Экстремисты

Виктор Иванович с опаской, озираясь пробирался к своему дому по враждебным городским улицам. Везде, куда он не бросал взгляд, он видел экстремистов. Экстремисты были везде, абсолютно везде, они смотрели на него из окон домов, они оценивающе смотрели на него из проезжающих мимо автомобилей, даже парень, целующийся около памятника с девушкой, одним глазом недобро косился на него, видимо замышляя неладное. С тех пор, как государство всерьез начало бороться c террором и экстремизмом, количество экстремистов выросло на порядки. Оказалось, что среди сотен и тысяч на вид добропорядочных людей полно заговорщиков, врагов страны и народа, личностей, живущих на иностранные гранты и наяву видящих, как бы поскорее уничтожить государство, развалить нерушимый государственный строй и посметь возражать воле президента. Экстремизм давно перестал быть взрослым преступлением. Каждый день в новостях торжественно сообщали, что обнаружена и полностью изобличена очередная экстремистская ячейка в детском саду, в школе, в вузе. Оказалось, что даже среди родственников могут быть экстремисты, ругающие власть на кухне и планирующие невероятные планы захвата и свержения власти. Вся страна была больна экстремизмом, но пока были такие, как Виктор Иванович, она могла спать спокойно. Он уже довольно давно был поклонником Президента, не первый десяток лет. Вступил во всевозможные партии, фронты и был ярым активистом, не пропускающим ни одного провластного митинга. Портрет Президента висел в его доме рядом с иконами. Во время молитвы Виктор Иванович невольно замечал, что часть молитв он обращал в сторону Президента.
Виктор Иванович жил один. Его сын давно сидел в далекой сибирский колонии за подготовку государственного переворота на кухне, а внуки сидели в колонии для малолетних по 282 статье, за то что посмели дать сдачи приезжим кавказцам и повредить им несколько зубов. В квартире было пусто, темно и мрачно. Но Виктор Иванович улыбался. В его квартире больше не было экстремизма. «Только я и мой Спаситель» - подумал он, поднимая глаза к лику Президента, и скупая мужская слеза скатилась по его морщинистой небритой щеке.