Гномик Пук в гостях у кореша

Пришли как-то вечером гномик Пук с Манькой к Ильичу в гости. Выпить, разумеется. Ильич – он на первом этаже обитает в том же подъезде, что и Пук. А жена его, Ильинична, тоже самогона гонит немало. Так что друзьям всегда есть, что обсудить.

Пук как в прихожую зашел – чуть не спотыкнулся с непривычки. У Ильича там двухсотлитровая бочка с самогоном стоит. Чтобы всегда было, что к столу подавать.

И вот сели Манька, Пук, Ильич, и Ильинична самогоном ужинать, да едой заедать. Наварила хозяйка пельменей кастрюлю здоровенную. Нажарила их же сковородку огромную. А гостям все мало и мало. Они пельмени проглотили – будто их и не было никогда. И еще просят. Пришлось Ильиничне тех пельменей вторую партию заварить. Заварила, да и забыла спьяну. Все уже понабрались, песни горланят, под радиоприемник пляшут, соседям в стенку стучат:

– Эй! Вы чего спите после двадцати трех ноль-ноль? А ну-ка, всем шуметь, чтоб веселее было!!!
 
Курят – дым столбом стоит. До девятого этажа включительно. А пельмени, забытые, на кухне горят – вода выкипела. И сковорода с кастрюлей горят. И дым уже через щели наружу сочится, подъезд застилает.

Тут жители подъезда все попросыпались. Даже те, которые умудрялись до этого спать под звуки пьянки. К Ильичу в дверь стучаться:

– Ильич! ¬– говорят. – Ильич! Ты горишь!!!

А Ильинична уже разведала обстановку. Плиту обгорелую ударом ноги вырубила. А Ильич протрезвел. Слышит, что соседи в дверь колотятся. И вот все четверо другую комнату потихоньку удалились, и давай совещаться.

– Что будем делать? – спрашивает Ильич.

– А давайте притворимся, что никого нет дома! – предлагает Пук.

– Да у тебя умная голова, дружище! – сияет Ильич.

– Ага, только к пьяному туловищу пришпандорена, – вздыхает Пук.

А соседи уже им в окна стучат. Промеж собой переговариваются:

– Они дома? 

– Да не видно ничего!

Ну, Ильич, он ведь тоже не дурак: перед началом пьянки все занавески задернул. Чтобы никакой алкогольный патруль за ними не наблюдал.

А соседи – они тоже жить хотят. Взяли да и позвонили во все экстренные службы. Не прошло и пяти минут, как у подъезда швартуются три пожарные машины, реанимобилей пара штук, какие-то микроавтобусы МЧС. И даже участковый подъехал. Куда же без него. Огнеборцы в матюгальники кричат:

–Открывайте! А то все окна вам побьем!

Ильич раздевается – и в бочку с самогоном засел. Ильинична делает вид, что хохломскими сувенирами любуется. У нее этих сувениров – целый шкаф, на помойке подобранный. Вместе с сувенирами. Манька в это время плиту на кухне доламывает. Ну а Пуку не остается ничего другого, кроме как идти дверь открывать.

Ну, открыл он дверь. Заходит участковый с помощником, пожарных свора, спасатели лезут, врачи. А в квартире – идиллия. Ильич народную медицину практикует, в целебном отваре купается. Ильинична его из расписного ковшика поливает. А Манька (она самая умная, у нее неначатое высшее образование) говорит:

– Попрошу засвидетельствовать в протоколе: плита изначально имела многочисленные дефекты!

Как будто сама в этом отношении лучше плиты. А Пук уже на диван почивать укладывается. И глазки у всех невинные-невинные. Типа, сейчас проветрим помещение, и ляжем спать. Ну, посмотрели представители силовых ведомств: придраться не к чему. Выписали тому соседу, который им звонил, штраф за ложный вызов, да и укатили. 

И все улеглись спать. Вот только у Ильиничны печалька: как теперь опоганенный мужем самогон пить? Ну да не беда: она ту бочку на «Волочильщике» алкашам продала. Те были рады.

Вот такая сказка.