Клинок генерала Бенкендорфа ч. 1 Русские идут!

      

               Ч.1    200  ЛЕТ НАЗАД.  РУССКИЕ ИДУТ!..
               
         Казачьи разъезды бородатых, усатых донцов с саблями и длиннющими пиками внезапно появились у границы Голландии, страны моряков, купцов, шлюзов и плотин. Словно привидения, возникли они в ноябрьской темени у стен мощной крепости Девентер, заполненной вражескими французскими солдатами. Наводили ужас криками «Ги-ги-ги!», и устрашали жителей воинственным видом на  диковатых ржущих конях.

         - Ой, русские идут! Берегитесь, помогите! – рыдали женщины в округе, хватая в охапку малых, визжащих детей.
        - Спасайся, кто может! Варвары-насильники скачут! - вопили   пышнотелые молодухи и горничные в чепчиках, срывая с ушей золотые сережки, да набрасывая на себя одежку порванее и зачуханнее. Другие с перепугу пачкали прелестные личики черной сажей и бухались в глубокие подвалы, прячась в лари и бочонки.

       Маменьки и папеньки, торговцы и ростовщики, озираясь и сопя, торопливо зарывали в землю тяжелые горшки и кожаные кошели с серебряными и золотыми гульденами. А сыновья, вспотевши и ругаясь, гнали в лесные заросли подальше от прожорливых казаков мычащих коров, лошадей и бычков.

         Война - штука жестокая и в ней все бывает, во все   времена и царства… Насилия над женщинами, грабежи, мародерство и надругательства  были неизбежны.  Ведь по чужим дорогам Европы который год шли десятки тысяч молодых мужчин и парней разных наций. Разлученных со своими женами и возлюбленными, а живая воинственная  плоть и жажда  поживиться требовали   своего. «Война все спишет!», уже тогда  гуляло понятие.

   Слухи о кровожадных казаках, раздутые желчной наполеоновской печатью и карикатурами, как о разбойниках из диких степей, пьяницах и развратниках, бежали впереди них быстрее, чем скакали они по Европе, побивая в суровых боях захватчиков-французов.

        Это в грохоте баталий, пушечных разрывов и вонючей пороховой гари катился суровый 1813 год! Громадная империя завоевателя Наполеона трещала по всем швам. Девиз его оккупационной политики: «Подчинись мне, или ты будешь растоптан!» - с треском провалился. Русские войска с прусскими, австрийскими и другими союзниками нещадно гнали по Европе его армию, голодную, оборванную и завшивленную, которая ожесточенно оборонялась, кроваво огрызалась и… мрачно отступала. 

       Наполеон, стремящийся к покорению мира, как затем и нацистский диктатор  Адольф Гитлер, терпел оглушительный крах! Одно за другим взвивались в голубом небе знамена свободы в освобожденных от тирании странах! И валялись в грязи и пыли разодранные в клочья трехцветные наполеоновские флаги. По ним ступали  тысячи копыт лошадей, их топтали колонны солдат, их вминали в прах   колеса пушек, повозок и зарядных фур.

      Впереди батальонов выступали лихие песенники: 
                Ребята, слава впереди,
                кипят военные восторги:
                пущай сияет на груди
                у каждого Георгий! 

        Русские войска, выгнав хищника Наполеона из пределов России-матушки, шли уверенно на освобождение красавицы Европы! 
   
         И здесь Фортуна с загадочной улыбкой вручила карты в руки прокаленному войной генерал-майору Александру Бенкендорфу.

       Да-да, тому самому, который станет всесильным шефом жандармов Российской империи, и попытается поставить заслон разъедающей государство  мздоимству, казнокрадству и коррупции. Ибо он относился к личностям,   которые отдают безоговорочное предпочтение конкретным  мерам, а не  слащавым речам.
       А такие злободневные дела несут  правдолюбцам во все времена неизбежную трагедийность. Бенкендорф будет участвовать в расследовании восстания декабристов, как член следственного комитета, участливо будет относиться к арестованным, вплоть до оказания им помощи. Он станет ходатайствовать за невзлюбившего его вначале Пушкина, за Лермонтова и Гоголя...

    К моменту нашего малоизвестного в истории сюжета генерал Бенкендорф уже прошел нелегкими дорогами наполеоновской войны. Бился в кровопролитном зимнем сражении при Прейсиш-Эйлау, где русская армия отбила мощный удар самого Наполеона. Тогда он, еще молодой штабс-капитан, получил орден Св. Анны 2-й степени.

        Затем при вторжения Наполеона в Россию Бенкендорф поддерживал оперативную связь между армиями Барклая де Толи и Багратиона. Успешно водил за собой отряды «летучего» диверсионного корпуса командующего Фердинанда   Винцингероде. Притом руководил партизанскими отрядами не менее успешно, чем известные командиры Денис Давыдов, Фигнер и Сеславин.   
    Командуя кавалерийской бригадой, отличился в огромной битве народов под Лейпцигом, после которой посрамленный Наполеон перешел к оборонительной тактике. А союзные войска шли уже освободительным походом по Германии.

        Но нас, русских, с нетерпением ждет сейчас изнывающая под тяжелым наполеоновским мундиром красавица Голландия. Именно туда рвется летучий корпус неугомонного и честолюбивого Александра Бенкендорфа, оснащенный лихими казачьими отрядами. Это был острый клинок передового отряда русской Северной   армии, ведомой известным  военачальником Ф. Винцингероде.
      Ему с союзниками предстояло очистить от французской военщины попранные страны. В том числе Германию и Голландию, из которой французы выжимали все соки, ради войн, которые вели. И вперед русские – на оплот диктатора  столичный Париж!

          Итак, Голландия. Ноябрь. Год 1813-й. С небес сыпется снежок: на коней, хрумкающих овес, на казаков в  бараньих шапках и теплых накидках, в мундирах и шароварах с красными лампасами. Подмораживало.

        Казаки, слушавшие у костра сотника Михайлова, переглянулись и ухмыльнулись, вот мол, заливает. А тот продолжал:
        -  Тут в атаке шальным ядром оторвало молодому казаку голову, и тело его  в седле продолжало нестись на французов с верховыми, ощетинившимся пиками. Жалко стало его, всадника без головы. Скачу и думаю, на кого напасть, ядрена мать!? И заприметил среди французских офицеров генерала! Дай-ка ссажу его, голубчика. 
     - А не брехня  все это?- хихикнул кто-то.- Готов поспорить на новое седло!

        Сотник и бровью не повел, только смахнул снег с усов.
     - Скажу, что схватка была один на один, а там кому Господь подсобит.   Вылетел я из фронта - и понеся на  него! Генерал энтот увидел меня и поворотил навстречу. Сам, гад, сверкает медью и сталью, а в руках громадный палашище блестит. Смекнул я, что супротивник мой не новичок - ведет коня прямо, так и норовит вдарить грудью в бок мерина моего. Ну, а ударь он, так я со своим меринком  раза три перевернулся бы кубарем. Эге, будет оно не ладно. Надо слукавить. Дай, думаю, подкузьмлю того генералишку. Конь у меня добрый, голоса моего слушал… 
    
         Сидевшие у кострища придвинулись к Михайлову, охочего рассказывать байки. Тот, отчаянный и беспокойный, здорово управлялся с пикой и саблей, часто шутил, за что в нем и души не чаяли.
          - Тольки поравнялся я с французиком, так и метнул коня в сторону, ды как крикну: тпру! Мерин мой и уперся всеми четырьмя ногами. Отнес я пику в сторону, и как махну ею наотмашь - и угодил в генеральское брюхо. Упал он, схватился обеими руками за древко, чуть не стянул меня с коня. Уперся я в стремя левою ногою, встряхнул его на пике, и в сторону. Он тут и дух спустил.   Как глазом моргнуть…  А ищо, братцы,  как-то  с молодухой я  на сене кувыркался…

        Слушавший говоруна Степан Балабин, полковник Войска Донского,    улыбаясь, похлопал того по плечу и поторопился по замерзшим лужам и кочкам на совещание к генералу Бенкендорфу.
       - Пора нам крепким боем прощупать оборону пограничной у Голландии цитадели Девентер,- обратился к созванным в домишке командирам  Бенкендорф. - Казаки разведкой «протведали», что собралось там неприятеля тыщи две. Против нас на крепостных стенах выставлено 80 орудий, у осажденных полно боеприпасов, провизии и фуража. У нас же и пушек и людей маловато.
         
      Он оценивающе обвел глазами со следами шрамов командиров, задержал взгляд на бывалом Балабине, угнездившегося у теплого камина.
        – Так что, будем рисковать?
      Приметный из себя, плотный Балабин, усы черные тронув, хмыкнул:
        - Моим степным орлам все под силу. Могем и на стены крепости взлететь! У нас сотник Лев Михайлов чего стоит, с туркам-янычарами лихо бился. С французами надысь смелость проявил. Его Анненским  орденом   за то  наградили, не шутка.

        Бенкендорф удивленно приподнял бровь:
       - И чем же сотник отличился?
       Сидевшие командиры с интересом прислушались:
       Балабин, рукоять сабли погладив, лукаво прищурился:
       - Он в бою при  местечке Луконвальде так разохотился, что заприметил  среди французиков генерала и с маху налетел на него конем…
       Бенкендорф, сам участник горячих кавалерийских схваток, невольно взглянул на свои потертые генеральские эполеты.

       Балабин ухмыльнулся и продолжил: 
        - Подвздел Михайлов того пикой и заколол его. Насмерть! Теперь у Наполеона одним генералом меньше стало.
         А Девентер, - добавил Балабин,- надобно испытать огнем! Попытка - не убыток!

       Бенкендорф несколько задумался. В камине алели куски торфа, попахивало дымком. Он продолжил.
       - Приведу свое дело под турецкой крепостью Браиловым. Тогда  мой егерский полк с легкой казачьей артиллерией подкрались в темноте к окрестностям крепости. В подмоге еще десять казачьих полков и один драгунский. Бойцы мои частью схоронились в глубоком овраге. Да так, что турки нечего не заметили. Ночь - гривы коня не видно...
           С зарей мы вмиг кинулись на вышедший из фортеции отряд янычар! Пока в крепости очухались да выслали вопящую кавалерию, подскочили казаки атамана  Матвея Платова. Они порубали и пленили несколько сотен турок, затем  угнали сотни две лошадей да четыреста голов скота.

      - И под Девентером  будем действовать так же… Неожиданно. Из-за засады. Ворон ловить не будем. Да поможет нам сам Господь!

       
               

   ПРОДОЛЖЕНИЕ: ч.2 БОЙ ЗА ДЕВЕНТЕР http://www.proza.ru/2014/02/06/2251