Вот только представь себе

- Вот только представь себе! В нашей Вселенной каждый момент происходит определенное событие. Только одно событие. Наиболее вероятное или наоборот, совсем невероятное. Вот сейчас я говорю с тобой. Это событие. Оно произошло. А могло бы и не происходить. Но сейчас происходит именно оно -  я говорю с тобой. А могло бы быть, что ты бы опоздал и я уже уехал на конференцию, и ты бы никогда этого не услышал.
Однако я слушал Мария, и значит, событие произошло, или происходило, если брать его терминологию.
- Но, если Вселенная, - продолжал Марий, - если Вселенная наша состоит не только из событий, которые произошли в какой-то момент, если Вселенная состоит изо всех событий, которые могли произойти во всем диапазоне вероятностей. И мы можем воспринимать только одну из этих вероятностей, которых бесконечно много.
 - Что-то наподобие параллельных миров? – спросил я.
- Нет. Не наподобие. Параллельный мир – это мир, который существует независимо от нас по своим каким-то неопределенным и странным законам. А я говорю, что Вселенная существует во всех вероятных событиях, которые могли бы произойти. Наподобие того, если прочертить на листе бумаги линию и сказать, вот это наш мир. Но можно нарисовать не только нашу линию, можно нарисовать множество линий, и ни одна не будет повторять нашу, хотя и может с ней пересекаться. А бесконечное множество линий и есть лист бумаги.
- Ясно – параллельный мир,- согласился я.
- Ну, пусть для тебя это будет множество параллельных миров, - согласился Марий. – и есть где-то мир, где ты опоздал, а я пошел на конференцию.
- Так что ты от меня хочешь?
- Я хочу, чтобы ты первый услышал об этом. Ведь ты мой друг все-таки.
Действительно, Марий мне был давним другом, и своими бредовыми идеями он делился  поначалу со мной, а потом уже с остальными. Хотя зачастую эти остальные осмеивали, оспаривали его идеи. Мне же его идеи хоть иногда и казались немного сумасшедшими, но смеяться над Марием мне не хотелось. Очень у него был неординарный ум. Многое из того, что сначала осмеивали высокие лбы, потом предприимчивые лбы пускали в производство и сказочно богатели. Вот тут то и наступала моя очередь, поэтому Марий мягко сказать не бедствовал. Да и я тоже.
- Ну да. Что ты задумал?
Марий хитро подмигнул мне и проговорил:
- На этот раз, я уже собрал одну установку, так что тебе не придется, сначала впаривать это магнатом и телевизионщикам, а потом отстаивать патенты и авторские права.
- Ну да, ну да, - каждый раз примерно так все и начиналось, подумалось мне.
- Я сначала хочу испытать это на себе, а потом уже идти с докладом в Академию наук. Просто я хочу, чтобы ты мне немного помог.
- И как же? – мне почему то стало не интересно, а очень беспокойно.
- Установить связь с институтом квантовой механики, что в Швейцарии. Они там имеют самый большой ускоритель элементарных частиц, и добиться, чтобы я провел там серию опытов.
- Ну знаешь… Это будет сложно устроить.
- Да, но когда получится, представь, как я осчастливлю человечество! Оно буквально взорвется!
Ладно, в принципе это можно было устроить. Пускай потешится, может и из этого что-нибудь практичное получится и человечество действительно станет чуточку счастливее. Хотя не могу вспомнить, чтобы даже самые безобидные изобретения пускали на осчастлививание человечества, скорее наоборот. Хотя мне было плевать на счастье человечества, если оно не пересекалось с моим личным счастьем, счастьем моей семьи и Мария.
- Хорошо, - ответил я. – показывай, что ты там наделал.


Несколько месяцев у меня ушло на переговоры с главной лабораторией Швейцарского института. И дело было не столько в снобизме, что мы самые лучшие и не позволим всяким шалопаям играться ядерным реактором, а в том, что расписание экспериментов, было составлено на несколько лет вперед. Серьезные дядьки со всего света хотели провести кучу опытов по холодному превращению водорода в гелий, синтезу антивещества и тому подобной высоконаучной белиберды, без которой, по моему мнению, человечество спокойно прожило бы еще несколько сотен лет. Но когда я все-таки добрался до академика с мировым именем и сунул ему расчеты Мария, в подтверждение просьбы о необходимости провести серию экспериментов, академик вдруг буркнул, что это очень занятно и пригласил меня на личную аудиенцию в своем кабинете.
- Понимаете, мы вот говорим, что электрон вращается по такой-то орбите вокруг атомного ядра. Но на самом деле мы это лжем. Нет там никакого электрона.
- Как так? – школьная программа твердо вдолбила в нас постулаты о незыблемости мира, который вдруг начал рушиться.
- А вот так. На самом деле на орбите нет электрона, а есть статистическая вероятность его нахождения. То есть мы не можем со 100% вероятностью утверждать, что атом начал излучать, потому что электрон перешел с орбиты с высокой энергией на орбиту с низкой. Есть только вероятность, что это произошло. Мы можем проследить его переход, а можем и не проследить, и сказать в каком случае мы ошиблись, нет возможности.
- А при чем здесь тогда расчеты Мария?
- А при том, что при его теории, эта вероятностная неопределенность исчезает. Можно с точностью утверждать, что электрон всегда был на орбите, как и никогда там не был.
- По-моему - это какая-то казуистика, - я все больше начинал запутываться.
- Ну, непосвященному человеку и теория Эйнштейна кажется бредом, когда одновременные события в одной системе отсчета не являются одновременными в другой.
- Хорошо, - я оставил попытки разобраться в этой странной логике. – Я так понял, что вы даете согласие, теперь нужно обговорить сроки.


Марий был возбужден. Он шагал по комнате, размахивал руками и постоянно срывался на крик.
- Ты представляешь, существует Вселенная, где Гитлер не пришел к власти, а Сталина никогда не было. Или где Высоцкий не стал наркоманом? Каждый человек, оказывается, проживает жизнь, где он все испытал, где он был счастлив и познал все, о чем мечтал. Каждый испытал все эмоции и события. Все что он хотел, все что было его грезами, все это было на самом деле.
- Что-то ты увлекся. Это же пока еще теория, - я был полон скепсиса.
- Но по твоей теории выходит человек испытал и всю боль, страх, ужас, негодование, отчаяние и еще Бог весь что?
- Да, - Марий вздрогнул. – Есть миры, где человек имел все, а есть, где этот человек все потерял, а есть где ничего и не имел… И есть мир, где жива Люция…
Меня как током ударило – вот куда он клонит. А Марий между тем продолжал.
- Есть мир, где Люция полюбила меня и вышла за меня, а не за тебя замуж, ее не сбил обдолбанный наркоман на автомобиле и мы никогда не знали горя.
- И что ты хочешь этим сказать? – что-то копошилось у меня в груди и заставляло болеть грудную клетку.
- Я хочу попасть в тот мир!
- Что?!
- Не думай, что я сумасшедший. Вселенная наша не резиновая, и явных аномалий в виде нарушения закона причинно-следственных связей не допустит. Я просто поменяюсь с тем Марием местами.
- Ты что? А почему это ты считаешь, что он меньше тебя заслуживает счастья?
- Потому что, я отправлюсь туда, где Марий погиб, а Люция осталась вдовой.
- Ты идиот! – закричал я, - глупый фантазер. Нашел красивое объяснение глупому самоубийству.
- Нет. – спокойно ответил он. – Я нашел способ начать новую жизнь.

На эксперименте я не присутствовал. Не смог я добиться и того чтобы его запретили. Потом меня вызвали на опознание тела. Это был действительно Марий. Тело его было обезображено, будто его расплющило катком, но на лице почему-то сохранилась улыбка. Может быть, у него все получилось, хотелось бы верить. Только какая мне теперь разница, для меня он все равно погиб.