часть 1 Империя Руаль

                Иллюзорная реальность
               
                Часть 1
                Империя Руаль
 
                Глава1
               
                Помолвка

    Поздним вечером у старого камина в больших темно-красных креслах сидела молодая пара. С левой стороны разместился молодой человек, лет так двадцати. Он был среднего роста, слегка худощав, но широк в плечах. Волосы его были аккуратно зачёсаны на бок и закрывали брови и лоб. Приятное выражение лица, немного ухудшал лишь только продолговатый большой нос, который медленно сопел, втягивая в себя приятный аромат каминного пламени, разожженного на виноградной лозе. С правой же стороны расположилась прекрасная леди, в темно-голубом вечернем платье, с глубоким декольте на груди. Ее пышные золотистые волосы струились с боков книзу, прикрывая маленькие плечи. На тонкой белоснежной шейке красовалось восхитительное ожерелье, усыпанное драгоценными камнями, обрамляющими своеобразные узорчатые изгибы из золота. Девушка была изумительной внешности, с большими карими глазами и длинными над ними темными ресницами, с великолепным светски  вытянутым лицом и тоненьким носиком. Особенно выделялись на общем фоне ее алые пухлые губы и чистая бархатная кожа, которая притягивала взор своим глянцевым блеском.
 
- Знаешь Эдель, я вспоминаю сейчас, как еще совсем недавно мы были с тобой детьми и бегали вместе на задворках улиц, пребывая в сладко-страстном ощущении беззаботности своего существования. Как много прошло с тех пор, как быстро промчалось наше детство, как жаль, что мы стали уже совсем взрослыми. Вот и пришел тот день, когда наши родители собрались в нашем доме, чтобы совместно друг с другом  решить вопрос  о нашем скорейшем с тобой венчании – говорил Морис, держа за руку свою славную собеседницу.
 
 - О, мой Морис, мне показалось, или ты немного огорчен сложившимся обстоятельством нашей скорой свадьбы? – отвечала ему Эдель.
 
 - Нет, конечно же нет, я сейчас совсем о другом. Как странно все происходит в жизни, ведь казалось, бы еще вчера нас с тобой заботили совершенно другие дела и предметы. Нам нравилось проводить вместе время, собирая гербарий вдали от шумного города, где вся земля была усыпана россыпью бесчисленных цветов и растений. Мы любили гулять  в самых неизведанных нами местах и наслаждаться красотой здешней природы.
Как прекрасно было слушать утренние трели птиц, прилетавших к нашему двору и просыпаться под их превосходные голоса. Помнишь, как мы, перед сильной грозой, запоздали  возвратиться домой и укрылись под большой широко раскинувшей свои ветви липой. Как страшно нам было тогда наблюдать за вновь и вновь извергающимися из черного неба, зигзагообразными молниями. Мы сжались с тобой вместе и стали молиться, прося у Бога скорейшего прекращения этого буйства стихии. И как было для нас тогда удивительно, что все внезапно стало прекращаться и через короткий промежуток времени тучи рассеялись, а над рекой распростерлась прекрасная радуга. Тогда мы думали о том, что она была наградой нам за все страхи, которые нам пришлось вытерпеть.
 
  Прекрасное было время. Я хочу тебе, сейчас признаться в своих детских ощущениях в те годы. Наверное, я был немного эгоистом, но мне всегда казалось, что весь мир кружится вокруг меня, что все на свете создано лишь для меня и все люди, животные и природа были созданы лишь для меня, чтобы я мог жить так, как может себе позволить абсолютно беззаботное существо.
 
 - А как же я? - вдруг неожиданно задала свой вопрос Эдель, - Меня ты также представлял, как нечто сопутствующее и дополняющее твое единоличное существование?
 
 - Нет, именно после нашей с тобой встречи я понял, что это были всего лишь мои глупые фантазии. Увидев тебя, я решил, что скорее ты более меня достойна таких привилегий. Ты уже тогда  была необычайной красоты девочкой, которую я полюбил с первого взгляда.
 - Ну, если быть честной, я также смею признаться тебе, что в те детские годы я ощущала в себе то же самое, что ты мне сейчас рассказал, что я единственная и неповторимая в этом мире. Наверное, так думает о себе каждый человек в свои столь ранние годы детства и юности. Скажи мне Морис, хотел бы ты все вернуть назад и вновь окунуться в наше прекрасное детство?
 
- Не могу ответить тебе совершенно определенно – отвечал ей Морис - С одной стороны, было бы замечательно почувствовать себя вновь ребенком и забыв про все жизненные хлопоты впасть в это наивное беззаботное состояние ребячества. Вновь спешить открывать для себя неопознанные тайны, наблюдать за красотой природы, да и просто вернуть это умение удивляться от всего увиденного тобой. Как жаль, что теперь все эти чувства притупились и мы реагируем на все происходящее с нами в рамках банальной обыденности, без особого азарта и вдохновения. С другой же стороны, мне определенно не нравиться заниматься тем, что я уже когда-либо делал, ты знаешь, что я люблю идти только вперед, не оглядываясь назад в прошлое, каким бы хорошим оно не было.

 - Морис и Эдель! Идите сюда поскорее, мы вас ждем! – послышались голоса их родителей из большой залы, где они оживленно обсуждали все предстоящее мероприятие.
 
 Они медленно поднялись со своего места и под руку пошли туда, откуда доносились голоса. В огромной округлой в своих формах комнате, на широких кожаных диванах сидели друг против друга родители Мориса и Эдель. Это были две весьма богатые семьи, обладающие приличными капиталами по меркам небольшого провинциального городка. Отец Эдель граф Морелье, имел деревообрабатывающее производство, которое находилось в юго-восточной части Франции, где распростерлись огромные гектары лесных массивов. Родители же Мориса, сеньор и сеньора Руаль, в доме которых все сейчас и пребывали, управляли обширной сетью бутиков, располагавшихся на главных улицах Лиля. Преимущественно, все большинство магазинчиков специализировались на продажах одежды, обуви, духов, а также прочей утвари из личного обихода. Помимо этого они владели фабрикой по производству мебели, которая только лишь набирала свои производственные обороты. Породнившись с семейством Морелье, они, уже сейчас прикидывали всю перспективу для развития их общих дел.

 -  Ну вот мы и все решили – провозгласил сеньор Руаль – торжество состоится через два месяца, ровно в середине лета, а именно пятнадцатого июля. В этот день вы полноценно заключите свой брак.

 - Это будет грандиознейшим торжеством – добавил ко всему граф Морелье, - я уже сейчас представляю, то, как об этом будет говорить весь город и сколько восхищенных взглядов будут встречать и провожать свадебный картеж. Ну что же вы молчите, ответьте нам, готовы ли вы признать вскоре друг друга супругами и соединить свои жизни навеки, любить и уважать себя, ухаживать друг за другом  на протяжении всего существования на этой земле.

 - Конечно, конечно же да, - отвечала своему отцу встревоженная  Эдель, после того как он описал им предстоящие реалии их совместной будущей жизни.

 - Мы были согласны на все это еще в совсем юные годы и сейчас мы, всего лишь подтверждаем свои самые серьезные намерения по поводу нашей дальнейшей совместной супружеской жизни – ответил за себя и Морис.

- Ну, вот и прекрасно! - дружно произнесли вместе графиня Морелье и сеньора Руаль.

- Помните о том, что мы мечтаем о вашем большом потомстве, которое вскоре, станет владеть тем, что когда-то заработали своими силами их деды и родители
– говорил, приподнявшись с дивана сеньор Руаль, - А теперь приглашаю всех к праздничному столу, в честь помолвки наших любимых детей.
 
 Так, все направились в сторону огромного белого мраморного стола, изготовленного итальянскими мастерами, который был полностью заставлен разнообразными яствами, невиданными обычным человеком со средним материальным достатком. Мужчины наполнили все пустующие бокалы вином, сегодня в этот торжественный обед они делали это сами, без какой-либо помощи слуг. Подняв свой бокал вверх, сеньор Руаль провозгласил тост:

 - Давайте же выпьем за наших очаровательных будущих молодожен. Да, я смею несколько торопить события, называя их так, но это все лишь для того, чтобы они все скорее вживались в предстоящие им роли супруга и супруги и вразумили для себя это ответственное звание. Именно звание, не более и не менее, так как я считаю создание семьи, довольно серьезным шагом, которому подчас многие сейчас люди относятся весьма поверхностно, не осознавая всей тому значимости. Я желаю, чтобы вы, мои милые дети были достойными супругами и обзавелись в дальнейшем прекрасной большой семьей, одаривая нас вновь и вновь бесчисленным количеством внучат.

 - Прекрасные слова – согласился со сказанным граф Морелье, - я присоединяюсь к вашему пожеланию к молодым.
 
Все энергично стали соединять свои бокалы вместе, произнося при этом – «чинь-чинь»! 
 
 Уже в одиннадцатом часу, когда семья Морелье поспешили вернуться в свой дом, Морис, распрощавшись с ними и со своей возлюбленной,  будущей супругой, поднялся наверх, в свою комнату. Там он присел за стол и, протянув руку, куда-то глубоко вниз, вытащил из своего потаенного места большую синюю тетрадь. Это был скорее огромный блокнот, который являлся его личным дневником. Он раскрыл его на страницах заложенных  закладкой, положил перед собой на стол и стал оживленно писать.
 
«Вот уже и совсем скоро наступит время, когда я полностью вступлю во взрослую жизнь. Этим летом я навсегда соединю свою жизнь с жизнью Эдель. Но отчего-то все это не вызывает во мне каких-либо резких чувств, либо иных непередаваемых ощущений. Нет, не то чтобы я вовсе этого бы и не хотел или я не испытываю любви к своей будущей супруги. Меня гнетет совершенно другая сторона всего, что со мной происходит, происходило и будет происходить. Я никак не могу отстраниться от скверного и назойливого ощущения обыденности и какой-то предсказуемости моего бытия. Как все банально и скучно. С самого рождения, все в моей жизни шло своей чередой, правильно, разумно и академично. Меня вели вперед за собой родители, стремились дать мне хорошее образование, воспитать достойного джентльмена и продолжателя нашей великой династии. И вот, теперь мне пришло время жениться и я все послушно выполню по настоятельному указанию своих родителей, как впрочем и всегда.
 
 Да, с одной стороны все прекрасно и о такой жизни желает мечтать каждый разумный человек, находящийся на более низкой ступени своего положения по отношению к нам, но все же, лично я, ощущаю невыносимую к этому скуку. Я как-будто марионетка в руках родителей и своего положения в обществе, которые непрерывно диктуют мне привычные им правила и законы, а я… я чувствую только тоску и злость на все, что мне приходится закрывать свои глаза и беспрекословно подчиниться. Я словно нахожусь, в чей-то чужой, несносной для меня реальности, в которую я попал совершенно случайно и вынужден находиться в ней, оставаясь заложником обстоятельств. Я вспоминаю всю свою до этого дня жизнь и думаю о том, как все в ней было гладко и спокойно, я не имел никогда никаких проблем,  присущих людям другого, более низкого статуса и жил, не напрягая свой разум размышлениями о своем будущем. Все в моей жизни шло, как-то само собой. Как грустно и уныло такое вот существование. Да, я марионетка, всего лишь глупая бесхарактерная кукла.
 
 Довольно часто мне, в своей жизни казалось, что это всего лишь сон и вот-вот, совсем скоро, я проснусь и окажусь в том месте, где я и должен быть. Возможно, я стану бравым воякой и буду служить во Французских войсках, защищая свою родину и участвуя во всевозможных военных баталиях. А может и вовсе, воплощусь в бедного художника, не имеющего никаких средств на свое существования, но буду невероятно счастливым, благодаря своему непревзойдённому таланту писать картины. Каждый день, я бы вдохновлялся своими очередными гениальными творениями и пусть даже бы жил впроголодь, получая за них гроши, но все равно осознавая всю свою значимость в этом мире и то, что я  чего-то стою в этой жизни.
 
  На самом же деле, сейчас в моей жизни все довольно буднично и банально. И с каким бы я удовольствием поменял свою жизнь, на жизнь того самого бравого вояки или бедного художника, не смотря на то, какая бы учесть меня при этом ни ожидала. Пусть даже я погибну в бою, но в ранге героя, или я умру от голода в своей мастерской, но все-равно, ощущая гордость за свое существование и за талант, которым бы одарил меня Бог, позволив создавать превосходные творения кистью. Сейчас же, я просто бреду вперед, по навязываемому мне пути.
 
  После этого он вновь положил свой дневник на старое место. Произнеся пред иконой свою молитву, он лег спать.


               

                Глава 2
               
            Знакомство с делами отца




  На следующий день Морис проснулся довольно рано, ему предстояло ехать со своим отцом на фабрику и проследить как осуществляется работа по выполнению заказа для одной местной фирмы. Необходимо было подготовить в трех недельный срок около двадцати первоклассных диванов, с кожаной обивкой и столько же широких деловых кресел. Все это, требовало довольно активной работы всей фабрики, со всем ее коллективом рабочих, насчитываемых пятьдесят человек.
 
  Отец Мориса энергично ходил вдоль цеха, непереставая отдавать распоряжения своему поверенному управляющему, который все внимательно слушал и порой даже записывал в свою тетрадку, опасаясь случайно позабыть, что-либо из наказанного. Морис же в это время стоял недалеко от рабочих, которые соединяли вместе различные детали большого дивана, пока еще без обивки, а лишь только в виде отдельных деревянных элементов. Он дивился, наблюдая за их работой, насколько точно и быстро они выполняют сборку, как много нужно собрать воедино различной мебели, чтобы научиться столь проворно и умело приводить их в привычный вид. И словно рой пчел трудились по всей фабрике множество незнакомых ему людей, которые приходили сюда ранним утром и уходили поздним вечером, лишь для того, чтобы заработать свои скромные средства на существование для себя и возможно всей своей семьи. А мы, всего лишь, наслаждаемся результатами их труда, пользуемся ими лично и получаем солидный доход от их общей работы. Как же все это низко, - думал про себя, возмущенный от этих размышлений Морис.
 
 - Морис! – окликнул своего сына сеньор Руаль, - подойди ко мне, я должен тебя познакомить с м-сье Воландом.

 Когда Морис подошел к ним, отец продолжал:

  - Вот, познакомься, это наш управляющий, - указывал он на человека, стоящего рядом с ним, - М-сье Воланд занимается всеми делами нашей фабрики. А это же мой сын, - указал он теперь на Мориса, - который вскоре займет мое место в управлении всеми нынешними делами.

- Очень приятно сеньор Морис – сказал Воланд, протягивая к нему свою руку.

- Мне также весьма приятно, - ответил ему Морис, пожимая его руку в ответ.

- Ну, вот и замечательно – добавил при этом сеньор Руаль, - а сейчас нам предстоит посетить еще одно важное место, если ты, конечно же, еще не устал, - обращался он к своему сыну.

- Конечно же нет, - отвечал ему Морис, - я готов к дальнейшей поездке с тобой, папа.

  Они сели втроем в автомобиль и проехали пару кварталов к центру города.
Там, вдоль огромного множества мелких магазинчиков, они остановились у самого крупного бутика. Над его входом красовалась вывеска «Меха Руаль».
 
 Это был их личный бутик, один из целой вереницы, подобных ему и составляющих вместе приличную сеть. Войдя вовнутрь, взору открывались прекрасные картины внутреннего богатейшего убранства бутика. Это было большое помещение, с множеством дополнительных подсобных, выполняющих роль временного склада для вещей. Внутренние стены были  полностью выложены из мрамора, изумрудного цвета. Потолок был украшен всевозможными узорами из асбеста с золотистой окантовкой по краям. Над куполом, в центре залы, располагалась огромная люстра из прозрачного хрусталя, свисающая почти до уровня оконных свод. Сами же окна были представлены в виде своеобразной мозайки из разноцветных стекол, в которых изображались различные цветочные мотивы. В центре и по бокам бутика располагались вешала, на которых аккуратно разместились различные меха, шубы, широкие и мохнатые головные уборы, а также жакеты и прочие верхние меховые одежды. Морис был здесь впервые, несмотря на то, что данный бутик был одним из первых финансовых вложений его отца. Сеньор Руаль же, вместе со своим управляющим, следили за новой поставкой меховой одежды. М-сье Воланд постоянно что-то пересчитывал на своих счетах и записывал все в свою толстую тетрадку. Отец же, направлял людей несущих все новые и новые меха в необходимое ему место, при этом он громко говорил:
 
- Аккуратнее! Аккуратнее! Не повредите ничего об дверные косяки, не смейте зацепить, что-либо своими ногами!
 
  Молодые продавщицы оживленно бегали из подсобного помещения к свободным вешалам и размещали на них все новые шубы и жакеты.
 
  Морис следил за всем этим со стороны и дивился тому, что отец закупил такую огромную партию меха в период, когда в ней не было уже такой надобности. Сейчас была середина весны, когда люди наоборот постепенно переходили на более легкую и менее теплую одежду. Вглядываясь в лица, стоящих возле широких окон, разодетых в элегантные шубы манекенов, он думал о том, что его отец делает какую-то глупость, набивая бутик, уже не ликвидным в данный сезон товаром. Морис дотронулся до руки манекена в образе подростка и заметил, как сильно он был похож на него самого. И он соотносил эту их общую с ним схожесть не только во внешности, форме туловища и голубого цвета глаз, но и их внутренним однотипным содержанием. Он ощущал себя точно такой же безмолвствующей куклой.

 - Морис! – послышался оклик его отца, - Подойди к нам. Смотри, какая большая партия пришла к нам в бутик сегодня, не желаешь ли выбрать из нее что-нибудь себе?

 - Спасибо папа! Но зачем мне это, когда на улице уже совсем тепло для такой одежды? – ответил ему недоумевающий Морис.

 - Да брось ты, примерь вот лучше меховой жакет, раз боишься одеваться в более дорогие наряды. Помни о том, что для демонстрации роскоши, погода не имеет никакого значения, ведь возможность свободно носить такие вот вещи, оправдывает любые привычные мнения о том, когда и что лучше одеть, согласно соответствующему сезону.
 
- Но отец, объясни мне, для чего ты закупил такое количество меха, в период, когда люди уже давно забыли о холодах? – спросил его Морис.

 - Ну, во-первых, я ничего не закупал, а просто принял его в счет оплаты за свою проданную мебель, одной крупной меховой фабрике, это на языке торговли называется бартером. Тебе многое еще предстоит узнать в этой сфере, мой сын, и тогда ты станешь таким же, преуспевающим дельцом, как и я.  Во-вторых, все это количество одежды, мигом разойдется по рукам многочисленных покупателей в последнюю неделю весны, когда наступят грандиозные меховые распродажи. Народ толпой ринется в наши бутики, чтобы успеть приобрести последние модели уходящего сезона по довольно низким ценам, - наклонившись к Морису поближе, он тихо прошептал – им,  некому и невдомек, что даже при таких ценах, я оставляю за собой приличную накрутку и имею весьма приличный доход от каждого экземпляра. В условиях же большого спроса, мы и без того получим значительный доход от всей проданной партии меха. Все полки, витрины и вешала освободятся от уже некому не нужного товара, и на их место придут уже совершенно иная, легкая, весенне-летняя одежда, в виде бесчисленного количества платьев, блуз, кофточек, брюк, рубашек, деловых костюмов и прочей одежной утвари.

 - Да отец, я думаю о том, что это довольно замысловато для меня. Даже и не знаю, смогу ли я также, проворно распоряжаться нашими делами, принимать такие выгодные для себя решения, как это получается у тебя. – при этих словах Морис стал оглядываться  в раскрытые двери, из которых доносился приятный запах набирающей свои обороты долгожданной весны.

 - Конечно же сможешь – со смехом стал приободрять его отец – Всего то нужно, немного опыта и знаний, а далее ты и сам втянешься в этот захватывающий мир зарабатывания денег.

 - Нужно ли мне это – подумал про себя Морис, - ведь всем этим и без меня  может легко справиться м-сье Воланд, который также прекрасно владеет всеми поверенными ему делами.

 - Ну, проследуем дальше, - обратился сеньор Руаль к своему управляющему и немного уставшему сыну, нам предстоит посетить до обеда еще несколько мест, совершив значительное количество дел и приняв множество необходимых решений.

  С этими словами, м-сье Воланд и Морис, проследовали за ним, присаживаясь в его роскошный длинный бьюик золотистого цвета.
 
 - Сеньор Роберто Руаль, должен ездить только на авто яркой наружности, чтобы всем прохожим был заметен весь его жизненный успех, которого он добился, благодаря упорному труду – так часто говорил он своим попутчикам.
 
 После этого они объездили еще целый ряд бутиков, заезжали в какую-то  контору, посетили банк, где его отец внес крупную сумму денег на свой счет. Все это, скучающему Морису стало уже совсем не интересно, и он, таскался за ними, находясь в состоянии полудрема.
 
  Надо немного сказать о внешности его отца, которая ярко отражала его внутреннее содержание, предприимчивого и азартного человека. Он был невысокого роста, весьма плотного, а можно сказать и человека, с определенно полной фигурой. Тем не менее, это не мешало ему быть довольно поворотливым и энергичным человеком. У него были темные глаза, которые он щурил во время своей беседы с кем-либо, так что собеседнику было немного неловко. Таким образом, он проверял человека на правдивость сказанного ему. Он постоянно улыбался и старался шутить с окружающими, при этом, его длинные черные усы поднимались своими завивающими концами вверх. В целом, он был довольно веселым и приятным человеком, несмотря на то, что его любимая сфера торговли, иногда требовала от него необузданной прыткости и хитрости, которыми он охотно и зачастую пользовался.



               
                Глава 3
               
                Отказ Падре



  Было время около двух, когда автомобиль семьи Руаль въехал в их огромное поместье. Это было прелестное двухъярусное здание, украшенное большими колоннами и десятком скульптур в виде древнегреческих Богинь и атлантов, упирающихся в своды белоснежных потолков террасы. На втором этаже находилось несколько широких балконов, к которым тянулись какие-то вьющиеся растения, подобные тропическим лианам. В самих же балконах, были заметны распустившиеся к этому сезону разноцветные цветы, прорастающие в резных деревянных горшках. При подходе к дому разместился изумительной красоты сад. Он был разделен на несколько уровней, на первом из которых произрастали небольших размеров акации с белыми и желтыми цветками. Второй, чуть более высокий уровень, был усажен еще более низким рядом из декоративных мохнатых елочек. Все оставшиеся верхние уровни, были усыпаны в особой последовательности, различными видами цветов. Здесь были тюльпаны, красного, желтого, белого и розового окраса, а некоторые даже перемешивались во всей перечисленной расцветке. Некоторые ярусы чередовались гиацинтами, нарциссами и фиалками. Ну, а самый верхний отдел превосходного сада был отведен для очаровательных роз. Они произрастали здесь поодиночке и дружно в одном кусте, по несколько стебельков, отличаясь собой лишь немного в форме и размерах. Они также были перемешаны и в своей расцветке, вначале шли розы с бутонами красного цвета, затем насыщенно розового, и замыкали ряд, ярко белые красавцы. По левому и правому краях сада рос высокий шиповник, рядом с которым находились огромные, кованные из меди лавочки, с широкими козырьками, защищающими сидящих под ними от дневного солнца. По близости, с данным местом отдыха, был расположен небольшой пруд, края и дно которого были выложены светлой плиткой, благодаря чему, было хорошо заметно передвижение всей живности заполняющей его пространство. Там находились разнообразные золотистые рыбки с длинными свисающими книзу плавниками и хвостами, а также, какие-то особенные лягушки, которые отличались от обыкновенных, своим тонким туловищем и светло-зеленым цветом кожи, неимеющей шероховатости, а наоборот обладающей неестественной гладкостью. Все они плавали в разные стороны, находясь еще в полуаморфном состоянии после холодного сезона.
   
 Войдя в дом, Морис и его отец поприветствовали, давно их ожидающих, сеньору Жанет Руаль и, неожиданно посетившего их дом, Падре из местной православной церкви. После короткого приветствия все были приглашены за обеденный стол. Сеньору Роберту было не очень приятно принимать у себя в доме людей с церковным саном, так как он знал об их категоричной настроенности, против семей, положения и статуса подобных им, Руалям. Их стойкая убежденность в том, что все богатые люди должны, непременно,  делится своим капиталом с людьми, бедствующими и находящимися в более низком положении, определенно ему не нравились. И раз сам Падре снизошел в их дом, следовательно, ему была необходима какая-то серьезная помощь, естественно в материальном или финансовом плане. Сеньор Руаль считал таких людей просто бездельниками, и ему казалось совершенно бесцеремонным выпрашивать денег у человека, заработавшего свой капитал, исключительно благодаря, своей природной смекалке и упорнейшему труду.  Тем  не менее, он был достаточно гостеприимен и не мог не пригласить пастора за стол, чтобы выслушать о цели его визита. Пастор послушно согласился присесть за стол, однако же, одновременно и вежливо отказался от приема пищи. Сейчас у всех православных проходил Великий пост и потому многое из еды находящейся на обеденном столе, не подходила к перечню постных блюд. Естественно, что хозяева дома в этом были и не против, а глава дома сеньор Руаль был даже рад этому, так как в таком случае падре гораздо скорее выложит то, что ему от него нужно и, выслушав его ответ, побыстрее удалиться из их дома.
 
- Вот с чем я пришел в ваш дом сеньор Руаль – начал он свой разговор с хозяином дома, протягивая к нему какие-то документы.

 - Что это? -  спросил Роберто
 
- Это план строительства дополнительного жилого корпуса для церковных служителей – ответил ему падре.

- Понятно, - медленно произнес Руаль, - Но в чем же я могу быть вам угоден в этом деле, - задал он свой вопрос, одновременно осознавая то, что старик пришел просить финансовой помощи в его строительстве.

- Вглядитесь в проект корпуса, он занимает объемное место и не может уместиться в рамках внутренней территории церковного надела. Рядом с ним находиться совершенно пустующий участок, формально принадлежащий вам. Я пришел просить вас разрешить нам постройку столь необходимого нам здания на указанном в документе месте – здесь Падре сделал остановку, желая проследить за реакцией Руаля.

 -  Хочу заметить вам Падре, что он является моей собственностью вполне официально, на то у меня имеются соответствующие документы, которые я могу сейчас же вам и предоставить – заявил мгновенно озабоченный Руаль. Он не выносил любых попыток со стороны кого-либо, посягать на его законную собственность.

 - Да, это мне прекрасно известно, - отвечал ему седой нахмуривший свои брови старик, - В наше время, обладая определенной суммой денег и нужными связями в высших эшелонах власти, можно присвоить любое бесхозное имущество, без каких-либо при этом последствиях.
 
 Разговор принимал весьма недружелюбный характер и все сидящие за столом понимали это.

 - Мне не понятны ваши слова, уважаемый падре, - Руаль был очень удивлен дерзостью этого старика, пришедшего в его дом и смеющего обвинять его в каких-то нечистых делах, - Не хотите ли вы сказать, что я не законно присвоил себе чье-то имущество, в нашем случае участка, прилежащего к вашему церковному наделу? Возможно, у вас есть еще что-либо, способное уловить меня в грязных махинациях?
 
- Вам известно, сеньор Руаль, что данным участком, еще издревле пользовалась наша церковь, когда в более ранние годы священнослужители занимались на нем земледелием и выпасывали свой скот, пусть даже документально он нам не принадлежал и мы не смогли во время оформить все необходимые на то документы. В силу церковных канонов и прочих священных убеждений мы не можем отстоять данный участок законным в правосудии способом, и потому и я пришел призвать вас к совести и отступиться от оговоренного участка по собственной воли. Подумайте о том, как бы вы облагородились перед лицом нашей церкви, как бы все были вам благодарны и в каком богоугодном деле вы лично могли бы поучаствовать – окончил свою продолжительную речь Падре.

 - Совсем не ту манеру поведения, вы выбрали Падре, в самом начале разговора – поспешил дать свой ответ, рассвирепевший Руаль. - Вначале вы обвиняете меня, в каком то несусветном грехе, накидываетесь на меня со своими несносными нападками, и это хочу заметить вам в моем собственном же доме, и в довершении всего взываете меня к совести и просите оказать вам помощь и услугу в отчуждении своего участка в пользу церкви. Тогда я хочу вам заявить, что в таком случае у вас также отсутствует какая-либо совесть.
 
- Побойтесь Бога, сеньор Руаль. Вы смеете оскорблять священнослужителя? Имеете ли на то право, вы, человек, бесчестно овладевший своим состоянием, ни разу не посетивший церкви и не сделавшей ни единого доброго дела в своей жизни. Я пришел к вам просить всего лишь вернуть то, что некогда принадлежало нам и ничего более. И заметьте, что все это я требую не для себя, а для огромного количества людей, нуждающихся в жилье.

- Более, я не желаю вести с вами диалог – довольно решительно произнес эту фразу Руаль, - я прошу вас Падре покинуть немедля же мой дом – при этом он указал на выход.

- Я не смею вам более мешать своими требованиями, сеньор Руаль, - отвечал ему смиренно и уже совершенно спокойно Падре - но помните, Бог обязательно вас осудит и вскоре вам обязательно воздастся по вашем прискорбным делам. Лично вам, - повторил Падре - Надеюсь, что божественная кара не коснётся ваших домочадцев, которые в отличие от вас регулярно пребывают по выходным дням в церкви.

 Это действительно было так. Морис вместе со своей глубоко верующей матерью, не пропускали ни единой воскресной проповеди, регулярно причащались и приносили свое покаяние проповеднику. Кроме того, они постоянно соблюдали утренние и вечерние молитвы и находились всю свою жизнь наедине с Богом. И потому, Морис вместе со своей матерью, глубоко осуждали своего отца и мужа. Они понимали, что он сейчас сотворил серьезнейший грех, и боялись уверовать в обещанную Падре Божью кару. Никакое имущество и никакие материальные блага не могли быть выше всех религиозных устоев и все, чем владеет человек, может легко быть отнято Всевышним, нежели он будет вести несоответствующий образ жизни. В тот момент, когда Падре уже выходил из их дома, сеньора Руаль непереставая думала, о том как она станет пытаться вымолить теперь прощения перед ним и конечно же перед Богом, за своего скверного и грешного мужа.
 
Морис, также думал о том, насколько его отец был не прав, но он не смел ему об этом говорить, а лишь только мысленно просил за него у Бога  прощения.
 
 До самого вечера, после посещения их дома Падре, все пребывали в глубоком  в молчании. Перед самым сном мать Мориса стояла на коленях у святых образов, она зажгла три свечи и бесконца читала молитвы о прощении. Она просила помиловать его грешного мужа и не насылать на него, каких-либо наказаний. То же самое, сейчас в своей комнате совершал и Морис, но ему казалось, что теперь одних только молитв будет не достаточно и он упорно пытался придумать, чем бы еще было возможно искупить вину своего отца перед Богом. Не найдя в себе нужного решения он вновь достал из-под своего стола личный дневник и сел снова писать.

 В последнее время он обращался к нему довольно часто. Ему было это очень необходимо внутренне, поделиться со своим невидимым собеседником через дневник, всем, что его тревожило и не давало спокойно жить. Он, как бы освобождал себя от гнетущих мыслей и становился все более свободным, в этом было его личное исповедание перед самим собой.
 
 «Сегодня, третий день Великого поста, был омрачен неприятным событием. Его могло бы и не быть, если бы отец был, более верующим человеком, нежели он есть на самом деле. К сожалению, деньги и финансовая стабильность для него играют подчас большую роль, чем непонятная для него религия. Он всегда признавался в том, что не способен уверовать в то, что не имеет материальной формы. Он обычный материалист. - «Где Бог и в чем же он проявляется, ответьте мне?»  - часто он обращался к нам с матерью, задавая один и тот же вопрос. Ему и невдомек тот факт, что Бог создатель всего сущего на земле и слепое верование в него, ему совершенно не понятно. Конечно же, это его личное дело и с одной стороны касается только его одного, но что же делать нам, если мы осознаем всю его не правоту в этом? Не являемся ли и мы пособниками в его еретической слепоте, ведь мы его самые близкие люди и как никто другие должны наставить его на путь истинный?

 Осознание Бога не приходит к тем, кто всем своим существом пытается его отрицать. Для отца же, необходимы неопровержимые факты и доказательства его существования, и лишь тогда, он будет готов изменить свое мнение на этот счет. К сожалению, такого не бывает. Нельзя отрицать того, чего не можешь лицезреть воочию, в материальной оболочке. Всевышнее божество, может снизойти лишь только к избранным, да и то, это необязательно должно быть лицезримо. Чаще всего это осязаемо на духовном и энергетическом уровне.  – Морис сейчас, писал о том, что некогда, ему приходилось слышать от самого пастора их местной церкви. Ах, если бы папа мог хоть раз, пересилить себя, и посетить единожды церковь в воскресное утра. Может быть утренний звон колоколов, проповедь и церковное песнопение пробудили бы его Божественные религиозные чувства. В это воскресение нам предстоит с мамой непростое посещение церкви. Нам будет сложно смотреть в глаза Падре. Вот, если бы я лично имел возможность воспользоваться своими правами на часть имущества отца, которое и так, вскоре полностью перейдет и достанется мне. Без малейшего промедления, я отдал бы всю требуемую Падре землю,  необходимою им строительства дополнительного жилого корпуса для священнослужителей и их семей, и более того, финансово помог бы им во всем в этом. Сейчас же, данное, не представляется быть возможным.
 

               



                Глава 4


                Разговор с Падре

 

 Вот и пришло воскресенье, наступление которого остерегались Морис со своей матерью. Все предыдущие дни прошли очень быстро. Жизнь вошла привычный лад. В первую же очередь, вернулось привычно веселое настроение к сеньору Руалю. Он вновь спешил заниматься своими делами, безустанно переезжая с места на место, по своим многочисленным бутикам, незабывая при этом, посещать и свою мебельную фабрику. Сейчас он не стал брать с собой Мориса, чему тот был несказанно рад, но каждый день, уходя из дому говорил о том, что ему следует еще успеть многое сделать  до его женитьбы на Эдель Морелье. Сегодня Морису предстояло встретиться с ней в церкви и он не знал как ему быть. С одной стороны, он следовал туда по причине, связанной с предстоящим разговором с Падре, которого серьезно обидел его отец. Он собирался просить у него прощение за своего отца и возможности искупить его вину перед ним. Также, именно с ним, он хотел обсудить предстоящее венчание с Эдель, под сводами данной церкви  уже этим летом. Морис хотел, чтобы именно Падре, который приходил к ним в дом со своей недавней просьбой, провел всю торжественную церемонию, но возможно ли было это после всего произошедшего? - думал он про себя, подходя к белоснежным стенам церкви, вместе со своей матерью.
 
 Внутри, их уже ожидала Эдель с графиней Морелье. В церкви уже шла воскресная служба. Они поприветствовали друг друга и обменялись парой фраз, затем Морис взял под руку Эдель и вывел ее из церкви. Здесь он рассказал о недавно случившемся в их доме. После всего услышанного, она поняла, что Падре, которому они хотели доверить проведение церемонии их венчания, теперь, скорее всего, ответит им отказом и это немного огорчило ее. Морис решил ее приободрить, пообещав обязательно поговорить с ним и решить данный вопрос.
 
 После обряда причащения, Морис попросил у одного из служителей церкви, призвать к нему Падре для разговора. Через некоторое время, Морис прошел в отдельную комнату, в прилежащем к церкви, жилому корпусу. Это было, что-то, вроде детской игровой комнаты. Здесь было целое множество детей, они играли друг с другом, рисовали и рассматривали картинки, которые показывал им, хорошо знакомый Морису, Падре. Встретившись взглядами, они поздоровались с собой, после чего Морис присел на скамье возле стены. Он смотрел некоторое время на детей, а затем спросил:

 - Падре, чьи это дети и откуда они?
 
- Это дети Божьи, - отвечал ему он – именно для них церковь желает построить новый корпус здания, смотри, как им стало совсем тесно в этих скромных комнатах, а ведь у них еще есть и родители, которые сейчас пребывают на воскресной литургии и они, также находятся в весьма стесненных жилищных условиях. Мне очень хочется, чтобы все они чувствовали себя не ущемленными и имели возможность, полноценно воссоединиться со своей семьей, в отдельных для себя палатах. И все могло бы изменится в их пользу, если бы твой отец сеньор Руаль пожертвовал своей материальной выгодой в виде земельного участка в пользу этих славных детей и их достойных родителей. Быть может, это хоть немного скрасит суровую участь вашего папы, при восхождении к Богу.
 
- Именно об этом я и пришел с вами поговорить Падре – спокойно произнес Морис. Вглядываясь в лица детей, ему казалось, что он также в чем-то виноват перед ними. Они не могли иметь того многого, чем он обладал в свои детские годы. - Я прошу вас Падре не держать зла на моего отца, я очень сильно переживаю по поводу обещанной Вами Божьей кары, которая может снизойти на него и потому, хотел бы искупить вину своего отца перед Вами. До этого момента я не знал, каким образом это осуществить, но сейчас, вглядываясь в лица этих милых детей, понимаю, что лучше всего будет уговорить своего отца, во что бы то ни стало, отдать вам на строительство весь, причитающийся вам участок. Поверьте мне, я обязательно уговорю его это сделать, иначе, иначе… - он не знал, что добавить в этот момент к своим словам, как вдруг неожиданно для себя и самого Падре выговорил, - я уйду из собственного дома, отказавшись быть наследником своего отца и капитала, который принадлежит ему.

 - Дорогой Морис, не следует вам давать таких серьезных мне обещаний, вы должны любить и уважать своего отца несмотря ни на что, а те слова, которые я произнес в вашем доме, уходя, были сказаны мною сгоряча. Сейчас же, я о том очень сильно сожалею и беру их обратно. Я уже давно просил за них прощения у Бога, теперь же, хочу просить прощения у вас.
 
- Нет, Падре, как же можно, чтобы вы просили у меня прощения, единственный кто и должен это сделать, так это мой отец. И данное действие он должен совершить перед каждым служителем вашей церкви, перед этими детьми и перед Богом в первую очередь. Падре, хочу Вам признаться в том, что я и моя мама сильно желаем того, чтобы отец стал верующим, но как это сделать мы не знаем. Можете ли Вы дать нам свой совет по данному поводу.
 
- Мой дорогой Морис, в ситуации с Вашим отцом все довольно сложно. Веру в Бога, ему заменила жгучая алчность, порожденная жаждой и любовью к материальным благам. Это одно из проявлений дьявольских сетей, в которые он когда-то случайно и крепко попал. Страх оказаться бедным и потерять все свое состояние, сейчас стоит перед ним гораздо выше, нежели страх оказаться наедине с Богом, который даровал ему всю его жизнь. К сожалению, он очень греховен, и чтобы очиститься от всего, ему необходима серьезная работа над собой, в частности, следует совершенно кардинально, пересмотреть свои нынешние ценности жизни, понять насколько все материальное ничтожно и не имеет никакого смысла в Божьих глазах. Знаешь ли, Морис, переменить его стойкое, предвзятое мнение по отношению к религии, может лишь воля случая. Я думаю, что лишь провидение свыше, способно дать ему понимание, о своем не оплатном долгу перед Богом. И тогда он поймет, как вся его собственность и прочее имущество, ничтожны перед владениями Всевышнего, что он сам лично, всего лишь, должен служить ему на протяжении всего своего существования, восхваляя его, и даруя,  всю свою жизнь, как когда-то Он даровал ее и ему. Более, я, увы, не вижу другого выхода. Уж слишком сильно деньги и материальные блага затмили его голову и взор, все остальное сейчас для него не имеет и смысла.
 
- Знаете ли, Падре, вскоре, мне придется жениться на прекрасной особе, с которой вы, конечно же, знакомы, это Эдель Морелье.  Она, также как и я,  регулярно посещает церковь.

 - Да, конечно же, знаю! Поздравляю вас Морис! Вы будете прекрасной парой! Как хорошо, что вы решили соединить свои жизни воедино. Вы, - глубоко верующая молодая пара, именно про таких и говорят, что данный брак создается на небе. Вы, несомненно, станете Богоугодной семьей.

- Спасибо Падре, но у нас  с Эдель, есть огромное желание, о том чтобы именно вы, провели церемонию нашего венчания. К сожалению, после недавних событий, мне немного стыдно просить Вас об этом.

- Мой милый друг, о чем вы говорите, я непременно проведу ваше венчание. Тот случай с вашим отцом, никак не может сказаться на моем решении связанном лично с вами, кроме того, мне будет довольно приятно принять в этом самое непосредственное участие.
 
- Спасибо вам еще раз Падре за вашу доброту, а сейчас, я смею откланяться, чтобы поспешить обрадовать свою будущую супругу, - сказал приподнимаясь со своего места, улыбающийся Морис.
 - Ступайте с Богом, мой друг и передавайте мой привет своей прекрасной избраннице – крикнул он вслед уходящему Морису.

 






               

                Глава 5

                Попытка вразумить отца



 Прошло еще около двух недель. Время постепенно приближалось к назначенной дате их долгожданной свадьбы. Морис, постоянно думал о необходимости серьезного разговора с отцом. Однажды, в одно субботнее утро, они сидели вместе перед камином. Сеньор Руаль, сам, первым завёл разговор о его скорой женитьбе и о свадебном путешествии, в которое он собирался их отправить уже на следующий день после торжества. Он также пытался намекнуть Морису о своем значительном и дорогом подарке, который собирался вручить ему на свадьбе, как вдруг сын его неожиданно перебил, совершенно меняя тему разговора.
 
- Отец, я давно хотел поговорить с тобой на иную тему, - начинал он свой монолог, к которому он всегда готовился. – Я всегда был благодарен тебе за то, что ты обеспечил нас, совершенно безбедной жизнью, но меня всегда коробило твое отношение к религии. Да, конечно же, ты добился всего сам и никогда не чувствовал никакой помощи из вне себя. Всю жизнь ты полагался только лишь на себя, но все это не означает, что твоя личная жизнь протекает отдельно от Бога. Ведь именно Его, нужно благодарить, за те богатства, которыми он наделил нас. Ты, конечно же, сейчас скажешь мне о том, что совершенно не веришь в его причастность в этом, но подумай о множестве других верующих людях, которые все свое имущество, и всю свою жизнь связывают с Божественным началом. Неужели, все эти люди, а ведь их бесчисленное количество, в том числе и мы с мамой, всего лишь занимаемся самообманом? Почему тогда все люди, издревле, поклоняются своему Божеству, для чего строиться огромное количество церквей, соборов и прочих святых домов по всей земле? Разве может это происходить по какой-то огромной общественной ошибке?

 - Мой дорогой сын, - не смог удержаться Руаль, от неминуемого возражения по поводу всего им услышанного от сына, - все это делалось и делается, всего лишь для приучения всего мирового общества к порядку. Религия – это нечто иное, как сдерживающий механизм для ограждения народов от огромного количества пагубных для всех их стремлений и внутренних порывов. Разврат, насилие, всевозможная агрессия и прочие бичи людской натуры,  пытаются заключить в рамки вменяемой им веры в призрачного Бога. Подумай о том, что бы сейчас происходило на земле, не придумав более разумные слои общества, данную, сомнительную для некоторых людей, теорию их Божественного происхождения. Если ты меня действительно желаешь в этом переубедить, тогда смей предоставить мне неопровержимые факты и доказательства существования Бога. До сего дня, знаешь ли, мне не приходилось с ним лично встречаться, - с ухмылкой в голосе произнес Руаль.
 
- Да, видно прав был Падре, говоря о том, что тебя невозможно заставить думать об этом по-иному, - не сдержавшись, произнес, обиженный такими словами Морис.

 Внезапно, его отец стал выходить из себя, медленно заливая свое лицо красным цветом.

 - Ты, смел разговаривать с этим Падре, без моего ведома?
- Да, отец. Более того, я просил его провести всю церемонию, нашего с Эдель, венчания.   
 
 Еще в пущую ярость пришел после данного заявления отец Руаль.

- Вот значит, как сын ты отплачиваешь своему отцу за всю его заботу и доброту? Ты смеешь общаться с моим личным неприятелем, обсуждая не правильность моих личных жизненных убеждений? Так может пусть он и устраивает всю вашу свадьбу, а ты принимай все его слова более значимыми, нежели то, о чем говорю тебе я.

- Но, ведь, так и должно быть, - стал возражать ему, так же сердившийся Морис, - Падре является нашем вторым духовным отцом, который не смеет нам посоветовать или сказать что-либо дурное, способное навредить нам. Если ты, не желаешь верить в Бога и жить в религии, почему идешь наперекор моим внутренним убеждениям и настроить меня против церкви?

 Позволь заметить тебе отец, что ты ведешь себя также не правильно. Нужно уметь прощать, всех, когда-либо тебя обидевших людей, в число которых входит вышеупомянутый Падре. Ты и сам, только что, твердил о том, что религия призвана для приведения общества к порядку, так вот именно в таком порядке я и хочу жить, слепо уверовав в Бога и служить ему до окончания своих дней. И если будет нужно, то я откажусь от всех благ, которые должны перейти ко мне по наследству от тебя. Все наше имущество ничтожно перед владениями Бога, - добавил он к своему завершению слова Падре.

 - Как же ты глуп мой сын, раз говоришь мне такие вот речи. Знаешь, в день твоей свадьбы, я хотел нотариально переписать все наше состояние на твое имя, но сейчас вижу, что этого делать совсем не следует. Вполне может оказаться так, и я нахожу это теперь вполне реально допустимым, что ты можешь распродать все, что я создавал долгие годы, а уже вырученные деньги раздать всем бедным, а также церквям, священнослужителям и прочим бездельникам, желающим поживиться за чужой счет.

- Если честно тебе сейчас признаться, то я действительно считаю это самым верным средством от избавления всех наших грехов – спокойно парировал ему Морис.
 
- О нет, мой сын, просто тронутый умом человек! Как же я ошибся, когда доверил твое воспитание твоей Боговерующей матери, которая вбила тебе в голову все эти глупости! Ты совершенно потерян мною, но ничего, ничего, все еще поправимо. Я вытащу тебя из секты, в которую она тебя вверила еще в раннем детстве!

- Отец не смей так говорить про церковь! Ты вновь совершаешь серьезный грех, произнося такие речи и слова! Не нужно оскорблять священные, святые каноны, ведь Падре тебя об этом предупреждал!

 - Плевать мне на твоего Падре и все те бредни, которые он несет в своей церкви и за ее пределами! Я всего лишь хочу, чтобы ты лично, держался лишь своего мнения, и не вбивал себе в голову лжетеории о религиях! Еще раз тебе повторяю, что все это создано лишь для управления глупых бессознательных масс и не нужно тебе поддаваться их учениям и общественной волне самообмана. Если завтра, все эти верующие люди, толпой пойдут бросаться в глубокий бездонный обрыв, то, неужели и ты последуешь за ними, ответь мне на мой вопрос?

 - Пойду, если только Сам Бог меня к этому призовет, если ему будет угодно угодна моя смерть!

- Да кто такой, этот твой Бог, которого ты ни когда в своей жизни не видел – разъяренно кричал ему, приподнимаясь со своего места, отец. – Как можно верить в того,  о существовании которого ты не можешь утверждать точно, ибо нет тому доказательств. Да, издревле люди поклонялись какому-либо Божеству, но в те времена они были совершенно примитивны в своем умственном развитии. Затем же, с увеличением их мозга они верили в него, лишь для того, чтобы почувствовать в себе силы для дальнейшего развития. Сейчас же, мы пришли к довольно высокой ступени своего разума и способны сами понять, где правда, а где сплошной вымысел, и очень жаль, что именно ты, мой бедный сын, не способен вразумить это себе.
 
 Морис резко перебил своего отца, нежелая более, говорить с ним на эту тему:
  - Я обязательно подумаю о том, что ты мне сегодня сказал, хотя, все равно,  это не нарушит всей моей крепости в своих суждениях и в своей вере. Но и ты отец, постарайся подумать о том, что может случиться, если вдруг твои убеждения окажутся неверны, какая расплата тебя ожидает в царстве Божием за все твои перед Ним прегрешения, согласно библейскому учению, которое ты так презираешь.  На этом, я считаю пора прекратить наши бессмысленные споры, раз мы не способны прийти к общему мнению. Смею откланяться, мне предстоит визит в дом Эдель, нам следует обсудить все прочие приготовления к свадьбе.