Предисловие

     Я, Гамиль Тониан! – произнес человек из тьмы и мигом свет круглых прожекторов обрушился на него, – И, конечно же, после представления, мои дорогие читатели и слушатели, должен дать некую характеристику себя и того, что прочтете и услышите. Все что написано в данной книге, не имеет отношения к реальным персонажам, городам или действиям. Я – вымышленный персонаж, передвигающийся по сцене вашего собственного театра, что Вы, дорогие мои, рисуете в своем воображении, и где дали мне выступить пред вами. Преследую ли какие-нибудь цели? Нет… желаю лишь только одного, что бы Вы научились вновь создавать свои сцены, проживать с героями их приключения, открыли заново то, что у нас отобрали, мир где книга – это и есть отдых и развлечение нашей души, и плод отображения наших реалий.
    
     Мой голос Вам не знаком, но издали напоминает нечто грубое и отдаленно намекающее на британский тяжелый тон, погружающий нас во тьму, что стоит за моими плечами. Все расскажу в своей манере общения со зрителем, создавая исповедь из слов, фраз и откровений. Естественно, какая книга без них? Ибо любой писатель вкладывает в свои строки свои переживания мысли и идеи. Я знаком с теми, кто написали эти истории, но мое перо прикоснется лишь только к предисловию. У Вас есть же какие-то вопросы для меня, и по любому хотите знать, почему многое происходит здесь? Мне жаль, но ответов не будет именно сейчас, все сладкое останется для вас, мои дорогие читатели. В моих откровениях нет смысла, ибо неразговорчив, и тайну люблю создавать, – в руках героя появилось яблоко, которое же следом надкусил, – Хотите немного разочарований? О времени, о жизни моей, о пустых словах…

     Я никогда не узнаю, что было потом. Никогда не услышу, что было завтра. И никогда не буду там, где обязательно должен быть. Но я всегда знаю, произошло. Всегда вижу, что было несколько минут назад… и вас, кого больше нет рядом. Ничего не мог поделать с этим, и сейчас не могу.

     Вас заботят насущные страхи и происходящее во всем мире. Вы гонитесь за мнимыми идеалами, куда-то вдаль, где нет ничего обдуманного, или за чьей-то чужой идеей. Я лишь довольствуюсь тем, что имею. И все прекрасное вижу прямо перед глазами, не обращаюсь к недостижимым картинам. Никогда свою личность и цели не запирал в шестигранной коробке. Мне достаточно было, привитых моральных ценностей и знаний о жизни, данных старой школой, что успел застать «напутственным словом» – моих родителей. Пытался избежать граблей, но без них никуда…

     А женщины! Ах… какое наслаждение. Само слово проявляет сам аромат чего-то приятного и желанного, того что мне не понять. Не любите женщин так, как я любил. Не растворяйтесь в их красоте. Не окунайтесь в мир прелестных желаний. Возжелайте ее такой, чтоб потом не грызли вас совести муки и рукава петли разлуки. Любите аккуратно, нежно, не придавая жёсткости словам, и не старайтесь думать о том, как она мыслит; просто научитесь чувствовать. Это, наверное, поможет вам. И не сдерживая ненависть в своих жилах, и не туша пар своей души, не хочу, чтоб обе стороны видели руины Рима. Пускай они это услышат из уст нашего героя, что так не сдержался и разочаровался в девичьей натуре. Пускай созреет плод, и не пытайтесь рвать под корень. Прикоснитесь, и почувствуйте мягкую кожицу в своих ладонях, вкусите этот дивный аромат, что не ведом был когда-то вам. Не рвитесь вперед, не ищите в моих словах прямого контекста. Пытайтесь просто пропитаться любовью к настоящей красоте, и душевной, и натурной, и просто к идеалу собственных возжеланий. Но не торопитесь, не гоните свою тройку, не загоняю до смерти лошадей. А вкусив плод свой, научитесь, принимать его/ее такой какой вы взяли в руки свои и хочется повторить: «Возжелай женщину красивой! Возжелай, чтоб ты ее потом любил!» Не приемлите слова моего героя «на ура», его натура не так трезва, чтоб рассуждать далече. И словом дивным поделюсь, в каждой доле фразы есть прямой смысл, передаваемый напрямую. Вам судить его, вам решать, делен ли совет для вас!

     Хотя? Какой герой может быть? Я и есть этот герой! Извините, заигрался со словами. Со мной такое бывает, лишь только тогда, когда на публике любимых мне людей, а точнее, Вас, дорогой читатель. Улыбаюсь. Кланяюсь. И передаю слово своим летописцам.