Крылатая смерть. Глава 4. Часть 3

Гекс высунулся из палатки, жестом подозвал к себе одного из военных:
- Одна поисковая группа возвращается с заложниками, так что старайтесь думать, прежде чем палить по каждому шороху. Эти заложники нужны нам живыми.

Военный кивнул и снова вернулся в строй.

Палатка состояла из кевлара и располагалась посреди лагеря. Трупы понтификаров, задохнувшихся от анафилактического шока, а также тех, кого как обузу застрелили их же соратники, были свалены в ужасающую гору и накрыты тентом, из-под которого торчали конечности и вытекали тонкие, тут же засыхающие струйки крови. В лагере царила безмолвная паника. Два десятка солдат буквально оцепили палатку Гекса, остальные патрулировали территорию. Даже тех, кто отвечал за оборудование, заставили выбраться на улицу, чтобы в случае чего сразу вступить в бой за «светлейшего» камерленго.
Вдалеке послышался треск.

- Это свои, не стрелять! - крикнул военный, разговаривавший с Гексом.
 
Шум усилился, более того, он будто стал раздаваться отовсюду и приближаться с неестественной для конвоя и заложников скоростью. Когда понтификары поняли, что это не «свои», было уже поздно. Около десяти огромных бурых медведей неслись к лагерю, подгоняемые электрическими импульсами из браслетов на задних лапах. Животные вполне могли миновать лагерь, разрушив лишь пару палаток, если бы не реакция понтификаров, на которую и рассчитывали руссы. Загремели автоматные очереди, но ни один зверь не повалился от ранений.

Гекс абсолютно точно знал, что, по крайней мере, одна из избранных кинется на защиту северян, поэтому он позаботился о снаряжении своего батальона старым «добрым» свинцом – наиболее опасным для крепкого крылатого тела. Однако подобное оружие не способно было свалить медведя мгновенно. Звери свирепели от прожигающих шкуру и вылетающих насквозь остроконечных пуль, а потому принимались ровнять с землей всех и все, что попадалось им на пути. В современном мире мало кто знал, каким именно оружием можно убить медведя наповал. Лишь они – народ, крепким союзом соединенный с природой в прошлом и навсегда.

Звериный рев, автоматные очереди и душераздирающие человеческие крики слились в леденящую кровь симфонию хаоса. На мгновение Мишель показалось, что это оно – именно так звучит светопреставление. Сердце больно сжалось от мысли, сколько людей полегло и поляжет в этой схватке. Да, душ у них нет – из-за этого, они, вроде, уже и не люди, но боль за их загубленные жизни от этого меньше не становилась.

Грязная бурая шкура слипалась от льющейся из ран крови, огромные лапы длинными тупыми когтями рвали в клочья все, что попадалось на пути. Звери валились наземь, затем, ведомые инстинктами, поднимались и вновь бросались в атаку. Постепенно криков и выстрелов становилось меньше. Это значило только одно...

- Вперед! – гаркнул в наушник Петр.
 
Мишель сорвалась с места первой и, подняв над верхушками деревьев фонтан хвои и листьев, рванула к центру лагеря. Палатку, в которой скрывался Гекс, отыскать было несложно. Он так и не выглядывал наружу с тех пор как прогремели первые выстрелы, не то будучи уверенным в силах своих людей, не то просто трусливо надеясь затаиться на время «бури». В любом случае соваться внутрь для избранной было неразумно: огромные крылья сковывали бы движения, да и сам кевларовый тент в любой момент мог рухнуть, заточая ее в ловушку. Несколько одиночных выстрелов разбавили автоматные очереди, стальные тросы, удерживающие палатку, лопнули, как перетянутые струны. Мишель обеими руками ухватилась за верхушку тента и принялась размахивать крыльями, поднимая ткань в воздух.

Небольшой отряд, состоящий из руссов и прибывших на помощь членов «Апокрифа», ворвался в лагерь, завершая то, что не завершили две диверсионные атаки.

Избранная почувствовала, как в правое крыло врезались две пули, попутно оцарапав открытое бедро. Стрелявший тут же выронил автомат и ухватился за плечо, надеясь остановить хлынувшую из подмышечной артерии кровь. Петр знал слабые места обмундирования понтификаров лучше кого бы то ни было, поэтому бил в цель с хирургической точностью.

Мишель с рыком рванула тент в сторону и оцепенела: в палатке не было никого, кевлар тяжелым одеялом накрыл несколько столов и кушетку. Избранная опустилась на землю и судорожно огляделась:
- Петр, вниз!
- Стоять! – один из понтификаров в черном пуленепробиваемом шлеме нацелил на парня крупнокалиберный пистолет.

Петр покосился на пустую кобуру, пристегнутую к его поясу и тихо выругнулся.
 
- Так вот каким оружием нужно было валить мишек, - насмешливым голосом произнес понтификар. – Должен признать, руссы отвратительно сообразительны.
- Гекс, - прошипела избранная, неподвижно глядя на понтификара.
- Тебя так просто сбить столку, всего лишь поменяв одежку, - он одной рукой снял шлем, не спуская прицела с Петра. – Мне нравится твоя прическа, Град. Ты все быстрее эволюционируешь в Фемис – в глазах уже те же ненависть и отчаяние.
Мишель почувствовала, как все ее тело охватывает мелкая дрожь:
- Опусти пистолет, Гекс. Я пойду с тобой, куда скажешь.
Камерленго громогласно расхохотался:
- Вот это расклад! Неужели ты печешься об этом парнишке больше, чем о своем теперь уже покойном дядюшке?!
- Опусти. Пистолет.
- Знаешь, Град, ты повторяешься. Твоя реакция так банальна, что даже неинтересно. Ты еще не поняла? Я никогда никому не угрожаю. Если я наставляю на кого-то дуло, оттуда в любом случае вылетит пуля. Вопрос лишь в том, кто ее поймает, - он нажал спусковой крючок, сверкнула огненная вспышка.

Петр широко распахнул глаза, перед ним метнулась черная молния, парень едва успел подхватить загородившую его Анну. Из-под вуали вырвался булькающий и шипящий звук, натренированное женское тело обмякло, длинные пальцы выпустили дымящийся пистолет.

- Достала-таки, проворная сучка, - ругнулся камерленго, пытаясь подавить боль в простреленном плече. Однако даже рана не помешала ему снова нацелить оружие на парня.
- Нет!

Грянул новый выстрел, но мгновением раньше Петр с Анной на руках рухнул вниз, глаза его тут же наполнились слезами, ясность мгновенно ушла из сознания.

Оставшиеся в живых, все еще перестреливавшиеся понтификары и руссы попадали на колени, ухватившись кто за голову, кто за сердце.

Скорбь, утрата, боль, ненависть, страх, отчаяние, ярость.

Гекс от неожиданности выронил пистолет, но тут же выхватил из-за спины длинный изогнутый тати, блокируя удар вороного клинка. В отличие от окружающих, камерленго уверенно стоял на ногах.

Глаза Мишель буквально светились, в душе клокотало бешенство, она несколько раз взмахнула мечом, высекая искры ударами о многослойную сталь. Если приглядеться, можно было понять, что оружие Гекса гораздо старше его самого, и аналогов ему уже не делают, однако избранную это не интересовало, она молниеносно размахивала вороным клинком, параллельно нанося слабые отвлекающие удары крыльями. Гекс ловко уворачивался от всех атак, любых подсечек и двигался так, словно заранее изучал расположение лежащих на земле трупов, перевернутых столов и искореженных палаток. Мишель старалась наносить удары как можно чаще, чтобы не дать противнику возможности атаковать в ответ, но даже при этом Гексу удавалось оставить на ее теле с десяток неглубоких царапин.

Послышался звук вращающихся вертолетных лопастей. Камерленго невероятным прыжком отскочил назад:
- Кажется, полеты вновь разрешены.
 
Мишель на звук даже не обернулась, она лишь бросила тревожный взгляд на лежащего на земле Петра. Первой мыслью было подобрать кевлар и накрыть его на случай обстрела, но это заняло бы слишком много времени, а в бою с Гексом важна каждая секунда. Избранная подбежала к парню и, встав к нему спиной, заняла оборонительную позицию, чтобы в любой момент закрыть его собой.

Все ее чувства мгновенно ослабли: ей почти не было страшно, куда-то начала уходить ярость.

Гекс с ухмылкой бросился к ней.

- Стой! – прогремело сверху. Вертолет завис в трех метрах над землей, потоками ветра поднимая в небо вьюгу из пыли, в которой отчетливо были видны обрывки белых перьев.

Нерон Гекс остановился и, не опуская тати, повернул голову назад.

Коричневые кожаные сапоги, длинный расшитый золотыми нитями красный камзол с воротником-стойкой, скрывающий небольшой горб, в руке золотая резная трость, загорелое лицо молодого мужчины, белоснежные кудри, пустые, лишь с легкой тенью грусти желтые глаза.

Камерленго вновь рванул с места, но тут же дорогу ему преградил понтифик, изогнутый тати со звоном ударился о прятавшийся в трости клинок. Из-под поднявшегося от резких движений камзола показались острые кончики перепончатых крыльев.

- Еще не время, и ты это знаешь, - спокойным голосом произнес глава новой католической церкви. Гекс пристально посмотрел ему в глаза и, молча, убрал оружие за спину. – Я приказал всем войскам отпустить заложников и отступать. Руссов не так много, чтобы они представляли опасность для Объединенного государства Европы. Впредь прежде, чем принять решение о начале крестовых походов, обсуди это со мной. Наша армия тоже не бесконечна. Бойцы нам еще нужны.
- Вы слишком добросердечны, Ваша светлость.
- Садись в вертолет, - понтифик повернулся к принявшей боевую стойку Мишель и несколько секунд смотрел ей в глаза, не проронив ни слова.

Избранная хотела броситься в атаку, но понимала: стоит ей отвлечься, Гекс тут же этим воспользуется и прикончит Петра.

- Еще не время, - в желтых глазах Падшего отражался еле уловимый, но отчего-то такой знакомый оттенок грусти. Он вернул клинок обратно в трость и, без опаски повернувшись к Мишель спиной, направился в сторону вертолета.

Избранная смотрела ему вслед, холодным и трезвым умом осознавая, что с двумя этими монстрами ей одной не справиться... тогда почему же они не напали на нее вместе, а отпустили вот так запросто? И для чего еще не время? Этот голос...эти глаза...такие знакомые... Впрочем, возможно, воспоминания о них принадлежат Фемис, прошлое которой порой мимолетными видениями встает перед глазами Мишель.

По мере удаления вертолета к Эль стали возвращаться прежние тревоги и страхи.
 
- Мишель, - выдохнул Парень, приходя в себя.
- Ты в порядке? – избранная вновь напряглась, мысленно подсчитывая оставшихся в живых, приходящих в себя понтификаров.
Парень взял еще теплую руку Анны, чтобы прощупать пульс на запястье, хотя очевидно было, что воительница мертва:
- Это моя вина.
- Ошибаешься. В свой последний миг она была счастлива, - спокойно констатировал бархатный голос избранной. – Никто из нас и мечтать не смеет о смерти лучшей, чем эта, - Мишель подняла глаза в небо, с которого, цепляясь за потоки ветра, спускалась Фемис.

Крылатая смерть встала напротив воспитанницы и несколько секунд пристально смотрела ей в глаза. Эль, наконец, начала понимать этот взгляд: хладнокровие, ледяное спокойствие, пустота – за всем этим скрывалось столько боли, столько скорби по потерянным друзьям, столько разочарования... Тело избранного не хранит на себе шрамов – все эти шрамы неизгладимым уродливым следом отпечатываются в душе, каждое мгновение напоминая о том, что прошлое реально. И чтобы глаза, зеркало души, не выдавали то, во что превращается избитая и израненная душа, необходимо разбить это зеркало, дабы оно не могло отражать ничего, кроме пустоты. Теперь Эль поняла, о чем говорил Гекс, и чем именно она становится похожа на Фемис – этим самым взглядом. Но есть еще одна пара глаз, в которых читается то же самое...

- Фемис...прости меня, - белоснежные крылья стали уменьшаться, а из темнеющих глаз потекли слезы.
- Вы сделали все, что могли. Вся ответственность на мне – я должна была появиться раньше, - она обернулась к приходящим в себя после эмоциональной атаки Мишель выжившим: - Организация «Апокриф», возвращаемся! 


Кингстаунский штаб «Апокрифа»
Неделю спустя.


Тогда, около десятка лет назад, Фемис нашла Анну, когда той уже заливали в горло тяжелый расплавленный свинец. Металл издавал легкое шипение, проползая по влажной глотке, из глаз девушки ручьем текли слезы, но сама она при этом не издала ни звука. К счастью, девушка тогда очень быстро потеряла сознание от болевого шока, а когда очнулась, ее нижняя челюсть и шея уже были заменены на высокотехнологичное сплетение стальных волокон, спрятанное под сверкающим титановым покрытием. Теперь этот металл - все, что от нее осталось. Ее прах развеяли там же, где и прах Артура, а стальную часть тела поместили рядом с каменным постаментом, на котором был изображен символ организации «Апокриф».
 
Петр винил себя в ее смерти. Как это случилось? Он вновь увидел, что Мишель в опасности и от испуга за ее жизнь даже не заметил, как Гекс выхватил пистолет из его кобуры. Весь план пошел прахом из-за него. Ему предназначалась эта пуля. «В свой последний миг она была счастлива», - вспомнились слова Эль, и от этого стало еще тяжелее. Он растерялся, как последний идиот, а ей пришлось его защищать. Мало того, что Анна погибла по его вине, еще и Мишель, та, от которой зависит судьба всего человечества, подвергла себя опасности, защищая его. Если бы она погибла, и в его существовании смысла не было. Нет, этого не случится. Он просто не позволит этому случиться. Такое больше не должно повторяться.

Фемис бродила по диспетчерской, ожидая, когда Сан найдет что-нибудь новое о Нероне Гексе. Волнение, горечь утраты, досаду и страх она почувствовала за полминуты до того, как открылась дверь.

- Фемис, я прошу тебя отправить меня в разведывательное подразделение.

Крылатая смерть напряженно смотрела на один из экранов, не соизволив даже повернуться к Петру.

- Исключено. Тебя сейчас в лицо знает каждый понтификар, а аналитиков там и без тебя хватает, - в ее голосе зазвучали нотки раздражения. 
- Тогда на оперативную работу в другой штаб.
- Нет.
- Я требую. Ты сама знаешь, что так будет лучше для всех.
Избранная резко обернулась и впервые за долгое время гневно сверкнула светло-голубыми глазами:
- Послушай, мальчик... Все, что я знаю, это что мир и все его населяющее, включая тебя, возможно, доживает свои последние дни. И в эти последние дни я не позволю тебе отказаться от самого прекрасного, что когда-либо могло с тобой случиться! Ты будешь с ней и будешь до конца! А теперь проваливай с глаз моих!
 
Повисшую тишину разбавляло лишь постукивание пальцев Сана по клавиатуре. Петр оцепенело уставился на избранную. Все вдруг прояснилось. И как он мог быть таким бесхребетным трусом?

- Что..., - невнятно начал он, затем прокашлялся, возвращая голосу былую уверенность, - что значит «свои последние дни»?
- Камерленго от лица понтифика выступил с заявлением о том что, если Русо-северный и Азиатский Альянсы не примут новую католическую веру и не присоединятся к Объединенному государству Европы, понтфик подвергнет их территории ядерной атаке. Через неделю.
- Но ведь это поставит в опасность и жителей Европы.
- Точно. Есть еще кое-что, что не дает мне покоя. В своем обращении Гекс определенно лгал, но, если мы достаточно хорошо успели его узнать, он лгал явно не о намерениях понтификата.
- О чем же?


Мишель сидела за столом, заставленным высокими книжными стопками.

Что все-таки это значило? «Еще не время?». Девушка никак не могла понять, зачем она нужна Падшему, и почему он не позволил Гексу на нее напасть? И почему не напал сам?

Антихрист. Во все времена это слово будоражило человеческое сознание. В представлении людей это была квинтэссенция зла и тьмы. Это нечто, обращающее человечество в прах... Прах...Артур...Анна... Мишель тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться на собственных записях. Она все еще искала ответ на, возможно, самый главный для человечества вопрос: «Как победить антихриста?» Люди за свою историю не раз присваивали этот леденящий душу титул тиранам и убийцам. Гитлер, Сталин, Наполеон, Нерон. Мишель удивленно распахнула синие глаза и открыла привезенную из Азии книгу.

В памяти снова всплыл образ монаха, принимающего книгу из мужских рук: «Не бойся, я буду передавать знания о расположении этого писания своим последователям, пока она не придет за ним».

- Она, - шепнула Эль. – Это не пророчество.


«...Мы скорбим о героях, отдавших свою жизнь за истину. То, как встретили наших миссионеров жители Русо-северного альянса, еще раз продемонстрировало уродливый оскал одичавших неверных племен. Мирных проповедников взяли в плен, жестоко пытали и убили. Мало того, они угрожали нашей великой нации расправой в случае, если мы не отречемся от своих священных идеалов и не примем их лживую дикую веру. Сегодня я, Камерленго, Нерон Гекс, от лица великого понтифика Теофила I обращаюсь ко всем жителям нашей прекрасной планеты, включая жителей Азиатского и Русо-северного альянсов. Чтобы спасти Новую католическую церковь, всех верующих и наше благословенное государство, святейший Понтифик принял трудное, но неизмеримо важное решение. Если в течение недели жители двух Альянсов не примут святую Новую католическую веру, их нации будут стерты с лица земли как представляющие угрозу безопасности Объединенного государства Европы. Дорогие сограждане, с завтрашнего дня в каждом городе откроются пункты выдачи специальных лекарств. Они защитят вас от неблагоприятного воздействия радиоактивных веществ, которые могут распространиться в результате ядерной атаки, коей будут подвергнуты территории Севера и Азии. Да сохранит вас Господь, и да спасет он души неверных и заблудших».
Петр сжал кулак:
- Он лжет о лекарствах. Ничто не может спасти от радиации.
- Сан, нашел что-нибудь?
Мальчик все еще отстукивал на клавиатуре какой-то нескладный быстрый ритм:
- Есть некоторые странности, но это глупость – такое просто невозможно.
- Что именно? – Фемис ощутила резкий поток смешанных и достаточно сильных эмоций.
Дверь резко распахнулась, в диспетчерскую ворвалась взъерошенная Мишель:
- Я поняла! Мы ошибались!
- О чем ты?
Девушка тряхнула привезенной из Азии книгой:
- Это ведь не Откровение Иоанна Богослова!
- Мы догадались, - кивнула Фемис. – Ближе к делу.
- Это подсказка, спрятанная в том храме для тебя! Когда мы были в Азии, у меня было видение, как эту самую книгу некто отдает монаху, и монах обещает прятать и хранить книгу, пока не придет «Она». Этим некто определенно был Падший! Ловушки в подземелье не смог бы пройти никто, кроме избранного и, наконец, ключом к одной из дверей был тот самый меч, который ты дала мне! Меч избранного! Кинга была спрятана для тебя!
- Ближе к антихристу.
- Да нет никакого антихриста! У человечества уже была сотня антихристов: диктаторов и тиранов, и всех их считали таковыми, но мир продолжал существовать. В этой книге вовсе не зашифрованное послание. Это прямое указание на имя того, кто представляет реальную опасность! – она распахнула книгу и указала на последние три символа в единственной строке, обозначавшие число зверя: ;;;. - А теперь сравни их с этим, - она подставила страницу из своего блокнота, на которой были написаны буквы европейского алфавита: GEX. – С какой стати существу, уничтожившему все экземпляры Откровения Иоанна Богослова сохранять эту строку?
Фемис помедлила с ответом:
- Жаль...Это была бы хорошая теория, если бы не одно «но»: все экземпляры Откровения были уничтожены около сотни лет назад. Тогда, боюсь, еще и родителей Гекса не было.
- Я думаю, их уже не было, - уверенно заявила девушка.
- Слушай, Град, я понимаю: Гекс причинил тебе много боли, но...
- Госпожа Фемис, - вмешался Сан, - простите...но...думаю, Мишель может быть права. Имя Нерон Гекс всплывает в архивах еще со времен Второй мировой войны с периодичностью примерно в пятьдесят лет. Это как раз то, о чем я хотел сказать.
- Невозможно..., - ошеломленно выдохнула Крылатая смерть.
- Для обычного человека – нет. А для кого-то вроде нас?
- Нет...антихрист определенно должен родиться человеком – я очень хорошо помню это из пророчества.
- Не существует его!
- А Благодатный огонь?! – сорвалась на крик Фемис.
- Возможно, его утаили от всех, а возможно, его и не было! Ты сама видишь, как пронизано ложью все, что связано с понтификатом!

Фемис резко развернулась, кулак влетел в стену, пробив ее насквозь. Крылатая смерть, молча, воззрилась на широкую дыру.

- Думаю, тогда, на Севере, Падший не позволил Гексу убить меня, чтобы я рано или поздно помогла ему убить Гекса. Очевидно, он так же, как и ты, думает, что это могу сделать только я.
- Если это правда...у нас два врага вместо одного, - наконец, изрекла Крылатая смерть.
- И еще армия бездушных приверженцев.
- Насчет армии можете не беспокоиться, - после долгого молчания слова Петра прозвучали неожиданно. – Когда на кону судьба Мира, ни один член «Апокрифа» не будет в стороне. Я лично займусь мобилизацией. Главное, одолейте этих двоих.
- Слишком рано, - шепнула Фемис.
- У нас нет выбора.

Примерно на минуту, словно дамоклов меч, вновь повисла тишина.

- Выбор всегда есть. Сан, дай мне камеру.

Мальчик передал Крылатой смерти небольшое серебристое устройство.

- Через час всем быть в библиотеке. Сан, свяжись с «Пегасом» - пусть доставят сюда господина Чуна. Нужно составить план, - с этими словами она вышла из диспетчерской и направилась в свою комнату.

Мысли крутились в голове с невероятной скоростью. Чем яснее становилась ситуация, тем больше возникало новых вопросов. Как? Что он за существо? Какой силой он обладает? Как его уничтожить? Можно было просто атаковать Ватикан, но это лишь увеличит количество жертв в сотни раз. Все произошло слишком быстро. Она так и не успела сделать из Мишель по-настоящему сильного воина. А может, это и не нужно? Слишком рано... Мишель...

- Прости, - шепнула она, наглухо закрывая дверь своей комнаты.

Затем поставила камеру объективом к себе и включила запись:
- Не знаю, кто из вас первым получит это сообщение, так или иначе, оно адресовано Теодору Филиппсу...или Теофилу. Кажется, так тебя теперь зовут. Без предисловий перейду сразу к делу. Я предлагаю сделку: ты оставишь в покое Русо-северный Альянс и Азию, а я взамен отдам тебе девчонку. Любая форма обмана аннулирует сделку. Я знаю ядерный потенциал Европы не хуже тебя. Ты привезешь в назначенное место все ядерные боевые части и можешь делать с девчонкой все, что хочешь. Через три дня. Координаты места и время встречи, - она вспомнила скомканный листок на кровати Мишель, в котором Гекс обозначил место встречи, где был убит Арутр, - будут на упаковке с записью. Подумай, как следует. Это предложение выгодно для нас обоих.