Студент

Молодой человек прилетел из Марокко. Ему недавно исполнилось двадцать. Он был привлекательным юношей, доброжелательным, находчивым и имел массу планов на будущее, связанных с обучением здесь — в северной по сравнению к его стране, с такими непохожими людьми и обычаями.
Особенно ему не нравились холода — было и смешно, и жалко смотреть на него со стороны: синего своей смуглостью, дрожащего, с носом — тающей сосулькой. В нелепой светлой кроличьей шапке-ушанке и демисезонном тонком пальто с поднятым воротником, приплясывающего длинными ногами на морозном асфальте под колючей позёмкой.
Он стоически переносил все превратности студенческой жизни в чужой стране: и этот холод, и неудобства общежития, и тяжело дающийся русский язык, и злые шутки однокурсников в адрес его непохожести и (особенно!)  популярности у темпераментных славянских девчат.
Он старался не отвечать злом на зло, был добродушен, учтив и всё время шутил.
Он смеялся и в тот вечер, разговаривая по мобильному телефону со своей матерью, по дороге из института домой.
Его мама специально приехала на пегом муле к телефонному центру, чтобы поговорить с сыном. Их деревенька находится в горах Атлас — в одном из живописнейших мест Марокко. Необыкновенно красивые, искрящиеся под ослепительным солнцем снежные вершины, облака, вальяжно на них отдыхающие, и радужные водопады — он там родился и вырос. А жители этих мест — берберы, молчаливые и гордые — принимали в своих домах гостей как родных и угощали лучшим из того, что Бог послал к ужину.
Но, видно, он слишком громко разговаривал и слишком искренне смеялся — привлёк внимание стайки странно выстриженных парней в грубых ботинках.
Его нашли однокурсники уже хрипящего, захлёбывающегося кровью, в жалкой позе поверженного: с голыми тёмными щиколотками под задравшимися, и без того короткими штанинами,  на ледяном асфальте. И врачи долго колдовали над его крепким, ладным телом,  упрямо желающим жить.
И он так и не стал банкиром. И гордые его родственники в Высоком Атласе с непроницаемыми лицами приняли страшную весть из чужой страны. И просто дольше обычного справляли молитву тем днём.
И только его старенькая мать была безутешна, и всё взывала к Богу, который был так близко к их горам...

***