Мой лучший друг. Глава 4

Глава 4

После рождения Сашки моя жизнь превратилась в сущий ад. Те из вас, у кого рождались нездоровые дети, знают, что такое ребенок, у которого постоянно что-то болит. Он отказывается есть, отказывается спать, заливаясь злым плачем, очевидно, считая маму всесильной волшебницей, способной прекратить боль. У Сашеньки было повышено внутричерепное давление, отчего его мучили кошмарные головные боли. У него были какие-то проблемы с желудочно-кишечным трактом из-за того, что он родился раньше времени. Я не отчаивалась только потому, что мне сказали врачи, что все это временные трудности и что сыночек вырастет здоровеньким.

Несмотря на то, что я кормила сына искусственной смесью, я не знала ни сна, ни отдыха. Чего я только не перепробовала, чтобы облегчить его головные боли: и дорогие лекарства, и детские чаи, и проветривание, и даже специальную ароматическую лампу для насыщения воздуха детской комнаты целебными эфирными маслами. Все это помогало, но ненадолго.

Я ничего не успевала, постоянно занятая ребенком. Что уж говорить об учебе и работе – я не могла даже вовремя поесть. Муж закатывал мне скандалы за то, что я сижу дома, а у меня в квартире бардак, гора стирки, в холодильнике пусто, а ему приходится питаться вне дома. К тому же, я выглядела, как призрак: худая, бледная, с темными кругами под глазами, с ежиком отрастающих волос и просвечивающими сквозь волосы багровыми рубцами недавних швов. Мне постоянно хотелось спать. Я передвигалась по дому, словно сомнамбула, одетая в одну длинную вытянутую футболку.

Валера капал мне на мозги, убеждая меня в том, что я плохая жена и мать. Ребенок у меня все время заливается плачем, отчего ему, бедному, не удается выспаться по ночам, к тому же, из-за разрывов промежности, мне интим с мужем еще долго был противопоказан.

Мой благоверный ударился во все тяжкие. Я старалась не замечать его поздних возвращений домой, а потом и вовсе он перестал ночевать дома, отговариваясь тем, что был у родителей и понимая, что я ни за что не буду им звонить и проверять, там ли мой муж. У нас с его родителями были напряженные отношения.

Я винила во всем только себя. Я настолько прониклась к себе отвращением и лютой ненавистью, что не хотела смотреть в зеркало. Мне казалось, что у меня все валится из рук, что я несчастная неудачница. Все это, конечно, сильно влияло на мое настроение. Я постоянно плакала.

Звонил Алекс, но я не могла даже по телефону с ним поговорить, потому что из-за плача ребенка, ничего не было слышно.

Мой друг, как всегда, стал моим ангелом-хранителем. Однажды он пришел ко мне домой без звонка. У меня даже не была заперта входная дверь. Я только уложила сына прямо на полу и уснула с ним рядом.

Каково было мое смущение, когда вместе с Алексом зашла совершенно незнакомая девушка. Я почему-то подумала, что это девушка моего друга. Мне стало так стыдно. Я увидела как бы со стороны свои голые тощие ноги, все покрытые синяками, потому что я постоянно натыкалась на мебель, драную, перемазанную детской отрыжкой майку, обгрызенные ногти, заплаканное лицо и этот ужасный ежик волос на голове. Девушка была очень миленькая и опрятная. У нее была модная стрижка и коротко обстриженные розовые ноготки, одета она была не шикарно, но очень чистенько. Я почему-то подумала, что она медработник. И почти угадала.

Я никогда не только не видела, но и ничего не слышала о девушках моего друга. Он как-то умудрялся скрывать свою личную жизнь, даже если она у него была. Все женщины обожали его, но он всегда был вежлив, обходителен, но соблюдал дистанцию.

Он заговорщицки приложил палец к губам, бережно взял меня на руки и вынес на кухню, плотно прикрыв дверь за собой. Девушка осталась рядом с ребенком. Я тревожно озиралась в ее сторону, но привыкла во всем доверять Алексу, поэтому просто ждала объяснений. Он присел на табурет, держа меня на коленях.

- Одевайся, дорогая моя, мы едем в салон красоты.

- Алекс, я не могу. У меня ребенок. Я понимаю, что похожа на чучело, но как я оставлю Сашу? И с собой я не могу его взять.

- Эта девушка, кстати, ее зовут Света – нянечка. Не волнуйся, у нее такие рекомендации, с которыми ее запросто взяли бы в дом королевы английской.

- Няня? А я думала, что это твоя девушка.

- У меня есть только одна единственная девушка – это ты.

Я благодарно обняла его за шею. У меня из глаз хлынули слезы. Не обращая внимания на то, что слезы пятнают его дорогой костюм, а он нежно гладил дурацкий ежик моих волос и бережно прижимал мое исхудавшее тело к себе.

Когда я выплакалась, он вытер мое лицо своим всегда безупречно чистым носовым платком и подарил мне еще один драгоценнейший поцелуй, который как будто влил в меня новую жизнь. Все куда-то провалилось, завертелось и не осталось совсем ничего, кроме его мягких губ.

Пока Алекс давал какие-то распоряжения Свете, я успела принять душ и одеться. Правда, с одеждой были проблемы – на мне все висело мешком, даже самые маленькие вещи.

В салоне надо мной хлопотали массажисты и косметологи. Я прошла несметное количество разных процедур. Под конец парикмахер подобрал мне несколько разных париков. Это было даже интересно – по своему желанию менять длину и цвет волос, укладывать волосы так, как мне нравится. Чем-то напоминало захватывающую игру. Каждый раз я видела себя в зеркале в другом образе.

Домой я вернулась свежей, красивой, благоухающей и восстановившей уверенность в себе. Когда пришел домой опять пьяный Валера и уставился на меня, отвесив челюсть, он был выпровожен в гостиную на диванчик. Света осталась ночевать в детской, где для нее специально поставили раскладушку, а я блаженствовала в одиночестве на двуспальной кровати, где никто не храпел в мое ухо и не дышал перегаром.

Валера наутро с похмелья попытался учинить мне скандал за то, что я наняла нянечку, на что я ответила ему, что зарплата у меня больше, чем у него и что я имею право распоряжаться своими деньгами, как хочу. На это он начал возмущаться, почему чужая девушка живет в нашем доме. Я напомнила ему, что это мой дом и что он, собственно, здесь даже не прописан. Он начал вопить, что раз так, то он будет трахаться с няней, а не со мной, а я ответила:

- Ты что, считаешь себя настолько неотразимым, что все девушки будут вешаться тебе на шею? Ты посмотри на Свету и на себя? Что это? У тебя двойной подбородок? А под глазами – следы от бесконечного пьянства. Посмотри на свою фигуру! Где твой пресс? Это же пузо, а не пресс. Скоро вместо ремня буду покупать тебе подтяжки!

Валера совершенно не ожидал такого отпора от меня, вечно плачущей и забитой. Он стоял, оторопело глядя то на меня, то на свое отражение в зеркале. Только сейчас он до него дошло, что я стала выглядеть намного лучше, чем вчера, что на руках у меня французский маникюр и даже ногти на ногах приведены в порядок и покрыты нежно-розовым лаком.

- А откуда все это? Опять твой Алекс?

- Да, представь себе! В отличие от тебя – он настоящий мужчина!

Муж был доведен до бешенства. Он поспешно оделся, схватил свой портфельчик и убежал, громко хлопнув входной дверью.

Я ужасно отстала от учебы и в панике думала, как буду наверстывать. А ведь это был последний курс – дальше только дипломная работа. Алекс сделал все возможное, но на этот раз успех зависел только от моей работоспособности. Я сидела над заданиями с утра до ночи, а иногда вскакивала по ночам, когда меня осеняла какая-то мысль. Алекс лишь изредка звонил, но я видела, что он он-лайн в контакте и готов мне помочь. Это меня воодушевляло. Мой папа тоже освоил интернет и теперь искал по моей просьбе материалы в сети. Это сильно облегчало мне задачу.

Ребенком в эти дни занимались Света и моя мама. Мама взяла в своей гимназии отпуск и  наконец-то дорвалась до своих обязанностей бабушки, и теперь ее из нашего дома было за уши не вытащить. Заодно она усиленно меня подкармливала, что сказывалось на моем самочувствии и внешнем виде.

Конечно, я любила московскую еду – всякие там кулинарные изыски или фастфуд, но здесь они совершенно не умеют готовить нормальную домашнюю пищу. Мамина стряпня вливала новые силы в мой измученный родами и бессонными ночами организм лучше любых импортных витаминов.

Валера пытался первое время фыркать на мою маму, но даже он не мог не оценить того уюта, который принесла она в наш дом. Поначалу он косо смотрел на домашние котлетки, пельмешки, картошечку со шкварками, заказывая на дом еду с доставкой, но потом начал кушать с таким энтузиазмом, что нажрал себе не только пузо, но и лоснящиеся щеки.

И все-таки я сдала сессию. Почти что сама. Лишь один экзамен я запорола, пришлось уговаривать о пересдаче очень несговорчивого профессора, в чем мне помог Алекс. Повторно я сдала этот экзамен на твердую пятерку.

Выйдя на улицу, я почувствовала сумасшедшую радость. Неужели я смогла? Неужели на какое-то время теперь я свободна и предоставлена сама себе? Я приехала в самый центр , который очень любила и не спеша, я  прогулялась по зимней Москве. Не сказать, чтобы здесь в такую погоду было очень уютно, но по сравнению с четырьмя стенами, в которых я сидела последнее время, прогулка мне показалась настоящим путешествием. Продрогнув, я зашла в Шоколадницу и заказала себе большую чашку горячего шоколада и кофе с пирожными. Я сидела за столиком, курила тонкую сигаретку, на которые не так давно перешла, смотрела в окно на спешащих прохожих и проезжающие мимо машины, и мне было так хорошо!

Я думала о своей семье: о Валере, о маленьком Сашеньке, о маме с папой и, конечно, об Алексе.

Мне казалось, что я совершила ужасную ошибку, выйдя замуж за Валеру. Было ясно, что мы друг друга не любим и абсолютно друг другу не подходим. Только маемся в этом нелепом браке. Ну что он вынужден терпеть маня, ведь у него наверняка есть на стороне другая женщина?

Я подумала об этом как-то совершенно спокойно и даже с облегчением. А может быть разойтись? У меня есть работа, квартира и… лучший друг. Я обойдусь без мужа, даже если Валера откажется платить алименты.

Эта мысль так поразила меня, что я начала обдумывать ее. Чем дальше я размышляла, тем более здравой она мне казалась.

Валера, в сущности, неплохой человек. Просто обстоятельства так сложились, что он был вынужден жениться на мне. Возможно, у него были другие планы. Вот он и бесится теперь. Пить стал слишком много. Пожалуй, так и спиться может. Ну зачем он мне? Правильно говорит поговорка, что нелюбимый муж, как чемодан без ручки – и тащить неудобно и выбросить жалко. Если захочет участвовать в воспитании ребенка, то я препятствовать не стану – пусть.

Я представила себе свою жизнь без Валеры – квартира, в которой жила бы я, Сашенька и Света. Мама и папа приезжали бы, когда хотели. Алекс тоже запросто приезжал бы, а то сейчас ему каждый раз приходится искать предлог.

Тут у меня зазвонил телефон. Это был Алекс.

- Привет, красавица, ты где? Что делаешь?

- Я в Шоколаднице на Покровке. Сижу и праздную в одиночестве благополучное завершение экзаменационной сессии.

- Сдала? Ну, умница. Ай, как нехорошо с моей стороны оставлять мою девушку в одиночестве в такой день. Я сейчас буду.

- Я думала, что ты занят, потому и не стала тебя беспокоить.

- Да, я был занят, но для тебя я всегда найду время. Никуда не уходи, сиди там – я сейчас приеду.

Я мечтательно улыбалась коротким гудкам, предвкушая радость друга и предстоящий вечер.

Из Шоколадницы мы поехали в Хижину. Там Алекс и высказал мне свое предложение.

- По-моему, антураж самый тот для того, что я собираюсь тебе сказать.

- Неужели ты сделаешь мне предложение руки и сердца?

- Фи, что у Вас за вкус, мадам, разве можно это делать здесь? Нет, предложение совершенно иного и очень хулиганского свойства.

- Заинтриговал. Излагай.

- Настоящий джигит должен украсть свою невесту. Как жаль, что моей невестой тебе не быть никогда…

- Никогда не говори никогда, - сказала я томно, касаясь похолодевшими от волнения пальчиками его сильной руки.

- Не перебивай, женщина! - с кавказским акцентом деланно сердито воскликнул он, - так вот, я хочу украсть тебя на пару недель. И не куда-нибудь, а в Грузию. Ты была там когда-нибудь?

- Ой, как интересно! Нет, никогда не бывала, но давным-давно была у меня такая детская мечта.

- У меня там очень много друзей, и друзей моих родителей. Они будут рады нас видеть. Узнаешь, какое оно – кавказское гостеприимство, покатаешься на горных лыжах…

- Алекс, я не умею…

- Не беда, если захочешь – научишься, не захочешь, мы придумаем, чем еще можно заниматься в этой воспетой поэтами стране.

- А как же моя дипломная работа? Как же Саша? Наконец, мой ревнивый Отелло благоверный?

- Ерунда, что за отговорки? Или ты не хочешь ехать?

- По-моему, мои аргументы достаточно серьезны. А ехать я очень хочу.

- Так вот, по мере поступления вопросов: во-первых, ты молодая мама и можешь просить небольшую отсрочку, да и я у тебя на что – помогу тебе с твоей дипломной работой; во-вторых Саша останется со Светой, только не вздумай испытывать чувство вины – ты должна отдохнуть или будешь срываться на собственного ребенка; твоего Отелло я беру на себя – ручаюсь, он не будет против.

- Ну и когда мы едем?

Алекс положил на стол билеты с торжественным видом и лучезарной улыбкой.

- Наш поезд до Минеральных Вод отправляется через 4 часа, оттуда мы поедем на автобусе в Тбилиси. Так что, у тебя останется достаточно времени, чтобы побегать по магазинам и купить себе что-нибудь симпатичное и легкомысленное, а у меня – сделать несколько звонков, чтобы урегулировать все твои неразрешимые проблемы.

В результате, мы смогли зайти только в один магазин, в котором мы купили по чемодану, а также белье, зубную пасту, щетку, спортивный костюм для комфортной поездки в вагоне и кое-что еще. Алекс накупил большой пакет всяких вкусностей и пару бутылок хорошего грузинского вина, как он выразился, чтобы войти в роль и погрузиться в атмосферу.

Остальное время мы сидели в уютном кафе в Атриуме у Курского вокзала и мечтали, взявшись за руки, как школьники.

- А давай представим себе, что я, правда, твоя невеста… - шепотом, с заговорщицким видом предложила я.

- Рита, родная моя, я не могу на тебе жениться.

- Знаю, но давай поиграем. В игре все может быть.

- Я боюсь с тобой играть в такие игры. Знаешь, чем выше взлетаешь, тем больнее падать.

- Неужели мой мужественный Алекс чего-то боится?

- Да. Всего одной вещи – потерять тебя.

- Ты меня никогда не потеряешь. Даже если я умру, я вернусь, чтобы быть рядом с тобой, хотя бы привидением.

- Бедная моя, глупенькая девочка. Ты никогда не должна узнать мою тайну. Иначе ты меня возненавидишь.

- Нет, клянусь тебе. Я всегда буду любить тебя. Невзирая ни на что.

Он грустно улыбался мне сквозь завесу табачного дыма, мне казалось, что глаза его мерцают, словно два аквамарина. Алекс процитировал слова Фауста:

- Verweile doch! du bist so sch;n! (Остановись мгновенье! ты прекрасно!)

Наш поезд, словно океанский лайнер, плыл сквозь какую-то туманную дымку, пропахшую запахами вокзала. Этот запах нравился мне с детства. Мой папа, большой шутник и балагур называл его самым поездатым запахом.

Мы сидели в купе СВ и смотрели, как уплывает вдаль суетливая промозглая январская Москва. Замелькали огоньки полустанков. Мы пили чай из стаканов в подстаканниках, не зажигая свет, и смотрели в окно.

- А может быть, отпразднуем? – предложила я, показывая глазами на пакет со вкусностями.

- Пожалуй, можно начинать.

Он достал вино и два бокала, фрукты, разнообразную закуску. Вино в полутемном купе мерцало, как волшебный эликсир. Все вокруг казалось сказкой. Подумать только, всего каких-то четыре часа назад я и предположить не могла, что куда-то поеду.

- Ты хотела играть – начнем. Так чего хотела бы моя невеста?

- Хочу целоваться.

- Хорошо, иди сюда…

- Только, пожалуйста, не отстраняйся. Если тебя смущают мои руки, хочешь, свяжи их у меня за спиной. Так я не смогу дотронуться до тебя, а ты сможешь делать все, что захочешь. Честно, я не буду против.

Я смотрела ему в глаза. Одну долгую минуту он молчал. Мне казалось, что глаза его разгораются, словно угольки. Он не смог преодолеть соблазн. Медленно-медленно он стянул свой шейный платок, не отрывая своего жадного взгляда от моих глаз. Я заворожено двигалась, будто под водой, так же медленно. Он рывком привлек меня к себе так, что из меня даже вышибло дыхание, взял мои руки за спиной и связал их самыми нежными шелковыми путами.

Он впился в мои губы поцелуем, который не был уже так мягок. От него пахло вином, и этот запах кружил мне голову, вливаясь в мое тело кипящим потоком страсти. С каждым мгновением нашего поцелуя, я ощущала, как ноги мои слабеют, а тело наливается, будто созревший плод. Его руки осторожно, пуговицу за пуговицей расстегивали мою блузу. У меня небольшая грудь и я редко ношу лифчик, в эту ночь его на мне тоже не было.

Пальцы его коснулись моих напряженных сосков. Я глухо застонала, но он не позволил вырваться моему стону, оборвав его с моих губ своими пылающими губами.

Вдруг он резко развернул меня, и я оказалась лицом к темному стеклу, за которым мелькали огоньки. Я видела свое отражение – в распахнутой блузе, с обнаженной грудью, которую ласкали руки Алекса. Я видела свои полные страсти, мерцающие глаза и лицо Алекса за своим плечом. Мне представилось, что кто-то сейчас может нас видеть в окне поезда с темной улицы и от этого мне стало еще жарче. Его рука ласкала мой живот, от чего он вздрагивал в нетерпении. Под кожей у меня переливалось расплавленное электричество. Я так была возбуждена, но не знала, что он сделает, ведь он всегда говорил, что секс между нами невозможен.

Он забрался рукой под мягкий пояс моих штанишек и погрузил пальцы во влагу между ног.

- Да, сделай это, Алекс, любимый…

Он спустил с меня штаны и жестом показал, чтобы я переступила, освобождаясь от них. Теперь на мне оставалась только распахнутая блуза. Он нарочно поставил меня перед окном, чтобы я видела свое отражение в нем. И его пальцы, погружающуюся мое тело.

Я изнемогала от страсти, уже не в силах сдерживать стоны.

Он сел и посадил меня верхом на свое колено.

- Ну-ка, девочка, поиграй в наездницу. Сделай это, ну, ради меня. Я хочу, чтобы ты кончила.

Я поняла, чего он хочет, и стиснула его колено своими ногами. Мои руки оставались связанными за спиной, он держал меня так, чтобы видеть, как я это делаю. От одного его взгляда я пылала, как в огне. Он продолжал меня ласкать, отчего мои движения становились все неистовее. Я закрыла глаза, запрокинула голову и испустила долгий приглушенный стон.

Он подхватил меня на руки и уложил на полку, развязал руки, нежно поцеловал в губы и вышел из купе.

Через несколько минут я тоже вышла, чтобы покурить. Алекс стоял в тамбуре и курил. Его щеки все еще были красны, а волосы влажно блестели. Я прижалась к его спине и прошептала тихонько:

- Спасибо…

- Ты не понимаешь, что сделала для меня, но повториться это не должно. Пойми, мне это слишком тяжело.

Мы вернулись в купе, выпили еще вина и легли спать каждый на своей полке.