры, отметим, что за годы Великой Отечественной один лишь завод Еляна произвел артиллерийских орудий БОЛЬШЕ, чем все заводы гитлеровской Германии вместе взятые.

Не случайно Амо Сергеевичу 3 июня 1942 (!!!) года было присвоено звание Героя Социалистического труда. А Герою было тогда  всего 39 лет…
Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 18 ноября 1944 года № 1609 Еляну А.С. присвоено воинское звание "генерал-майор инженерно-артиллерийской службы".
Елян стал лауреатом  четырёх  (!!!) Сталинских премий (в том числе в 1949 и 1951 годах за работу по созданию ядерных вооружений), был награждён четырьмя орденами Ленина (1941, 1942, 1944, 1951), орденами Суворова 1-й степени (1945), Отечественной войны 1-й степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени (1939, 1949), многими медалями.


Умел Сталин строго наказывать провинившихся, но умел и щедро награждать своих отличившихся выдвиженцев!

Амо Елян отличался личным мужеством в отстаивании своей позиции, а также инициативой и умением принимать на себя ответственность за рискованные решения.
Вот что пишут его биографы:
«Когда перед войной по указанию И.В. Сталина были свернуты работы по производству орудий "ЗИС-2", Амо Сергеевич Елян отдал дальновидный приказ: "Все незавершенные в производстве "ЗИС-2" собрать, законсервировать и убрать. Всю технологическую оснастку и техническую документацию сохранить, с тем чтобы при первой необходимости вновь развернуть производство 57-мм пушки "ЗИС-2".
Буквально через несколько месяцев война настоятельно потребовала производства именно такой пушки, как ЗИС-2, и тогда Елян доложил Сталину о невыполнении его указания и о готовности немедленно развернуть выпуск "ЗИС-2".

Совершенно потрясающий пример порядочности и личного мужества Еляна приводит Г.В. Кисунько:
«Елян был глубоко порядочным, честным, принципиальным человеком. Известен, например, такой факт, когда во время войны он отказался от назначения его наркомом вооружения вместо Устинова, когда тот разбился на мотоцикле и попал в больницу.
Сталин был разгневан «мальчишеской выходкой» Устинова, позвонил по ВЧ Еляну и приказал ему прибыть в Москву принимать наркомат.
Но Елян ответил: «Товарищ Сталин, при живом Устинове принимать наркомат никак не могу!»
И настоял на своем – перед самим Сталиным!»


В 1947 году Елян  назначается директором ОКБ на базе Горьковского артиллерийского завода. Оно занималось производством оборудования для выпуска ядерных боеприпасов, а позднее - урановых стержней. Одновременно с 1947 года занимал должность заместителя министра вооружений СССР.
И вот КАК инициативно  и нестандартно, в случае необходимости,  работал Амо Елян:
«После войны завод Еляна был ведущим предприятием по разработке и производству оборудования для завода по разделению изотопов урана и по созданию первых атомных реакторов. В связи с этим завод столкнулся с проблемой защиты металлических деталей покрытиями, устойчивыми к агрессивным средам. В эту пору Елян, обычно покупавший себе на рынке свежую баранину для шашлыка, начал приглядываться к работе цыгана-лудильщика, несколько раз отдавал цыгану для лужения какие-то посудины, привозил их на завод и отправлял в лабораторию. Потом привез на завод и самого цыгана с его инструментами, отвел ему закуток в цехе, приставил к нему технологов и предложил за хорошее вознаграждение поделиться секретами цыганской лудильной кухни. Режимщики были возмущены тем, что Елян без допуска от органов привез на секретный завод какого-то цыгана.
А цыган темнил, боясь, что этот ловкий армянин составит ему конкуренцию через «левую» лудильню, которую, видимо, решил создать со своими дружками прямо на заводе.
Пришлось Амо Сергеевичу показаться перед цыганом в форме, и тот был польщен вниманием генерала с геройской звездой на груди, по-кавказски обаятельного и простого. А главное – цыгана убедила простая логика генерала:
– На базаре мы тебе подножку устраивать не будем. Так что, пожалуйста, друг любезный, поделись своими секретами с государством. Заодно хорошо заработаешь», - так рассказывает об этой истории Г.В. Кисунько. 

В 1951 году Еляну было поручено возглавить КБ-1. Эта организация занималась созданием системы противовоздушной обороны Москвы, заменитой зенитной ракетной системы «Беркут», о чем уже шла речь в предыдущей главе.
В СБ-1  Г.В. Кисунько  оказался (по протекции Серго Берия). Вот как это произошло:
«С сопровождающим (а это был недавний мой ученик по Военной академии) мы прошли в приемную, где сидела секретарша двух главных конструкторов. Она объяснила сопровождающему, что ему надо проводить Николая Васильевича Семакова к начальнику отдела (назвала его фамилию), а меня пригласила пройти в кабинет Павла Николаевича, где сейчас находится и Серго Лаврентьевич. «Они предупреждены и оба ждут вас», – сказала секретарша.
Зайдя в кабинет, я машинально одернул гимнастерку, заправленную, как было принято в академии, под ремень с портупеей, близоруким прищуром окинул кабинет. По левой от входа стенке за письменным столом сидел генерал-майор инженерно-технической службы, а в одном из двух кожаных кресел напротив него боком к столу и лицом к двери сидел, по-мальчишески подвернув под себя ногу, молодой человек в нарядном свитере. Повернувшись лицом к генералу, я отрапортовал по форме о том, что «согласно предписанию прибыл для прохождения дальнейшей службы».
Генерал, смутившись, заерзал в кресле, поднимаясь с места, чтобы поздороваться со мной. А более проворный Серго вскочил с кресла, успел раньше, чем Павел Николаевич, поздороваться.
– Вот мы и снова встретились, – сказал Серго.
– Мы с вами встречались, когда я с профессором Минцем был у вас в лаборатории на кафедре, – добавил Павел Николаевич.
– Значит, – сказал я, – это были смотрины?
– Отчасти да, – ответил Павел Николаевич, – но вас и без смотрин с охотой возьмет к себе любой НИИ. Мы просто опередили других.
– Что же мы стоим? Присядем, вспомним Ленинград. Как там в академии? – спросил Серго.
– Пощипали вы две наши главные кафедры. Сначала забрали двух моих аспирантов, а теперь вот и меня. И еще начальник дружественной нам кафедры и его преподаватель прибыли со мной в одном поезде.
– У вас есть пожелания насчет рода работы здесь? – спросил Павел Николаевич.
– Думаю, что в этом вопросе у вас все намечено заранее, не зря же устраивались смотрины. Я полагаюсь на ваше решение.
– Вы успели защитить докторскую? – спросил Серго.
– Не успел, но к защите представил. Здесь, в московском НИИ, у академика Берга.
– Это хорошо, можно сказать, что успели. Здесь, по крайней мере в первое время, будет не до диссертаций. А пока принимайте лабораторию номер два и продумайте, как ее развернуть в сектор.
Познакомьтесь на месте, осмотритесь и заходите к нам с предложениями.
Знакомясь с делами лаборатории № 2 (оказавшейся волноводной лабораторией), я установил, что СБ-1 довольно успешно продвинулось в реализации проекта системы оружия «воздух-море» (система «Комета»), о которой мне впервые довелось узнать при защите дипломного проекта Сергея Берия.
Самолет-носитель, оборудованный радиолокатором 3-сантиметрового радиодиапазона, с подвешенным к нему самолетом-снарядом, захватывал морскую цель на сопровождение и сбрасывал самолет-снаряд, который оказывался в том же луче, что и цель, и наводился на нее по лучу аппаратурой, находившейся в хвостовой части снаряда, обращенной к носителю. Затем производилось переключение на наведение снаряда от автономной системы, находящейся в носовой его части…
 В наши дела постоянно вникал Амо Сергеевич Елян, оказывал помощь в изготовлении макетов в опытном производстве. В одном из разговоров с ним мы с ведущим конструктором по антеннам Б-200 Заксоном вскользь высказались о необходимости иметь для антенных измерений ровную площадку, свободную от всяких предметов, деревьев и строений. Елян тоже как бы вскользь спросил о требуемых размерах площадки. А через два дня он вызвал меня к себе, показал распоряжение Совмина о передаче в КБ-1 площадки испытательного аэродрома номерного авиазавода и предложил вместе проехать осмотреть эту площадку. Она оказалась сверх всяких ожиданий: огромная территория аэродрома с травяным покрытием и дренажными канавами для стока воды, новый ангар, построенный пленными немцами из металлоконструкций, вывезенных из Германии, деревянное здание контрольно-диспетчерского пункта. В дальнем углу огороженной территории виднелась низина, заполненная водой, и на ней плавали дикие утки. Я мысленно представил себе, где будут установлены вышка со спецаппаратурой для антенных измерений, измерительные пункты. В ангаре разместятся лабораторные службы антенного полигона.
– Нравится? – спросил меня Елян.
– Не то слово, Амо Сергеевич. Я чувствую себя как тот казак, который не успел рот открыть, как туда сама полезла галушка.
– Не галушка, а вареник, искупавшийся в масле и сметане. И потом, как это понимать: если вы – Вакула, то я – Пацюк, который знается с нечистой силой? Ну ладно, я не в обиде, но вы постарайтесь поскорее подготовить приказ для хозяйственников по оборудованию антенного полигона. А сейчас вернемся в КБ, надо созвониться с директором завода насчет выселения его хозяйства с этой территории.
Директор авиазавода ответил Еляну, что в распоряжении сказано о передаче площадки аэродрома, поэтому ангар передаче не подлежит.
Елян ответил, что это называется крючкотворством, но если уважаемому директору так угодно, то будет специальное распоряжение и по ангару.
С тех, пор прошло всего лишь полгода, а на антенном полигоне уже проверяется по вышке экспериментальный макет высокочастотного тракта Б-200: антенны, передатчики, приемники…»

Тут стоит подчеркнуть разносторонность образование (и эрудицию) Амо Еляна.
Посмотрите, как хорошо он (армянин по национальности) знает творчество Н.В. Гоголя, легко поправляя украинца Кисунько в цитировании классика.

Другой пример из воспоминаний Г.В. Кисунько показывает,  как Амо Елян  ценил юмор и умение подчиненного отстаивать свое мнение:
«В КБ-1 по совету одного из знакомых Еляну Курчатовских физиков была предпринята попытка создания волноводных герметизаторов из тефлона, в то время известного под секретным шифром «продукт № 400», который успешно применялся на заводе Еляна в изделиях для Курчатова. Я попытался отговорить Амо Сергеевича от этой затеи, но этим немного разозлил его, и он сказал:
– Значит, не зря говорят, что вы большой упрямец. Но, не будь я Елян, мы с технологами сделаем такие герметизаторы, и вы увидите, что были неправы. Согласны на равных проверить оба варианта?
– Согласен, но давайте заранее договоримся насчет запасной фамилии для вас, когда вы перестанете быть Еляном. Я предлагаю – Стеклян, в честь стеклянного варианта.
– Не возражаю, но предлагаю и для вас запасную фамилию – Тефленко. Если наша возьмет...

Тысяча девятьсот пятьдесят второй год выдался особенно сложным и хлопотным для КБ-1, как головного разработчика системы «Беркут» в целом и ее сердцевинной части – зенитно-ракетных комплексов…
Разворачивалось строительство сооружений одновременно для всех 56 зенитно-ракетных комплексов и соединяющих их двух кольцевых бетонных дорог вокруг Москвы. Приходилось выдавать проектантам этих сооружений извлекаемые из воображения исходные данные по не существующей еще аппаратурной начинке: ее пошкафный состав, габариты, размещение шкафов, их энергопотребление, кабельные коммуникации, требования к охлаждению, фундаменты для антенн (тоже несуществующих), отверстия для волноводов в бетонных стенках аппаратных бункеров (рассчитанных, между прочим, на выживание при прямом попадании ФАБ-1000, то есть тысячекилограммовых фугасных авиабомб)…
Но особые сложности возникали из-за того, что аппаратура запускалась в серийное производство по технической документации, не проверенной изготовлением опытных образцов. Изготавливаемые заводами изделия невозможно было настроить без их серьезных доработок и корректировок технической документации. А для этого необходимо было время, и на это время застопоривался производственный цикл, срывались планы производства и поставок аппаратуры, с заводов в их министерства и в ТГУ шли жалобы на КБ-1 как головного разработчика. Жалобы были и по вопросам, касающимся возглавлявшегося мною радиотехнического (высокочастотного) отдела…
Вращающиеся волноводные узлы для антенн не случайно попали на завод, где до перехода в КБ-1 директором был Елян. Самые трудные для производства и технологически сложные изделия, когда возникали трудности с размещением их заказа на других заводах, по предложению Еляна передавались на бывший его завод. Директорам отказывающихся заводов он говорил:
– Правильно делаете, что отказываетесь. Это дело не для вашей промартели. Придется опять просить Максименко. Как, Володя? Сделаем?
Солидный грузный «Володя», хотя у него пробегали мурашки от такого «арбуза», бодро выпаливал:
– Вы же нас знаете, Амо Сергеевич. Не подведем. Вот только... – «Володя» мялся, словно боялся сказать что-нибудь неприличное.
– Станками поможем, обязательно поможем, – приходил ему на выручку Елян. И тут же с «Володей» начинал прикидывать, где какой станок поставить, что снести, а что достроить.
Заводчане никогда не подводили «своего Амо» и гордились, когда он «устраивал» им заказ, от которого шарахались другие заводы.
Они продолжали считать его своим, и он словно бы продолжал незримо присутствовать на заводе, который создавал как директор и который создал его как директора.
Здесь он был живой легендой, все его хорошо знали, помнили, рассказывали о нем доподлинные истории, перебивая друг друга и коллективно уточняя детали этих историй. Рабочие рассказывали о нем не только как о директоре, но и, пожалуй, больше всего как о знатоке самых сложных тонкостей их рабочих профессий».


К сожалению, судьба Амо Еляна оказалась трагической.
Летом 1953 года, был арестован Л. П. Берия, курировавший создание советской системы ПВО и ПРО. Начались серьезные структурные и кадровые перетряски в структурах, которые  курировал Л.П. Берия  и расправы с его «ставленниками».
Подлецы и коньюктурщики, почувствовав «куда подул ветер перемен» поспешили свести свои счеты с теми, перед кем  совсем недавно заискивали и преклонялись.
 
Г.В. Кисунько во время ареста Л.П. Берии находился  в Сочи, в отпуске. Он так вспоминает о дальнейшем развитии событий:
«Когда я вернулся из отпуска, уже не было ни Третьего, ни Первого (атомного) управлений при Совмине СССР, ранее подчинявшихся Берия. Из них было образовано Министерство среднего машиностроения, в котором бывшее ТГУ получило новое название – Главспецмаш, однако никаких кадровых изменений в этом главке не произошло.
Зато существенные кадровые катаклизмы произошли в подчиненном Главспецмашу КБ-1. Прежде всего были упразднены две должности главных конструкторов КБ-1, которые занимали основатели этой организации – Павел Николаевич Куксенко и Сергей Лаврентьевич Берия. Серго после непродолжительного содержания под арестом был отправлен на жительство и на работу в Свердловск под новой фамилией и даже с измененным отчеством. Мне довелось читать циркулярное письмо ВАКа об отмене присуждения Сергею Лаврентьевичу ученой степени доктора физико-математических наук.
Павла Николаевича Куксенко – одного из старейшин отечественной радиотехники, ранее бывшего узника НКВД, теперь объявили «ставленником» Берия, но не арестовали, а только допросили в Прокуратуре СССР.
В расстройстве чувств он забыл, что приехал в прокуратуру на служебном ЗИМе, и отправился домой пешком. А водитель ждал его до поздней ночи, подумал, что шефа посадили, и решил сообщить об этом его жене и был обрадован, когда по телефону ответил сам Павел Николаевич. Для «трудоустройства» Куксенко в КБ-1 ввели штатную единицу председателя ученого совета по присуждению ученых степеней и званий…
Вакуум, образовавшийся в КБ-1 после устранения двух главных конструкторов, был заполнен назначением на должность главного инженера КБ-1 С. М. Владимирского – бывшего помощника Берия, – и назначением главных конструкторов по всем разработкам КБ-1.
При этом система «Беркут» была переименована в С-25, так как в ее наименовании заподозрили намек на фамилии двух главных конструкторов: БЕРия + КУксенко. Главным конструктором С-25 был назначен Расплетин.
«Беркуту», как Сергею, поменяли не только фамилию, но и отчество, да еще и назначили отчима…
В число «ставленников Берия» попал и начальник КБ-1 Елян – бывший директор прославленного артиллерийского завода, давшего фронту больше пушек, чем вся промышленность фашистской Германии, завода, ставшего одним из ведущих по созданию атомной промышленности, а затем и по созданию системы «Беркут».
Пока я догуливал свой отпуск, в КБ-1 состоялось бурное партсобрание, на котором, как мне рассказывали, клеймили не столько врага народа Берия, сколько его ставленников, каковыми называли Г. Я. Кутепова, П. Н. Куксенко, А. С. Еляна. Куксенко, как беспартийный, на собрании не был...
Больше всех досталось Еляну.
Припоминались обиды, когда он наказывал за грязь и беспорядок в цехах, за брак в изделиях, порчу инструментов и оборудования, за пьянки, – и все это притягивалось за уши к тому, что он – ставленник Берия.
Кто-то припомнил Еляну даже то, что он не обеспечил санаторной путевкой «нашего талантливого ученого Кисунько Григория Васильевича», который из-за этого где-то скитается дикарем в Сочи.
В своем выступлении Амо Сергеевич прошел мимо демагогической истерии, сказал, что КБ-1 выполняет важные государственные задания, а не задания Берия. И мы здесь не ставленники Берия, а поставлены на это дело партией и правительством. Долг всего нашего коллектива – с честью выполнить эти задания...
На крутых поворотах общественного бытия порядочные люди всегда оказываются беззащитными перед прохиндеями, ловцами чинов, званий и должностей, и сейчас именно в таком положении оказались и Куксенко и Елян.
Я зашел к Амо Сергеевичу в кабинет, как к начальнику КБ-1, чтобы доложить о прибытии из отпуска, как положено, и получить указания. Он сидел один в своем кабинете, и было ясно, что этот неуемный человек, с его кипучей энергией и творческой «живинкой», сейчас не у дел. Он даже удивился, хотя и обрадовался моему появлению в кабинете, куда уже никто не заходит. Все знают, что этот ставленник Берия досиживает последние дни в этом кабинете, и по всем вопросам обращаются к новому главному инженеру Владимирскому. Видно было, что Амо Сергеевич сильно сдал физически.
Особенно заметным был нездоровый, землистый цвет осунувшегося лица. На столе – неизменный стакан боржоми с плавающей в нем долькой лимона. Мне рассказывали, что и в президиуме партсобрания Елян часто запивал водой какие-то таблетки….
Вскоре стало известно о назначении Еляна на должность главного механика одного из подмосковных заводов. Там этот талантливый инженер, знаток и организатор производства, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии, генерал-майор инженерно-технической службы, депутат Верховного Совета СССР, будет отвечать за вентиляцию в цехах, нестандартное оборудование и такелажные работы.

Но Елян недолго будет исполнять свои новые обязанности. Последуют три тяжких инсульта, после чего он на многие годы, пока не остановится его на редкость выносливое сердце, будет обречен на существование в полной беспомощности и неподвижности, при полном отсутствии функций сознания, мышления и памяти…

Хоронить Еляна будут без воинских почестей, положенных при его воинском звании генерал-майора. Отдание почестей будет запрещено завотделом ЦК КПСС И. Д. Сербиным.
За гробом Амо Сергеевича будет идти маленькая группа людей, которых успеют оповестить родные и близкие. И среди них будет член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР Василий Михайлович Рябиков».
Вот такое отношение к специалистам высочайшего уровня, настоящим рулевым советской промышленности,  было при «добром дедушке Хрущеве», в годы пресловутой «оттепели»…
Созданная же под руководством А.С. Еляна система противоздушной обороны Москвы  в  1955 году прошла испытания, была поставлена на вооружение и успешно работала на боевом дежурстве  многие годы.


На фото: Амо Елян

Продолжение:http://www.proza.ru/2014/03/14/443