Александра

Глава 1

Солнечные лучи играют в прятки с озорным ветерком среди изумрудных листочков берез, которыми густо поросли берега быстротечной речки Горейки, разделившей деревню Раскидистое пополам. Моя любимая бабушка, проживающая здесь со дня своего рождения, то есть с семнадцатого сентября тысяча девятьсот сорок седьмого года, утверждала, будто эта Богом забытая деревня является родовым гнездом моих далеких предков – князей Козловских.  Несмотря на то, что неподалеку от нашего дома в заброшенном регулярном парке восемнадцатого века фасадом к реке стояла полуразрушенная усадьба тех самых князей, рассказам бабушки о нашем, пусть и дальнем,  родстве верилось с трудом.
Но любовь местных мальчишек к этому, по их словам, таинственному месту охватила со временем и меня. Поэтому, когда я приезжала к бабушке погостить, то не упускала ни одного шанса побывать там. А Серафима Павловна Козловская, бабушка по материнской линии – отменная рассказчица, в свою очередь подогревала наш интерес, вспоминая древние легенды и проклятия, связанные с усадьбой.

Как давно все это было! Мир изменился, или я выросла. Но одно так и осталось неподвластным времени -  мои поездки-набеги на лето к бабуле. В этом году,  сдав экзамены летней сессии второго курса, я собрала нехитрые пожитки и через четыре с половиной часа стояла на пороге бревенчатого бабушкиного дома.
Она встретила меня радушно и одновременно сдержанно. Бабушка никогда не отличалась гостеприимством в традиционном понимании. К себе требовала хладно - душевного отношения, обращаться на «Вы» и лучше по имени и отчеству. Это поначалу казалось непонятным и даже неприемлемым, если так можно сказать. А теперь я снисходительно улыбаюсь ее немного чопорным и надменным манерам. Они стали для меня частью общей картины. Любимой картины под названием «Бабуля». Думаю, она сама стала ко мне более снисходительной с годами. Я не оправдала, увы, ее надежд. Не стала той истинной в ее понимании барышней, чего она так ждала. Огненно-рыжая бестия с лазоревыми глазами и строптивым характером вряд ли подпадает под образ воспитанницы института благородных девиц. «Сущий чертенок!!» - крестясь, твердила до самой смерти моя бабушка по папиной линии.

Мои пышные женственные формы проявились довольно рано, уже в одиннадцать моя грудь была вполне сформировавшейся. Однако это никак не мешало мне оставаться среди мальчишек своей в доску. Мы играли в футбол, в казаков-разбойников, бегали по окрестным лесам, и совершали еще много того, чего не следовало делать, по мнению бабушки, девушке моего положения. Это сейчас, повзрослев и переоценив многие свои приоритеты, я понимаю ее беспокойство. А тогда, в одиннадцать лет, подобные пристрастия казались мне «вредными» и даже забавными.

Помню, как однажды бабушка до часу ночи разыскивала меня по всей деревне и ее окрестностям.  Смешно вспомнить. Я маленькая девочка двенадцати лет и мальчишка того же возраста тогда подрались перед барским домом. Смотреть на это представление собралась огромная толпа. На их крики пришла и бабушка. Она быстро разняла нас и увела меня домой. Ни серьезного разговора, ни каких-либо наказаний не последовало, все было гораздо хуже, бабуля игнорировала меня целую неделю. Я надолго это запомнила.

Многие уроки бабушкиного воспитания не прошли даром, но кардинально меня не изменили. Спеси во мне до сих пор, хоть отбавляй. Если ты мой друг, то в обиду я тебя не дам, пусть для этого надо будет пустить в ход кулаки.
Но, тем не менее, был в моей жизни достойный похвалы поступок. По бабушкиному настоянию два года назад я устроилась на работу в местную конюшню с громким названием «Ранчо Парадиз» помощником конюха. Там я познакомилась с Кариной. Она оказалась милым и добродушным человеком.  Это подкупило меня. Мы быстро сблизились, а потом и сдружились. Она стала моей первой подругой в деревне. До этого здешние девчонки меня недолюбливали, и, должна сказать, не без взаимности. Поэтому первым делом, когда я в этом году появилась в деревне, разумеется, после встречи и традиционной приемной процессии у бабушки и круга ее приближенных, я отправилась на конюшню.

***

Как не странно, но, ни Карины, ни Константина Георгиевича Карелина, владельца конюшни и просто хорошего человека, на месте не оказалось.
Не могу не сказать о нем хоть пары слов. Константин Георгиевич – человек  невероятно добрый и душевный. Его любят и люди, и лошади, каждый по-своему конечно, но любят. Я тоже люблю его, как отца, как опытного и надежного друга-наставника. Да и он в свою очередь относится ко мне как к дочери. Ведь своих детей к сорока трем годам он не нажил. Он говорил мне, что в его жизни была, хотя почему была, она есть и по сей день, настоящая большая любовь. Ее имени Константин Георгиевич никогда не называл, но как-то обмолвился, что я невероятно похожа на нее и внешне, и по характеру. После одной из встреч моей мамы Анны Николаевны и Константина Георгиевича у меня закралось подозрение, что между ними что-то есть. Но как тогда, так и сейчас я в это не верю. Мой отец Федор Кириллович души не чаял в моей маме, как и она в нем. Восемнадцать лет назад я стала плодом их большой любви. Хотя трепетное и безмерно теплое ко мне отношение Константина Георгиевича не может не наводить на определенные мысли. И тот факт, что мама каждый их приезд в деревню проводит некоторое время наедине с Константином Георгиевичем, папу очень раздражает. Я много раз пыталась поговорить со всеми тремя об этом, но каждый тактично уходил от этой темы. Даже бабушка категорически не желала касаться этого вопроса. Конечно, это волновало меня, но потом я свыклась. Недетское это дело – разбираться в хитросплетениях взрослой любви и ревности. Все трое безмерно дороги и близки мне.

***

- Ай!! – взвизгнула я и под весом всеобщего любимца Тайсона - дымчатого волкодава, охранявшего конюшню -  повалилась на землю. Он, как щенок, лизал мне лицо и упирался лапами мне в грудь, - Тайс, хватит!! Я тоже рада тебя видеть, - тщетно пыталась я скинуть его с себя, - Тайсон, фу!!
Пес пулей отпрыгнул в сторону, и  я, утерев лицо платком, смогла, наконец, прийти в себя и встать. Тайсон сидел рядом и жалобно смотрел на меня.
- Ах, ты мой ненасытный попрошайка. Ну, иди сюда, гляди, что мамочка принесла, - подманила я его к пакету и распахнула перед ним собачьи райские кущи: косточки, мясо. Все, как он любит. Он погрузился мордашкой в глубины рая, а я, потрепав его холку, направилась к стойлам.
- О, какие люди, привет!! – Кира отбросил в сторону недокуренную сигарету и приобнял меня.
- И тебе не хворать, хотя ты дымишь, как паровоз… - похлопала я его по спине, - А где все?
- Я сегодня один с утра пашу, как лошадь. Присоединишься??
- Нет, извини, я только с дороги. Пришла проведать.
- Прекрасно, помоги заодно с Зевсом. Он меня, сама знаешь, - почесал он затылок, недовольно скривившись, - В общем, покормишь его?
Сердце мое сжалось в комок. Зевс - вороной арабский скакун, первый жеребец, появившийся в этих стенах, подарок Константину Георгиевичу от его отца к открытию. Этот конь по моим ощущениям был единственным существом на земле, которое понимает меня. Его теплый и проникновенный взгляд проникал мне в самую душу. Карина сказала, что я единственная, к кому он сразу пошел и дал себя оседлать. Даже законному владельцу не давался. И спустя всего неделю после нашего «знакомства» мы ездили вообще без седла и уздечки. Ветер гудел в ушах, наши сердца стучали в унисон, свобода…
Я прошла по коридору: Кассиопея, гнедая кобылица, резвая и наглая, Жемчужина, серая в яблоко, упертая, как сто баранов, Каспер, рыжий жеребец с белой гривой, быстрый как ветер. Их морды одна за другой высовывались в коридор: кто носом тыкался в меня, кто просил почесать шею, кто ржал приветственно. Я каждого из них гладила, впитывая их тепло и любовь. Мне так этого не хватало в серой и сырой Москве. Но вот, заветный денник, а самой любимой мордашки не видно. Опять прячется в углу.
- Зевс, хороший мой, я вернулась, ну же, выходи?!? Что ты, как маленький, в прятки со мной играешь? – как можно увереннее прошла я в денник. Зевс - сто семьдесят сантиметров в холке, поджарый, мускулистый жеребец, и впрямь, как ребенок малый, стоял понуро в углу, большими карими глазами глядя в маленькое окошко.
- Ты мой родной, не грусти, я вернулась. Упрямишься?!? – подошла я ближе к нему и, надев на руку щетку, легонько коснулась его спины, и принялась ее чесать. Его ребра степенно вздымались и опускались, дыхание с храпом вырывалось из ноздрей, напоминая урчание кошки. Я переместила плавно руку на живот, зная, что перед этим он точно не устоит. Конь взмахнул головой, разметав гриву в разные стороны, будто воду стряхнул, и ударил копытом оземь. Так он приглашал меня прокатиться на нем.
- Прости, малыш, - похлопала я его нежно по шее, а он повернул ко мне морду и жалобными глазами посмотрел на меня, - Ну, что за день сегодня! Никак не могу, извини. Морковку будешь? – протянула я ему любимое лакомство. Он щекотно слизал ее с руки своим шершавым языком, - Голодный ты мой, поешь, пожалуйста. Ты мне полным сил на завтра нужен. Прокатишь меня с ветерком до лесного озера?? – он ответил мне понимающим взглядом и сделал пару шагов к кормушке, - Вот то-то, дружище, а теперь мне пора, устала жутко с дороги, пойду, искупаюсь. Зевс оторвал голову от кормушки, - Нет, не могу взять тебя с собой, прости, - поцеловала я коня в нос и пошла. Ох, как нелегко далось мне это решение.
   
***

Речка протекала в глубоком овраге. И к ней по его склонам от домов вели многочисленные тропы, замыкавшиеся на дорогу, проложенную автомобилями туристов, любивших проводить летние месяцы на берегах нашей речушки. В выходные там было не продохнуть от наплыва дачников и просто любителей отдыха на природе. Но сегодня была среда,  и во мне теплилась надежда на то, что удастся насладиться солнцем, прохладой чистой воды и тишиной.  Однако спустившись по склону оврага, была разочарована – берег был усеян многочисленными семействами с маленькими детьми и парочками, милующихся в тени многочисленных деревьев. Но желание расслабиться и охладиться в столь жаркий день оказалось во мне сильнее всего, поэтому я прошла между густо насаженных кустов и расположилась в тени одной из берез, произраставших у самой кромки воды. Справа от меня в камышах прятались Никита, Антон  и Андрей, старательно притворяясь, что они рыбачат. Но я-то знала эту троицу, пожалуй, лучше самой себя. Они всегда там укрывались, вооружались биноклями и, томно вздыхая, смотрели на первую красавицу нашей деревни. Так было и год, и три года назад. Не думала, что и теперь они будут этим промышлять. Бороться с ними не имело смысла, и я перевела взгляд в другую сторону. В нескольких десятках метров на траве расположилась парочка  влюбленных. Парень нескромно ласкал бедра девицы, которую, казалось, ни капли не смущало подобное обращение.

Я смущенно улыбнулась, и, ощутив, как кровь приливает к щекам, отвернулась от них. Как раз в этот момент мое внимание привлек заливистый и звонкий детский смех. Мальчик бежал по склону оврага в мою сторону и задорно смеялся. В его руках я разглядела белую веревку и подняла взгляд к небу – веревка вела к радужному змею.

- Осторожно!! Смотри под ноги, - крикнул мужчина за спиной мальчика.
Но было поздно, мальчишка споткнулся о кочку и кубарем скатился вниз прямо на автомобильную дорогу. И в эту самую секунду раздался знакомый мне чеканный цокот копыт. Я повернула голову на звук – Зевс, под седлом неизвестного мне всадника, несся во весь опор, стремительно приближаясь к мальчику. Их столкновение было неизбежным. Времени на строго выверенный план не было. К мальчику не успеть, и вряд ли это ему поможет. А остановить Зевса попытаться – стоит!!

Я выскочила на дорогу между парнишкой и конем, раскинула в стороны руки и склонила голову. Мы с Зевсом за время общения создали свой язык жестов, и он не мог не отреагировать на этот знак – «Стой!!». Но главное во всем этом действии был взгляд – доминирующий и одновременно успокаивающий взгляд. Я смотрела на своего любимца в упор и шла, не страшась, ему навстречу. Сбоев в нашем взаимопонимании не было ни разу. Но в этот раз что-то пошло не так. А именно, всадник дернул поводья на себя. Конь встал на дыбы, а потом мгновенно вернулся на все четыре ноги и перекинул всадника через свою голову. Тот рыбкой полетел прямо на меня, и в результате мы оба повалились на землю.
Пыль столбом, крики, шум, гам и ржание Зевса мигом окутали нас. Поначалу за нас испугались, кто кричал – разбились насмерть, кто-то предлагал помощь. Но спустя какое-то время, поняв, что мы живы и невредимы, зеваки стали расходится кто куда.

- Прости, я тебя совершенно не заметил, - хрипло проговорил незадачливый всадник, продолжая настойчиво прижимать меня к пыльной дорожке.
- Слезь с меня, идиот!! – сдавленно ответила я и уперлась ладонями в его мускулистую грудь.
- Ах, да, конечно!! – он ловко поднялся на ноги и подал мне руку.
- Лучше по-хорошему убери от меня руки, - процедила я, глядя ему в глаза, насколько это было возможно сквозь пелену пыли, которая не желала оседать.
- Подумать только сел на самого ретивого коня в округе и забыл дома мозги. Вот, скажи мне, куда тебя черти несли, когда ты вылетел на пляж, а? – вплотную приблизилась я к незнакомцу и вперила в него взгляд, - Молчишь!??! Супер!! – и пошла к Зевсу.
- Как ты мой хороший?? Тише, тише, мальчик, - погладила я его по гриве и по носу, - Ты цел, мой родной. Забудь обо всем, все хорошо.
- Коня понесло… - неуверенно продолжил всадник.
- Понесло!?! Радуйся, что все так закончилось. Ума не приложу, как ты вообще на нем оказался, - Зевс уткнулся носом мне в шею, - Знаю, знаю. Что он не стоит моих нервов. И, правда, Зевс, как ты оказался под седлом этого чудака?
- Эй, я еще здесь!!! – не стерпел прямого оскорбления «чудак».
- Ладно, Зевс, пойдем, отведу тебя на конюшню, - взяла я коня под уздцы.
- Куда это ты? – не унимался всадник.
- Ты точно идиот!! Прекрати мне тыкать и разуй уши, а заодно и глаза. И для справки тебе – я – Александра Федоровна Самсонова-Козловская. И только так!! Понял!!
- Разумеется, как не понять. А ты такая милая, когда злишься, - рассмеялся он нам в след.
- Р-р-р-хм!!! -  и направила коня к месту, где кинула свою сумку, не желая оставаться в его обществе ни минуты.

***

Дома никого на мою удачу не было. Я изо всех сил швырнула сумку на диван в гостиной и села рядом с ней. Меня распирала злость и обида на саму себя, что сорвалась и обнажила свои эмоции перед этим…, впрочем, весьма симпатичным субъектом.
Ух, как же я была тогда зла. Благодаря этому «слепцу», придется в третий раз за сегодня переодеваться. Все эти «женские штучки» - косметика, юбочки, кофточки, да вообще любая чисто женская атрибутика – не моя тема. Поэтому нацепив первое попавшее под руку, я спустилась вниз, где пересеклась с бабушкой.
- Александра, что произошло на пляже?? Говори?!? – налетела она на меня с порога.
- Бабуля… Тут такое дело. Мне, в общем, пора…
- Александра, - настоятельно продолжила она и встала в дверях.
- Ну, хорошо. Я спасла мальчика из-под копыт Зевса. На нем был какой-то идиот!!!
- Как ты выражаешься?!?
- Мальчик заигрался со змеем и не заметил несущегося галопом коня, а всадник на нем не увидел мальчика. Хорошо, что мне удалось вовремя остановить Зевса.
- Благородно.
- Ага, учитывая, что сама я могла быть раздавлена взрослым конем.
- Но это не оправдывает твоей грубости в отношении этого джентльмена.
- Серафима Павловна, как Вы соизволили выразиться, джентльмен, таким отнюдь не являлся. Джентльмены так себя не ведут. И Вы правы, мне не следовало опускаться до его уровня. Полагаю, конфликт исчерпан?
 - Да, всецело. Но в следующий раз будь сдержаннее на публике. Мало ли, кем может оказаться человек, которому ты грубишь. Кстати, ты была на конюшне?
- Нет, точнее да. Но никого не застала. Думала после купания зайду еще раз. Как раз туда направляюсь. А почему Вы сказали кстати?
- Не имеет значения, в отличие от твоего вида. Что на тебе надето?
- А что? По-моему все очень пристойно.
- Ох, всему тебя надо учить, - она развязала рубашку, застегнула ее на все пуговицы, кроме той, что на горле, единственное, что удалось отстоять, чего нельзя сказать о шортах с бахромой, которые было приказано удалить незамедлительно.
Таким образом, спустя полчаса я стояла во всей красе – белая рубашка, бежевые бриджи свободного кроя и скромные балетки.
- Без слез не взглянешь, - подумала я, глядя на себя в зеркало, но бабуля была непреклонна, как всегда.

***

- Карина, привет, - набрала я номер подруги, отойдя от дома на безопасное расстояние – подальше от любопытных ушей и глаз.
- Наконец-то! Алекса, как я рада тебя слышать. Я уже все телефоны оборвала, ты  где??
- Я уже в деревне и успела влипнуть. А вы, где?
- Ждем тебя на нашем месте.
- Буду через пять минут.
Добежав кое-как до заброшенной усадьбы, я пролезла через не заколоченное окно и поднялась на второй этаж. Там располагался некогда большой и светлый бальный зал. Справа от лестницы кто на подоконнике, кто на принесенных года четыре назад креслах и диване сидели ребята.
- О, знакомые все лица, - радостно поприветствовала я их, - Никитка, Тоха, Дюша, ну как нагляделись на первую красавицу??
- Какая красавица, Лекса, ты же перед нами!! – в один голос ответили они.
- Кариночка, как ты тут одна с этими?…
- Лучше не бывает. Я для них мастодонт сама понимаешь.
- Да хватит уже всем трубить, что тебе двадцать пять.
- Но это так и есть.
- Ладно, поговорим наедине? – глазами указала я ей на дальний угол зала.
Мы отошли с ней в сторонку, так чтобы парни ничего не слышали, хотя они и заверяли нас наперебой, что наши бабские разговоры их совсем не интересуют.
- Теперь можно. Говори, что стряслось?
- Дай сигаретку.
Я прикурила и сделала пару глубоких затяжек.
- Искупалась, называется.
- Не поняла.
- Не перебивай!! И так, как пороховая бочка. Всю трясет, как вспоминаю. Сегодня чуть под копытами Зевса не оказалась.
- Как Зевса?!?!
- Знаю, как и то, что из ума не выжила. Он летел, как ветер, по пляжу под седлом какого-то дебила.
- Дебила??!
- Я же просила!! Карина!!
- Извини, извини, слушаю.
- Так вот. Этот, с позволения сказать, всадник во весь опор гнал Зевса, ничего и никого не видя впереди. А парнишка слетел прямо на дорогу по склону. Если бы не я, то его бы уже отпевали, - опять затянулась я и с трудом уняла дрожь в руках, - Слава Богу, мы с Зевсом эти жесты придумали. Еле-еле успела его остановить. А этот всадник, чтоб ему…  Просто извинился и еще заигрывать со мной пытался…
- Странно это все, очень странно.
- Не то слово, ты знаешь, кто он??
- Можешь описать??
- Блондин, метр семьдесят пять – восемьдесят, красавец – черт возьми!!
- Маловато, но кое-какое предположение есть.
- Ну, извини, что маловато, сама понимаешь…
- Да… И сильно ты ему нагрубила?
- Ты ж меня знаешь? Поставила на место.
- К-х-м, ясно. Короче, ходит слушок по деревне. Грядет смена власти в нашей конюшне.
- Что?!?! О чем ты?!?
- Девчонки!??! Нам скучно, идите сюда. Лекса, с тебя вообще причитается. Если вы о том парне на Зевсе, то это давно не секрет, - проорали парни, и их голоса эхом разлетелись по пустынному залу.
- Что вы знаете?? – подошли мы к ним.
- Да ничего мы не знаем. Так кое-что слышали, кое-что видели, - ответил за всех Никита.
- Да, хорош, заливать-то!! – толкнул его в плечо Антон и рассмеялся в голос, - Пойдем лучше воздухом подышим. У реки сейчас благодать. Айда за мной!! – скатился он вниз по перилам, которые сам и восстановил года два назад.
- Тоха, стой!! – сбежали все мы следом за ним и нагнали его только у старинной беседки-грота, выходящей на реку.

Наша теперь уже не многочисленная компания частенько собиралась здесь, чтобы отметить неважно что, повод всегда находился. А такой знаменательный день, как мой приезд, всегда праздновали там первым шашлыком.
 Так было и сегодня. Мальчики разожгли в мангале дрова, я и Карина нанизали сочное, ароматное мясо, принесенные Антоном, и нарезали помидоры с огурцами. Когда дрова практически прогорели, Никита открыл бутылку моего любимого пусть и дешевого красного полусладкого вина, разлил его по пластиковым стаканчикам и произнес тост:
- За открытие сезона, за твой приезд Александра, - мы чокнулись стаканами, и сладостно-терпкий вкус окутал меня, проникнув во все клеточки моего утомленного тела.
Остальные поддержали нас. После чего веселье забило ключом. Ребята выложили шампуры с мясом на мангал. Никита отослал всех к столу, дабы не нарушать, по его словам, священного таинства приготовления наивкуснейшего шашлыка по старинным рецептам. Вот такой наш Никитка. И мы любим его за это.

А посему я, Андрей, Антон и Карина, уселись вкруг самодельного стола по лавкам друг напротив друга. Тони, как между собой мы звали Антона из-за его пристрастия ко всему английскому, закурил и устремил свой взгляд на полную луну, которая уже взошла на чистый ночной небосвод. Карина задумалась и, взяв веточку петрушки, машинально стала вертеть ее двумя пальцами из стороны в сторону. Андрей, долго не решаясь, все же заговорил, избегая смотреть мне в глаза. О его симпатии, а может и о чем-то большем, я знала. Четыре года назад мы остались наедине в этой беседке и, тогда он сказал мне слова, которые глубоко засели у меня в голове и в сердце: «Алекса, не дай Бог, кому обидеть тебя  словом или жестом, я всегда буду рядом, чтобы воздать обидчику сполна».
- Как сессия, Лекс? – пролепетал он теперь, лишь придавая словам максимально непринужденную окраску.
- Да, все ок. Зря только предки нервы себе и мне трепали. А что тут без меня стряслось? Карина сказала, что руководство на конюшне сменится…
- Да видел я эту смену. Молодая поросль, тоже мне. Да еще на Зевса залез, и как только удалось? Вот загадка!! Говорят, на конюшню как к себе домой прошел, - встрял неожиданно Тони.
- Не ожидала от тебя Тони!! Чтобы ты, да сплетничать!??! – укорила его Карина.
- А ведь самый старший из нас. Вот бери после этого пример со старших, - рассмеялась я, а следом и все ребята.
Действительно, Тони был старше Карины на три года, а соответственно он был старше нас на целых десять лет. Он – гордость нашей деревни, защитник слабых и воспитатель зазнаек, он мудр и красив как душой, так и телом. Мальчики стремились дружить с ним, а каждая девочка тайно мечтала стать его «подружкой». Карина тоже признавалась мне как-то, что сердце ее сжимается, стоит ему взглянуть на нее. Только она столь скромна в любовных делах, что не смеет первой ему признаться, а я пообещала тогда молчать и слово свое держу.
- Так вот, что за слепой идиот сегодня на пляже парнишку чуть не затоптал. Только причем тут смена руководства, кто он вообще такой, чтобы вот так!?!? – меня охватила злость и негодование.
- Знаю только, что его зовут Данила Карелин, - ровно добавил Тони.
- Однофамилец Константина Георгиевича???– собрала я брови в горку.
- Так, я не понял вы, что сюда пришли лясы точить или праздновать, - возмутился Никита.

И тогда Тони достал, как рояль из кустов, свою потрепанную гитару и стал играть знакомую всем нам мелодию песни «Звезда по имени Солнце». Он нежно трогал пальцами струны, а мы хором вполголоса напевали ритмичные слова.
Гулянье затянулось до рассвета, и меня с Кариной спасло только то, что летом рассветает рано, и посему нам оставались еще часа четыре на сон. Мальчики галантно проводили нас до дома. Первой была я в связи с близостью моего дома к усадьбе. Прощались мы коротко и метров за триста до пункта назначения, дабы не нарываться на тяжелый разговор с моей горячо любимой бабулей.
Ребята убежали прочь по дороге на восток, а я тихо, словно мышь, прошмыгнула в дом. Это стоило мне не малых, хоть и привычных усилий и телодвижений. Скрипучая калитка – раз, окна из спальни бабушки выходят во двор и на дорожку, что ведет к крыльцу - два. Но как бы там ни было, до своей комнаты на втором этаже я добралась быстро и незамеченной. На автопилоте скинула одежду и растворилась в объятьях Морфея.