Глава 5. Немного о себе

      Сколько бы фраз и предложений я не говорил о товарище Гамиле, вы до сих пор не познакомились со мной. Давайте поведаю небольшую историю о себе. Имя свое не желаю представлять, но прочту одну главу из своего дневника. Средина октября. Мыслей куча. Командировка.

      Я однажды его повстречал, и надолго запомню произнесенные им слова: «Ты видишь мир глазами обычного человека, который никогда не выходил за грани дозволенного. А я вот, побывал там, и, открывши свои слепые очи – прозрел! Все люди достойны жить, но преступивши свою совесть и закон Божий будут наказаны, но не мной, а своими страхами, что поглотят сущую оболочку и бренное тело…». Что-то еще он тогда рассказывал, но не помню. Тогда был в командировке в маленьком городке, где именно не знаю, но одно могу сказать: это был маленький Питер. Не примечательный человек сидел на скамейке, но не как все. А на спинке скамьи, опершись на нее своим задом и ноги поставив врозь. Я подошел к нему попросить огонька и эта ситуация выпала в интересный разговор двух не знакомых лиц.

      – Мне не интересно как вас зовут, но можно к вам обращаться: сударь? – задал мне такой вопрос незнакомец, – тогда я еще не знал кто он.

      – Я? Не против. А мне как к вам обращаться? – растерянно спросил я.

      – Аналогично, сударь! Я так полагаю, вы не местный и приехали сюда на несколько дней! – и, не дождавшись ответа, продолжил свой утвердительно-вопросительный рассказ, – Так полагаю, командировка на ваши плечи свалилась и сегодня, дескать, последний день. Немного алкоголя внутрь. И завтра вы свободны от оков этого маленького городка, что похож на многое, но не то самое многое, до боли знакомое!

      – Я могу немного возразить, сударь! – решил перебить его рассказ, – Здесь, чувствую новым себя, как будто уже бывал тут и могу оторваться от местного окружения. Здесь, даже, люди другие и энергетика города пульсирует, бьет другим ключом. А что это за город?

      – Сударь, вы меня поражаете! Вы здесь несколько дней, и до сих пор не поняли где? Это город, когда-то был границей российской империи и дальнейшее развитие, и освоение недр нынешней России было продолжено отсюда. Это город, в котором сбываются мечты любого заблудшего дитя божьего. Это город, что подарил миру и науку, и культуру, и некогда свою революционную изюминку и своих героев. Не знаю, что выберешь ты, то, тем и будет! – улыбнулся незнакомый сударь, сжавшись еще сильнее от холода в себя.

      Его руки были в карманах потертого пальто, так он согревался. А из-под шляпы лик мелькал мелкими бликами, и рассмотреть, что он собой представляет, не было возможно, тем более, вечером. Тогда я не знал кто он, и поэтому чувствовал себя спокойно. Стоя напротив него и ведя беседу, думал о том, что будет, если я сюда больше не приеду, и не побываю здесь. Конечно же, был сильно удивлен и поражен, на тех радостях подарил незнакомцу трубку, и расстались мы с ним уже другими словами: «ищущие люди всегда находят то, что ищут, только главное не пропустить нужный миг». Когда увидел его лицо со шрамом, где через пулевое отверстие видны зубы, я отлетел, назад упав наземь.

      Он соскочил и помог мне встать, подав мне руку. А пар от дыхания выходил в правую сторону, как у свирепого кабана, который вовсе и не свиреп, как казалось. Подняв меня, он помог отряхнуться и сел обратно на скамью, преобразив свой, и так, крепкий и подтянутый стан. Запрокинув одну ногу на другую, Страхов улыбнулся своим сверкающими зубами наружу сквозь стенку правой щеки. Уверенное и твердое держание и владение своим организмом говорило о твердости его характера и крепкой нервной системы. У меня было желание спросить, как и кто это с ним сделал, но мое отчаянное остолбенение мешало данному произнесению слов и фраз.

      – Многие пугаются, но не надо все отклоняющееся от стандартного, воспринимать, как нечто пугающее. Люди склонны с самого начала к жестокости, но потом подключают свой мозг и разум. А осознавши, понимают, что натворили, и этого уже никак не исправить. Поэтому, когда что-то делаете, сударь, обращайтесь сначала к разуму, а потом уже приступайте к делу с трезвой головой, – гладко прозвучали его слова, журча мелодичной игрой звуков, как весенний ручей в безлюдном лесу, – Береги свою голову, она тебе когда-нибудь еще пригодиться.

      – Я!? Я не представляю, что сейчас сказать. Я!? Я вижу ужас, который мне представлялся в средневековой Европе, или во времена революций, или, если все обобщить, то до времён цивилизованного законодательства, то есть до наших дней. Наверное, это будет не культурно с моей стороны, если я задам глупый вопрос, и вновь насыплю соль на рану, что затянуться не успела! – еще не отошедший от «замечательного» вида незнакомца, тараторил бес умолку и очень быстро, – Слов не найду для поднятия такой проблемы. И! И более глубоко…

      Не дав мне дальше говорить, незнакомец подвел палец правой руки к губам, и сипло прошипел, но из дыры в щеке легким свистом вышел воздух, летевший наружу, освобождаясь от оков легких. Многое можно было ожидать от него, но я был спокоен в плане своей безопасности, просто вызывал доверие собеседник, своим нерушим образом. Его нос был массивным и представлял из себя занимательную конструкцию – небольшой и немаленький, не расплывчатый по лицу и не узкий, лишь явно выделялась  квадратная лицевая часть носа. Его лик был покрыт морщинами, которые плавно перетекали из одной в другую. Смуглый стойкий цвет кожи говорил, что человек много времени прожил в месте пустынного теплого характера, если примерно подумать, то возможно Афганистан. Можно было предположить о его бывшей воинской принадлежности, по подтянутой осанке и крепкому телосложению. О глазах можно много рассказать, но первое что бросалось, так это черные налитые идеей зрачки. Они были карими, но быстро меняли свой оттенок.

      Вам когда-нибудь встречались мужчины с ярко выраженными ресницами, подведенными природой? Они были длинными и с разъединенными кончиками. Когда он смотрел вам в глаза, то явно чувство прожигания насквозь начинало преследовать, а неумолимое желание жажды хватало за грудки и швыряло в сторону, поодаль, но вы продолжали стоять перед ним. Не было странного желания найти в нем долю разочарования, иль печали, потому что энергия властности и контроля брала свое. Жаль, чтобы понять, чем дышит собеседник нужно больше времени, а его как обычно не было. Встав передо мной, незнакомец положил руки мне на плечи и улыбнулся также загадочно, как и в предыдущие разы, проронил фразу минувших минут десять тому назад.

      – Многие пугаются, но не надо! Спасибо за подарок. Надеюсь, еще увидимся. До свидания, сударь! – пожал мне руку и отправился в путь, незнакомый мне человек с уродливым лицом, которому отнюдь было лет двадцать шесть-тридцать, – И не забывайте, ищущие люди всегда находят то, что ищут, только главное не пропустить нужный миг.

      – До свидания… – протянул я, от удивления и испуга одновременно. Состояние аффекта так и не прошло, даже после ухода незнакомого человека.
Должен продолжить рассказ и описание незнакомца, но минут через десять узнал, кто он и личная оценка быстро поменялась. Зверь, свирепый и обезумевший, никогда не сделает вам услугу называемой помощью и состраданием. И взгляд, отражение в его глазах – это не его душа, мысли, идеи и намерения, а всего лишь отражение, зеркало ваших глаз и намерений, душевного размаха, минутной воли и безумных воплощений вас. Так же, и товарищ Страхов предстал загнанным и замученным зверем, который не в ответе за свои мелкие поступки, что подкидывает жизнь, дабы, не отрекаясь от собственного «Я» остаться еще и человеком. В его налитых кровью глазах можно увидеть не темную бездну, а жажду жизни, попытку выжить, но вспоминая, что это лишь отражение ваших глаз, понимаешь ситуацию по-другому. А что на уме у Страхова, мало кто поймет. Резкое стечение обстоятельств заставило человека встать на колени, потерять часть собственной плоти и упасть замертво, а потом восстать из пепла, как феникс влететь высоко под горизонт своих возможностей, расправить новы крылья и предстать птицей правосудия, снизойдя с небес огненной стелой пронзающей сердца грешников.

      Мне рассказали трагичную историю, с подвигнувшей человека на крайние меры. Многие независимые эксперты сулили Тихому неизбежную кончину от рук дитя своего, приспешника и правой руки, но Страхов не приходил за ним, и даже не выказывал таких идей. Однажды, мне придется встретиться с Семеном Григорьевичем, и он выдаст интересное умозаключение по этому поводу: «Мы в ответе за тех, кого приручили, гласит в одной сказке, а в этом случае получается наоборот: мы в ответе за тех, кто нас приручил, и несем полную ответственность. Хозяина мы сами выбираем, и неважно насколько он плох или хорош, сами приложили руку к выбору его».

      Образ товарища Страхова заставил бы задуматься каждого человека, как только бы с ним познакомился. Он когда-то был правой рукой Тихого и исполнял всякую работу и знал каждый шаг его. Наверное, в скором времени Петр Емельянович решил избавиться от Страхова, но явно этого не выдавал свои козни против своего любимого исполнителя. Мнение Тихого было стандартно: «Бизнес есть бизнес. Ничего личного». Тогда молодой паренек вставал на путь профессионального убийцы, а если быть точнее он совсем недавно вернулся с войны и трудно сводил концы с концами, но справиться с заданием не смог. Об этом мальчишке речь сейчас не идет. Почему же он решил отказаться от услуг давнего соратника и избавиться так жестоко – никто не знал, даже я не мог предположить. Пуля прошла насквозь, зубы и щека были пробиты, поэтому в далеком нашем настоящем лицо изуродовано этим шрамом. Черные глаза испепеляли любого незнакомца, никаких других эмоций не вызывал Страхов, кроме холодящих мурашек по всему телу и ужасающего страха. Человек среднего роста со стройным станом и широкими плечами показывали его крепкое телосложение, способное пережить любые невзгоды и капризы природы. После неудачной попытки убийства, Страхов вернулся к жизни в новом обличии и совсем неуравновешенной психикой. Одержимость новой идеей очищения общества от людей недостойных и не имеющих права жить и ходить по этой земле – стала главной темой его жизни. Но винить Тихого и мстить ему он точно уже не хотел. Его стиль хождения сильно изменился, походка стала мистической и ленивой, – это можно было охарактеризовать одной фразой «скрытность души».