В книжном царстве

В этом году балаковской межпоселенческой библиотеке исполняется 50 лет. Она открылась 29 апреля 1964 года как центральная района библиотека. Это хороший повод для того, чтобы вспомнить, а как начиналось библиотечное дело в Балакове.

Без книг

Балаково, благодаря своему удобному расположению на берегу Волги, к середине XIX в., когда ему не исполнилось и века, стало большим торговым селом с огромными, в несколько миллионов рублей, оборотами (основной товар – хлеб). В нём было более трёх с половиной сотен домов, свыше 1300 душ мужского и 1560 женского пола. С 16 марта 1837 года в Балакове открылось сельское удельное училище для мальчиков (первое в Николаевском уезде Самарской губернии – Николаевск теперь город Пугачёв), а в июне 1853 года – для девочек. Существовало ещё и ремесленное заведение, в котором обучались мальчики - кузнечному, кожевенному и овчинному делу.
Однако библиотек при этих начальных учебных заведениях не было. Да чего там библиотек - даже учебников не на всякого ученика хватало.  И наиболее пытливые дети могли разве что у учителей книжки кое-какие брать.
Ситуация изменилась после отмены крепостного права и последовавшей затем земской реформы, когда бразды правления в губерниях и уездах были фактически переданы в руки земских учреждений. Именно земства и начали закладывать в местные бюджеты средства на снабжение школ книгами, и не только учебными, но и художественными. Правда, процесс этот несколько затягивался.

Ради занятий полезных

В 1880 году в своей записке в Николаевское уездное земское собрание член Николаевского училищного совета священник Григорий Орлов сожалел, что на учебники и книги для школ выделяется слишком мало средств, а отсюда и «кажутся наши школы малоуспевающими и некоторые говорят, напрасно поглощающими земский капитал».
«Я глубоко убеждён, что народная школа только тогда будет благотворно влиять на народ, когда в ней будет преподаваться не грамотность одна, бестолковое зазубривание процесса, чтения, не приложимые к жизни, арифметические вычисления разных циферных величин и прочее, а живое, заинтересовывающее и уважающее слово о тех или других материях, а без книг – не читая в классе и не давая их ученикам на руки, в дом, - немыслимо, со стороны учителя, надлежаще возбудить любовь ученика к самостоятельной, так сказать, научной работе, к чтению книг по выходе из школы с целью извлечения из них полезных занятий», - утверждал Орлов.
Тогда же члены Николаевского училищного совета с сожалением констатировали: «...так как большая часть средств тратится на учебники, без чего немыслимо обойтись, то совет вынуждается для библиотеки выписывать книжки более дешёвые и притом в весьма ограниченном количестве, что далеко не соответствует высокому значению школ, идёт вразрез с установившимися педагогическими приёмами в школах и, вообще, видимо не оказывает желательно-благотворного влияния даже на учеников».
Из книг и учебных пособий любая открывающаяся школа грамоты могла просить: а) одну коллекцию букв подвижной русско-славянской азбуки и один экземпляр стенных таблиц символа веры, заповедей Закона Божия, молитвы Господней и кратких молитвословий на всех учащихся; б) «Евангелие», «Учебный Псалтырь», «Часослов» и «Нотный Обиход» по одному экземпляру на пятерых учеников; в) учебник по Закону Божию прот. Смирнова, книги для чтения и письменных работ по русскому языку Попова, «Сборник примеров и задач для упражнений по арифметике» Гильденберга и «Руководство по обучению письму» Гербача по одному экземпляру на четверых учащихся; г) книги «Краткий молитвослов», «Краткая история жизни Господа нашего I. Христа» и азбуки (синодального издания и церковнославянская Ильминского для учеников) выдавались бесплатно только для бедных учеников, по экземпляру на каждого.
Те же учебники и пособия и в таком количестве получала церковно-приходская школа для обучающихся первый год. Помимо этого она могла просить коллекцию картин по священной истории на всех учеников; по одному экземпляру «Нового Завета», «Начатков христианского православного учения», «Учебного октоиха» и «Нотной литургии» на пятерых учащихся; «Обучение церковно-славянской грамоте», «Исторических чтений из книг Ветхого Завета», «Книги для чтений и письменных работ по русскому языку» и «Уроки чистописания» по экземпляру на четверых.
Подобная узкая направленность сохранялась только в церковно-приходских школах. В земские школы книги поставлялись разного содержания. Сведений о том, что конкретно могли почитать балаковские учащиеся в конце XIX века, пока не обнаружено. Известно лишь, что, например, в 1891 г. на покупку для училищ книг и других пособий Николаевским земством была выделена 1 тыс. р.
Для населения более доступными книги, газеты и журналы стали после того, как появились библиотеки-читальни, которые открывались земством при чайных попечительства о народной трезвости. В Балакове такая чайная открылась в 1894 года.
Для посетителей было выписано несколько газет: «Уралец», «Северный вестник», «Саратовский листок», «Биржевые ведомости»; журнал «Русский паломник» с приложениями, «душеприказные книги нравственного содержания».

Они были первыми

Решение о создании в Балакове первой общедоступной, публичной библиотеки родилось среди балаковской интеллигенции в 1886 году. Именно тогда ветеринарным врачом Михаилом Николаевичем Карнеевым и вдовой местного доктора Анастасией Петровной Евгеньевой при участии балаковской «художественной самодеятельности» был устроен благотворительный концерт, на котором было собрано 135 рублей. И эти деньги стали первым вкладом в фонд будущей библиотеки. Затем дело, по неизвестной причине, почему-то застопорилось. И только в 1891 году снова был устроен благотворительный концерт, а потом направлено прошение в канцелярию Самарского губернатора с просьбой разрешить открытие библиотеки в Балакове. Список её учредителей расширился: к Евгеньевой и Карнееву присоединились купцы Иван и Василий Головановы.
Первая общедоступная библиотека в Балакове открылась в 1893 году и сначала размещалась в мужском училище (начальной школе), а затем в доме Анны Судаковой на Николаевской улице (теперь Коммунистическая). Её заведующим был Карнеев. В 1899 году, в год столетия со дня рождения Александра Пушкина, Михаил Николаевич добился, чтобы библиотеке было присвоено имя этого великого русского поэта. С тех пор она стала называться Пушкинской, и в ней был установлен бюст Пушкина. Читатели имели право брать по одной книге бесплатно, но оставляя в залог 1 рубль.
Библиотечный фонд пополнялся регулярно, в основном за счёт иных добровольных пожертвований. Одним из помощников библиотеки был местный меценат, крестьянин по сословию, купец по капиталу Иван Васильевич Кобзарь. Для купленных им книг Карнеев выделил специальный шкаф, который носил имя кобзарёвского отца Василия Григорьевича.

Чтение с увлечением

С того времени в просвещении жителей Балакова началась новая эпоха. В селе образовался кружок людей весьма обеспеченных и имеющих огромное влияние в балаковском обществе. Уже упоминаемые выше Карнеев и Кобзарь, врач Л.Б. Иоффе, богатый крестьянин С.С. Кудряшов и другие. Они стали инициаторами открытия при чайной народных чтений, которые впервые состоялись 17 октября 1899 г. К концу года чтения стали пользоваться у балаковцев большой популярностью. В чайной собиралось до 500 человек. Здесь читались не только нравоучительные лекции о вреде пьянства и пользе здорового образа жизни, но и стихи, отрывки из повестей и рассказов. Репертуар был весьма демократичным: «Братья-разбойники» Пушкина, «Песня про купца Калашникова» Лермонтова, басни Крылова, различные народные рассказы, и – никакой официальщины. Некоторые выступления сопровождались так называемыми «туманными картинами» (в XX веке их заменили диафильмы), которые показывал учитель Иван Елисеевич Потапов. В перерывах нередко пел хор и играл оркестр духовых инструментов.

Крестьянский вопрос

Такие насыщенные чтения не могли не пробуждать интерес к книгам. С начала XX в. библиотекам стало уделяться гораздо больше внимания. Автор этих строк не располагает точными сведениями по Балакову. Но об активности земства в библиотечном деле можно судить по отчёту Николаевского уездной земской управы за 1906 году.
«В память священного коронования Их Императорских Величеств» в течение несколько лет уездным земством было учреждено 75 небольших учительских и ученических библиотек, из них 10 – при поддержке губернского земства и 3 – комитета грамотности. Библиотеки ежегодно пополнялись, и к 1 января 1906 года в них было 9977 экземпляров на сумму 3698 р. 86 коп.
Кроме того, за это время в трёх сёлах, в том числе и Натальине (в 1905 году), которое находилось в нескольких километрах от Балакова, открылись библиотеки-читальни, которые содержались на деньги земства и сельского общества. В отчёте управы помещены их описания. Для примера приведу только одно из них – о Натальинской библиотеке-читальне.
Располагалась она в здании сельского правления, в просторном, светлом помещении. Книги выдавал крестьянин Алексей Михайлов Киселёв, который получал за это 60 р. в год. «Надзирал» за библиотекой священник Михаил Херасков. Сюда выписывали газеты «Колокол», «Русское слово», журналы «Русский паломник», «Нива» и «Вокруг света». Читатели могли прийти в библиотеку в любое время. Им выдавалось не более двух книг на две недели. За первый год было выдано 1479 экземпляров, в основном из общелитературного и исторического отделов. Читали только мужчины (131 чел.) и подростки (34 чел.) Причём подавляющее большинство – крестьяне (151 чел.) Это обусловлено тем, что представителей других сословий в Натальине проживало очень мало. 134 читателя окончили курс начальной школы, остальные обучались дома. Заходили сюда, хоть очень редко, жители из ближайших сел - Николевки и Матвеевки. 

Науки юношей питают…

В 1910-м году в Балакове открылось коммерческое училище – первое в селе среднее учебное заведение. Его открытие было буквально выстрадано местным обществом. Впервые о его необходимости заговорил биржевой комитет ещё в 1904 году. И если бы не главный жертвователь, уже упоминаемый выше Кобзарь, мечта вряд ли бы осуществилась. Именно Кобзарь сначала отдал под училище свой дом, а потом, в 1912 г., построил для него новое здание.
Организации училищной библиотеки было уделено особое внимание. Балаковцы очень хотели, чтобы из стен училища выходили не только грамотные, высокообразованные, но и духовно развитые выпускники. Поэтому денег на библиотеку не жалели. К концу первого учебного года в фундаментальной библиотеке училища было 265 книг, в ученической – 1217. И библиотечный фонд быстро пополнялся. Для этого регулярно проводились так называемые «подписки» и даже благотворительные спектакли.



С книгами за плечами

В 1915 г. Николаевское земство открыло в наиболее крупных сёлах уезда 5 центральных библиотек-читален. Каждая из них стала обслуживать селения, которые находились в радиусе около 30 вёрст. Библиотекари проводили занятия в воскресных школах и народные чтения.
Чтобы им легче было передвигаться по вверенному участку, особенно в зимнее время и весеннюю и осеннюю распутицы, земство выделило им «бесплатные билеты» на право использования на земских станциях не по одной лошади, как обычным чиновникам, а по две. Такая льгота обусловлена была ещё и тем, что библиотекарям для занятий приходилось брать с собой, помимо книг, «волшебный фонарь», экран и картины.
Кроме того, земство удовлетворило просьбу библиотекарей о зачислении их, как учителей воскресных школ, участниками пенсионной кассы министерства народного просвещения с удержанием из получаемого ими от земства окладов шестипроцентного взноса, чтобы таким образом стать обычными учителями ведомства Министерства народного просвещения и иметь право в будущем получать пенсию.

Видит око…

Таким образом, можно сказать, что библиотечное дело в Николаевском уезде в целом и в Балакове в частности развивалось весьма успешно. Однако не обходилось и без строгого ока всякого рода «цензоров». Причём, эта цензура нередко исходила от священнослужителей. Например, надзиратель Натальинской библиотеки-читальни священник Михаил Херасков в первые годы после Первой русской революции жаловался Самарскому губернатору:
«В первые годы своего существования библиотека пополнялась полезными книгами и журналами по моему личному усмотрению, а теперь второй год библиотека снабжается газетами и журналами по усмотрению Управы. Высланные в нынешнем году журналы (богоотводный журнал на жидовской подкладке «Вестник знания», журнал «Современный мир», преследующий своей целью распространение среди читателей идей социал-демократического характера и противная газета «Копейка») до того возмутили меня, что я счёл своим нравственным долгом донести до сведения г. Губернатора о неблагонамеренных действиях Управы и просить его обязать управу при выписке журналов, книг и газет держаться прежнего порядка».
Тогда же, во времена реакции, отличился и другой священник, Христорождественской церкви в Балакове, Константин Введенский. Он прославился своей непримиримостью к свободомыслию, однажды буквально выгнав с новогоднего бала учителя Авдеева (хоть у того и был пригласительный билет) только потому, что он состоял под надзором полиции. Будучи казначеем попечительства о народной трезвости, Введенский возмутился свободомыслием устроителей народных чтений и в 1909 году взял этот процесс в свои руки. Он занимался не просвещением, а нравоучительными беседами о пользе самодержавия и вреде революционных взглядов. Люди собирались на чтения чуть ли не насильно. Причем, «батюшка» даже  приглашал полицейских. Они наблюдали за тем, чтобы все внимательно слушали и никто не сбежал. Если кто-то от скуки слишком часто начинал подкашливать, жандарм обязательно тыкал «ослушника» в бок, чтобы не мешал.
В том же году именно он был одним из тех, кто донёс балаковскому полицейскому приставу Тедерсу о том, что в Балакове существует кружок социалистов-революционеров, в который доносчик и записал основных бывших активистов народных чтений.
В результате в селе начались обыски, смысл которых был довольно спокойным балаковцам непонятен. Помимо квартир «подозрительных» людей и помещения общества приказчиков, которое всегда находилось под надзором полиции, обыскали Пушкинскую библиотеку. Тогда она находилась уже в Народном доме, где проходили чтения. Там и отыскали «крамольные» книги: брошюры «Сам виноват» Франка и «Государственная Дума» Скадерского.
Впрочем, этого для доказательства существования в Балакове социал-демократической партии и привлечения обвиняемых к ответственности было недостаточно. Дело прикрыли.

«Фракция десяти»

Ещё одно «книжное» дело было заведено в Балакове в 1916 году. Оно касалось группы учеников и директора местного коммерческого училища Евгения Ивановича Гофмана. 
По сведениям полиции, ребята читали недозволенные и запрещенные тогда книги антиправительственного содержания и собирались приступить к организации социал-демократических кружков. Ребята выписали меньшевистскую газету «Наш голос», которая начала издаваться в Самаре, и даже решили оказать ей денежную помощь. Их письмо было опубликовано в 11-м номере за 1915 год в рубрике «Приветствия «Нашему Голосу» под заглавием «Балаково»:
«Приветствуем защитника рабочего класса «Наш Голос». Пусть в эту трудную годину он будет путем к свободе, братству и равенству. На увеличение фонда газеты шлем посильную лепту 7 р. 50 коп. От товарища народника – 1 руб.» и подпись «Фракция десяти».
Во время обыска на квартире одного из членов этой «Фракции десяти», Владимира Наумкина, обнаружили 80 брошюр социал-демократического содержания (некоторые из них – из списка запрещенных) и тетрадь со стихами, подписанную «Песни революции». В ней были «Народовольческий гимн», «Дубинушка», «Рабочая Марсельеза» и «Международный гимн». Жандармы дали им такую оценку: «Все стихотворения эти по содержанию своему заключают в себе порицания установленного Основными Законами образа правления, дерзостное неуважение к Верховной Власти и возбуждают к учинению бунтовщического деяния». В качестве подтверждения в «Дело по исследованию политической благонадежности» жандармской рукой было вписано несколько отрывков.

Друзья. Довольно слез и стона…
Довольно… все на бой пойдем
И смело, дружно мы у трона
Свободу вырвем иль умрем.

На воров на собак – на богатых,
И на злого вампира-царя.
Бей, губи их, злодеев проклятых.
Засветись, лучшей жизни заря.

В «дурном» влиянии на учеников и обвинили директора училища. Якобы он на литературных вечерних посиделках, которые проводил в своём доме, читал им запрещённую литературу. В качестве доказательства была представлена брошюра «Три сестры. Сказка» некоего Труженика (настоящая фамилия Богословский), которая хранилась в училищной библиотеке. В ней действительно было немало острых слов. Вот пример:

Совесть, Истина, Свобода
Не живут среди народа.
Что святыней признает
Штык, барыш да царский гнет.
Жажду знанья, луч сомненья
И свободы вожделенья
Мы засеяли, и вот
Поднимается народ.

Близок час, когда от рабства
Не оставит он следа.
Мы к нему на праздник братства
В славе явимся тогда.

Однако Гофману удалось доказать, что книга была ему подарена вдовой Богословского, и он, узнав об антиправительственном содержании «сказки», собирался её сжечь. В результате, за недостаточностью улик и отсутствием каких-либо доказательств его революционного прошлого, дело было прекращено. Тем не менее, начальник Самарского губернского жандармского управления полковник Познанский в конце своего доклада директору департамента полиции обратил внимание на то, что «данные, добытые как дознанием, так и перепиской являются неопровержимым доказательством вредной деятельности этого педагога».

После революции 1917 г. библиотеки всех балаковских учреждений и учебных заведений были национализированы, а впоследствии распределены по городским и партийным библиотекам. До нашего времени не дошло почти ничего.

2014 г.