Меня зовут Мэри...

 Машка.


Из кухни доносилось нестройное пение и звяканье посуды.

- Гуляют... - с раздражением подумала девушка, стаскивая замёрзшими пальцами поношенные сапоги и стараясь не шуметь.
Пальцы не слушались, и сапог, выскользнув из рук с грохотом плюхнулся на пол.

- Кого там холера принесла? - раздался нетрезвый голос.

Линялая занавеска отдёрнулась и на пороге возникла покачивающаяся мать. Женщина мутным расфокусированным взглядом обвела дочь и криво усмехнулась:

- Явилась...
То ли спросила, то ли констатировала свершившийся факт.
- Дай денег... ну или пузырёк купи... Сгоняла б до Захаровны...

- А не пошла бы ты??? - беззлобно огрызнулась девушка.
- Подвинься - ка. - оттолкнула она мать, загораживающую проход в кухню.

- Кто там у тебя опять?

- А ты не ори на мать! Тоже мне - хозяйка выискалась! Олим зашёл. Продуктов принёс... С тебя -то толку, как с козла молока. Родила на свою голову, вырастила... Две проститутки в доме, а толку нет! - с надрывом и слезой в голосе заголосила мать.

- Сама ты проститутка! - огрызнулась Машка. - Доиграешься, что или пришибут тебя твои снабженцы- кормильцы, или от палёного пойла скрючишься, как Галка Селивановская.

- Типун тебе на язык! Ну, поганый же он у тебя! - рассердилась мать.
- Есть в кого! - не осталась в долгу девушка и со злостью пнув попавшийся на пути бидон, прошла через загромождённую кухню в отгороженный фанерой и старым, потерявшим свой первоначальный цвет, байковым одеялом, закуток.

Бидон обиженно громыхая покатился и жалобно звякнув затих, где-то у стены.

Мать покачала головой и скрылась за занавеской.

- Совсем девка от рук отбилась. - проворчала она, качая головой с сальными волосами цвета гнилой соломы.
- Никакого уважения к матери... Вот и расти их... Корми... Ночей не спи... Чего вылупился? Налей лучше... - прикрикнула женщина на насмешливо смотрящего на неё черноусого мужика.


***

_ Скорей бы умотать из этого склепа... - раздражённо проворчала Машка, оглядывая ненавистную фанерно-одеяльную перегородку и заклеенные вырезанными из журналов картинками, стены.

Машка порылась под матрасом и извлекла на свет измятую пачку сигарет. К потолку потянулся сизый дым.

- Как здорово было бы отвалить из этого грязного, сонного городишки, куда-нибудь подальше... К тёплому морю... Где красивые парни на блестящих, новеньких иномарках... Подцепить одного... И никогда не возвращаться в этот гадюшник... никогда... Забыть и этот ненавистный дом, и мать, и сестрицу... Лилька вон... уехала же. Мать её как-то забегала к её - Машкиной матери, и под большим секретом, за бутылочкой пойла, купленного в местном магазинчике - выболтала, что Лилька живёт где-то в Эмиратах, а сперва была в Индонезии... Так, в Индонезии этой работала официанткой, а потом, за хорошую работу её приметили и отправили в Эмираты эти самые. Работает она там у какого-то богатого араба, а они - арабы-то эти, ну все как есть - нефтяные магнаты. И деньжищ у них немеряно. И живётся там Лильке, как у Христа за пазухой.

- Вона какая стала красавица! Расцвела! Приоделась! Глядишь - может и замуж её возьмёт... Магнат этот... - с придыханием шептала Лилькина мать, раскладывая веером, как карты на cтоле - яркие, цветные фотографии, с которых улыбалась Лилька. Лилька у роскошного автомобиля, за столиком ресторана, рядом с усатым высоким мужиком, похожим на Саддама Хусейна. Лилька... хорошо одетая, весёлая и как видно довольная жизнью. Та самая Лилька, которая вместе с Машкой курила в гаражах скрученную из потрошёных "бычков" самокрутку, пила Захаровнину самогонку и не пропустила ни одного парня ни из местных, ни из приезжих. А она - Машка чем хуже? - думала девушка. От воспоминаний о Лильке с фотографий стало тошно.
- Свалила, и забыла... - со злостью подумала Машка.

- Конечно... У ней там магнаты! Не нам чета! Зазвездилась девка! - со злостью думала Машка.
- А ведь ни рожи, ни кожи, ни фигуры толком, и ноги кривые. И морда прыщавая. Вечно мазюкала тонну тоналки. - усмехнулась она, рассматривая в зеркале, висящем на стенке старого, облезлого шифоньера, своё лицо.

Лииилия! Какая она к чертям Лилия? Это имя подошло бы ей, Машке. А вот Лилька - она и есть "Машка". Морда деревенская, веснушки по всей роже. А Машка лицом похожа на восточную девушку. На станции, где они с соседкой Светкой торговали игрушками и сигаретами - толстый Афзал - хозяин шашлычной, цокая языком и жутко коверкая слова говорил, что она похожа на турчанку.

Машка внимательно поглядела в щербатое зеркало. Оттуда на неё смотрела девушка с тёмными, раскосыми глазами, пухлыми губами и носом с причудливо вырезанными ноздрями.
_ А ничего... - решила Машка. Есть на что посмотреть... Может и ей повезёт. Приметит какой нибудь стоящий мужик... Лучше конечно иностранец. Ну, или какой нибудь столичный. Откуда в нашей дыре иностранцам взяться... - сердито подумала Машка. Повезло же этой Лильке. Интересно - как она попала туда - к магнатам этим? Надо бы получше разузнать. Если ей до сих пор не подвернулся счастливый случай - нужно искать этот случай самой. Иначе можно до скончания века просидеть в этой дыре. Надо кстати подкинуть идею Светке. Авось получится уболтать, что бы рвануть вместе. Правда Светка беспросветная дура с романтикой в башке. Любовь - морковь... Замуж... Но у неё мечта - уйти из дома от пьяного папаши с мачехой, ну и одеться- обуться там - тоже небось охота... Так что скорей всего согласится... - рассуждала Машка. Всё будет с кем поговорить хоть. Почти родная душа. Они со Светкой ещё в школу вместе бегали. И из школы - курить под мост. А после того, как у них померла мать - они и вовсе сдружились. Мать у Светки была хорошая. Не чета Машкиной. И чего терпела мужа пьяницу? - думала Машка. Терпела - терпела... И дождалась. Угробил её. Странно как бог управляет всё... - думала девушка. Когда случилась авария - тётю Дашу всю искалечило. Бабы, кто в больницу к ней ходил, а потом и дома навещал - шептались, что повезло ей, что господь прибрал. Иначе бы в койке живьём догнивала. А алкашу проклятому - хоть бы что. Пара царапин, да сотрясение мозга. Было б чего у него там сотрясать... Мозга там никакого и нет вовсе наверное...

На похоронах тёти Даши лихо управлялась рыжеволосая тётка Галка. Стол поминальный готовила, уборку наводила, а после и мужа покойной тёти Даши утешила. Тётки болтали, что у них ещё до того... До аварии той - уже было с этой рыжей Галкой. И что Галка эта Светкину маму в гроб и загнала.
Якобы "сделала" она ей чего-то. Захаровна зловеще шептала Машиной матери под большущим секретом, что своими глазами видала, как Галька к Щетинихе с фотографией ходила, а потом - на кладбище. Вроде Щетиниха чего-то там ворожила, а Галька на кладбище фотографию зарыла. И вот - померла тётя Даша. А Светка с младшим братом остались сиротами при живом отце. Так-то...

В общем Светке здесь держаться не за что. Скорей всего получится уговорить. А потом как получится у них всё... Как приедут они в родной и сонный город. В дорогих шмотках, на иномарках...



- Ты куришь там что ли? Совсем сдурела. ни матери не стыдится, ни стыда, ни совести у девки! Ты мне дом спалишь!

Визгливый голос матери выдернул Машку из её радужных мечтаний.
- Дооом! Да не велика потеря, если сгорит нахрен твой сарай! - гаркнула Машка.

И тихо, себе под нос добавила :

- И ты с ним вместе, тварь...



продолжение следует: