Немного ласки

 
       - Давайте, Людочка, выпьем за знакомство!– улыбаясь, старик  поднял рюмку с коньяком и женщина протянула к нему бокал с вином, – Не могу поверить, что вы здесь… 
   Он залпом выпил рюмку коньяка.
       - Мне жутко одиноко, страшно одиноко сидеть одному в пустой квартире. А теперь тут вы!  Я сделаю для вас все!
   Людмила смутившись,  сказала:
       - Как вы можете так говорить,  вы меня совсем не знаете! - про себя же подумала: - «Какой  шустрый  дед!»
   Старик оправдался:
       - Знаю милая, знаю, что лезу напролом… Глаза ваши сами за вас говорят.   
Он говорил искренне, он все продумал: открыть перед ней  все карты и услышать  ее согласие.
       - О деньгах не беспокойтесь- на нас хватит. Пенсия у меня хорошая. А малого вашего, мы поднимем…
У него перехватило дыхание , он на минуту  другую замолчал, а потом продолжил: -  Я вам еще раз скажу - не будет вам ни в чем от меня отказа. А мне что… только немного ласки…
 
   Дед  весь светился:улыбка не сходила с его лица. Он чувствовал как горели его щеки, даже пропущенные  три рюмки коньяка, почти одна  за другой, не сняли его внутреннего напряжения.
 - Я уж думал, не местная - уехала. - опять начал старик. Раз приду в магазин, другой – нет вас! А вы, оказывается, вот как..
 - Да, мне пришлось поменять место работы...тяжелая. - Люда поставила бокал на стол.- Вы тогда, так странно вели себя, я не знала что и думать. Вы же сами слышали, как продавцы смеялись над нами. 
   - О! Да, да. Особенно та женщина, - он мотнул головой в сторону, будто она там была, - Она грубая и бестактная. 
   - Уж что-что, а посмеяться над людьми она любит. - потвердила Люмила.
   Они оба замолчали.


   Люда вспомнила, как  напарница, постоянно с издевкой насмехалась над ней, будто она старику давала какой-либо повод.
   - Посмотри, кто пришел! – Нинка, усмехаясь, кивнула в сторону высокого, с виду интеллигентного, старика. -  Твой кавалер!
   - Хватит! Каждый раз одно и то же! - отдернула ее Людмила.
   - Не на меня же он приходит поглядеть, - съехидничала продавщица и громко обратилась к старику:
   - Вам помочь?
   Тот покачал головой. Он стоял у прилавка, за которым Людмила рассчитывалась с покупателем, держал шапку в руках и приглаживал свою удивительно густую шевелюру.
   - Ну вот, что я говорила, опять тебя дожидается! – и с усмешкой глянув на него, она пошла к своим весам.
Людмила знала, что та была права и ужасно злилась на свою словоохотливость – вот что из этого вышло: ходит, будто его  приворожили.
   - Сделайте Людке  предложение! Она у нас баба холостая! -  крикнула Нинка деду из своего угла и  засмеялась на весь магазин, который опустел к закрытию. 
Старик удивленно посмотрел в ее сторону и сказал:
   - Я женат.
   - Жена не стена может и подвинуться, - не унималась она, встряхивая волосы рукой.
   - Веселая вы женщина, но чересчур любопытная, – не выдержав ее насмешки, старик вышел из магазина.
   - А что, Антонина, не так что ли?  - обратилась Нинка к уборщице, которая натирала стекло витрины. – Делает вид,  будто он просто так возле нее  крутится. 
   - Староват он для нее, ему небось за восемьдесят, – отозвалась Антонина.
   - А ей за пятьдесят, -  с ухмылкой ответила та.
   - Каким бы старым он не был, а квартирку бы подписал, – уборщица посмотрела на Людмилу, которая  возилась у своих весов. - Моя соседка ухаживала за таким вот, так он  ей все оставил. Сейчас немало одиноких старых людей, кто подсуетится, тот считай с жильем.
   - Слышала, Людка, что Антонина сказала? Квартира сама к тебе просится.
   - Вот и возьми его себе!
   - Так он ко мне не клеится! А то бы я его прокрутила! – захохотала Нинка.
   - Он может,гол как сокол.
   - Нет, по нему видно, что он «богатый Буратинка», - утвердительно отозвалась Нинка.
   - Да ну тебя, - отмахнулась Людмила.

   С тех пор она пару раз задумывалась о том разговоре, но уход за старым человеком вызывал  у нее отвращение, а замужество глубокую тоску.
   Прошло несколько месяцев.
   Людмила уже работала в отделе детской одежды, когда дед "засветился" и здесь.
   Только дед вел себя странно: походит возле отдела, посмотрит по сторонам, пробежит по ней взглядом, будто не знает, и уходил.
    "Подумаешь, ничего бы не случилось, если я убралась в его квартире или приготовила поесть, а там присмотрелась бы." - задумалась,теперь, Людмила над словами сотрудниц.

      Алексей Ефимыч, глядя в окно, думал о той женщине, а за его спиной стонала умирающая жена. Он всегда был чутким и заботливым мужем. И даже теперь, терпеливо сносил ее капризы. Он  молчал на все, что она вытворяла. Когда он уходил в магазин, она раздавала свои вещи и драгоценности. На его вопросительный взгляд она нервно взвизгивала: - "Тебе и без этого много останется!"  Потом начинала плакать причитая: - "Ох, мой Сереженька, скоро я с тобой увижусь!" 
      Это был его второй брак. Сошлись они, уже далеко не молодыми. Вначале жили хорошо, но потом Александра начала вспоминать своего первого мужа офицера и жизнь его поблекла. Она оскорбляла его и унижала, будто он был виноват, что не сложилась ее судьба так как она хотела. За тем мужем она жила, как "генеральша", ни в чем нужды не знала, а с ним только мучается и поучает его во всем. Это с ней он выглядит как "министр", это ее  заслуга!
        Ефимыч только вздыхал: первая жена ни во что его ни ставила, умерла с обидой и эта туда же. Не виноват же он, что вынося с детства лишения  невзгоды, он остался здоровым и крепким человеком.               
 
   В один из февральских дней, Людмила стояла и смотрела в окно на синее небо в облаках. На душе было легко от приближения весны. Она уже заявляла о себе внезапно ворвавшимся пением птиц или же ласковым солнечным зайчиком. С каждой весной она надеялась и ждала, сама не зная чего, не то любви, не то нежданно свалившегося на нее наследства. Года идут, а она так ничего и не достигла, как ее ровесницы: одна чиновница, другая свое дело открыла, та удачно замуж вышла. Она же…

   Движение за витриной заставило ее перевести глаза. Перед ней стоял старик. Внутренний голос подсказал ей, что у него случила беда. Он сказал:
          - Здравствуйте! А у меня умерла жена… 
          - Боже, горе то какое! – всплеснула Людмила руками, будто он был ее хорошим знакомым. Она не любила выказывать сочувствие чужим людям видя в этом  фальшь, а сейчас она искренне этому удивилась.
          - Жена долго болела… - начал было рассказывать дед про свою беду, но зашла женщина с мальчиком лет семи. 
          - Вы духом не падайте! – проговорила быстро Людмила и вопросительно повернулась к женщине, но та пробежав взглядом по витрине, вышла.
          - Нет, что вы! Меня ничто теперь не утешит. Я такой одинокий! – со скорбью в голосе продолжил старик.
          - А дети у вас есть? – поинтересовалась она.
          - У нас с женой никого не было.
          - Я сожалею, -  с неподдельным чувством сказала Люда.
Она вела себя так естественно, что это придало ему смелости продолжить разговор.
          - А у вас есть дети? – спросил он.
          - Да, двое.
          - Вы счастливая. Наверное и муж у вас есть? – дед осмелел.
          - Нет. Мы развелись.
          - Значит, вы одинокая?
          - Да нет, я не живу одна...
          - А я один. Совсем один. И ко мне никто не ходит.… А вы могли бы придти ко мне в гости?
          - Не знаю…. Наверное могла, - смутившись, проговорила она.
          - Замечательно. Я, Алексей Ефимович. Ваше имя я знаю, Людочка.


   Когда старик ушел, Людмила задумалась: если жизнь дает ей шанс, ведь глупо было бы его упустить,  как говориться лучше сделать и раскаяться, чем не сделать и покаяться. Кто знает может она, хоть таким способом, приобретет жилье себе и детям. В молодости, когда им  досталась  однокомнатная квартира от бабки  Николая, они с мужем нарадоваться не могли. После рождения второго сына, муж подал заявление на расширение жилплощади, но им не повезло. После перемен в стране их с очереди сняли: остановилось строительство социального жилья. Николай проработав много лет на заводе обозлился, уволился и начал прикладываться к стакану. Что только она ни делала: и кодировала его, и к бабкам водила, только ничего не помогло. Со временем стал он приводить в дом не только друзей - алкоголиков, но и женщин. Она плакала, ругалась и грозилась разводом. За развод он зацепился, настоял, а потом стал ее с детьми выгонять из своей  квартиры.


   Людмила точно не помнит, как случился у нее нервный срыв. Это потом сотрудницы  рассказали, что прямо с работы отвезли ее в больницу. Сказались постоянные скандалы, слезы и переживания. Благо, все обошлось благополучно. После больницы она сняла однокомнатную квартиру, так  и живет в ней.

   Еще при муже - алкоголике, Люда долго тянула двоих детей на маленькую зарплату библиотекаря, а потом бросила свою профессию и ушла работать помощником повара в небольшое придорожное кафе, где и случилась вся эта история с болезнью. С годами работа сутками ее вымотала, и она ушла работать в продуктовый магазин, но и здесь работа по 12 часов на ногах вызывала хроническую усталость. По совету подруги она устроилась продавцом в торговый центр и не пожалела: ни суеты, ни шума. Правда, зарплата стала намного меньше пришлось экономить на многом. Старший сын после училища пошел работать, женился и тоже, снял комнату в общежитии. Каждый день  после работы, бросая все дела, Людмила шла к молодым, чтобы понянчить шестимесячную внучку или помочь с домашними делами.

   Уже стемнело, когда она подходила к подъезду старика. Тот вышел к ней навстречу и предложил  прогуляться перед ужином. Дед старался выглядеть спокойным, но излишняя болтливость выдавала его внутреннее волнение. Когда они проходили мимо дома Людмилы, она предложила посмотреть ее квартиру.  Он согласился и не стесняясь, осмотрел ее, отметив простоту и тесноту. Свои же хоромы он начал расхваливать и когда они зашли в его квартиру, он с большим удовольствием показал ей каждый уголок.
   Его квартира ей не понравилась: первый этаж и планировка неудобная. Вся она  была обставлена советской мебелью. В одной из комнат висели разного размера иконы. Везде пестрели в вазах или висели в петлях искусственные цветы. В комнатах стоял стойкий запах масла мелиссы. Тусклый свет энергосберегающих ламп вставленных по одной в каждую люстру наводил тоску, а если представить картину недавних похорон, то и ужас. Людмиле стало не по себе, она уже подумала уйти, но глянув на старика ей стало спокойнее: только он освещал квартиру своим веселым видом.
   - Людмила, что будем пить: коньяк, водку или вино?
   - А разве вам можно? - с неподдельным удивлением спросила она.
   - А почему нельзя? – вопросом на вопрос ответил дед. Он стоял перед ней такой простой, как ее дедушка в далеком детстве: худой в полинялой рубашке и великоватых брюках сильно затянутых на ремне. Повеяло таким родным и близким...
   - Ну мало ли по каким причинам. В вашем возрасте…
   - Все можно, если осторожно, -  хихикнул старик  и пошел в кухню.
   - Вам помочь?
   - Что вы! Я справлюсь сам. Вы – гостья! – сказал он с кухни, а минуту спустя заглянул в комнату и добавил: - Накрою стол в зале.
      
   Пока она разглядывала фарфоровый чайный сервиз в старом серванте и просматривала книги в книжном шкафу, он успел поставить на стол нехитрую закуску: квашеную капусту в маленьком салатнике и нарезанный хлеб прямо на дощечке. Все поставленные бутылки были не полными, видно хозяин баловался спиртным.
   - Людмила, к вашему приходу я отварил картошечку с сосисками. Вы же с работы, наверное голодны. Садитесь к столу!      
После продолжительной беседы, дед сказал, что квартира ему не принадлежит.
   - Да, милочка, я не владелец квартиры! –  мягко, но утвердительно сказал он. - И мне не нужна помощь, я сам неплохо справляюсь с домашними делами.
   Женщине стало стыдно, будто он поймал ее на воровстве. Старик продолжил:
 - Я никогда не жил один, потому мне и плохо.
   От такого откровения перед ее глазами мгновенно рухнул воздушный замок. В душе стало пусто как в новой квартире, которой похвасталась ее бывшая золовка. Людмила возненавидела себя, старика и все на свете. Ей никогда ничего просто так не давалось. Она даже не находила ни одной ценной вещи. А это  квартира! Она слушала старика, кивала в ответ, говорила сама, а душа ее плакала. Разве она не заслуживает собственного жилья и  любви зрелого мужчины, а не этого старика, который  влюбился в нее и старается произвести впечатление! Когда ком подступил к горлу она, боясь разрыдаться знаком показала на часы, встала и быстро прошла в прихожую.
   - Людмила, зачем вы встали? ... Вам надо уходить? – дед пошел вслед за ней. – Не надо меня благодарить, может еще посидели бы…. Подождите! Я сейчас…  Он вернулся  и сказал:
   - Людочка, я знаю, вам нелегко. Я дам вам только одну бумажку!
  Он пошелестел пятитысячной купюрой с  загадочным видом.
   -  Возьмите!
  Женщина наотрез отказалась и повернулась к двери.
   – Зачем вы меня обижаете? Я даю от всей души!   
  Она взяла деньги.

   С того дня вопреки своему желанию, Людмила стала приходить к Алексею Ефимовичу каждый день. Второй вечер был веселее: она выпила больше вермута, чем вчера и у нее поднялось  настроение. Старик напоминал ей старого графа из прочитанных классиков. Она же представляла себя молоденькой девушкой на выданье и это ее веселило. Он сидел перед ней на стуле прямо, движения его были уверенными и при каждом наклоне головы, когда волосы спадали ему на лицо, он поправлял свою седую шевелюру артистичным движением руки сам того не подозревая. Дед все больше налегал на коньячок и  говорил не умолкая. От шутки он переходил к серьезным рассказам из своей жизни и наоборот. Она делала то же самое. Ей было интересно вести с ним беседу несмотря на то, что Ефимыч, как она стала его величать, никаким боком не относился к интеллигентам.
   - Людмила, у тебя есть сберкнижка? – неожиданно спросил дед.         
   Она удивленно подняла брови.
   – Нет, я ни сберкнижки, ни банковских карточек никогда не имела.
   - Завтра пойдешь и откроешь счет. Я переведу тебе свои сбережения, – с серьезным видом сказал Ефимыч.
   - Что? Никуда я не пойду! – она встала и подошла к трюмо, на котором стояла большая фарфоровая статуэтка. Женщине стало страшно от такой стариковской щедрости. Она испугалась за свою репутацию, хотя в жизни  никакого статуса не имела. Нервно водя по округлостям статуэтки, она думала, что дед сказал не самую лучшую мысль, люди  о ней потом скажут, что обобрала немощного старика. Она представила, что ее в милицию вызовут, сплетни  по городу пойдут и мурашки пробежали по ее спине. «Совсем дед голову потерял!»     Постояв немного, она села за стол.
   - Извини, сам не знаю что говорю! – старик коснулся ее руки.
   - Ну зачем мне твои деньги?
   - Чтобы ей не достались, когда  помру, – выдавил из себя, расстроенный дед.
   - Кому?
   - Тамаре, хозяйке этой квартиры! – он глянул на нее с такой тоской в глазах, что ей стало жалко старика.
   - Она твоя родственница?
   - Нет, жены. Жена подписала нашу квартиру ей, еще при жизни. Имущество только мое и деньги. Тамара уже половину из них взяла, сказала, что потратилась на супругу изрядно, пока в опекуншах ходила. Теперь будет ждать моей смерти, чтобы продать квартиру.
   - Ефимыч, не огорчайся! Пойдем завтра на рынок и  купим мясо. Ты говорил, что давно не ел котлет, -  женщина решила вернуть его к житейским делам.
   - А ты пойдешь со мной?
   - Пойду.
   - Останешься у меня сегодня? Я тебе чистую постель постелю.
 
   После душа, Людмила лежа в кровати, в кромешной тьме, прислушивалась к каждому шороху. Позвонил Кирилл: - «Мама, как ты? Не страшно у деда?»  Успокоив сына она подумала, что не стоило ей так рисковать: как знать, что у старика на уме. В голову пришла сказанная им фраза «Мне только немного ласки».
   Вдруг, за спиной что-то зашуршало, она резко повернулась нащупала выключатель светильника и увидела  старика. Он стоял в проеме двери в майке и трусах. Обвисшие мышцы и прозрачная кожа в прожилках, которые ранее были скрыты одеждой, поразили ее.
   - Тебе чего? – настороженно спросила Люда, - Плохо, что ли? – но присмотревшись, она улыбнулась: - Дед, ты что надумал?
   - Можно я полежу с тобой, Людочка? – жалобно попросил он.
   - Кровать - то узкая. 
   - Я только немного полежу.
   Она подвинулась и старик уложил свое тело. Гладя ее по плечу и руке, он приговаривал:
   - Эх, мне бы годков двадцать снять! Какая ты тепленькая, гладенькая да  мяконькая.
   - Тебе не двадцать, а все сорок снять! – усмехнулась женщина и скрепя сердце стерпела вольности деда.
   - Ладно, пойду я. И правда, тесно здесь. – сказал дед.    
   Она помогла ему встать и он пошаркал в свою комнату.
   Лежа на своей кровати Ефимыч думал о Людмиле. Он хотел жениться на ней и как уговорить ее он знал – это деньги. Сейчас она хорохорится, а потом все наладится. Он  верил, что Людочка принесет ему полное счастье, потому что страстно полюбил ее. Две жены, которых он пережил были властными и избалованными женщинами. Он терпел их, старался угодить, но редко слышал доброе слово. Конечно же, он не будет относиться к Людмиле так же, как  они, но теперь все же он будет «хозяином» положения. Ефимыч  представил как разоденет Людмилу и пройдет с ней под руку на виду у соседок, которые предлагали ему себя в жены. Пусть они завидуют ему! Он будет жить с молодой женой! Достаточно пришлось ему быть сиделкой у постели своих жен, выслушивая их капризы! Он не позволит другим старухам руководить им!
   Старику не спалось. От нахлынувших на него мыслей он возился с боку на бок и никак не мог заснуть. В горле пересохло и он решил попить водички. В темноте своей квартиры дед очень хорошо ориентировался, поэтому без труда прошлепал в кухню.  Возвращаясь, он увидел в проеме комнаты, где спала Людмила ее силуэт.
   - Ты чего не спишь, Людочка?
   - С тобой, пожалуй, уснешь! Ну что ты все ходишь и ходишь! Уже пятый час!
   - Да вот, воды попил.
   - А я  кофе хочу! – сказала она, а про себя подумала: «Больше никаких ночевок!»

   Все свои выходные Людмила провела с дедом. Они вместе ходили в магазины, вместе готовили, то у него то у нее. Он ел только свежеприготовленные блюда, отчего она постоянно стояла у плиты, а он ею руководил.
Рабочие  и выходные дни Людмилы стали одним сплошным кошмаром. Из спокойного и размеренного темпа жизни, она перешла в непривычную и суетливую жизнь. Дед мог позвонить и позвать ее под любым предлогом в любое время суток.
   Однажды утром на работу, ей позвонил недовольный Кирилл и сказал, что у ее деда мозг сносит. Мало, что он разбудил его в единственный выходной, так он притащил ему набор плотницких инструментов.
   - Я учусь на юриста. Ты сказала ему об этом? - сдерживал себя Кирилл, чтобы не обидеть мать,- А тебе, он купил швейную машину! Зачем она нам? Лучше бы узнал, что нам надо. Мне компьютер нужен новый! Ему деньги девать некуда?
   – По всей видимости, некуда,- ответила мать.

   Дни шли, а вечера у старика не менялись. Как всегда Люда пила вермут, а он коньяк или водку. Переговорили все о жизни друг друга, изменили многое в жизни друг друга, но отношение Людмилы к старику не менялось: снисходительность и уважение. Он оплатил ее кредит, купил шкаф в прихожую, подарил мутоновую шубу и купил сыну компьютер. Но стоило старику подсесть к ней,  как она тут же находила причину встать и уйти.
Старик же говорил о своей любви, говорил, что она в его сердце и если им не быть вместе он начнет «выпивать».
   В один из таких вечеров Людмила его предупредила: 
    - Ефимыч, ты должен взять себя в руки. Не подрывай свое крепкое здоровье! Посмотри на себя со стороны! Ты ведешь себя как влюбленный мальчишка.Твое поведение не свойственно твоему возрасту. Ты все время бегаешь и что-то носишь… Соседи  могут принять меня за хитрую женщину, которая обводит тебя вокруг пальца. Всему нужна мера!
   Он слушал ее глядя в темное окно.
    – Неужели видно?
    - Да. Уже в этом магазине над нами смеются. Мне приятны твои ухаживания, даже очень, но остынь. В магазин больше не приходи и завтраки не носи. И еще, пить вермут с тобой я больше не буду! Каждый день ходить хмельной не в моих правилах. И вообще, кое - что в наших отношениях мне неприятно.
    -  Что? – он удивленно посмотрел на нее.
    -  Мыть спинку.

   Людмила вспомнила случай, когда лопнули трубы  по их улице и им дня три не подавали горячую воду. Пару раз ей пришлось помыться у старика, после чего он принял это за правило. Намыливая ее тело он всегда приговаривал:
     - Как бы мне скинуть годков двадцать я бы тебя потешил. Ах, какая же ты сладкая и желанная!
    После таких «ласк» старика, Людмила заметила  у себя небольшую шероховатую родинку. Она, не верящая в предрассудки стала задумываться о сглазе. Первая жена деда умерла от рака. Как-то, при разговоре о его покойных женах, она сказала:
     - Ефимыч - ты  роковой  мужчина!
   И тут же ужаснулась своему выводу.
   Пока Людмила работала дед коротал часы за чтением. В одной из газет подброшенной в почтовый ящик, он прочитал статью о престарелой паре, которая сыграла свадьбу, где невесте было семьдесят лет, а жениху девяносто. Причем жених хвастался, что он до сих пор силен как бык. В рекламе - ниже этой статьи -  крупными буквами был написан препарат, который помогает мужчинам чувствовать себя на высоте. В один из дней дед решился показать статью Людмиле.
    - Ефимыч, тебе жить надоело? Заняться нечем, - серьезно глянула она на деда.
    - А почему ты не веришь этому? – обижено пробормотал он.
    - Это не для твоего возраста! И вообще, ты мойку хотел на кухне заменить, так меняй. Тут крутишься как белка в колесе, а у тебя на уме одни побрякушки.

    То,что Ефимыч  преследует только одну цель Людмилу оскорбляло до глубины души. Ей не хотелось быть в его руках игрушкой и она постепенно стала обрывать их отношения. Находила любые предлоги, чтобы не каждый день приходить к нему или проведывала, забегая на минутку.
   Дети тоже были недовольны материному знакомству с дедом. Он отнимал у них самое дорогое и родное – мать. Все семейные дела откладывались ради Ефимыча. Дед, дед, дед – только он был на первом месте. Она же, разрываясь между детьми и стариком, никак не могла положить этому конец.
   После отказа Людмилы от спиртного выпивать перестал и дед, только она оставалась собой, а он изменился – все больше ворчал и ругался. Чувствуя себя отверженным дед перестал играть роль заботливого и внимательного мужчины.
   Как - то перед обедом Людмила хлопотала у плиты, а Ефимыч убирал на место кастрюльки, сковородочки и крышки. Взявшись за столовые приборы, он неожиданно  бросил в мойку ложки со всего размаху и закричал: - Когда твоя дурная голова научится сразу ставить все на место!
    - У меня же не сто рук! – испуганно ответила Люда. – Я чуть противень с котлетами не обронила! Ты чего буянишь?
    - Надоело за тобой все убирать!
    - А я тебя не просила! Путаешься под ногами…
    - Опять котлеты пережарила! – брезгливо морщась от противня, сказал  дед и пошлепал с кухни.
    - Так ты же любишь с корочкой! – вслед ему недоуменно сказала Люда. И в ответ услышала: - Сама жри. У тебя - то зубы свои.
   От такой грубости руки у Людмилы опустились и она присев на табурет, задумалась. Но недолго. Зашел дед и все котлеты выбросил в мусорное ведро.
    - Зачем ты так? – еле слышно произнесла она.
    - Чтобы своим выродкам не унесла.
 
    После того дня Люда не ходила к Ефимычу. Он не выдержал и не извиняясь, сам позвонил ей: « Людочка, у меня к тебе деловое предложение. Я хочу поговорить с тобой о квартире. Придешь?»
    После его звонка женщина подумала: « Наверное, обманул меня, что квартира чужая».
    - Что нового у тебя? – спросил старик, усаживая Люду за пустой стол. Сам сел боком  вытянув ноги.
    - Мои новости ты мог узнать по телефону. Я после работы и мне нужно идти домой, – устало ответила она.
    - Ну да, тебя два борова дома ждут, - ухмыляясь, дед посмотрел ей прямо в глаза.
    Женщина поняла, что дед опять решил над ней поиздеваться. Она встала и пошла к выходу.
    - Тебя не интересует квартира?
    - Какая? – Люда остановилась и повернулась к деду.
    - Сядь! Я сейчас все расскажу, - улыбаясь, дед указал ей на стул.
    Она как всегда повиновалась ему.
    - Наш сосед с третьего этажа продает свою квартиру. Прямо надо мной… два миллиона…
    - Ты издеваешься? Ты же знаешь, что у меня нет таких денег, – раздражительно сказала Люда.
    - Да брось! Вы же вдвоем с сыном работаете, да малой подрабатывает. Неужели не накопили?
    - А я думала, что ты про свою квартиру хотел поговорить, - перевела Людмила разговор.
    - Про мою? А что моя! Моя – не моя, - ухмыляясь, ответил дед. А потом неожиданно предложил:
    – Ты это, может, останешься поужинать?.. Как прежде.… Пожалуйста!
    Старик сморщился собираясь заплакать.
    После ужина Ефимыч развалился в кресле. Она сидела за столом и допивала чай. Он долго разглядывал ее, а потом сказал:
    - Вот гляжу я на тебя и думаю: какая же ты дура! Дура и все!
    Людмила хотела отделаться  шуткой, но неожиданно для себя,  выпалила: - Как долго ты будешь меня оскорблять?! Как ты не можешь понять, не полюблю я тебя и женой тебе не стану. К чему эти отношения? ...  Я так больше не могу!

   Прошло несколько месяцев как старик и женщина больше не встречались. Дед все время вспоминал ее, а она только мельком. Людмила жила прежней жизнью: работала, ухаживала за детьми и нянчилась с внучкой. Ефимыч читал газетенки и ходил по магазинам делая покупки.
   Однажды они встретились. Она везла коляску, а он шел ей навстречу, как всегда, добротно одетый с неизменно матерчатой сумочкой в руках. Дед остановился и поинтересовался ее жизнью. Она показала на внучку и сказала:
    - Вот, растем.
    - А я дверь железную поставил и пластиковые окна, – похвастался он.
    - Правильно сделал, теперь к тебе никто не залезет.
    - А кому я нужен?
    - Всякое бывает.
    Людмила наклонилась к коляске и  поправила внучке панамку.
    Помолчав, Ефимыч признался:
    - Без тебя дома пусто. Я тебя, никогда не забуду!Я тебя любил…
    Людмила холодно посмотрела на старика и ответила:
    - А любимым больше всего делают больно.