Бал!

"Там бал был",- эта фраза так и вертелась в голове. Точно сказать, как попал он в дом Ростовых и, именно, на день рождения молодой Натальи, поручик Ржевский никак не мог. Смутно вспоминался дядя, бригадир Ржевский, приходившийся седьмой водой на киселе матери отца девицы. Однако, так как делать ему сегодняшним вечером было вовсе нечего, а время возвращения в гусарский свой полк неумолимо приближалось, поручик обрадовался и такому развлечению. Пройдя по дому, причём при этом старательно обходя центральный танцевальный зал, гусар начал впадать в тихую меланхолию. Старички в расшитых золотом вицмундирах и бабушки в кринолинах "времён Очакова и покоренья Крыма", азартно резались в "шмен де фер" и "пикет". Он, пожалуй,охотно бы рискнул и раскинул банчок, да вот проигрался уже в пух и прах заезжему уланскому полковнику, так его ловко обчистившему, что дяде пришлось выкупать кобылу племянника со всей амуницией. Чего уж тут про деньги было говорить! Радовал буфет. И кубки имелись соответственные, и шампанское выше всяких похвал! Молодёжи было мало. Не сезон, дороги жутко развезло, и из окрестных имений, по-грязи, выбраться не представлялось возможным. А московские франты не горели желанием прибыть. Девушке лишь шестнадцать, матримониальные планы в виду не имеет, так что и ноги бить? Можно  ещё куда по делам своим прошвырнуться. Сам Ржевский уже пару раз случайно наступал на чищеные штиблеты  встречным молодцам, служащим по гражданской линии, ожидая возможного возмущения. Не тут-то было. Перед ним извинялись, и спешили уйти, как только начинал поручик крутить ус и приступал к монологу. Гусар совсем скис, тут к нему подошла молоденькая девушка, почти девочка, в белом нарядном бальном платье. "Что же вы скучаете на балу"? - прозвучал тихий девичий голос. Разрешите вас пригласить на вальс?" Ржевский смутился и даже слегка опешил. "Мадам!" - начал он,-  "Извините, мадмуазель. Же ву прие, пардонне муа! Лучше в буфет. У меня от танцев какое-то содрогание в душе и организме происходит." "Меня зовут Натали Ростова",- продолжала девица.- "А вас как? Где служите, поручик Ржевский? Я смотрю на вас и вижу красивый мундир. Вы улан?" "Ни в коем случае! Уланы – дикий народ, с лошадьми  сношаются, в карты, мерзавцы, жульничают. Да вам это любой скажет. Я гусар, чем и горжусь!" Тут Наташа сделала вид, что не всё услышала и продолжала: "А вы загадки отгадывать любите?" Ржевский ухмыльнулся в ответ: "Это смотря какие. Приличные и замысловатые люблю." Проснёшься, эдак, ты утром, в голове звон, во рту полк кавалергардов с лошадьми ночевал, а тут тебя и спрашивают: "Без окон, без дверей, полна горница людей. Это что?" Ну, пошлёшь такового  вопрошающего на хер, а то и в рожу заглянешь чисто задумчиво, глядишь, к обеду дуэль, уже с похмелья легче. Так что люблю я эти дела!" Девушка обрадовалась, видно не всё поняв из сложного  произошедшего разговора.  "А вот я вам свою сейчас загадку и задам. Серединочка жёлтенькая, а вокруг белое. Это что такое?"  Поручик, к чести его, и на секунду не задумался. "Да это жопа! Именно-с!" Наташа густо покраснела. "Поручик, вы подумайте. Может ромашка?" И услышала в ответ: "Да я вчера только в такой вот позе певичку Жозефину пользовал. Рассмотрел, хотя и свечей мало было. Не сумневайтесь. Точно, жопа!" "А я думала что ромашка",- только и проговорила изумлённая до нельзя  девица. "А теперь вы отвечайте", - вступил в разговор гусар,- "Загадка. Парикмахер, Херувим и Цырульник! У одного хер сзади, у одного впереди, а у Цирульника где?" И не дождавшись ответа продолжал: "Вот и мы так же долго думали, когда два дни пили, а затем полковой батюшка вопросец этот огласил. Хорошо господин полковник нашёлся. Где, где? У хера в бороде, – говорит. Больше нам думать не о чем? Вон корнет Сорокопут два дни как женился, а кобыла уже рожает? Это как понимать прикажете? И мадам Бланш Гандон на услуги девиц таксу повысила. Вот куда смотреть надо, а не на хер цырульника." А тут манёвры как раз начались, это почти война, только лишь понарошку. Глядим, табор цыганский. Что делать? Трубач атаку трубит, сабли вон, вперёд. Ура! Перехватали всех, конечно. Народ совершенно дикий. Бородищи чёрные, клыки страховидные, но нам и такие не страшны. Налили по самое горло в зверообразных этих монстров шампань-коблер, да гитары дали. Покорились. Так пели, кобылы и те плакали. А девки ихние танцевать принялись. Юбки вьются, песни поются, через день только и опомнились, оказалось, мы уже в Австрийской империи. Чуть война не началась! Слава богу на той стороне нас гонведы гусарские встретили, братья кровные по гусарству. Сначала у них пили, потом у нас, а потом не помню. У моей лошади даже горячка белая началась. Потому скотина шампанское из ведра пить отказывалась, так наш ветеринар ей клизьму из восьми вёдер токайского засадил. Проглотила как миленькая! Но, в уме повредилась. Нарвала, стерва, ромашек, это цветочки такие, серединка жёлтая, а вокруг белое, и венок сплела, а потом к ротмистру Сёмину в невесты напрашивалась. Сам я всё это видел, истинный Бог, не совру, с места не сойти! И ушла купаться с водяным. А маленьких своих воденят он меня сторожить оставил. Но я то не промах, арапник взял и гонять гадиков начал пока не уснул.... На этом обрывается истинный дневник полковника Ржевского, написанный им в старости потомкам в назидание.