Гл. 56 Г. Курилы, 1977 г. Шикотанские байки 1

   Объясню сразу - первое фото ("Пивной транзит") иллюстрирует пивные "проблемы" на Сахалине и Курилах в те годы. Любителям этого напитка приходилось затовариваться во Владивостоке связками авосек с бутылками и доставлять его таким способом на острова. Централизовано этот товар не поставлялся, а частных торговцев, которые  могди бы организовать его производство и доставку, тогда в СССР  ещё не существовало... Замечу ещё - в те времена все бутылки были стеклянные - полиэтиленовых для широкого использования ещё не изобрели...

   ...По прибытии в «столицу» Шикотана Мало-Курильск я устроился в т. н. гостинице-общежитии – длинном бараке, разгороженном на небольшие комнаты, где в одном крыле проживали какие-то местные – семейные, а в другом обычно устраивались временные приезжие - командированные. Чтобы попасть в те годы на Курильские острова, требовалось разрешение погранкомендатуры, которое оформлялось в Дальневосточном Военном Округе в Хабаровске. На некоторые маленькие безлюдные острова (типа Зелёного) можно было попасть только при дополнительном согласовании с морской пограничной охраной, подчинявшейся ВМФ.
   
   В комнате со мной жил приехавший на заработки (на путину) парень-студент из Южно-Сахалинска, которого «привезла» с собой мамаша – врач-гинеколог, ежегодно обслуживавшая по договору с рыбокомбинатом «Островной» женский контингент завербованных на путину временных работниц, приезжавших со всего Союза.
   В первый же день знакомства врачиха (проживавшая в отдельной комнатке напротив), пригласила меня на вечернее чаепитие с сыном (которого старалась усиленно подкармливать – он работал на разгрузке ящиков с рыбой). В разговоре с ней запомнились её сетования на удручающую медицинскую «запущенность» многих приехавших по вербовке женщин и девушек. При этом она довольно горячо и категорически предостерегала - почему-то обращаясь ко мне - от «случайных связей», хотя, как я догадался, это, конечно, в большей степени предназначалось для ушей собственного сына…
   
   Действительно, приезд на осеннюю путину по вербовке со всего Союза значительного контингента молодых и средних лет -, как правило, одиноких - женщин создавал некоторые проблемы для местных властей. Женские общежития – ряд длинных бараков, где несколько месяцев довольно скученно проживало до нескольких сотен  случайных людей, – были местом постоянного «притяжения» экипажей заходивших на Шикотан для разгрузки рыбы и мелкого ремонта рыболовецких судов. И хотя на острове во время путины был «сухой закон», «горючее» где-то добывали и привозили с собой.

   Достаточно сказать, что ко мне лично - как только я приехал – возле магазина обратился один «жаждущий» с подошедшего сейнера и предложил обменять новый шикарный водолазный шерстяной толстый свитер на бутылку… хотя бы вина. Без оного идти в женское общежитие считалось неприличным. На мой наивный ответ, что «ведь не продают – сухой закон тут у вас…», он сказал: «А вы зайдите в поссовет – командированным по разрешению председателя – дадут». Свитер был больно хорош – нацепив «для важности» галстук (вот трусливый перестраховщик!) я зашёл в помещение поселкового совета, где, представившись, попросил у местного главы «выделить для встречи с коллегами» … аж три бутылки («аппетит приходит во время еды»): водки, красного вина и шампанского – джентльменский набор.  Тот спокойно, как должное, черканул на листочке заявленный перечень, подписался и пожелал успешной работы на острове.
   В магазине по этой бумажке мне молниеносно выдали требуемое, и топтавшийся под дверью магазина с упакованным свитером рыбачок отдал мне его и, схватив бутылку (я не пожадничал – отдал водку),  радостно помчался в женскую общагу к своей очередной  (случайной или временно-постоянной – не важно) пассии…  В условиях однообразной и утомительной работы на разделке рыбы приход такого «гостя» с выпивкой был, конечно, немалым «праздником…

  Когда уловы были хорошими, работницы цехов трудились в три смены, буквально падая с ног от усталости: это оправдывалось хорошим заработком. Но не каждый сезон для завербованных оказывался удачным. Были и «проловы» – когда плохо «шла» основная рыба (сайра и лососевые). Цеха комбината работали вполсилы. План по выпуску консервов, засолу икры и рыбы не выполнялся. Тогда переходили на разнорыбицу  - камбалу и т. п. Многие приезжие, рассчитывавшие хорошо заработать, возвращались по окончании путины разочарованными…
   Их быт и работа на острове хорошо отражена в местном фольклоре: привожу несколько стихотворений, слова которых поются на мотив известных песен. Мне их подарили при отъезде ходившие со мной в геологические маршруты местные рыбообработчицы (см. ниже).

На мотив песни из кинофильма «Кавказская пленница»

Где-то на белом свете,
Там, где всегда туман
Чёрт начертил на карте
Остров Шикотан

Много красивых сопок,
Рядом шумит прибой.
Чайки кричат над морем,
А я хочу домой.

Нас привезли на сайру:
Родине нужен план.
Если б не эта сайра,
Не знали б Шикотан.

Сейнер привозит сайру
- Нам с выходными – крест!
Бродят бичи в посёлке –
Ищут себе невест.

Сайру едим из банок,
С неба идут дожди.
Каркает мне ворона:
«Писем ты не жди!».

Шторм уж прошёл над морем.
И началась пурга.
Сайра ушла к японцам –
Радости нет конца!

Вот, наконец, я дома.
Чайки кричат во мне.
Всё же мне лучше дома,
Чем на чужой стороне!

На мотив песни «Горькая рябина»

Что стоишь, качаясь,
Грустная дивчина.
Голову склонила
- Что же за причина?

Вспоминаю дом я:
Сердце замирает…
Где-то там родные
Меня поджидают

Мне мой милый снится:
А кругом берёзы.
Не вернусь с Курил я:
Выступают слёзы.

А в бараке тесном
 Холодно и скучно.
Как приду с работы,
Жрать готовить нужно.

Шикотан мне снился
С длинными рублями.
А теперь я плачу
Горькими слезами.

Что же ты, дивчина,
Ходишь возле моря?
- Жду я парохода,
Вот, такое горе.

Но нельзя дивчине
С острова сорваться:
Знать, судьба такая
- По Курилам шляться

И с пустым карманом
Я домой вернуся.
Про Курилы больше
И не заикнуся…

На мотив песни «Стою на полустаночке»

Жила к труду привычная
Девчоночка обычная.
Не знала, что такое Шикотан.
На острове оставили
План выполнять заставили…
А в голове один сплошной туман.    2 раза

 В ДК всё пары кружатся
Гулять идут по улицам.
А мы должны заводу план давать.
Всю ночь мы на протирочке:
Трём баночки до дырочки…
Когда же я покину Шикотан?       2 раза

Забыла про кино давно.
В столовой всё пшено одно.
И кружатся вороны надо мной!
А дома всё в цветении.
И варится варение…
Ох, мамочка, как я хочу домой!   2 раза

ХХХ

Ну, что тебе сказать про Шикотан –
На острове нормальная погода.
Мы вещи собираем в чемодан,
Хотя ещё мантулить здесь полгода.

А почта с пересадками летит с материка:
Мы ждём её, как первого аванса…
А здесь всегда такая дикая тоска.
Одно веселье: пьянка или танцы.

В краю, где спорят чайки с вороньём,
Живёт бабьё недюжинной закваски.
И каждый здесь мечтает о своём:
Кто о деньгах, а кто о мужней ласке.

Над Шикотаном – низко облака.
Кругом – тяжёлая работа.
Проклятья шлём усатым рыбакам
И вкалываем до седьмого пота…

   Полагаю этот фольклор в какой-то степени характеризует духовные и бытовые проблемы приехавшего на заработки и завербовавшегося на Шикотан женского «контингента» (хотя бы в 1977 г.)…
   
   На Шикотане мне предстояли маршруты на удалённом участке ЮВ побережья острова (в районе бухты Димитрова) и требовался помощник (для записи под диктовку элементов залегания и упаковки образцов в мешочки – что ускоряло работу).  Поскольку свободных помощников мужского пола на острове в августе-сентябре во время путины не бывает  - все «рабочие руки заняты» (кто из серьёзных людей – мужиков - пойдёт «шарахаться» по острову, когда «пошла рыба») -, приходилось рассчитывать только на женский контингент рыбзавода. Там ещё можно было хоть что-то «выловить».

   Обратился к директору рыбокомбината. Тот было сперва заартачился («каждая пара рук на счету»), но, с помощью заранее запасённых «ксив» из разных областных (сахалинских) и краевых (приморских) партийных организаций и научных «бумажек» со штампом Академии Наук СССР, «взывавших» к  содействию науке, он, наконец, согласился. Полагаю, что в этом также помогли мои «рассуждения» о том, что его работницы будут потом лучше трудиться, если на несколько дней отдохнут на свежем воздухе от шумных, гулких цехов и своей однообразной монотонной работы…

   Повёл меня в цех. Там за разделочными столами, параллельно которым безостановочно двигалась лента конвейера, стояли девушки и молодые женщины, все в белых халатах и лёгких шапочках либо плотно завязанных косынках. По конвейеру плыли вымытые и блестящие рыбины, которые последовательно и «поэлементно» разделывались на соседних линиях. Не буду здесь останавливаться на технологии всего цикла разделки рыбы и превращения её в консервы (кто не может их употреблять в пищу без подобных знаний – рекомендую обратиться к Интернету).

   Я присел у дверей на стуле, а директор прошёл вглубь довольно шумного цеха – что-то сказал  (наклонившись ближе к уху) крайней, та передала так же что-то следующей. Так новость - предложение поработать (прогуляться пару дней по острову!) – ах, с каким-то геологом, - пошла по цепи и вызвала некоторое оживление. Я молча сидел в ожидании. Некоторые, постарше,  сразу мотали отрицательно головой, другие что-то переспрашивали, глядя издали на меня. Я заволновался, что «не понравлюсь»… Моё напряжение нарастало. Директор предложил мне обождать в конторе, пока контингент «переварит» новость, и объявятся желающие. В конторе мы составили с ним какую-то бумажку с обоюдными гарантиями (я, как начальник полевого отряда научного института Академии наук СССР, представляя юридическое лицо, имел право заключать денежные договоры). В бумажке директором рыбзавода обещалось сохранить рабочее место работнице по возвращении от меня (ха-ха - а куда бы она делась – рабочих рук в путину всё равно всегда не хватало). Мною же гарантировалось сохранение моим помощницам средней сдельной оплаты, при расходах «на проживание» (ха-ха – в палатке) и питании за мой счёт.

    Через какое-то время в дверь постучали и в кабинет с полукокетливыми и немного стеснительными улыбочками вошли – нет, ввалились – с полдюжины особ женского пола – как бы точнее сформулировать: «стандартного шикотанского облика, возрастом где-то «вокруг» 30 лет, желавших на несколько дней «отдохнуть»  от «надоевшей рыбы»… Я вынужден был их огорчить, объяснив что это будет не пляжный отдых в уютных бухтах и «в палаточке вдвоём» на побережье, а довольно утомительные переходы, с монотонным отбором и перетаскиванием образцов, карабканьем, если понадобится, по крутым склонам и т. п. «Пообещал», что, также, как и после смены в цеху, они к вечеру, уставшие, будут реально рады лишь добраться до койки, то бишь, своего спального мешка (чехла с вкладышем, которые им выдавали в общаге)…

    Единственное, что я им обещал положительное – так это «бесплатные» красивые пейзажи и фотографирование «на память» их самих на фоне оных... Это всем понравилось: кто не захочет привезти домой – «в свою провинциальную дыру» - почти курортные фото на фоне пейзажей экзотического острова… И, главное, – объяснил, что мне в маршруты каждый раз понадобится только одна помощница (придётся им меняться). Чтобы кого-то не обидеть или не показаться обычным «кобелём» в их понимании (всё же – «солидный учёный человек»), я предложил им самим сделать выбор, кто пойдёт первой со мной в маршрут. Хотя, конечно, кого из них мог «волновать» мой моральный облик –, для этой «тёртой» публики я, как мужик, в их понимании был, наверное, обычным перестарком (хотя, как сказать… - см. фото, относящиеся к этому времени). Но, в общем, всё же, наверное, выглядел «шибко серьёзным» хотя, возможно, мог, вдруг, и оказаться мужчиной холостым - со всеми вытекавшими из этого перспективами для некоторых из них – «кто ж его знает»… Проблема выйти замуж для этой категории одиноких «девушек» и женщин была всегда актуальной. Короче – «на безрыбье… и т. д.» - и я был «рыбой». Наверное, так.

   Через какое-то время, посовещавшись, в результате их добровольного «кастинга» (тогда ещё значения такого слова не знали) мне была предложена кандидатура – и какая ! В первый дальний мой маршрут на Шикотане в бухту Димитрова вызвалась отправиться… - ни больше, ни меньше – Любовь Орлова ! В реальности это, конечно,  была просто Любка Орлова, завербовавшаяся на путину из какого-то посёлка аж из Волгоградской области (прошу любить и жаловать – см. фото в начале главы).
   …Через день, захватив в магазине немного риса, чай, печенье, двинулись через весь остров с севера на юг в бухту Димитрова. К вечеру добрались до места на берегу, установили палатку, «заварганили» на костре неплохую уху (прагматичная Любка где-то добыла и прихватила с собой пару кетин).  Погода стояла идеальная – Тихий океан вполне оправдывал своё название…

   …В первом же маршруте я столкнулся с приливными «сюрпризами», которые на Шикотане оказались для меня неожиданными (скорее – непривычными).  Как известно океанские приливы и отливы, обусловленные гравитационными влиянием Луны и вращением последней вокруг земли (см. Википедию), бывают двойными и одинарными. Приливы и отливы циклически чередуются в соответствии с изменяющейся астрономической, гидрологической и метеорологической обстановкой. Последовательность фаз приливов и отливов определяется двумя максимумами и двумя минимумами в суточном ходе.
   Собственно приливная волна в открытом океане имеет высоту лишь 30–60 см, но она значительно увеличивается при подходе к берегам материков или островов.
Интервал между кульминациями последовательных прилива и отлива составляет около 6-ти часов. Со стороны Тихого океана у Курильских островов приливы в основном неправильные полусуточные.

   Так вот, идя первым же маршрутом по узкой кромке песчаной отмели вдоль крутого скального берега бухты, неожиданно стал замечать, что ширина легко проходимого песчаного пляжа стала довольно быстро «сокращаться». Поняв в чём дело, повернули назад – чтобы не лезть на крутые залесёные сопки. Вода быстро прибывала. Пройдя с полкилометра назад, обнаружили, что океанская волна в бухте уже бьётся о прибрежные скалы… В конце концов пришлось обходить такие «непропуски» уже по пояс в воде, пока не вышли на пологий водораздел с которого спустились к палатке. Она-то была поставлена (как предчувствовал!) достаточно высоко - на незаливаемой приливной волной коренной каменной террасе… В дальнейшем маршруты планировал с учётом графика   приливов и отливов, полученных на местной метеостанции…
   Несмотря на это, один раз «увлёкшись» работой, мы с Любкой оставили часть мешочков для образцов на берегу, рассчитывая быстро вернуться. Однако, когда, задержавшись, возвратились на место, увидели наше «хозяйство» уже плавающим на быстро подступавшей воде…

   Постепенно освоившись, довольно неплохо «отработали» бухту. Любка при моей диктовке была внимательна (во избежание ошибок при диктовке произносимые мною вслух цифры элементов залегания помощница дублировала вслух), ошибок в записях практически не было. Номера мешочков для образцов пород не путала. Единственным недостатком было то, что она курила. Но садилась всегда с подветренной стороны. Я по ходу обычно делал несколько снимков, которыми она собиралась потом похвастать дома (фото я обычно печатал по приезде и рассылал потом по соответствующим адресам...).
   По возвращении к палатке вечером, я обычно собирал выброшенный на берег сушняк для костра и принимался за обработку документации, а моя «киноактриса» на костре в котелке варила ужин и завтрак одновремённо. На обед в маршруте обычно делали маленький перерыв, «на ходу» кипятили чай – и пили его с печеньем. В общем в работе и быту был полный «консенсус». По завершении отбора образцов на этом объекте, нагрузившись камнями, как ишаки, с трудом доволокли драгоценный груз до посёлка (пришлось сделать одну незапланированную ночёвку – так выбились из сил).
   
   На следующий день после оформления на почте для отправки посылок с камнями на адрес института, мы с Любкой зашли на погранзаставу доложить о возвращении. Начальник – довольно добродушный и простоватый - «рабочее-крестьянского вида» - служака-капитан   (таких показывали в довоенных фильмах из жизни пограничников) возился возле своего коня (в М.-Курильске у погранцов была своя небольшая конюшня).
   Я похвалил коня и предложил сфотографировать начальника верхом. Вероятно, за недосугом, капитан не имел возможности поиметь к завершению своей службы такое фото. Он неожиданно легко согласился. Тут я вошёл в свой обычный фотографический раж и посоветовал сняться ещё и с Любкой. Он, как мне показалось,  с видимым удовольствием посадив мою помощницу впереди себя, немного проехал с ней по двору заставы. Я отщёлкал их как положено и пообещал прислать фото.
   
   Где-то к концу своего пребывания на Шикотане – уже в начале октября, «сменив»  уже нескольких помощниц, я решил воспользоваться услугами местного штатного фотомастера, наезжавшего из областного центра (Южно-Сахалинска) на время путины, когда на острове было много приезжих (вербованных и студентов из Дальрыбвтуза – на практике). Сдал ему на проявку накопившуюся кучу своих «фэдовских» фотоплёнок (см. Википедию).  Получив их обратно перед отъездом и в спешке не пересчитав их, лишь по приезде во Владивосток обнаружил, что плёнка с начальником  заставы и Любкой отсутствует…
   Не считаю это случайностью: пропажа могла означать лишь то, что, согласно существующей для погранзоны регламентации, любые фотоматериалы, фиксирующие секретные  объекты, в т. ч. наших военных на границе с сопредельной зарубежной страной (в любой, в т. ч. бытовой обстановке) изымались. Тем более такие компрометирующие: ничего себе – нач. погранзаставы с чужой бабой на лошади, обнимающий её сзади за грудки – (даже если  только с целью, чтобы та случайно не свалилась с лошади…). Любка потом мне рассказывала со смехом и явно напускным осуждением: «а начальничек-то, когда сидели на лошади, всё норовил прижимать меня к себе…». Но эти детали его поведения, если кого и могли заинтересовать, то, конечно, разве что только его супругу.

   Другой причиной исчезновения злосчастной плёнки могло служить то, что (о, ужас !) фотограф был агентом западных спецслужб, очень удачно устроившимся на такую «удобную» должность. Как бы-то ни было, даже, если где-нибудь изучались полученные, благодаря мне, «разведданные» о личном составе офицеров погранслужбы (и их поведении) на острове Шикотан в конце сентября 1977 г., то соответствующие сотрудники заграничных  спецслужб могли только позавидовать такому, по «западным понятиям», паблисити и пиар-возможностям, имеющимся у советских пограничных начальников… 
   Всё же полагаю, что, скорее всего, «товарища фотограф» совмещал свои непосредственные  обязанности с помощью погранслужбе в изъятии различных неположенных для всеобщего обозрения «вещдоков»… И зачем только я, дурак, отдал тогда на проявку эти свои плёнки: фото «расслабившегося» начальника заставы верхом на коне и, пардон, крепко обхватившего сзади «мою» Любку, смотрелось бы эффектно. Люблю я, всё же, неординарные фото – на грани «провокационно-смешного»…